Участник парада на Дворцовой площади Степан Куклин: Сердце моё в Ленинграде

Суровым испытанием прошла война через каждую жизнь. Многие не вернулись, а живые по сей день носят в сердце осколок войны, осколок былого горя.

Есть ли лекарства от этих ран? Да, есть. Это память поколений, уважение к нам, фронтовикам, со стороны молодежи.

Мне довелось сражаться в боях за Ленинград.

Есть ли лекарства от этих ран? Да, есть. Это память поколений, уважение к нам, фронтовикам, со стороны молодежи.

Мне довелось сражаться в боях за Ленинград.

900 дней и ночей бились за него войска Советской армии и военно-морского флота, ни огромные жертвы, ни холод, ни голод не сломили дух и доблесть защитников города.

Для меня самым памятным стал 1944 год. 27 января полностью снята блокада. Какая это была радость для всех нас! Поистине золотая звезда на фоне всех побед в Великой Отечественной Войне. До сих пор перед глазами великолепный салют – залп из тысячи орудий!

В июне того года, перед началом операции на Карельском перешейке, мне командование вручило орден «Красной звезды». Готовился первый из десяти так называемых сталинских ударов по врагу, который еще угрожал городу с севера. Задача была не из легких: впереди три сильнейших укрепрайона, между ними минные поля. За рекой Сестрой, по старой Финской границе, стояли доты и дзоты «миллионеры» (стоимость каждого 1. млн. рублей) Последней была знаменитая «линия Маннергейма».

Наш 50-ый гвардейский Ленинградский истребительный противотанковый артдивизион поддерживал огнём пехоту.

Я тогда, гвардии старший сержант, командовал первым орудием первой батареи. В первых цепях мы продвигались вперед. Прорвали оборонную линию противника. Вдруг совсем рядом с нашей пушкой раздался оглушительный взрыв. Наступил на мину наш солдат Шадрин. Никогда не забуду эту страшную картину. Ему оторвало ногу.

С санинструктором Ивановым мы подбежали к тяжело стонавшему бойцу. Как смогли облегчили его страдания. Тут я заметил рядом шевелится земля. Это оказался пехотинец, заживо погребенный и сильно оглушенный взрывом. Лилась кровь, но он был жив. Обоих бойцов эвакуировали в медсанбат. Какова их судьба - осталось неизвестным ?… А как хотелось бы узнать.

Преодолев все три линии, с тяжелыми боями мы вышли на подступы к городу-крепости Выборгу. После ожесточенной схватки он был взят штурмом.

Видя свой крах, правительство Финляндии капитулировало.

Победы в войне давались трудно, ценой многих человеческих жизней.

Были не только успехи, но и горечь поражений. Помню, уже после блокады, форсировали мы реку Нарву в Эстонии. Глухая ночь. От реки веет холодом, идет шуга. И вдруг ракета, повисла над нами, на маленьком парашютике. И тут мы как на ладони. Ударила с берега немецкая тяжелая артиллерия. Тяжелый снаряд накрыл наш понтон. Ледяная вода сковала тело. Шинель тянет вниз… Не подвернись тогда под руку кусок дерева от понтона – крышка. На этом куске, кое-как вдвоем с капитаном Шевелевым доплыли до берега. Благо не далеко было до него.

Еще наши же бойцы у берега плацдарма на другой стороне р.Нарвы держали нас в воде не менее 20 минут. Мы не знали пароля. Но командиры плацдарма разбирались : «Кто такие ? Откуда ?» Нас посчитали чужаками. Из 180 человек осталось нас только 8. Мы сохранили наше знамя 50-го отдельного гвардейского Ленинградского краснознаменного истребительного противотанкового артиллерийского дивизиона Ленинградского фронта.

