Сдается, настали у нас времена, когда программы старым российским способом начинают подгонять и подбирать под людей, как смокинги или мундиры. Подбирать под людей конкретных. Весьма и весьма земных. Из плоти и крови. Со своим бэкграундом. Биографией. Послужным списком. Мировоззрением. Нравственным кодексом. Хребтом. Политическими взглядами. Притязаниями. Со своим, и это самое главное, представлением о России. О России, какой она была, какая есть и какой станет. Или должна стать.

Одним из этих людей, безусловно, является Сергей Борисович Иванов. Ближайший сотрудник и единомышленник Путина. Секретарь Совета безопасности РФ. Один из лидеров рейтинга самых влиятельных российских политиков. Бессменный кандидат, если верить отечественным СМИ, которые никогда не врут и никогда не допускают прогностических промахов, промашек и прорух, - бессменный кандидат на пост премьер-министра России. Какие предположения и гипотезы можно сделать относительно нынешнего государственного курса нашей страны, если взять за исходное, что в самом ее средоточии, в том месте, где обсуждаются и принимаются важнейшие политические решения, работает Сергей Иванов?

Какое лицо сейчас носят?

Мы полагаем, что вышеприведенный сакраментальный вопрос московских модниц, будучи немного скорректирован, способен возыметь невероятную релевантность, стать эффективным инструментом при рассмотрении политической фигуры и изображении - эскизном! - политического облика секретаря российского совбеза. Скорректирован примерно так: какое политическое лицо сейчас носят в Москве? И далее. Какие фигуры нынче пользуются платежеспособным государственным спросом? Какие биографии политических деятелей сегодня в моде? Наконец: что из этого следует? Неглупый Брехт указывал: "Даже когда видишь слезы в глазах любимой, непременно спрашивай: что из этого следует?" Что мы и делаем. Стало быть, к каким выводам может привести беспристрастных и благожелательных аналитиков беглый досмотр биографического инвентаря Сергея Иванова, преданный гласности - по его воле или помимо таковой?

Биография Сергея Иванова чем-то неуловимым напоминает биографию его нынешнего шефа Владимира Путина. Герой нашего повествования тоже родился в Ленинграде, 31 января 1953 года. Не каждому, далеко не каждому, выпадает такая честь. Ленинград - это не просто город на Неве или над ней. Ленинград - это судьба. Отца потерял Сергей рано, мать, которой сейчас 78 лет, долгое время работала инженером на ленинградских предприятиях. Мальчик из среднеинтеллигентской питерской семьи. А это уже не только судьба. Это уже жизненный выбор: бытовое исповедничество интеллигентных питерцев, непоказная внутримирская аскеза, порядочность как мания, культ книг, учеба на медные деньги. Как справедливо отмечалось в одном советском анекдоте о школьнике, который признался, что один из его родителей - инженер, "у мальчика горе, а вы смеетесь". Сергею Иванову в годы детства и юности было несколько не до смеха.

Будущий секретарь СБ с детства много читал, проявлял очевидные способности к языкам. Что, видимо, объясняется его блестящей слуховой памятью - он до сих пор не только легко запоминает тембр голоса и интонацию, но и хорошо воспроизводит чужую речь. Самым сильным увлечением Сергея Борисовича школьной поры был ансамбль "Битлз". В одном из своих довольно-таки немногочисленных интервью Иванов отметил, что его интерес к английскому языку во многом навеян песнями ливерпульской "четверки": "Я учился в английской спецшколе, и к 6 классу уже знал весь их репертуар". Может быть, в эти увлечения кумирами молодежи 60-х годов, которые заново изобрели феномен "коллективной личности", уходит своими корнями командный дух Иванова, имеющий у него особую, что ли, музыкальность. Кроме того, "Битлз" в шестидесятническую пору хотя и не были уже запретным плодом, но пристрастие к ним, а не к Хилю или ансамблю "Дружба", уже свидетельствовало о некоем вольномыслии меломана.

