До последнего времени генеральный директор "Северстали" Алексей Мордашов входил в небольшое число российских олигархов, чье имя не светилось ни в одном крупном скандале. Теперь он перестал быть белой вороной. В конце июля бывшая жена Мордашова Елена добилась ареста 32% акций "Северстали", контролируемых гендиректором, и требует вернуть ей алименты на $20 млн. До сих пор Мордашов не комментировал в прессе перипетии этой истории. Свое первое интервью на эту скользкую тему он дал "Ведомостям".

- До того как мы начнем обсуждать детали всей этой истории, скажите, что вас в ней больше всего беспокоит? Каковы ваши человеческие ощущения?

- (Долго молчит. ) Очень тяжелые ощущения. Развод - это всегда тяжело, всегда неприятно. Беспокоит то, что мало общался с сыном, пока он рос. Да и с младшими детьми тоже мало общаюсь. Сейчас вот суббота, я только что прилетел из Москвы и сижу тут, на заводе, интервью даю. А должен был бы с малышом гулять. ..

- Я не знаю, как сложится судьба Ильи. Я очень боюсь, что все это может как катком по нему проехаться. Ему 15 лет, ему надо строить жизнь. Елена Григорьевна - взрослый человек, сама выбирает свою судьбу. Все вопросы - юридические и финансовые - мы с ней неизбежно урегулируем. А вот что будет с Ильей? Понимаете, как бы ни был богат папа, это же его собственная жизнь. Он должен состояться как человек - он же не может всю жизнь, как Обломов, валяться на диване на папины деньги. Это всегда для меня был тяжелый момент. Сегодня он обострился с особой силой. Он же мой сын, с ним надо как-то выстраивать отношения. Они и раньше были не блестящими - развод, редкие встречи. Раньше я виделся с ним хотя бы раз в неделю, а в последнее время - вообще раз в две-три недели.

- А когда вы последний раз виделись с Ильей?

- В июле.

- Расскажите об истории вашего развода. Кто был его инициатором?

- Я был инициатором развода. Но, наверное, хорошо это было для обоих. ..

- Почему вы расстались?

- Почему люди расстаются? Потому что мы больше не могли жить вместе, поэтому и расстались.

- Елена пишет в своем письме, что вы угрожали ей при подписании бракоразводного соглашения. Это правда?

- Конечно это неправда.

- Что же тогда было на самом деле?

- Похоже, нам придется обсуждать мою частную жизнь. Но если уж она стала достоянием гласности. .. Мы перестали жить совместно с конца весны 1996 г. , а официально разведены были в декабре. А в сентябре было подписано два соглашения - соглашение об алиментах и соглашение о разделе имущества. По соглашению об алиментах я должен был выплачивать определенную сумму, зафиксированную в МРОТ, - сто с чем-то МРОТ - и часть суммы в долларах - $6000 в год. Сегодня я выплачиваю примерно $1000 в месяц и $6000 в год. То есть сейчас я выплачиваю примерно $1500 в месяц, не считая расходов на лечение, образование, поездки на отдых и т. д. Второе соглашение - о разделе имущества - выглядело следующим образом. Я ушел, оставив все имущество им. Напомню, все это происходило пять лет назад, когда я жил совсем по-другому - я только-только стал генеральным директором. У нас была трехкомнатная квартира в Череповце по адресу: Ленинградская, дом 16, - она осталась жене и сыну. И, естественно, все имущество, которое было в ней. Еще у меня было $60 000 накопленной зарплаты на счете, "девятка" - это все тоже осталось им. Мне же остались акции предприятий - всех коммерческих фирм, которые были мной учреждены и принадлежали мне. Это, кстати, еще большой вопрос, сколько стоили акции предприятий пять лет назад. За эти пять лет все переживало подъемы и спады, был кризис 1998 г. , акции росли, падали, снова росли. Сейчас они стоят $40. Все эти пять лет моя бывшая супруга вопросов никаких не задавала. Я ушел, оставив все имущество им. Первое время после развода со своей нынешней женой мы жили на снятой квартире. Она ездила стирать белье к маме, потому что нам негде было стиральную машину поставить. Тогда, пять лет назад, это было нормальное соглашение. Даже сама Елена Григорьевна на пресс-конференции признала это. Конечно, сегодня, когда жизнь изменилась, все можно было бы обставить по-другому. Но дело тут не в моей бывшей супруге - дело в том, что сегодня, как я понимаю, ее решили использовать, а формально это выглядит как иск о пересмотре соглашения о разделе имущества, которое якобы было осуществлено под угрозой. Естественно, никакой угрозы не было.

- После развода с Еленой вы часто общались?