В составе этого дивизиона после снятия блокады, с тяжелыми боями, я прошел Ленинградскую и Псковскую области, всю Прибалтику, Эстонию, Латвию и Литву. Дошли до Пруссии, но командование поставило задачу – ликвидировать Курляндскую группу немецких войск. С 7 по 9 мая 1945 года эта 350 тысячная группа войск начала сдаваться в плен. После ударов авиации и нашего тяжелейшего наступления 08.05.1945 года командование немецких войск выбросило белые флаги и сдались. Девятого мая 1945 года 350-тысячная армия нацистов была ликвидирована. Необходимо отметить, что кроме этой группы немецких войск в плен было взято 78 тысяч бойцов так называемой Русской освободительной Армии Генерала Власова, воевавших на стороне немцев.

В составе Курляндской группы немецко-фашистских войск были итальянцы, испанцы, финны, румыны и др. Испанцы мне запомнились очень хорошо. Это были остатки «Голубой Испанской Дивизии», из которых 250 человек были ранее взяты в плен при разгроме немецко- фашистских войск на «Невском пятачке».

Наш 50й артдивизион принял на себя мощнейший артиллерийский удар немецких войск в боях у Невской Дубровки. Земля под ногами горела, несмотря на то, что была зима, январь 1943 года. Здесь наш артдивизион имел большие потери. Много было убитых и раненых. Этот артиллерийский бой сыграл решающую роль в победе нашей 300-тысячной армии на 6-ти километровом Невском Пятачке, где земля была завалена трупами с обеих сторон. Наше артсражение ускорило победу на Невском Пятачке.

Прошло уже 64 года с тех пор, как была разгромлена Испанская Голубая Дивизии, которая в 1943 году стояла перед нами у Невской Дубровки под Ленинградом.

Как сейчас в памяти у меня перед глазами стоят 250 красивых, черноватых с черными вьющимися волосами, в плетёных сетках на головах, испанских парня. Была зима, холод.

Я непосредственно принимал участие в пленении их. Такие же молодые они были тогда, как и я. Было им по 22-23 года. В чем они виноваты? Их послали воевать. Они поехали. Приказ главарей! да. Никуда не денешься. Иначе расстрел! Таков суровый закон военного времени.

Еще очень хорошо мне запомнились колонны из 78 тысяч пленных бойцов РОА – Русской освободительной армии Генерала Власова. Это было 62 года тому назад, в мае 1945 года. Шли они на восток нашей страны, стройными рядами по 8 человек. Русские, украинцы, белорусы.

Были и наши сибиряки. Я обратил внимание на одного красивого молодого парня. «Откуда ты?» – спросил я. «С Иркутской области» - ответил он. Я крикнул: « Как же ты попал к власовцам? Такой бравый парень – сибиряк?» «Я попал в плен. Меня увезли в какую-то часть. Оказалось увезли к «власовцам». Вот так я и оказался в армии Власова». И он добавил: «Но я не убил ни одного советского солдата, ни одного человека. Для меня война закончилась без убийств.»

Я подумал, сколько же молодых советских парней, ни в чем не виновных, попало в тюрьмы и лагеря ? Они то ничего не знали. Куда их вели , куда везли генералы и офицеры Советской армии? Особенно в первые дни войны – к «власовцам» или к «советам»?

После войны в своем родном 50-ом артдивизионе я прослужил еще один год и 3 месяца в городе Ленинграде.

Великая Отечественная Война закончилась 9 мая 1945 года. Невероятно! Радостные торжества со слезами на глазах у всех народов Советского союза.

Но нет, не для всех была окончена война. Еще тысячи, десятки тысяч изменников и предателей разбрелись по лесам, хуторам, деревням и городам и скрывались от правосудия. И уничтожали наших боевых товарищей самыми коварными методами.Из-за угла. Вот и в Латвии их было не мало. Целые подразделения. Тысячи. Убивали наших боевых товарищей, которые прошли всю войну, уже в мирное время. После такой кровавой битвы - как Великая Отечественная Война, когда мира ждали 4 года! И после того как война закончилась - погибнуть? Это ужасная трагедия.

Для меня война продолжалась по июнь 1945 года. Один из трагических дней, после войны, запомнился мне на всю жизнь. После разгрома и взятия в плен 350-тысячной немецко-фашистской группы войск наш 50-ый артдивизион дислоцировался в городе Виндава, в порту Рижского залива, в Латвии. Командованием была поставлена задача- уничтожить остатки, скрывающихся на территории Латвии, латвийских подразделений, участвовавших в боях, на стороне немецких войск, против Советского Союза.