Видимо, тогда же им овладела страсть к морю и путешествиям: "Я с детства любил моряков, фильмы и книги о море, - вспоминает Иванов. Брат моей матери был капитаном дальнего плавания <…> Возможно, любовь к морю навеяна его рассказами". Не забыли еще, уважаемые читатели, вдохновенные строки, заставляющие учащенно биться сердце: "Для отрока, в ночи глядящего эстампы, // За каждым валом - даль, за каждой далью - вал. // Как этот мир велик в лучах рабочей лампы! // Ах, в памяти очах - как бесконечно мал! // В один ненастный день, в тоске нечеловечьей, // Не вынеся тягот, под скрежет якорей, // Мы всходим на корабль, и происходит встреча // Безмерности мечты с предельностью морей" ("Плаванье" Шарля Бодлера в переводе Марины Цветаевой). Любовь эта сохранилась и теперь. Во всяком случае, из современных отечественных писателей Сергей Иванов отдает предпочтение морским рассказам Виктора Конецкого и Валентину Пикулю. И еще он очень любит читать в подлиннике Голсуорси, Моэма, Ле Карре и Агату Кристи. У Джона Ле Карре - две головы на отсечение - он перечитывает вновь и вновь "Шпиона, который пришел с холода". Или все же "Русский дом"? Спросите у Иванова.

Не следует, однако, думать, что будущий секретарь СБ рос, исключительно слушая музыку и мечтая о путешествиях. Он активно занимался спортом, играл в футбол и хоккей, увлекался баскетболом, однако сам он откровенно заявил много лет спустя: "С моим ростом профессиональных перспектив у меня не было". Надо ли объяснять, что Иванов с младых ногтей боготворил профессионалов? Это живет в нем и сегодня.

Видимо, осознание этого в сочетании с выраженными лингвистическими способностями, интересом к английской культуре и дальним странам, с привычкой добиваться поставленной цели и подтолкнуло Иванова на филологический факультет Ленинградского государственного университета. Следует отдавать себе отчет, что значило в начале 70-х годов без протекции поступить на один из популярнейших факультетов университета с его немыслимыми конкурсами на вступительных экзаменах! Иными словами, с юности Сергей Иванов высоко держал планку своих жизненных притязаний. Аристократизм Иванова - аристократизм настоящего образования - органичен. Будет нелишним напомнить, что в те же годы на юридическом факультете ЛГУ учился еще один сдержанный юноша, Владимир Путин. Не исключено, что их пути впервые пересеклись именно тогда.

К концу учебы Иванов был профессиональным переводчиком, свободно владевшим английским и шведским языками. По анкетным данным, состоянию здоровья и складу характера он вполне подходил для работы во внешней разведке (традиционно именовавшейся Первым главным управлением КГБ СССР). Неудивительно, что ему предложили перейти на работу в КГБ. Диплом переводческого отделения филфака Иванов получил в 1975-м, еще через год закончил высшие курсы КГБ в Минске (те же, что и Георгий Полтавченко), а через 6 лет - известную 101 школу Первого главного управления КГБ СССР (ныне это Краснознаменный институт имени Юрия Андропова). Если рождение в семье питерских интеллигентов было предсознательным выбором Сергея Иванова, то его вступление на чекистское поприще было выбором абсолютно сознательным. Служить в разведке в эти поры значило помимо всего прочего быть не просто хорошо устроенным в жизни, но еще и заниматься делом. Делом государственной важности и соответствующей секретности. Профессия разведчика была окутана тогда романтическим ореолом и овеяна легендами. И еще одно. Во времена брежневского застоя, "геронтократической задержки" внешняя разведка была одним из очень немногих госучреждений, где людей ценили не только по партийному стажу и семейным связям, а еще и по способностям. Ценили и выдвигали, то есть повышали по службе. Иванов не захотел выслуживаться, а пожелал служить. Что делает и поныне.

