Увековечить память Петра Багратиона в Петербурге решили еще четыре года назад.

Идею, высказанную «авторитетным бизнесменом» Александром Ебралидзе (в то время он как раз заявил о своих притязаниях на пост президента Грузии), поддержала губернатор Валентина Матвиенко. Господин Ебралидзе взял на себя финансирование работ, а также обеспечение призового фонда конкурса. По его итогам, объявленным в мае 2009 года, победителем стал творческий коллектив в составе скульпторов Яна Неймана, Мурата Аннанурова и архитектора Геннадия Челбогашева.

Изначально планировалось, что открытие памятника состоится до конца 2009 года. Однако реализация задуманного затянулась. Согласно условиям конкурса, монумент надлежало установить за зданием ТЮЗа, в зоне бывшего Семеновского плаца (там прежде размещались казармы лейб-гвардейского егерского батальона, шефом которого Петр Багратион был 12 лет).

Однако другим претендентом на то же место стал АМДТ — Театр Европы Льва Додина, хотя угрожающая скверу масштабная застройка тотчас вызвала бурные протесты. Дело решили полюбовно — площадку для второй сцены определили чуть в стороне, на Звенигородской, но переговорный процесс отнял немало времени. Отмечаемый в этом году на государственном уровне юбилей придал было процессу ускорение, но очередная заминка возникла из-за нерасторопности юридического отдела КГА, где проект распоряжения об установке памятника пылился с апреля. Приняли его лишь 30 июля. Тем не менее дело все-таки сладилось относительно благополучно, за вычетом потерянных авторским коллективом нервных клеток и оставшейся не воплощенной существенной детали — полукруглой стены, призванной создать бронзовому генералу более приличествующий фон, нежели бизнес-центр за его спиной; но от нее почему-то отказались: то ли времени не хватило, то ли денег.

Торжественная церемония прошла при участии и. о. губернатора Игоря Дивинского, членов правительства Санкт-Петербурга, почетных граждан, немногочисленных деятелей культуры и простых петербуржцев, свободному доступу которых никто не препятствовал.

Выступивший на церемонии князь Зураб Михайлович Чавчавадзе напомнил, как в одном из писем Багратион обращался к Горчакову «как русский к русскому» — проиллюстрировав этим примером свою мысль о том, что понятие «русский» вмещает в себя принадлежность к одному цивилизационному полю.

Очередным подкреплением не раз прозвучавшего тезиса о духовном единстве русского и грузинского народов стало освящение памятника клириком Санкт-Петербургской епархии священником Илией Макаровым, зачитавшим затем приветственное слово викария епархии, епископа Петергофского Маркелла. В своем послании владыка пояснил, что памятник Багратиону освящается потому, что РПЦ с почтением и благодарностью относится к заслугам генерала перед Россией.

К досадным недоразумениям можно отнести лишь то, что на открытие памятника не догадались пригласить прямого потомка Петра Багратиона — приходского старосту церкви Шестоковской иконы Божией Матери Аристо Амировича Багратиони, представителя одного из древнейших грузинских родов. Аристо Амирович признался допытывавшим его журналистам, что ждал приглашения, но узнал о церемонии только из телевизора. Впрочем, все принял с истинно христианским смирением. Его глаза лучатся любовью, усмиряющей готовое было выплеснуться возмущение корреспондентов почище любого окрика.

— Ничего, мы сами потом сходим, посмотрим на памятник и принесем цветы, — говорит батоно Аристо, доброй открытой улыбкой смывая всю неловкость ситуации.

ПРЯМАЯ РЕЧЬ

Сопредседатель петербургского отделения ВООПИиК Александр Марголис:

— На мой взгляд, чиновники едва не сорвали открытие памятника к необходимому сроку. Обычно работы такого рода, с подготовкой пьедестала и установкой памятника, отнимают до двух месяцев. И лишь чудом удалось успеть к 7 сентября. Я очень рад, что приняли мое предложение об установке памятника на этом месте: это позволило сохранить от застройки ту часть Семеновского плаца, на которую уже покушались бизнесмены. Когда-то это была самая большая площадь города: многие считают Семеновским плацем только территорию нынешней Пионерской площади, а ведь он тянулся от Загородного проспекта до Обводного канала.

Скульптор Ян Нейман:

 — С установкой памятника тоже были проблемы. В пятидесяти сантиметрах от места застряла верхняя крышка пьедестала — кран сломался. Два часа пятитонная махина висела на мягких стропах — представляете себе, что мы тогда пережили. Я тогда был просто поражен самоотверженной работой камнерезов, которые сумели перекинуть стропы на другой кран и водрузить плиту на место. А сам памятник делали четыре года. Это и изготовление модели, и литье, и работа с пьедесталом. В общем, тяжелый труд, и не только мой, потому что изготовление памятника таких размеров — плод работы многих людей, и я не уставал удивляться тому, с какой добросовестностью к ней все относились. Честь им и хвала! Да, конечно, теперь, когда памятник открылся, начинаешь думать, что вот тут можно было сделать чуть по-другому, там подправить… Наверное, всегда так бывает, когда большое дело завершено. Слава богу, все состоялось…