Прошло 30 лет со дня чернобыльской трагедии. Со многих документов и сведений снят гриф секретности. Рассказать о них «МК» согласился бывший заместитель директора Чернобыльской АЭС Александр Коваленко, который в 1986–1988 годах возглавлял отдел информации и международных связей при правительственной комиссии по ликвидации последствий аварии.

— Александр Павлович, за 30 лет ваша точка зрения изменилась на причины и последствия катастрофы?

— Нет. Виноват персонал станции. Недостатки у чернобыльского, как и у любого другого реактора, безусловно, есть, но не в этом главная причина аварии. Если водитель бензовоза умышленно или по глупости повернет в кювет и машина взорвется — кто виноват? Конструктор бензовоза? Создатель двигателя? Авторы ПДД? Нет, виноват водитель.

Во время испытаний на выбег (сколько времени и в каком количестве будет вырабатываться электроэнергия для насосов, подающих воду для охлаждения реактора) мощность аппарата упала значительно ниже, чем было необходимо по программе. Персонал был обязан их прекратить и заглушить реактор. Но вместо этого они стали пытаться любой ценой поднять его мощность до запланированной программой эксперимента. Двенадцать раз операторы проигнорировали регламент эксплуатации, вопреки десяткам инструкций отключили все системы аварийной защиты и охлаждения. Так что причина аварии — незаконный эксперимент.

— Вы говорите — персонал. Разве у них нет имен?

— Руководил испытаниями заместитель главного инженера Анатолий Дятлов. Из записи телефонного разговора ясно, что оперативный персонал понимал — повышать мощность реактора нельзя. Но Дятлову позвонил работник всесильного ЦК КПСС Георгий Копчинский и приказал выводить четвертый реактор на мощность. В 1986 году на станции ходили слухи, что эти испытания были нужны для диссертации Копчинского. А Дятлов хотел провести их любой ценой, потому что тот обещал назначить его главным инженером или директором станции.

— Так слухи или правда?

— Конечно, Копчинский все это категорически отрицает, ссылаясь главным образом на отсутствие телетайпа у него дома. Но никто и не говорит про телетайп. А телефон в цэковском доме был. В одной из наших бесед Раймонд Бризе (зам. председателя Верховного суда СССР — он председательствовал на суде по катастрофе) также упоминал о существовании такой записи, которая тогда была засекречена.

— То есть виноват и Копчинский?

— Обвинять его в случившемся прямо или косвенно неправильно. Каждый должен нести свой чемодан. Находясь в своей московской квартире, он не мог точно знать и чувствовать ситуацию на четвертом блоке. Роковые решения принимались на месте. В результате Дятлов получил 10 лет тюрьмы, а Копчинский — орден за ликвидацию.

Корреспонденты «ФАКТОВ» попросили Георгия Копчинского (живет сейчас в Киеве) высказаться по поводу версии "звонка из ЦК".

— Знаете, я читал ведомость телефонных переговоров, в которых написано, что якобы я из Москвы дал команду повышать мощность, — говорит Георгий Копчинский. — В ней нет междугородних переговоров, за исключением разговора с дежурным по энергосистеме.

— Как вы получили доступ к ведомости телефонных переговоров?

 — Ее копия есть в Киеве у Николая Штейнберга, который в бытность Советского Союза занимал пост заместителя председателя Госатомнадзора СССР. В 1991 году комиссия во главе со Штейнбергом расставила все точки над «i» в вопросе об обстоятельствах и причинах Чернобыльской катастрофы. Проводя расследование, Штейнберг получил доступ к документам, хранящимся в архиве Верховного Суда СССР (теперь РФ), где, кстати, находится и так называемый «черный ящик», фиксировавший параметры работы реактора вплоть до его разрушения.

Николай Александрович снял копию с ведомости телефонных переговоров и дал мне прочесть. Выводы комиссии Штейнберга признаны во всем мире, в том числе авторитетнейшей группой экспертов при генеральном директоре МАГАТЭ, которая опубликовала по этому поводу доклад «Insat-7».

Когда произошла авария, я спал дома. В два часа ночи меня поднял телефонным звонком главный инженер «Союзатомэнерго» Борис Прушинский и сообщил, что на ЧАЭС взрыв.

Свою версию причины Чернобыльской катастрофы рассказал газете «День» полковник КГБ Виктор Клочко, возглавлявший в 1986 году городской отдел Комитета государственной безопасности СССР в Припяти.

 — Считаю, что работников станции подвела советская традиция делать «трудовые подарки» к партийным съездам или государственным праздникам, — говорит Виктор Клочко. — Именно так случилось и тогда: приближался праздник Первого мая, и на ЧАЭС решили отметить его каким-либо важным достижением. Как известно, в ночь на 26 апреля на четвертом энергоблоке проводили научные эксперименты по испытаниям оборудования в разных режимах работы. И вот кому-то пришла идея подключить главные циркуляционные насосы реактора к паровой турбине на выбегающем режиме ее действия — то есть, когда она была отключена и вращалась по инерции. Результаты эксперимента должны были дать возможность повысить безопасность работы всех АЭС Советского Союза. Но для его быстрого проведения дежурной смене четвертого блока пришлось тогда нарушить сразу несколько пунктов инструкции по безопасности…

Последствия пренебрежения инструкцией по безопасности всем известны: водородный взрыв и пожар на четвертом блоке, огромный выброс радиации за пределы блока и станции (в результате взрыва защитная бетонная крышка реактора подскочила со своего места и села назад, но уже под углом 45 градусов, и через образовавшееся отверстие пошло смертоносное излучение).

В ту же ночь мы с сотрудниками изъяли на станции соответствующую производственную документацию, опечатали приборы, начали опрашивать уцелевший персонал блока. В течение нескольких дней опросили более сотни человек. Можно сказать, что я самым первым в стране узнал настоящую причину аварии.

Бывший заместитель главного инженера по эксплуатации Чернобыльской АЭС.Анатолий Дятлов умер в декабре 1995 года от инфаркта в возрасте 64 лет. Его версию событий мы уже не узнаем никогда.