ПРАВИТЕЛЬСТВО России, 27 июня одобрив в целом Федеральную целевую программу по реформированию и развитию ОПК на период 2001-2006 гг. , взяло месячный тайм-аут на доработку документа. В сентябре он должен быть представлен на утверждение президенту. Тогда же, как заявил корреспонденту "НВО" вице-премьер Илья Клебанов, будет публично распространена несекретная версия семитомной программы.
Определение более или менее ясной политики государства по отношению к ОПК - несомненный шаг вперед. Важнейшее достоинство нового документа - согласованность с проектом Госпрограммы вооружения на период до 2010 г. Разработанный план реформы оборонки реалистичнее своего предшественника - Программы реструктуризации и конверсии ОПК на 1998-2000 гг. Последняя, в сущности, не имела установки на внутреннее развитие оборонного комплекса и исходила из того, что государство будет вкладывать значительные средства в его полную перестройку. Инвестиционная часть программы 1998-2000 гг. провалилась, других рычагов воздействия на реформы в ОПК не нашлось, и документ остался памятником бессилия государства.
Нынешняя концепция гораздо честнее, поскольку она признает неспособность власти справиться с задачей реформирования оборонного комплекса. Именно поэтому задача реструктуризации (читай - сокращения избыточных мощностей) перекладывается с госорганов на интегрированные структуры, ускоренное формирование которых является главным приоритетом новой программы. Отчасти тем самым предполагается вывести за скобки политический фактор, связанный с крайней непопулярностью в регионах идеи сокращения предприятий ОПК. Ни Ельцин, ни Путин не решились разменять жесткую государственную реформу оборонки на падение своей популярности, а теперь этим займутся коммерческие структуры, с которых, по мнению близких к власти политтехнологов, за социальные издержки спроса нет.
Разработчики программы предлагают провести концентрацию производства в два этапа: до 2004 г. должно быть образовано несколько десятков холдингов по некоему простому и понятному принципу. Это может быть технологическая совместимость в рамках исторически сложившейся кооперации ("Сухой", "Камов" и т. д. ) или региональный фактор (нижегородский "Радар НН"). Когда научного обоснования придумать не удалось, а идею интеграции по тем или иным (порой субъективным) причинам очень хотелось воплотить в жизнь, рекомендуется механически объединить всех, кто работает по одной тематике ("Концерн ПВО", "Бронетанковая техника"). После 2004 г. созданные структуры предполагается объединить в отраслевые холдинги ("МИГ"-"Туполев"-"Камов", "Сухой"-"Ильюшин"-"Миль").
ЖЕСТКАЯ МОДЕЛЬ
Необходимость интеграции никем в России не оспаривается. Споры ведутся лишь о технологии объединения. В сущности, правительство приняло американскую схему, которая предполагает создание жестких, структурированных по вертикали корпораций. Тем самым был отвергнут европейский путь, более гибкий и менее радикальный. В его основе - продвижение шаг за шагом. На первом этапе - консорциум (т. е. объединение субъектов экономики вокруг общих инвестиционных проектов). На втором - построение промышленного объединения на базе совместимых стандартов и технологий с одновременным созданием единой маркетинговой структуры. На третьем - образование корпорации.
В основе американской модели лежит борьба за заказ Пентагона, который, по сути, является государственными инвестициями в безопасность и экономику. В последние годы США закупают вооружений на сумму свыше 60 млрд. долл. в год и заказывают НИОКР еще почти на 40 млрд. долл. Для сравнения: ежегодный объем мировой торговли оружием составляет немногим более 40 млрд. долл. , из них примерно половину получают американские компании. Неудивительно, что фирмы США объединяются в борьбе прежде всего за госзаказ. Экспорт оружия при всей его важности является для них скорее способом снизить себестоимость оборонной продукции для внутреннего заказчика и практически никогда не рассматривается как источник инвестиций.
В обозримом будущем такая модель в кризисной России реализована не будет, и основным источником средств останутся средства предприятий, полученные от экспорта. По словам Ильи Клебанова, у него есть надежда на приход в оборонку денег российских финансово-промышленных групп, однако концепция жесткой интеграции с принудительным изъятием средств предприятий для финансирования новых разработок не способствует повышению инвестиционной привлекательности ОПК.