В 23 года наш герой женился. Его супруга - коренная москвичка, по образованию экономист. Муж и жена ровесники, познакомились в компании московских друзей и с тех пор не расставались, несмотря на служебные командировки и прочие издержки профессии разведчика. Как романтически признался обычно весьма трезвый Сергей Борисович, "образ моей жены остается для меня самым привлекательным - светловолосая, стройная. <…> На мой взгляд, красота лица - понятие относительное. Гораздо важнее для женщины фигура, стройность силуэта; но и ум, и интеллект должны быть соответствующими. У нас с женой одинаковые интересы и представления о жизни". У Ивановых двое сыновей-студентов; причем, поскольку фамилия секретаря СБ, мягко говоря, весьма распространена в России вообще и в Москве в частности, то в институте не знают, кто отец студентов Ивановых, а на работе жены, кто ее муж. Нам, правдивым рассказчикам, трудно удержаться от предположения, что отчасти - о, всего только отчасти! - брак Сергея Иванова с его женой заключался на небесах, а семья его строилась не по конвенциональному принципу семей рыцарей карьеры, а, не побоимся этих слов, по взаимному благорасположению супругов. Лев Толстой неправ: эта счастливая семья счастлива нетипично.

Оттенок, всего лишь оттенок, влияния впитанной в молодые (а потом и зрелые) годы западной культуры на Сергея Иванова мы склонны усматривать в той неприкосновенности своей частной жизни, каковую он хранит как зеницу ока. В отнюдь не свойственном нынешней российской элите освящении сферы privacy как таковой, ограждении ее от чужаков. Это связано, конечно, не только с общей "закрытостью" бывшего разведчика и нежеланием выставлять частную жизнь на обозрение масс-медиа и просто любопытствующих граждан. Тут не принцип дела, а дело принципа. Иванов в принципе не любит "тусовок, светиться перед камерами и общаться с бомондом". Характерно, что Ивановы до сих пор проживают в старой квартире на окраине Москвы, в обычном панельном доме. Что заметно отличает Сергея Борисовича от колоритных персонажей новорусской политики с их банями и евростандартом. Он и от государственной дачи отказался, храня верность прежней, находящейся в 120 км от столицы. А на природе бывать Иванов любит, любит в свободную минутку и в преферанс перекинуться. И книжки почитать, по своему обыкновению.

Вернемся, однако, к послужному списку нашего героя. Получив свое первое назначение, Иванов убыл за границу (всего он был в трех командировках - в Западной Европе и в Африке). Проработав несколько лет в резидентуре КГБ в Хельсинки, Сергей Борисович имел весьма неплохие перспективы. Но все карты спутало бегство в Великобританию в 1985 году Олега Гордиевского. Высокопоставленный перебежчик из КГБ "засветил" перед новыми хозяевами практически всех сотрудников шестого (то есть англо-скандинавского) отдела ПГУ КГБ, в результате чего большинство из них были вынуждены покинуть насиженные страны. Сергей Борисович Иванов оказался в Кении. Следует отметить, что, по словам Иванова, ни одна из западных спецслужб не пыталась его завербовать, "хотя за мной, конечно, наблюдали". Но вообще-то о 18 годах своей чекистской работы, включая командировки за рубеж, Иванов говорит крайне редко, неохотно и в самых общих выражениях, хотя, по собственному же признанию, абсолютно несуеверен. Видимо, это объясняется не только спецификой разведки, но и особенностями характера. "Наверное, я закрытый, - соглашается Сергей Иванов. - Но не настолько, чтобы шарахаться от людей или уклоняться от контактов. Что касается темперамента, то себя бы я причислил к интровертам". Для сведения литзаписчиков Иванова сообщаем: интроверт, согласно Юнгу, который и ввел это понятие в психологию, - это не темперамент, а психологический тип. Надо точнее, говорим мы сами себе, передавать слова политиков и государственных деятелей новой генерации. Надо тщательнее работать, говорим мы сами себе. Тщательнее. Надо. Работать.

