В понедельник Грузия намерена передать план по урегулированию грузино-югоосетинского конфликта руководству Южной Осетии. "Многие нас критикуют, что этот план рассчитан до конца 2006 года, и поэтому мало реалистичен. Но мы считаем - он абсолютно прагматично и реалистично расписан. Кто не хочет его принять,  тот его покритикует. У кого есть политическая воля, тот его примет и он будет работать", -- заявил министр иностранных дел Грузии Гела Бежуашвили в эксклюзивном интервью РИА "Новости" - первом с момента своего назначения на эту должность. О новом плане, причинах плохих отношений  с Россией, и трех китах грузинской внешней политики он рассказал обозревателю РИА "Новости" Наталье Ратиани.

- Почему грузинский МИД с таким пессимизмом смотрит на формат Смешанной контрольной комиссии?

- Критика в адрес СКК о неэффективности этого формата совершенно оправдана. СКК сейчас работает в формате холодильника - поддерживает постоянную низкую температуру, чтобы процесс урегулирования и не совсем заморозился, но и не таял. С момента создания этого формата в 1994 году прошло много времени. Он был задуман как инструмент прекращения огня и разъединения сторон. Сейчас мы находимся на другой стадии. Этому "холодильнику" необходима система разморозки. Мне непонятна композиция, по которой создавался миротворческий батальон в  зоне конфликта. Формат российско-грузинского батальона миротворческих сил мне был бы понятен. А российско-грузино-североосетинский - нет. Северная Осетия - это регион России. Но кроме этого, так называемый североосетинский контингент полностью заполнен молодыми парнями из Цхинвали, которые через каждые шесть месяцев проходят боевую подготовку.

- А почему Грузия уверена, что США справятся с этой задачей?

- Речи о замещении Москвы Вашингтоном не идет. Роль России никто в этом процессе не принижает. Идет речь об установлении справедливых  правил игры и о расширении формата, а также  повышения его эффективности. В существующем формате мы не смогли решить проблему в течение многих лет.

Формат надо менять, расширять, приглашать доноров, в первую очередь, ЕС и ОБСЕ. Они знают ситуацию на месте  и могут помочь в вопросах контроля границы, создании совместной полиции, реабелитации региона. США могут сыграть положительную роль потому, что они являются серьезным политическим игроком. А когда они видят серьезный процесс они готовы и на серьезные финансовые вливания. Все же разговоры на тему, что СКК - единственный возможный формат, играет на руку тем, кто хочет сохранить режим "холодильника".

- Если российская сторона, скажем, согласится сократить формат миротворческих сил в Южной Осетии до двух батальонов - российского и грузинского - изменит ли грузинский парламент свою позицию по поводу прекращения миротворческой операции на территории Южной Осетии?

- Мы не говорим, что миротворцев не должно быть вообще. Но только реформированная миротворческая операция могла бы стать частью нашего плана по урегулированию конфликта. Миротворцы должны быть  инструментом демелитаризации, наведения порядка, недопущения торговли оружием, препятствовать вводу новой тяжелой  техники. Я более чем уверен  - парламент поддержит позицию такого комплексного подхода. Если мы увидим эффект от миротворческой миссии, то не вижу почему при такой ситуации нам надо будет сказать - "нет, уходите".

Будет прогресс - правительство готово пойти в парламент. Не могу за них ответить однозначно - "отменят они или нет свое постановление". Тем более, мне бы не хотелось брать на себя функцию другой ветви власти, но у нас будут основания это порекомендовать.  
                           
- Президент Грузии, назначая вас на эту должность, сказал, что внешнеполитический курс страны не изменится.  На каких трех китах сейчас держится внешняя политика Грузии?

- Внешнеполитический курс не зависит от изменения кабинета  или замены одного министра потому, что все приоритеты нашей внешней политики определены и прописаны в Концепции национальной безопасности Грузии. Это моя настольная книга. Именно ей и я, и министерство будут руководствоваться в своей работе.

Теперь о китах.  Ближайщая задача выполнить индивидуальный план партнерства Грузии с НАТО, а также убедить ближайших партнеров-членов альянса  в том,  что Грузия готова принять уже в 2006 году план вступления в НАТО.

