Войцех Ярузельский – из семьи польской шляхты, и это благородство, эту аристократическую сдержанность и чувство собственного достоинства из него не смогла выбить ни служба в советской армии, ни партийная работа, ни ссылка на Алтай, куда в 1941 году его вместе с родителями отправила из Польши советская власть. Ученик выпускного класса виленской гимназии вместе с родителями оказался среди 498 тысяч граждан Польши, репрессированных и депортированных советскими властями после раздела страны по пакту Молотова-Риббентропа.

Его отец, чья единственная вина заключалась в том, что в довоенной Польше он был землевладельцем, попал в ГУЛАГ и умер в 1942 году, но это не помешало Войцеху Ярузельскому вступить в просоветские польские части, которые тогда формировались в СССР. Его обостренное чувство долга требовало от него, чтобы он активно участвовал в освобождении Польши от нацистской оккупации, и если для этого нужно вступить в подконтрольные русским части, значит, надо вступать и честно выполнять данную присягу, что Ярузельский и сделал, дойдя с советской армией до самого Берлина. Был награжден несколькими орденами, в том числе высшей военной наградой Польши, крестом Virtuti Militari. Закончил войну помощником по разведке командира 5-го пехотного полка 2-й дивизии Войска Польского.

Из-за привычки постоянно появляться на публике в темных очках Ярузельского впоследствии сравнивали с латиноамериканскими военными диктаторами, а соотечественники прозвали "сварщиком", но причиной тому являлась "снежная слепота", заработанная на сибирском лесоповале.

Гипертрофированная ответственность и аккуратность сочетались у Ярузельского с выдающимися интеллектуальными способностями, поэтому он стал быстро расти в званиях и уже к началу 60-х стал одним из самых влиятельных людей в силовых структурах коммунистической Польши. Естественно, в советской системе просто так карьеру не сделаешь, и Ярузельскому неизбежно приходилось принимать участие во многих не самых достойных мероприятиях, типа антисемитских чисток в польской армии в середине 60-х. Сейчас невозможно сказать, в какой степени там сочетались искренняя вера в коммунистическую идеологию, карьеризм и принуждение, но виноват он здесь не больше, чем сотни, если не тысячи других партийных функционеров, делавших карьеру по всему тогдашнему соцлагерю.  

В послевоенные годы окончил академию и сделал стремительную карьеру, но, главным образом, на административной и преподавательской работе.

В 1957-1960 годах командовал дивизией, в 1960-1965 годах возглавлял главное политуправление вооруженных сил, в 1965-1969 году генеральный штаб. В этом качестве участвовал в планировании ввода польских войск в Чехословакию для подавления Пражской весны.

В 1969 году был назначен министром обороны Польши. Спустя год доказал лояльность системе, направив армию против судостроителей Гданьска, выступавших против повышения цен на продовольствие. В результате расстрела рабочей демонстрации погибли 44 человека.

В 1971 году получил ранг члена политбюро ЦК ПОРП, в 1973 году звание генерала армии.

В феврале 1981 года он был назначен премьер-министром, в октябре избран первым секретарем ЦК ПОРП с сохранением поста министра обороны.

В декабре 1981 года Ярузельский объявил военное положение в стране. В ночь с 12 по 13 декабря польские спецслужбы арестовали около 3 тысяч оппозиционеров, включая почти всех членов руководства профсоюза «Солидарность», а также его лидера и основателя Леха Валенсу. Военное положение и запрет на оппозиционную деятельность сохранялись в Польше до 22 июля 1983 года. Выступая перед комиссией сейма в декабре 1992 года, Ярузельский взял на себя ответственность за этот шаг.

Ярузельский, который всю жизнь проработал в советских силовых структурах, который сам руководил вводом польских войск в Чехословакию в 1968 году, прекрасно понимал логику кремлевских решений и знал, что никакие другие способы, кроме танков, им в принципе неизвестны. А еще он знал, что поляки – это не чехи, и они не будут встречать русские войска с фотоаппаратами. Поэтому бойня может получиться такая, что любое военное положение покажется ерундой. 

Ярузельский решил, что лучше навести порядок малой кровью и самостоятельно. Как показали дальнейшие события, решил абсолютно правильно, потому что всего через несколько лет соцлагерь распался сам, бескровно и ненасильственно. 17 сентября 1986 года были освобождены все политзаключенные, 29 ноября легализован Временный совет "Солидарности". И эту бескровность во многом обеспечил все тот же генерал Ярузельский, которой в начале 1989 года согласился на круглый стол с оппозицией, согласился сначала на полудемократические, а потом и на демократические выборы, и в конце 1990 года спокойно подал в отставку, передав власть новому, демократически избранному президенту Леху Валенсе.

В отличие от Эриха Хонеккера и Тодора Живкова, до конца жизни декларировавших приверженность коммунизму, Ярузельский 24 года воздерживался от политических заявлений и вел частную жизнь.

В 2001 году экс-президента пытались привлечь к ответственности за события 1970 года в Гданьске, но он сумел доказать, что выполнял прямой приказ тогдашнего премьер-министра Юзефа Циранкевича.

17 апреля 2007 года против него и восьми других высокопоставленных деятелей коммунистической Польши было выдвинуто обвинение в "руководстве преступной организацией вооруженного характера, имевшей целью совершение преступлений", под которой подразумевался созданный в декабре 1981 года Военный совет национального спасения.

В августе 2011 года суд освободил его от ответственности в связи с плохим здоровьем.

Почти до самой смерти генерал сохранял поразительную ясность ума и неустанно в книгах и интервью в мельчайших подробностях объяснял полякам мотивы всех своих решений за время пребывания в руководстве коммунистической Польши. И к чести поляков надо сказать, что большинство из них его услышали. По опросам последних лет, около 50% поляков оценивают роль Ярузельского в истории Польши как положительную, а как отрицательную – около 30%. Примерно так же распределяется мнение тех, кто считает, что военное положение в 1981 году было оправдано, и тех – кто нет. 

Правда, это все равно не обеспечит генералу вполне заслуженного места в некрополе краковского Вавеля, но вряд ли он сам туда стремился. В свое время на вершине власти он отказался от звания маршала, потому что считал, что маршал в Польше может быть только один – Пилсудский.