После реорганизации КГБ СССР в 1991 году Иванов трудился в службе внешней разведки России, где дослужился до должности заместителя директора Европейского департамента. Некоторое время он возглавлял в ФСБ крайне важный по своим функциям Департамент анализа, прогноза и стратегического планирования. Однако длительное пребывание в разведке не могло не наложить отпечаток на личность. К хорошей языковой подготовке и явным аналитическим способностям прибавилось точное до мелочей знание многих зарубежных стран. По данному поводу напрашиваются следующие соображения. Чем отличается аналитик из ФСБ от аналитика (или политтехнолога) из "Александер-Хауса", например? Тем, что первый отвечает за глубину своих анализов, взвешенность оценок и эффективность рекомендаций если не головой, то чем-то большим: служебным соответствием. Профессиональным реноме. Кастовой принадлежностью. Люди, умеющие заряжать начальству туфту, в аналитических подразделениях ФСБ не задерживаются. Отсюда становится понятным очень многое в деловом стиле Иванова.

В августе 1998 года только что утвержденный директором ФСБ Владимир Путин назначил однокашника по ЛГУ заместителем директора ФСБ. А 15 ноября 1999 года Иванов занял пустовавшее после ухода Путина кресло секретаря Совета безопасности Российской Федерации.

Хронотоп учреждения

Нынешний Совет безопасности РФ - это реликтовое образование эпохи ельцинского волюнтаризма. Захотелось царю Борису (как он говаривал о себе), и в России появился не предусмотренный Конституцией РСФСР аналог Совета национальной безопасности в США. Любопытно то, что первое упоминание об этом органе в официальных документах мы после долгих разысканий обнаружили не где-нибудь, а в Законе РСФСР "О Президенте РСФСР", подписанном Ельциным 24 апреля 1991 года, то есть заблаговременно, до президентских выборов. Цитируем статью 5 этого Закона: "Президент РСФСР:<…> 9) возглавляет Совет безопасности РСФСР, структура, полномочия и порядок формирования которого определяются законом РСФСР". Общеизвестно, что такой закон не принят еще и сегодня. Правда, аналогичная запись имеется в Конституции РФ, принятой 12 декабря 1993 года, в разделе 1, главе 4, статье 83: "Президент Российской Федерации:<…> ж) формирует и возглавляет Совет безопасности Российской Федерации, статус которого определяется федеральным законом". Закон, повторяем, все еще не принят Государственной Думой. Совбез действует на основе указа президента Ельцина.

Мы лично благодарны Законодателю, что в законе о президенте он не следовал механически американскому образцу, а подошел к законодательству творчески: из названия этого органа было вычеркнуто слово "национальная", ибо в России оно звучало бы несколько амбивалентно. Законодатель также бережно подошел к памяти о безвременно канувшей в Лету системе Советов: Совета министров в России нет, а Совет безопасности имеется. В наличии.

Но были ли еще у Законодателя перед глазами другие примеры, кроме американского? Что-то можно было бы почерпнуть и из отечественной истории. Так, в царской России вопросы внешней политики, обороны и борьбы со всевозможными заговорами и инакомыслием рассматривали, как правило, правительственные органы: будь то Боярская дума, правительствующий сенат или кабинет министров. После февральской революции все это хозяйство плавно перешло к Временному правительству, а после Октябрьской - во ВЦИК и в Совнарком. Появился хотя и не СБ, но все же СО: Совет Обороны (Совет Рабочей и Крестьянской Обороны) создан Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом 30 ноября 1918 года. Ему была предоставлена вся полнота полномочий в деле мобилизации сил и средств страны в интересах обороны. Председателем Совета Обороны был назначен Владимир Ленин. В начале апреля 1920 года Совет Рабочей и Крестьянской Обороны был реорганизован в Совет Труда и Обороны (СТО). По постановлению VIII Всероссийского съезда Советов в декабре 1920 года СТО стал действовать на правах комиссии Совнаркома, главной задачей которой было координирование работы всех ведомств по хозяйственному строительству. Существовал до 1937 года.