Второй кит - это вступление в ЕС. Это более долгосрочная перспектива, но над ней надо не менее серьезно работать. У нас есть конкретные планы, мы набрались опыта у наших партнеров  в ЕС, но  нам сейчас важно показать всем -  политические решения грузинского руководства планомерно выполняются, а не остаются на уровне деклараций.

Поэтому так важно, чтобы как можно быстрее было подписано соглашение между Грузией и Россией, регулирующее сроки и этапы  вывода российских баз с территории Грузии. Документ, в основу которого легло совместное заявление  министров иностранных дел Грузии  и России, готов. Грузинская сторона согласовала его текст, и ждет российскую. Этот вопрос должен быть снят с политической повестки дня и переведен в режим технического выполнения. Таким образом,  решатся  и вопросы временного статуса российских военнослужащих в Грузии, и по графику вывода, и по визам.  А  мы перейдем к решению других вопросов, в частности делимитации границы.

Третий кит - Черноморское сотрудничество в области безопасности . Это направление должно рассматриватся и европейцами,  и США,  и Россией в общем контексте общеевропейской безопасности. И над достижением этой цели я буду активно работать. Наш регион не удален от  Европы, он ее часть.

Конечно, есть еще и другие актуальные вопросы нашей внешней политики. Необходимо консолидировать двухсторонние отношения в регионе. И это консолидация должна проходить на фоне необходимого улучшения отношений с Россией. Свои  интересы Грузия ни от кого не скрывает. Считаю, что и российские интересы в регионе должны быть четко обозначены.

- Возможно ли вступление Грузии в НАТО в состоянии неурегулированных конфликтов?

- Никто не говорит, что мы вас берем "если вы закроете вопрос с конфликтами". Но все об этом думают, и мы это понимаем. Мы настойчиво будем объяснять нашим партнерам, что увязывание процессов вступления Грузии в НАТО с решением конфликтов только на руку играет тем, кто не хочет,  чтобы Грузия вступила в альянс. Формула решения конфликтов через интеграцию в европейские и в евроатлантические структуры увеличит мотивацию тех, кто не хочет их решать.

- К слову об интересах. Российские базы выходят из Грузии, Украина поставила вопрос о пребывании российского флота в Севастополе. Российское влияние в Черноморском бассейне тает на глазах, а в случае вступления в НАТО Украины и Грузии Черное море фактически станет внутренним морем альянса. Однако Россия навряд ли станет членом альянса. Как вы можете успокоить российскую сторону?

- Мы не выбирали свою географию. Разве Грузия катализатор проблемы? Мы виноваты в том, что сегодня Черное море -- это уже не СССР, а НАТО? Болгария, Румыния, Турция члены НА ТО. Украина, Грузия идут в НАТО. Эту динамику остановить невозможно. С этим надо просто считаться. Сегодня Черное море - это европейское море. Грузия, как и Россия  - страны Черноморского бассейна  - лишь одно из звеньев цепочки европейской безопасности в этом регионе. Скажем, раньше в контексте европейской безопасности Румыния была воротами в Черное море, сейчас эти ворота у грузинских берегов. 

Это реалии сегодняшней геополитики. И каждое государство должно найти в этой реальности свое место.

- Значит, Грузия стремится в НАТО не  из-за того, чтобы на ее территории  появились аэропорты подскока и натовские базы, приносящие хорошие доходы в бюджет, а потому, что она делит  свое единственное морское пространство в основном со странами НАТО?

- И первое утверждение неполноценно, и второе. В сегодняшней России неправильное понимание функций и назначения  НАТО ведет к тому, что альянс воспринимают исключительно как аэродромы подскока, танки и базы. НАТО - это политическая организация, у которой самая сильная и эффективная в мире военная составляющая.

Но помимо военного потенциала  НАТО обладает серьезными ресурсами и механизмами для строительства государства. Натовские стандарты не сводятся к замене одних моделей, скажем, запчастей для танков на другие. Альянс делает так, что государство, которое стремится к демократии, в конечном итоге, этого добивается через эти механизмы.  Наша основная цель построить единое грузинское демократическое государство. Мы не видим другой альтернативы. Кто может предоставить эффективные механизмы развития демократических институтов?  ЕС, Совет Европы, ОБСЕ, НАТО - туда мы и идем. Мы выстраиваем стратегические отношения с теми, кто может обеспечить Грузии эффективный и наиболее короткий способ прийти к  этой цели.