- По телефону разговаривал раз в месяц, а лично встречался раз в два-три месяца, с Ильей я виделся гораздо чаще. Чаще видеться с Еленой у меня не было необходимости. У нее своя жизнь, у меня - своя. Мне все равно, чем она занимается, ровно в той степени, в какой это не отражается на сыне. У нас не было с ней напряженных отношений, не было никаких разговоров о переделе имущества. Вся эта история возникла совершенно внезапно.

- Она давала вам понять, что ей не хватает денег?

- Разговоров об этом никогда не было. Более того, я плачу сейчас не столько, сколько положено по соглашению, а больше. Они живут вполне нормально: вдвоем в трехкомнатной квартире, машина Daewoo Nexia, подземный гараж, их загранпоездки я оплачивал. ..

- Елена пишет, что ее уволили из подконтрольного вам Меткомбанка. ..

- Это неправда. Она действительно работала в подконтрольном мне банке и ушла оттуда. Но она так построила отношения с коллегами, что работать там больше не захотела, - она человек, который не всегда уживается с окружающими. В общем, ее никто не увольнял, она сама ушла из банка. И сразу нашла себе работу - в фирме "Энтиком".

- Не очень верится, что вы хотите встретиться с бывшей женой и сыном, но не можете их найти.

- Почему не верится? Инициаторы мероприятия просто не хотят, чтобы я с ними общался. Там все сделано очень профессионально.

- Просто, будучи журналистом, я знаю, что если постараться, то найти можно практически любого человека. Тем более вам с вашими возможностями - найти своего сына.

- Если уж дело дошло до публичных обвинений, надо пытаться встретиться, договориться. Но со стороны Елены ничего этого нет. Мне не звонят ни ее адвокат, ни она сама. А как еще я могу их найти? Москва - большой город. Что вы предлагаете - установить "наружку"? Но это еще более опасно: можно легко нарваться на провокацию.

- Но вы ведь имеете законные права на сына?

- Конечно, это мой сын. Я написал заявление в МВД и ФСБ с просьбой найти Елену и Илью и защитить, но пока никаких ответов не получил. Я, кстати, нигде не говорил и никогда не заявлял о том, что их убили, - это ложь.

- Почти все, с кем я обсуждал эту историю, задают один вопрос: почему вы, такой состоятельный человек, так мало давали денег своему первому сыну и жене?

- Во-первых, для сегодняшнего дня, наверное, действительно мало. Во-вторых, мои доходы стали большими не так давно. Никак не $80 млн - это полная фантастика! Я не московский олигарх в привычном понимании. У меня нет, например, в Москве жилья - я по сей день снимаю квартиру. Не потому, что денег не хватает, а потому, что времени не хватает заняться этим. Первая иномарка у меня появилась в 1998 г. - до этого я ездил на "Волге". Я совсем других кровей, этих столичных привычек у меня нет. Далее, $1500 в Череповце - это неплохой доход. Средняя зарплата на комбинате составляет $250. И уходил я не от нищей женщины. Потом, что значит "мало денег давал"? Действительно, наверное, есть необходимость увеличить сумму - мои доходы стали больше и платить я должен больше, но это случилось только сегодня. У меня было намерение увеличить эту сумму, но дальше дело не пошло.

- Вы жалеете об этом?

- Наверное, да. Но я не думаю, что это изменило бы ситуацию, я не думаю, что деньги достались бы ребенку.

- То есть вы уверены, что сейчас ваша бывшая жена поступает не по собственной воле?

- Ну она же не под пистолетом была на радиостанции. Но я думаю, что с ней сознательно работают и ее обрабатывают те, кому это надо. Если бы ей не хватало денег на жизнь, она наверняка бы пришла ко мне и обсудила это со мной. И мы наверняка решили бы эту проблему. Я же не сумасшедший. То, что происходит сегодня, связано не с деньгами. Эта история явно заказная. Трудно представить, что моя бывшая жена сама решила пойти к прокурору.

- Вы можете назвать имена тех, кому, по-вашему, выгоден такой поворот событий?