После смерти Ленина все проблемы, связанные с обороной, внешней политикой и безопасностью, стали все больше переходить из СО (СТО) в Политбюро. В разгар "великой чистки" 14 апреля 1937 года в стране был создан новый консультативно-распорядительный орган - Комиссия Политбюро по вопросам безопасности и внешней политики. Комиссия рассматривала все соответствующие вопросы, в том числе секретные, связанные с различными сторонами государственной безопасности, внешней политики и военного строительства. В ее состав вошли всего пять человек: внешнюю политику курировал Молотов, экономическую безопасность - Каганович, оборону - Ворошилов, кадровую политику и НКВД - Ежов, а общее руководство и созыв заседаний осуществлял сам Иосиф Виссарионович. С изменяющимся по объективным и субъективным причинам персональным составом и под разными названиями сталинская комиссия (кстати говоря, зарекомендовавшая себя мобильной и дееспособной) просуществовала почти 16 лет. В день смерти Сталина, 5 марта 1953 года (Сергею Иванову тогда было 33 дня от роду), было по чистой случайности принято решение о ликвидации Комиссии президиума ЦК КПСС по обороне и внешнеполитической деятельности. С тех пор почти на 40 лет обсуждение соответствующих вопросов отошло к компетенции сперва Совета Министров СССР, а затем и ЦК КПСС, которые создавали профильные группы экспертов по тем или иным конкретным проблемам. Действовала также так называемая Военно-промышленная комиссия, имевшая межведомственный или, скорее, надведомственный статус и курировавшая ВПК. Вся власть, однако, была сосредоточена в Политбюро, в руках "шестерки" времен застоя: Брежнев, Суслов, Андропов, Устинов, Громыко, Тихонов.

С избранием Бориса Ельцина на пост президента России был организован и приступил к работе Совет безопасности России. Его первым секретарем стал Юрий Скоков, бывший на тот момент одним из ближайших сотрудников Ельцина. Первоначальная деятельность СБ на фоне таких структур, как гайдаровское правительство или администрация президента, для широкой общественности оставалась почти незаметной. Лишь скандал с отставкой Скокова напомнил стране, что Совет безопасности у нее есть. На место Скокова заступил маршал авиации Евгений Шапошников, которого, однако, депутаты Верховного Совета отказались утвердить. Шапошников принялся исполнять свои обязанности по указу Ельцина. В сентябре 1993 года на должность секретаря Совбеза пришел долголетний товарищ Ельцина по Свердловскому обкому КПСС Олег Лобов. Будучи достаточно влиятельным аппаратным политиком, Олег Иванович максимально усилил роль вверенного ему СБ (а значит, и свою собственную) в тогдашней структуре исполнительной власти. Именно тогда на заседаниях Совета безопасности с участием президента, премьера и силовых министров стали обсуждать более серьезные вопросы внешней и внутренней политики России (в частности, СБ было принято решение о начале первой войны в Чечне). СБ рискнул давать конкретные рекомендации, в том числе и по вопросам экономической политики. Разумеется, параллельно разросся и кадрово укрепился его аппарат.

Президентские выборы 1996 года в июне принесли третье место Александру Лебедю. В перерывах между двумя турами действующая власть была максимально заинтересована в том, чтобы перетянуть сторонников генерала на свою сторону. В этот же период Лебедь получил пост секретаря Совбеза. Российский опыт оказался заразителен. Хуже газовой горячки. Так, СБ Украины в прошлом году возглавил бывший глава украинских спецслужб и бывший премьер Евгений Марчук. В промежуток между двумя турами президентских выборов он, как и Лебедь, передал голоса своих сторонников действующему президенту и получил должность секретаря СБ. Что до Лебедя, то руководил Совбезом он недолго, но за это время успел капитально войти в историю, во-первых, изгнанием из Минобороны Павла Грачева и его сторонников, что сопровождалось заявлениями чуть ли не о новом ГКЧП. Во-вторых, подписанием Хасавюртского мирного договора с Асланом Масхадовым. И, наконец, конфликтом с тогдашним министром внутренних дел Анатолием Куликовым ("двое пернатых в одном гнезде не уживутся!"), что и стало поводом для отставки Лебедя с должности.