Идеология государственного диктата в оборонной сфере в ряде ситуаций имеет право на жизнь, но власть с нею явно опоздала. В сущности, ныне она выгодна тем, кто за эти годы не нашел своего места на рынке. Напротив, предприятия, которым повезло при дележе советского наследства, или те, кто научился зарабатывать деньги, под знамена чиновничьих объединений не стремятся. Опрос, проведенный Лигой содействия оборонным предприятиям, показал: 49% директоров считают, что создание интегрированных структур пользы ОПК не принесет. При этом 63% из них предпочли бы действовать в условиях полной экономической свободы и лишь 37% - при жестком госрегулировании.
Более того, оно может принести вред, если разрушит начавшийся процесс формирования рыночных, способных к эффективной инвестиционной политике объединений, таких, как группа "Каскол", корпорация "Аэрокосмическое оборудование", холдинговая компания "НПК", альянс РСК "МиГ" с серийными авиазаводами для работы над истребителем пятого поколения. Трудно предсказать, как скажется формирование узкоспециализированных корпораций на политике диверсификации, которая является единственным спасением для многих предприятий ОПК. Симптоматичен в этом контексте призыв Михаила Касьянова к расширению производства высокотехнологичной продукции гражданского назначения на предприятиях оборонки. По информации "НВО", отсутствие визы премьера на проектах некоторых холдингов является главным тормозом их создания.
ПОИСК РЫЧАГА
Реальных стимулов для объединения по сценарию государства у предприятий оборонки пока нет. Это самое узкое место новой Программы, средств на выполнение которой в бюджет почти не закладывается. В правительстве хорошо понимают такую ситуацию и не намерены сидеть сложа руки. Если суммировать заявления Ильи Клебанова и руководителей отраслевых агентств, то можно составить следующий список первоочередных мер по обеспечению привлекательности идеи государственных холдингов:
- форсированный пересмотр законодательства, которое сегодня не то что не поощряет, но даже блокирует создание интегрированных структур в промышленности;
- передача холдингам эксклюзивных прав получать госзаказ и заключать экспортные контракты;
- предоставление в распоряжение КБ как ведущей, по словам Клебанова, компоненты холдинга всей ранее созданной по заказу государства интеллектуальной собственности.
Однако ни один из названных рычагов не станет действенным сам по себе. Продвижение новых законов в Госдуме и особенно в Совете Федерации натолкнется на сопротивление региональной элиты, понимающей последствия реформы.
Назревшая концентрация гособоронзаказа почти наверняка не будет осуществлена при формировании бюджета 2002 г. , и значит, этот стимул станет действенным не ранее, чем через год. Между тем в 2003 г. политика властей все в большей степени будет определяться грядущими президентскими выборами, и проблемы ОПК отойдут на второй план.
Очень сложно будет реализовать головную роль холдинга в выполнении зарубежных контрактов. Это только в учебниках проталкивание оружия за рубеж проходит по утвержденной государством схеме: предприятие обращается в "Рособоронэкспорт", тот ведет переговоры с заказчиком, а весь процесс строго контролирует КВТС. В жизни все часто идет по-другому: судьбу контракта решают те, у кого есть выходы через посредников на правящие круги государства-покупателя. Это могут быть и сотрудники предприятий-спецэкспортеров (нынешние и бывшие), и сотрудники отечественных спецслужб, и крупные финансисты, и директора серийных заводов или ОКБ. Победителей не судят, и тот, кто сыграл ключевую роль в заключении контракта, всегда найдет способ обеспечить интересы своей структуры. Роль головника во внешней торговле руководству холдингов придется завоевать в борьбе с конкурентами, в противном случае он будет лишь бюрократическим передаточным звеном между заказчиком и производителем. Заметим, что пока холдинги подобные "Сухому" эту борьбу проигрывают.
Нельзя исключить и сопротивление очередной перестройке системы ВТС со стороны влиятельных сторонников сложившегося порядка.