- Я не могу никого обвинить, потому что пока у меня нет на руках очевидных доказательств. Но совсем не сложно предположить, кому все это может быть выгодно, ведь общеизвестно, кто наши конкуренты. Есть одна большая группа, с которой мы сталкивались в различных отраслях, - это группа Искандера Махмудова, Олега Дерипаски. В последнее время была целая волна публикаций о том, что мы ведем переговоры о слиянии с Магнитогорским металлургическим комбинатом в противовес группе Махмудова. Наше объединение означало бы появление нового мощного российского игрока на мировом металлургическом рынке. Группа Махмудова сама хочет съесть Магнитку, о чем Искандер заявлял неоднократно. Я не могу сказать, что наши переговоры с Магниткой чем-то закончились, что мы о чем-то договорились, но такие разговоры действительно были. Это раз. Во-вторых, мы ведем трубный проект - выпуск труб большого диаметра. Аналогичный проект в Нижнем Тагиле активно защищают и лоббируют господа Махмудов и глава "Евразхолдинга" Александр Абрамов. Мы самостоятельно продвигаем свой проект, без какой-либо опоры на государство. В-третьих, мы открыто заявляли о том, что рассматриваем вопрос участия в приватизации "Кузбассугля". Сегодня мы не контролируем ни одно угольное предприятие, поэтому хотим гарантировать собственные поставки угля на комбинат. Мы заинтересованы в сырьевой безопасности, нам нужны высококачественные угли Кузбасса. Наконец, мы пересекались и в автопроме, в частности на Заволжском моторном заводе.

- Что именно заставляет вас поверить в то, что это дело заказное?

- Все от начала до конца. Начнем с того, что моя жена не обращалась ко мне с иском. Хоть она и говорит об этом, но никакого иска с ее стороны нет. Сегодня есть иск никулинского межрайонного прокурора Владимира Поневежского против меня. Иск подан в интересах несовершеннолетнего ребенка по четырем пунктам, один из которых касается пересмотра соглашения об алиментах и три - пересмотра соглашения об имуществе. Очень интересно, почему это московский прокурор озаботился судьбой ребенка, живущего в Череповце? Тем более что и я, и моя бывшая жена, и сын Илья проживаем в Череповце. У нас есть все справки, подтверждающие это. Единственное, что есть в деле, - это объяснительная, написанная рукой Елены, на имя прокурора Поневежского, из которой следует, что она имеет ко мне претензии. Но она сама не подает против меня официального иска. В этой объяснительной указан некий московский адрес моей бывшей супруги. По этому адресу расположено общежитие, в котором даже нет квартиры 19, в которой якобы Елена проживает. У нас есть справка из ЖКУ, в которой говорится, что Мордашова там не зарегистрирована и никогда не была зарегистрирована. Есть еще справка из Центральной регистрационной службы ГУВД Москвы о том, что Мордашова не зарегистрирована и никогда не была зарегистрирована в Москве. Совершенно непонятно, как прокурор Поневежский возбудил дело, даже не запросив от Елены документы о регистрации. Если смоделировать ситуацию, получается следующая картина: к прокурору Поневежскому приходит некая женщина, и он, не спрашивая у нее никаких документов, не обратившись за подтверждением о ее регистрации, вдруг бросается защищать несовершеннолетнего ребенка человека, который никакого отношения к этому району Москвы не имеет. Что самое любопытное, это тот самый прокурор, который в свое время воевал с Джалолом Хайдаровым вокруг дела о Качканарском ГОКе. Как я понимаю, Елена Григорьевна писала объяснительную в 20-х числах июля и уже 24 июля прокурор Поневежский отправил иск в суд.

- Почему вы думаете, что она обратилась именно в 20-х числах?

- С этого момента они перестали отвечать на звонки. На сигнализацию квартира поставлена 20-го числа. И, по отзывам друзей, в 20-х числах они исчезли из города. И уже 24 июля прокурор отправляет иск в суд. Но самое интересное, что в суде стоит штамп - 23 июля. Получается, что суд получил эту бумагу на день раньше, чем прокурор его отправил. И уже 24-го числа суд принимает дело к производству и накладывает арест на акции. Причем накладывает арест абсолютно незаконно. То есть он может наложить арест на принадлежащие мне акции, но суд арестовывает и не принадлежащие мне акции. Он накладывает арест на акции, которые принадлежат фирмам, которые мне принадлежат, - это незаконно. Далее, прокурор в своем исковом заявлении пишет, что мои доходы за прошлый год составили $80 млн, и прикладывает в доказательство к своему иску мою "налоговую декларацию". Я такой в жизни никогда не видел. У нас есть фотография этого документа из дела. Выглядит он следующим образом. В бланке налоговой декларации впечатана фамилия, в положенных клеточках внесены совершенно произвольные цифры доходов за прошлый год. Слева стоит буква А, а слева от нее от руки написаны две двойки. Эти две цифры увеличили мой доход в несколько десятков раз. В моей настоящей декларации нет $80 млн, там гораздо меньшая сумма.

- А сколько есть?