18 июня 1945 года , под командованием заместителя командира артдивизиона по строевой части гвардии майора Шевелева Ивана Ивановича, на боевой автомашине моего первого расчета, в составе 7 человек, мы поехали выполнять боевое задание в направлении г.Риги, через сосновую рощу. На 30м км. от г.Виндава на нас напали, эти разбежавшиеся по разным углам Латвии, нацистские преступники - латыши, литовцы, которые воевали против нас на стороне немцев. Они напали на нас самым коварным способом. На тот момент прошло уже более месяца, как закончилась Великая Отечественная Война.

Тот день, трагический день,остался у меня в памяти на всю жизнь. Эти бандиты-фашисты расстреляли нашу машину в упор. Погибли боевые товарищи: мой боевой командир гвардии майор Шевелев И.И., гвардии старшина Бураков И.И., брянский весельчак, душа солдата, командир взвода гвардии лейтенант Кочубей Н.М. Я спасся «чудом». Видно судьбой было мне предписано остаться в живых, не умереть ни в войну, ни в бойне после войны. Меня спасла сосна, в которую вонзились пули.

Пройти такой кошмар войны, пережить блокаду Ленинграда, пройти с тяжелейшими боями, освободив всю Прибалтику, Ленинградскую и Псковскую области, разгромив 350 тысячную группу войск немецко-фашистских войск и погибнуть в мирное уже время? На глазах у меня. Пришлось хоронить боевых товарищей. Это для меня был настоящий шок, страшная трагедия.

В момент отчаяния я был готов уйти вместе с ними. Я всю войну так не плакал. Сколько в этот «мирный» июньский день 1945 года пролил слез. В конце июня наша разведка установила, что на территории Латвии скрывается более 14 тысяч бойцов добровольческих дивизий, воевавших на стороне немецко-фашистских оккупантов.

Эта цифра была подтверждена нашим командованием войск на территории Латвии, по окончанию ликвидации формирований этих помощников фашистов. Да, действительно, их было взято в плен более десяти тысяч человек, в одной только Латвии. Они скрывались под землей. У них были заранее приготовлены подземные убежища, траншеи, укрытия замаскированные зелёным дерном с землей. Они были вооружены винтовками, автоматами и даже пулеметами. Я лично видел своими глазами этих людей на сборных пунктах для военнопленных и кучи трофейного их вооружения.

В порту г.Виндава, в Рижском заливе было немало военных кораблей, малых судов военного типа. Нами был получен приказ высшего командования Ленинградского фронта 50-му отдельному артдивизиону, встать на боевые дежурства и развернуть орудия в сторону всех больших и малых судов, находившихся в Рижском заливе. В случае их движения по морю в сторону Швеции, открывать заградительный огонь, с целью не выхода кораблей в открытое море. Если они на заградительный огонь не реагировали, открывать огонь на поражение.

20 июня 1945 года, этот день я также запомнил на всю жизнь. Очень памятный боевой день. Мой боевой расчет вступил в бой с остатками латышских формирований – пособников немецко-фашистских оккупантов, поспешивших удрать за границу по морю, на морских катерах.

Во время боевого дежурства 20 июня 1945 года, я заметил, что вдруг из всех стоящих в порту кораблей небольшие морские катера стали отдаляться от берега в сторону открытого моря, в сторону Швеции. Их было отлично видно в оптические прицелы орудий. В бинокль хорошо было видно, что эти объемистые морские катера были заполнены до отказа людьми. Что за люди находились на бортах, нам было не известно.