ПОДВОДНЫЕ КАМНИ
Отдельного рассмотрения заслуживает принципиально новый тезис правительства о роли в интеграции принадлежащей государству интеллектуальной собственности. По словам Ильи Клебанова, "лицензию на право разработки и производства техники правительство будет выдавать головной структуре будущего холдинга, то есть конструкторским бюро". Последнее будет делиться своими правами с серийными заводами, принуждая их к консолидации финансовых потоков.
Так правительство намерено решить проблему финансирования серийными заводами разработки новой техники. При этом Клебанов особо подчеркивает, что речь идет прежде всего о частных предприятиях, которые, по его словам, не проявляют желания отчислять средства ОКБ. В то же время вице-премьер признает, что опыта использования интеллектуальной собственности в качестве кнута и пряника у государства нет.
А подводных камней на этом пути более чем достаточно.
Во-первых, выдача лицензии на производство и разработку военной техники - прерогатива государства. В этой процедуре участвует Минобороны, ФСБ, Минимущество и другие органы. Пока не понятно, каким образом их полномочия будут передаваться коммерческому предприятию - держателю прав собственности.
Во-вторых, интеллектуальная собственность сама по себе не является деньгами (хотя за право обладания ею нужно платить налоги). Она получает денежный эквивалент либо при ее отчуждении, либо при продаже продукции, созданной на ее основе. Причем в последнем случае невозможно априори оговорить долю интеллектуальной собственности в цене продукции. Конструкторскую документацию можно оценить в десять миллиардов долларов, однако реальные поступления будут определяться объемом и рентабельностью конкретных контрактов. Попытка же заранее включить долю интеллектуальной собственности в стоимость сделки приведет лишь к уменьшению и без того невысокой конкурентоспособности российского оружия. Попутно заметим, что и ныне КБ получают роялти за каждую проданную за рубеж единицу продукции своей разработки.
В-третьих, возникают серьезные проблемы, связанные с оценкой самой интеллектуальной собственности. После 10 лет капитализма далеко не вся она принадлежит государству. Так, один авиазавод зарегистрировал через ФАПРИД свои права на документацию по экспортному варианту Су-27. Другой вложил инвестиции в разработку варианта модернизации Су-30 для ВВС России и получил от военных заказ, который также во многом выполняет за свои средства. Наконец, патентами на многие ключевые технические решения, заложенные в машины семейства Су-27, обладают нынешние и бывшие руководители и сотрудники "ОКБ Сухого". По оценке экспертов, чтобы разобраться во всем этом, ФАПРИДу потребуется года три. Кстати, по закону этим должна заниматься независимая комиссия, которую непонятно из кого формировать.
Конечно, появится соблазн разрубить этот "гордиев узел" силовым путем, но такой путь может рассматриваться как передел собственности и чреват большими осложнениями. Во всяком случае череда исков от собственников, которые покупали работоспособное предприятие вместе с техдокументацией, а вовсе не участки земли и цеха, станет практически неизбежной.
Небесспорна и сама идеология сделать конструкторов головниками в будущих холдингах и корпорациях. КБ как рыночная структура максимизирует объем конструкторских работ, и ничего более. Результат порой воплощается в грандиозный и безнадежный долгострой, такой, как ракетный комплекс "Барк" или обреченные на существование в единственном экземпляре самолеты с нетрадиционной ориентацией крыльев.
Назначить приказом свыше эффективного собственника нельзя. Он появляется в результате конкурентной борьбы и сам избирает оптимальное направление перестройки бизнеса. В основе всех проблем ОПК лежат не столько структурные проблемы, сколько инвестиционные, сопряженные с резким падением спроса. Уже много лет существует катастрофический дисбаланс между военными амбициями государства и его экономическими возможностями. К сожалению, новая программа его не устраняет, о чем свидетельствует отсутствие подписи президента под Госпрограммой вооружения на 2001-2010 гг. и неспособность профинансировать оборонный заказ 2001 г.
Приятные слуху идеи великой военной державы с глобальными интересами, воплощенные во все концептуальные документы по оборонному строительству, не выдерживают проверки жизнью. Беда оборонки в том, что именно она оказывается на линии фронта между мечтами и реальностью.