Ровно 69 лет назад в Ленинграде убили Кирова. Черное мгновение истории. Из тех, что переворачивают, гнут, уродуют миллионы человеческих жизней. Тогда, в 1934-м, первый день календарной зимы стал первым днем новой страшной эпохи — эпохи “больших репрессий” в СССР.
     
Сейчас это назвали бы громким политическим убийством, заказухой, разборками на почве личных отношений... — в зависимости от того, какой версии событий придерживаться. Но в том-то и дело, что за прошедшие почти семь десятилетий докопаться до истинной причины убийства Сергея Мироновича так и не удалось.

А копали многие. И копали много... Специалисты утверждают, что более неуклюжей, “топорной” организации убийства даже и придумать трудно. Однако сразу вслед за выстрелом в коридоре Смольного обстоятельства дела начали нарочито запутывать. 

Казалось бы, самое очевидное — считать убийцу Леонида Николаева ревнивцем-“мстителем”. В “руководящих инстанциях” Питера было хорошо известно, что Мироныч — бо-ольшой охотник до женского пола. Одной из его последних любовниц как раз была жена Николаева Мильда Драуле. Об их интимной связи какие-то “доброжелатели” и нашептали ревнивому супругу, а тот возжаждал крови обольстителя. (И ведь слышали несколько свидетелей: после выстрела Николаев кричал, катаясь в истерике по полу коридора в Смольном: “Я ему отомстил! отомстил!”) Вот только непонятно, как мелкий партийный чиновничек, вдобавок исключенный уже из ВКП(б) за “неправильное” поведение, смог оказаться — с револьвером в кармане! — в святая святых Смольного — в коридоре спецподъезда, которым пользовался только сам “хозяин города”? Куда смотрела охрана?

А с охраной-то дела обстояли совсем загадочно. Буквально день спустя после убийства Кирова не стало его личного охранника Борисова, который должен был обеспечить безопасность Кирова в тот злополучный момент. Считалось, что по пути на допрос он погиб в автокатастрофе. А вслед за тем при странных обстоятельствах сгинули трое конвоировавших его чекистов... Еще через несколько дней были поспешно арестованы начальник ленинградских чекистов Ф.Медведь и его заместитель И.Запорожец. (Обоих в итоге сначала отправили в лагерь, а потом расстреляли.)

Официальное следствие быстро отказалось от “любовной” версии убийства. Взамен появилась (по крайней мере на бумаге) целая контрреволюционная организация троцкистов во главе с Зиновьевым и Каменевым, задумавшая ликвидацию “первых лиц” советской страны. Перед Кировым в этом списке значились якобы Сталин и Ворошилов, а за ним шли Молотов, Куйбышев, Каганович, Горький, Жданов. 

22 декабря ТАСС сообщило, что в связи с убийством Кирова взяты под стражу 14 бывших зиновьевцев. 23 декабря опубликовали новое сообщение, в котором указывалось, что, оказывается, уже за неделю до того, 16-го числа в связи с делом Николаева арестованы были Зиновьев, Каменев и несколько их подельников... 

Расследование проводили ударными темпами, и уже меньше чем через месяц после гибели Сергея Мироновича начались судебные заседания. Советская Фемида работала как на конвейере. 28—29 декабря состоялся суд, приговоривший к расстрелу “киллера” Николаева и 13 других “заговорщиков”. Две недели спустя начался судебный процесс над их лидерами. (Каменев и Зиновьев признались, что хотя самого покушения они и не готовили, но “несут моральную и политическую ответственность за убийство Кирова”. В итоге получили соответственно пять и десять лет тюрьмы.) А 23 января 1935 года военный суд уже рассматривал дело по обвинению 12 высших чинов Ленинградского ОГПУ, которые, “располагая сведениями о готовящемся покушении на С.М.Кирова, проявили не только невнимательное отношение, но и преступную халатность... не приняв необходимых мер”. 

Наказанных “по кировскому делу” было много, однако люди, хоть немного знакомые с материалами расследования, видели, что вся эта шумиха с глобальным троцкистским заговором не более чем мыльный пузырь. В стране распространялись упорные слухи, что Мироныча убрали по приказу самого “усатого владыки”.

Логика в этом есть. С одной стороны, Сталин после XVII съезда видел в Кирове явного соперника, который вполне может занять “партийный трон”. С другой стороны, убийство одного из вождей партии давало возможность еще жестче вести борьбу со скрытой контрреволюцией, якобы поднимающей голову в стране. Именно после убийства в Смольном было опубликовано постановление Президиума ЦИК, которое устанавливало особый, гораздо более суровый порядок расследования и рассмотрения дел о подготовке или совершении террористических актов. Начался период “массовых сталинских чисток”. 

В конце 1950-х годов, при Хрущеве, специальная комиссия пыталась найти какие-то доказательства того, что убийство Кирова произошло по инициативе Сталина, однако никакого конкретного компромата на генералиссимуса по этому делу накопать не удалось. Впрочем, Никиту Сергеевича подобный “облом” не переубедил. “Это убийство было организовано сверху. У меня нет сомнений, что по поручению Сталина кто-то его подготовил. Я считаю, что оно было подготовлено руководителем ОГПУ Ягодой, который, в свою очередь, мог действовать только по секретному поручению Сталина, данному, как говорится, с глазу на глаз” — так писал Хрущев в своих мемуарах.

Существует и разновидность этой хрущевской версии. Кирова якобы не собирались убивать. Сталин хотел лишь сделать его своеобразной приманкой, “живцом” для розыгрыша спектакля с троцкистским заговором. По кремлевскому сценарию бдительные сотрудники ОГПУ должны были в самый последний момент арестовать террористов. Однако все карты спутал неврастеник Николаев, которого ленинградские чекисты выбрали на главную роль, — он слишком “завелся”. И 1 декабря в Смольном прозвучал выстрел, которого не должно было быть.

Убийство Кирова так и остается до сих пор одной из главных тайн ХХ века. Хотя в народе сразу же после трагедии в Смольном появилась новая “криминальная” частушка: “Эх, огурчики мои да помидорчики! Сталин Кирова убил в коридорчике!”