Пришедший ему на смену Иван Рыбкин занимался в основном урегулированием в Чечне и ничем особым себя не проявил, если не считать, что в течение года одним из его заместителей был Борис Березовский. В марте 1998 года Рыбкин перешел в российское правительство на должность вице-премьера, а его место занял генерал-пограничник Николай Бордюжа. Видимо, вариант с Бордюжей (так же, как с экс-премьером Степашиным) был признан не вполне удачным. Никакими заметными достижениями свое секретарство генерал не ознаменовал, хотя сумел наладить работу аппарата. И, что самое главное, начал формирование нормативной базы, по который ныне и работает СБ (положения, ведомственные инструкции и т.д.).

Следующим секретарем СБ стал Владимир Путин, который совмещал секретарство в СБ с должностью директора Федеральной службы безопасности. Любопытно, что за время деятельности Владимира Владимировича в этом двойном качестве в СМИ он фигурировал только как директор ФСБ, хотя должность секретаря совбеза в аппаратном рейтинге была явно более весома. Став в начале августа 1999 года премьером, Путин сложил с себя обе должности. Но если директором ФСБ довольно быстро стал Николай Патрушев, то кресло секретаря СБ пустовало более трех месяцев и, лишь укрепив свои позиции в качестве премьера и ельцинского наследника, Путин добился подписания указа о назначении на эту должность Сергея Иванова.

Совбез как "черный ящик"

Когда мы вводим понятие "черный ящик" в заголовок текста, мы имеем в виду не то его благородное значение, которое придается ему на овощных базах и в питейных магазинах. А то более приземленное значение, которое данный термин приобрел, извините, в кибернетике. Норберт Винер заявлял, не обинуясь: "Под "черным ящиком" я подразумеваю какое-либо устройство (например, четырехполюсник с двумя входными и двумя выходными полюсами), которое выполняет определенную операцию над настоящим и прошлым входного потенциала, но для которого мы не обязательно располагаем информацией о структуре, обеспечивающей выполнение этой операции". Забудем о четырехполюснике. Под углом зрения этой категории Совет безопасности, о деятельности и организации которого мы, рядовые налогоплательщики, не располагаем никакими сведениями, за исключением тех, за разглашение которых не угрожает уголовное преследование по закону (впрочем, все еще не принятому), стало быть, под таким углом зрения СБ удобно представить и обозреть как винеровский "черный ящик" с Сергеем Ивановым внутри, в этой кромешной тьме. Каковой на входе получает некую информацию, а на выводе выдает также информацию, но измененную, преобразованную, выдержанную. В повелительном наклонении. И нашпигованную императивами. Причем структура, которая обеспечивает это преобразование, остается тайным тайных президентского аппарата.

Превращать Совет безопасности в постоянно действующий аналитический штаб с серьезными полномочиями начал именно Путин, однако свое настоящее воплощение данная идея нашла при его преемнике. С приходом Иванова резко возросла роль Совета безопасности. Из инструмента личной власти президента, из консультативного органа по оборонным вопросам при главе государства он медленно, но неуклонно стал превращаться в институт, где ближайшее окружение президента отрабатывает идеи стратегического развития страны и где вырисовываются новые контуры государственного курса российской власти. Скорее всего взгляды Иванова по данному кругу проблем совпадают с взглядами самого Путина, чем не в последнюю (хотя и не в самую первую) очередь объясняется рост политического влияния Иванова. Знаковым для публики событием стало в этом контексте появление соответствующей куклы в популярной программе НТВ.