Была дана команда открыть заградительный огонь. После первого залпа два катера вернулись обратно, ближе к берегу. Два оставшихся продолжали двигаться в сторону открытого моря. Ответного огня с их стороны не последовало. Второй наш залп мы произвели на поражение по катерам. Прямой наводкой, в несколько залпов эти катера нами были потоплены. Другие два катера были пришвартованы к причалам. Люди с бортов были взяты в плен. Их было более 200 человек. Кто были эти люди? Те самые прибалты, воевавшие на стороне немецко-оккупационных войск. Большинство из них были офицеры, командный состав латышских подразделений, скрывавшихся на территории Латвии и за ее пределами. Когда их строем проводили под конвоем по набережной Рижского залива, где стояли наши орудия, я крикнул им вслед: «Что, хотели удрать по морю на катерах? От возмездия не уйдешь! Так знайте, знайте, что наши пушки всюду вас достанут, на воде и под землей, на суше и на море! Кто предал свою Родину, тот обязательно за это поплатиться!»

В сентябре 1944 года мне лично довелось увидеть своими глазами те ужасы военных преступлений и злодеяний на территории Эстонии в г.Пярну, в лагере для военнопленных.

Эстонские солдаты оказались самыми жестокими преступниками.

20-я Эстонская дивизия была коварнее, чем войска СС Гитлера. Эта дивизия охраняла лагерь для военнопленных в г.Пярну, где содержались военнопленные советские люди.

В сентябре 1944 года эти бандиты уничтожили за одну ночь более трех тысяч наших пленных. Я лично был в этом лагере для военнопленных в г.Пярну. Как они живьем сжигали в бараках советских военнопленных мужчин, женщин. Я был в международной комиссии по расследованию преступлений после ухода из этого лагеря для военнопленных немецких и эстонских нацистов, этой 20-й эстонской дивизии.

Я лично разговаривал с чудом оставшимися в живых людьми. Они рассказали об ужасах. творившихся в лагере. Деревянные казармы были заколочены досками снаружи, забиты двери и окна. Затем казармы облили бензином и подожгли. Казармы были полностью забиты живыми людьми. Несколько казарм сгорели дотла. Две казармы сгорели не полностью, но так как окна и двери были заколочены, люди не могли оттуда выбраться. Все задохнулись угарным газом и были мертвы. Эти варвары торопились доделать свои коварные дела впопыхах и наверняка, так как наши войска всё ближе приближались к городу Пярну. Они хотели скрыть свои военные преступления и сжечь трупы убитых людей. Но не успели, оставив после себя следы злодеяний на территории лагеря для военнопленных.

Горы трупов военнопленных, сложенные «поленцами» вперемешку с дровами. Таких полениц было четыре. Слой трупов, слой дров. Две из них было обгоревшими. Они торопись, не успевали свои следы замести. Сколько в этих коварных преступных поленицах было убито извергами военнопленных, наших советских граждан, мне не известно. Но думаю, что не меньше тысячи. Я так же своими глазами видел, как недалеко от входных ворот на территории лагеря лежала убитая беременная женщина, полностью голая и виден был маленький плод, понятно было, что это всё делалось в спешке.

Один из шестидесяти девяти человек оставшихся чудом в живых рассказал мне, что он в том лагере смерти находился более шести месяцев, что тот лагерь для русских военнопленных охраняла 20-я Эстонская дивизия, что «эстонские солдаты» хуже и коварнее, чем немецкие нацисты. Они военнопленных за каждый неверный шаг избивали до полусмерти. 20 сентября 1944 года шли они на работу и один военнопленный от истощения что ли, упал. К нему подбежал эстонский конвоир и так его лежачего ударил прикладом, что вылетело несколько зубов, а после побоев вообще не мог ходить. Долго болел, да так и скончался. Вот таким «зверьём» были эстонские солдаты, этой эстонской 20-ой добровольческой дивизии СС. Он долго вспоминал фамилию начальника этого лагеря. Сказал только, «Флюгер или Клюгер. В общем немец».