- Сейчас, правда, принято говорить, что новые единые демократические ценности куются в США?

- США  у нас ничего не насаждает, а помогает нам. У них четко определены собственные национальные интересы. Четкая, долгосрочная и прогнозируемая политика. Грузия также сумела определить собственное место в глобальных интересах супердержавы, которая оперирует сегодня в этом регионе.

США наш стратегический партнер потому, что правильно понимает роль Грузии в регионе. Грузия это перекресток  и не только цивилизаций. Это перекресток важнейших транспортных, энергетических, экономических  путей. С  другой стороны после Революции роз  Грузия - это новая модель свободного, демократического развития государства на постсоветском пространстве. И цепная реакция пошла - и все это прекрасно видели. Она идет трудным путем. Но и прогнозировалось, что это будет трудный и разный путь.  Есть падения, есть и взлеты. Но динамику развития уже остановить невозможно. Процесс, как говорится, пошел.

А вот чего мы сегодня не понимаем, так это долгосрочных, прогнозируемых интересов России. Поэтому  и наши отношения с Россией находятся в конфрантационных отношениях.

Там, где наши интересы соприкасаются, мы готовы выходить на конкретные решения с Россией. Там, где интересы различны, будем искать пути сближения.
 
Центральная часть наших отношений, безусловно, - конфликты. Но я не вижу ощутимого сдвига позиции России в этих вопросах. С одной стороны, Россия всячески подчеркивает значимость территориальной целостности Грузии, с другой, не скрывает своего прямого давления на сепаратистские режимы,  активно предоставляет гражданство, назначает российских граждан на руководящие посты, инструктирует руководство Южной Осетии и Абхазии по переговорному процессу.

У меня такое впечатление, что это та ситуация , которая полностью устраивает Россию. Я не вижу у России серьезной мотивации для того, чтобы играть позитивную роль.

Нам надо это менять. Как? Будем думать. Мы настроены работать активно и конструктивно. Первый шаг, который  мы ожидаем от России,  - это поддержка нашего плана по Южной Осетии. Он уже передан российской стороне. Мы передали его в Цхинвали  и  активно начали консультации с российской и югоосетинской сторонами.

- В чем суть расширенного плана Грузии?

- Мы сделали общий обзор для ОБСЕ в Вене, но мы не хотим  предавать огласке этот документ до тех пор пока он находится в режиме согласования с российской и югоосетинской стороной.

Этот план базируется на нью-йоркских и  страсбургских предложениях   президента Грузии. В нем подробно расписаны действия, которые должны быть согласованы между всеми участниками процесса,   позиции, по которым мы просим партнеров оказать Грузии  донорскую помощь,  в том числе и односторонние действия Грузии. План необходимо принимать в общем контексте. Там идет конкретика - что мы делаем по вооруженным формированиям, как мы видим полицию, кто будет донорами, на что нужна финансовая помощь. К примеру, мы подробно расписали, что такое меры доверия. Для Грузии одна из таких мер - посчитать количество пенсионеров, заложить в бюджет средства на конмпенсации начиная с 1991 года по настоящее время.  Другая мера - принять закон о реституции. Все это записано в односторонних действиях Грузии.

Многие нас критикуют, что этот план рассчитан до конца 2006 года, и поэтому мало реалистичен. Но мы считаем - он абсолютно прагматично и реалистично расписан. Кто не хочет его принять,  тот его покритикует. У кого есть политическая воля, тот его примет, и он будет работать.

- Но помимо политической воли должны быть экономические и гуманитарные возможности?

- В этом вопросе экономическая составляющая зависит от  политической воли. Будет политическая воля  - экономическая составляющая реально появится.

- Однако многие критики утверждают, что Грузия всего лишь делает популистские заявления, а Россия реально платит пенсии?

- Мы соберем деньги для этих целей и доноры помогут. В первую очередь,  идет речь о выплате задолженностей. Мы специально создаем совместный реабилитационный фонд, где принимать решения по распределению финансовых ресурсов будет и осетинская,  и грузинская  сторона. У югоосетинской стороны будет реальный рычаг управления финансами. Проекты, под которые  будут тратиться деньги, будут определяться совместно. Решим, что приоритет - строительство дорог, будем строить дороги.