Именно по инициативе Сергея Иванова (как утверждают СМИ) в состав СБ были включены постоянные представители президента в федеральных округах. Это придает последним определенную независимость как от администрации президента, так и от федерального правительства. А уж от местных начальников полпред независим по неформальному статусу генерал-губернатора. Именно Иванова федеральная власть выбирает в качестве источника, озвучивающего наиболее острые и спорные инициативы не только во внутренней, но и во внешней политике. Секретарь СБ находится в ряду тех очень немногих деятелей, которым президент Путин дал гласное право, как выражаются американские политологи, формулировать политику и излагать ее. Примеров тому немало. Достаточно вспомнить заявления о готовности дать российский ответ на создаваемую американцами систему национальной противоракетной обороны, о способности Российской армии нанести ракетные удары по базам афганского движения "Талибан", готовящего мусульманских террористов и экстремистов, воюющих в Чечне и Центральной Азии, или о введении визового режима с государствами - участниками СНГ под элегантным предлогом недопущения на территорию России потенциальных террористов и наркокурьеров.

Именно возглавляемый Ивановым СБ подготовил и представил общественности доктрину информационной безопасности России. Для многих СМИ (особенно либеральных) это явилось прологом или поползновением к введению цензуры. Однако положение дел не является столь однозначным. Сергей Иванов, судя по всему, является поборником усиления государственного регулирования во всех сферах, стратегически важных для отстаивания государственных интересов России, а не только в информационной. Как говорит сам Иванов, "у государства сегодня достаточно рычагов для контроля за реальной ситуацией в стране. А также возможностей получения информации о том, что происходит".

В эту же модель укладывается и кадровая политика руководства СБ. У Сергея Иванова семь заместителей, в том числе двое первых. Один из них - Владислав Шерстюк - ранее был директором Федерального агентства правительственной связи и информации и явно не понаслышке знает, что такое информационная безопасность. Вторым первым стал бывший министр торговли России Михаил Фрадков, являющийся признанным специалистом в области внешнеэкономических связей и внешней торговли. По словам Сергея Борисовича, данное кадровое решение "свидетельствует о том, что Совет безопасности впредь будет уделять больше внимания вопросам экономической безопасности России". Все вкупе, видимо, означает усиление контроля над экономическими процессами со стороны государственных органов. Иванов уверенно отмечает, что "утверждения о свободном рынке - это миф. Государство очень сильно вмешивается в экономику, формируя рынок и правила игры". Однако длительный опыт работы на Западе, знакомство с принципами функционирования хозяйства лидеров мировой экономики и понимание сути и возможностей рыночных инструментов полагают пределы государственничеству Иванова в экономике. "Тотальный контроль за каждым экономическим решением, - полагает секретарь СБ, - это уже не наши функции". Тем не менее человек, изначально весьма далекий от борьбы кремлевских группировок, всю жизнь проработавший в спецслужбах и не знакомый, по его собственным словам, ни с кем из олигархов, может отслеживать степень соответствия действий тех или иных корпораций или бизнесменов приоритетам экономической безопасности страны, как он ее понимает. Особенно с учетом весьма актуальных для России проблем политического лоббирования и коррупции. Кстати, о необходимости принятия закона о борьбе с коррупцией Иванов заявлял неоднократно.

Иными словами, поле деятельности у Сергея Борисовича более чем обширно. Сдается нам, скромным россиянам, что генерал-лейтенант Иванов отнюдь не достиг своего политического или государственного потолка. Занимаясь предметно проблемами ядерного разоружения, войны в Чечне или армейской реформы, он делает серьезную заявку на будущее. Как бы то ни было, в московском политическом бомонде уже давно циркулируют слухи о назначении Сергея Иванова премьер-министром после напророченной им же отставки Михаила Касьянова.