Я спросил:- «Что же он делал ?» Он ответил : «Выстраивал военнопленных строем. Сам лично. Приглашал нас, пленных, ближе к выстроенному строю эстонских и немецких служак, со служебными собаками – овчарками. Приказывал солдатам предлагать военнопленным куски хлеба, намазанные маслом. На тех, кто осмеливался взять эти куски, начальник лагеря давал команду солдатам спускать собак. Собаки рвали пленных. Они кричали от боли и плакали. Начальник лагеря и солдаты громко смеялись и веселились». И добавил, что были случаи когда разъяренные овчарки людей загрызали до смерти. Он рассказал, что так погиб, находившийся с ним в лагере пять месяцев военнопленный по имени Паша, из Ленинградской области родом. Привезли его из какого-то другого лагеря для военнопленных. Его в августе во время этих немецко-эстонских «забав с собаками», так искусали собаки, что заболев от множества укусов этих псов, через две недели он умер.

К нам подошли еще несколько человек из тех немногих кому удалось чудом остаться в живых. Худые, напуганные, изможенные от голода, с простриженными машинками дорожками до середины головы, так их метили в лагере. Чтобы знать, в случае побега, что это военнопленный. Женщин обривали наголо. Один из них был более крепкий, хотя на его лице была обтянута кожа и торчали одни мослы и кости, но его большие глаза светились радостью, что остался жив. Он рассказал мне про еще одну «нацистскую забаву» начальника лагеря. Начальник лагеря сам лично брал в руки кусок хлеба, проходил с ним перед строем военнопленных. Кто осмеливался протянуть руку за хлебом выводил из строя и давал солдатам приказ пороть его на глазах у всех. Пороли пленных поводками, на которых водили собак. Дрожащим голосом он добавил «нацисты глумились над нашими пленными, издевались как могли, им было весело. А наши пленные корчились от боли и кричали от сильных ударов, этими собачьими поводками. Так они издевались над военнопленными. Его нервы не выдержали, и он громко зарыдал. К нам подошли еще несколько человек. Я посмотрел на них, та же картина - «кожа, да кости».

И подумал : «Нам было тяжело в блокаду, в жестоких боях с немецкими войсками, но вам в плену было еще тяжелее». Но и после войны, выживших военнопленных ожидали жестокие тюремные испытания. Для попавших в плен к немцам, были установлены сроки : рядовому солдату – не менее 7 лет тюрьмы; офицерскому составу – не менее 25 лет, как говориться «на полную катушку».

От всего увиденного и услышанного из уст людей переживших этот кошмар в лагере для военнопленных в Эстонии, в моей памяти на всю жизнь остались грустные и тяжелые воспоминания. А ведь таких пленных было не мало по всей Европе.

После ликвидации этих латышских банд на территории Латвии и Эстонских карателей в лагере в г.Пярну часть воинских частей , в том числе и наш 50-й артдивизион, перебросили из Латвии в Ленинград. Своим ходом, на своих боевых машинах, в полном боевом снаряжении, с прицепленными пушками.

По прибытии в Ленинград наш артдивизион по ночам принимал участие в подготовке к праздничному параду на Дворцовой площади в честь Великой Победы 9 мая 1945 года.

До сего времени стоит у меня в глазах великолепная картина парада на Дворцовой площади , в Ленинграде.

Прошло 62 года, но такое прекрасное зрелище не забудется никогда. Нас встречали как победителей, с цветами и оркестрами, с песнями и слезами на глазах. Предела, радости не было конца. Мы двигались к Дворцовой площади по проспектам и улицам Ленинграда в четыре ряда, на своих автомашинах . К ним были прицеплены наши «боевые подруги» 76мм пушки, на которых было не мало вмятин и царапин от осколков немецко-фашистских снарядов. На стволах наших пушек были красные звездочки. Они обозначали боевые действия каждого расчета. На стволе моего боевого орудия №1 50-го артдивизиона, была 21 красная звездочка. Каждый расчет сидел в автомашине в два ряда. Наша автомашина №1, которой я командовал всю войну, двигалась первой к трибуне по порядку расчетов. Наши автомашины забрасывали цветами, разными свертками, в которых были вместе с цветами и бутылки с водкой, вином и другими разными вещами. Люди с обеих сторон так зажимали наши машины, что приходилось останавливаться.

При остановке автомашины нас обнимали, целовали, некоторые забирались прямо на машины. Плакали и смеялись. Торжественно кричали: « Слава победителям и освободителям нашим! Ура! Ура! Ура!»