- Я не политик и не депутат, декларации свои публиковать не обязан. Естественно, я предъявлю ее в суде, но пока этого не хочу делать. Но повторю: мой доход в несколько десятков раз меньше, чем $80 млн. На бланке, который прокурор прилагает как доказательство к своему исковому заявлению, нет ни одной печати и ни одной подписи. Никаких реквизитов! Это просто бумажка, в которой в пустой бланк приписаны от руки цифры. Трудно представить, что прокурор столь наивен и непрофессионален, что не знает, как выглядит налоговая декларация, но эту бумажку он счел достаточным доказательством, чтобы подать против меня иск. После подачи которого немедленно ушел в отпуск. Если бы моя супруга действительно хотела судиться со мной, она бы подала против меня иск в Череповце. Если бы она хотела пересмотреть какие-то имущественные отношения, она бы сначала пришла ко мне разговаривать. Ничего этого не произошло. Вместо этого вдруг появляется дело прокурора Поневежского, за ним - открытое письмо женщинам России, потом Елена исчезает, потом дает эту пресс-конференцию на "Эхе Москвы". Не думаю, что моя бывшая супруга выбрала бы такую тактику самостоятельно. Я уверен, что все это случилось неспроста. Когда я начал заниматься этим делом и общаться с юристами, то выяснил, что мы все с вами находимся на свободе и имеем какую-то собственность исключительно благодаря счастливому стечению обстоятельств. Представим, что вы купили себе квартиру 10 лет назад. Вдруг к вам приходит продавший ее гражданин, о котором вы уже и думать забыли, и говорит: "Знаешь, Алексей, да ведь ты мне угрожал, когда ее покупал. И купил ты ее у меня в пять раз дешевле". А у нас по закону срок давности можно отсчитывать только после того, как закончилось действие угрозы. Он говорит, что все 10 лет боялся этой угрозы, приносит на вас заявление прокурору, прокурор подает иск - и вот вы уже в суде. Если вы человек богатый и известный - это как минимум прекрасный повод потрепать вам нервы. Про вас пишут в газетах, публика увлеченно обсуждает, угрожал или не угрожал. Вам испортят имидж, наконец, дело имеет и вполне определенные юридические перспективы. А если за всем этим стоит совсем не обиженный товарищ, а группировка, которая по каким-то причинам очень хочет испортить вам жизнь, которая умеет хорошо работать с нашей правоохранительной системой? У вас могут быть большие проблемы. Мое дело - ярчайший тому пример. Вот моя бывшая жена. Жила себе в Череповце. Вдруг хоп - и возникает иск. Теперь она хочет аж создать женскую партию, рядом присутствует депутат Государственной думы Алексей Митрофанов, все это в прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы". С точки зрения конкурентной борьбы эта грязнейшая технология - безотказный ход.

- Что вы теперь делать будете?

- Что буду делать? Судиться буду. Буду искать сына, буду пытаться достичь соглашения с Еленой. Если она захочет или сможет его заключить.

- А если она не захочет?

- Если рассуждать здраво, если исходить из ее официальной логики, что она обижена за сына, то она должна хотеть об этом говорить. Я к этому полностью готов. Сейчас выплаты объективно должны возрасти. 2000 год был очень удачным для "Северстали". "Северсталь" впервые выплачивает дивиденды по акциям. В том числе и мне. Это, конечно, не мифические $80 млн - гораздо меньше. Но сегодня я могу существенно увеличить помощь сыну. Недавно из доходов по итогам года я выделил существенную долю. Деньги будут отданы на хранение нотариусу или положены в банк, и по достижении определенного возраста Илья сможет распорядиться ими для своего образования, бизнеса и т. п. До этого возраста ежемесячно он будет получать регулярные значительные выплаты. И, конечно, как и раньше, я буду нести расходы по его лечению, отдыху, образованию. Я знаю, сейчас его будут пытаться "развести" со мной. Но я хочу, чтобы он знал: он мой сын, я люблю его и сделаю все, как бы ни сложилось будущее, чтобы он встал на ноги. Но я боюсь, что, если бы она этого хотела, она бы и говорила об этом, а не рассуждала о женской партии. Ведь сегодня об имуществе, по сути, речь не идет. Сегодня идет речь о "правах женщин", о "моральном облике олигарха" и т. д. Я боюсь, что все это говорит о том, что целью моей бывшей супруги и людей, стоящих за ней, не является достижение компромисса.

- А вы не хотите предпринять адекватные меры против своих конкурентов?

- Думаю, что наш лучший ответ Чемберлену - это продолжение нашей нормальной работы. Мы будем реализовывать то, что мы наметили. Мы не остановимся, меня сломать не удастся. Мы не будем наносить какие-то ответные удары, мы просто будем реализовывать то, что наметили.

- Как вы оцениваете перспективы судебного разбирательства? Насколько реально, с вашей точки зрения, отсудить у вас эти 32% акций?

- Последний вопрос юридически бессмыслен. По закону отсудить 32,5% невозможно.

- Но если удастся хоть что-то отсудить, каков будет расклад сил на "Северстали"?

- При самом негативном исходе мы получим еще одного миноритарного акционера