А ящик, "черный ящик" СБ с Ивановым внутри, - где он, этот самый ящик? Так спросят нас любознательные читатели. Извольте. На входе в СБ вводится информация о том, что подбор и расстановка кадров в некоторых государственных, например оборонных и специальных, структурах по-прежнему проводится не по деловым и умственным качествам, а по принципам приверженности идеалам западной демократии, преданности реформаторским заветам Ельцина с Семьей и по другим прелестям в том же роде. На выходе "черный ящик" совбеза устами Сергея Иванова выдает такую сентенцию: "Глупость безнадежная и постоянная, конечно, раздражает. Еще меня раздражает, когда на заданный вопрос длинно и пространно отвечают не по делу. Не прощаю предательства".

Промежуточные выводы

Сергей Иванов - сложившийся государственный деятель федерального масштаба. Он является высоким профессионалом в деле политической аналитики и прогностики. На современном уровне владеет навыками обращения с государственной машиной, хорошо знает аппаратуру и механизмы власти. В своих инициативных предложениях по острейшим вопросам текущей российской политики Иванов неукоснительно руководствуется государственными интересами России как единого суверенного государства, отстаивающего их на мировой арене. У России нет постоянных союзников, но есть стратегические партнеры и постоянные интересы.

Сергей Иванов абсолютно, в большом и малом, лоялен президенту России Владимиру Путину, будучи близким ему не только в личном плане как доверенное лицо главы государства, но прежде всего в силу общности взглядов и убеждений, направленных на упрочение мирового статуса России как великой державы, на стабильное развитие и процветание страны. Сергей Иванов - прирожденный командный игрок, и одна из его сильных сторон в этом качестве заключается в том, что он умеет играть в команде под вторым и любым другим номером - там, где это всего полезней делу, игре на выигрыш. Поэтому в сложнейшей шахматной партии, которую разыгрывает Путин на доске российской политики, Иванов участвует в реализации всех замыслов президента, последовательно претерпевая превращения во все более тяжелую фигуру. Если обстоятельства, расстановка сил на доске, давление оппонентов заставят Путина обрубить концы, связывающие открытую им новую страницу истории России с ельцинской анархически-олигархической предысторией, с оставленным ему тяжким политическим наследством, то президент без колебаний и промедлений совершит жертву фигуры, сделав при этом проходным Иванова. По крайней мере в Государственной Думе. По своим политическим взглядам Иванов не может быть зачислен ни в коммунисты, ни в антикоммунисты; ни в либералы, ни в консерваторы. Он ныне является воплощением той срединной политической культуры, о которой мечтал для России Николай Бердяев.

Стратегическая цель Сергея Иванова как коренника путинской команды - сильная, дееспособная, богатая, культурная, самобытная, оборонно-самодостаточная Россия, уверенно прокладывающая маршрут в будущее среди друзей и недругов. Где бы они ни объявились - в дальнем или не очень дальнем зазеркалье.

Сообразно занимаемой и тем более имеющей быть предложенной (виртуально!) должности Сергей Иванов не может позволить себе быть хорошим человеком в российской политике. Он великолепно помнит, что никогда в мире вообще и в России особенно не лилось столько крови, не калечилось столько людских судеб, не правили бал с такой разнузданностью демоны разрушения, как в те роковые времена, когда в политику врывались хорошие люди с очень хорошими идеями и прекрасными идеалами. Идеалами воцарения на Земле братской этики Иисуса, чистого христианства, ислама, коммунизма, либерализма, народолюбия; утверждения примата в политике наивысших, общечеловеческих ценностей и самой отборной морали. Если Иванов когда-нибудь станет хозяином премьерского кабинета, то нельзя заведомо исключить, что на одной из стен в рамке будет висеть примерно следующая или сходная запись: "Добро как гармоничная жизненная форма внутри границ публичной сферы не только невозможно, но и, где бы его ни пытались осуществить, откровенно разрушительно" (Ханна Арендт, критик тоталитаризма).