А деньги на регулярные пенсии мы найдем - это будут наши бюджетные деньги.  Можно будет пересмотреть финансирование других программ, но деньги мы найдем. Для нас это политическая проблема номер один - внутрення политика направлена на воссоединение  страны, поэтому все ресурсы будут потрачены на это.

Но самое главное - это политическая воля сторон решить этот вопрос. У России пока нет понимания, что этот вопрос надо решать и это  выгодно России. Выгодно, потому что России нужен единый развивающийся партнер на юге - Грузия. Я повторю еще раз то, что уже произносил неоднократно - заложниками этих черных дыр мы все быть не должны. С учетом проживающих там людей мы должны выходить на формулу, которая будет устраивать всех.

Безусловно, еще много вопросов,  на которые нет ответов.  И главный вопрос  - "какой  истинный интерес России".  Держать Грузию раздробленной, слабой или ей, наоборот, нужен рядом с собой сильный партнер. Ответ, увы, всегда банален - "да, нам нужна единая, независимая и  свободная Грузия". Но на деле все по-другому.

- Экономически справится ли ЕС с таким количеством стран, экономику которых надо подымать годами? Не боитесь, что развалится как СССР? И Грузии вновь придется выживать самостоятельно.

- Нет. СССР строился по другим принципам.  Что касается Европейского Союза,  то  может быть, я говорю с той позиции, которая нам выгодна, но стремление в этот клуб - это реальность. И другим путем идти сегодня нельзя. ЕС для того, чтобы экономически прогрессировать, должен абсорбировать новых членов. В условиях новых ползучих угроз закрывать клуб - не выход из положения ни с точки зрения безопасности, ни с точки зрения экономической выгоды.

Потом в ЕС никто никого силком не тащит. Мы собираемся быть настойчивыми и активными, чтобы объяснить  существующие реалии и те преимущества, которые европейцы получат от приглашения Грузии в союз и альянс.

- Сейчас грядут выборы в Азербайджане и Казахстане. На взгляд представителя государства из клуба стран новой демократии, как события будут развиваться там? Будет ли избран революционный путь смены элит или они вполне могут пойти по пути эволюционному?

- Процесс изменения элит на постсоветском пространстве  - я говорю не столько как министр иностранных дел, сколько как человек на протяжении всей своей карьеры занимавшийся этими вопросами - процесс неизбежный. Он происходит где-то революционно, где- то эволюционно.

У наших соседей и партнеров процессы скорее пойдут по эволюционному пути. То что происходит в Азербайджане - это эволюционные изменения.  И мы выступаем за эволюционные изменения. В Азербайджане элита уже изменилась, но только частично. Новый лидер Азербайджана уже лидер новой элиты и он приведет себе подобных, прогрессивно мыслящих и вперед смотрящих. Изменения произойдут, нужно просто дать время и возможность этой новой элите состоятся.

То же самое я  считаю происходит и в Центральной Азии. Там немножко другая формула - демократия через экономический рост. Президент Назарбаев совершенно правильно идет к демократии через экономический рост. Он этого не скрывает, как и не скрывает  того, что другая формула для его страны  могла бы быть пагубной. И ситуация могла бы развиться по узбекскому варианту. А его формула через определенное  время приведет это общество к демократическому управлению. Это абсолютная реальность - я в это верю.   
   
- Получается, что постреволюционной Грузии удалось установить нормальные отношения с большинством соседей, кроме России?

 - С кем-то больше, с кем-то меньше. Но самые натянутые и непонятные порой отношения, конечно, с Россией. И это большая трагедия как для моего народа, так и для россиян. Грузия исторически была партнером России.  Еще многое нас связывает  и это надо сохранить. Надо это использовать.

Нужно  только понять, что Грузия это больше не Закавказье -  Закавказья больше нет. Есть Юго-Восточная Европа, есть Черноморский бассейн, есть общеевропейская безопасность. Пока в России этого не поймут, у нас всегда будут различные взгляды на геополитику и роль каждой из стран в этом процессе.