Немало и других торжественных ,радостных слов звучало в наш адрес. Это были искренние признания ленинградцев, исстрадавшихся, столько переживших всяких невзгод от 900 дневной голодной, холодной блокады Ленинграда и ото всей тяжелейшей войны.

На центральной трибуне тогда находилось все тогдашнее руководство города Ленинграда и Ленинградской области, во главе секретаря ЦК КПСС, товарищем Ждановым Андреем Андреевичем.

Также на трибуне был командующий Ленинградским фронтом, маршал Советского Союза, Говоров Л.А. и весь генералитет Ленинградского фронта. Мы проехали на боевых машинах торжественно, стройными рядами мимо трибуны принимавшего парад, командующего Ленинградским фронтом маршала СССР Говорова Л.А., с криками « Слава Сталину! Слава КПСС! Да здравствует Великая Победа!»

Этот великолепный исторический момент радости в моей жизни, каким был военный парад в городе Ленинграде в июле 1945 года, остался в моей памяти на всю жизнь, и будет жить пока жив я.

Трагических и радостных эпизодов в моей жизни и в военной и в мирной было очень много. Можно написать большую книгу. После войны мог остаться и жить в городе Ленинграде, кто был награжден медалью «За оборону Ленинграда», в то время беспрепятственно прописывали в этом прекрасном городе Ленинграде, устраивали на учебу, при всех больших трудностях давали место в общежитии. Меня долго уговаривали, я всё отвечал «подумаю», вот съезжу к сестре в Киев, на Украину и вернусь в Ленинград навсегда.

В сентябре 1946 года демобилизовался и уехал к сестре Кате, на Украину в город Киев. Хромой, с клюшкой. В пути у меня обострилась рана. По приезду в Киев я попал в госпиталь Авиаторов. Сергей Сергеевич Яворский, полковник авиации, муж моей сестры работал в Киевском (Борисоглебском) аэропорту начальником «по строительству аэродромов на Украине. Он меня и устроил в их военный авиа-госпиталь в Киеве.

Сестра Катя и зять Сергей Сергеевич стали меня агитировать остаться жить в Киеве, на Украине. Но, нет!

Пролежал я месяц в Киевском госпитале , хромой, но немного подлечился. И потянуло меня домой, на просторы Сибири, на малую Родину, где я родился в деревню Игнатьево.

Приехал я в село Нижне - Илимск, Н-Илимского района, Иркутской области. Ко второй сестре и маме. Там у сестры жил в маленькой комнатушке. Когда женился. Жил на квартирах. Затем купил старый дом, отремонтировал его и окончательно обосновался в родных местах. Лучше их ничего нет!.

Прожил в с.Н-Илимске с сентября 1946 года по май 1968 го. 21 год и четыре месяца.

В связи с началом больших строек в Н- Илимском районе, как раз начали строить Усть - Илимскую ГЭС и Н- Илимский район разделили на два. Образовали Усть - Илимский район. Меня Обкомпартии и Облисполком направили на работу начальником соцзащиты населения, в новый Усть – Илимский райисполком, затем в горисполком.

В городе Усть - Илимске и районе я проработал еще 9 лет, с мая 1968 по май 1977 года. С этого момента началось мое путешествие по Иркутской области: Новостройки, Зона затопления. Я переезжал 11 раз, это равняется «одиннадцати пожарам» - так говорили в старину.

Последний переезд состоялся у меня 25 мая 1980 года из Усолья-Сибирского в г.Иркутск. Вот с того времени я живу в г.Иркутске.

Сейчас за плечами 87 лет. Ноют фронтовые раны. Болезни разные тревожат. За Ленинград в любом возрасте готов, как и в те суровые блокадные годы, когда у станков ленинградских заводов стояли старики и дети «блокадного Ленинграда».

В моем стихотворении «Воспоминание» есть такие строки:

«Я Ленинградскую блокаду пережил,

За Ленинград немало крови я пролил.

И было это всё не зря!

Победа! Ох, как нам нужна была!

Я вспоминаю о блокадном Ленинграде,

И клятву ту блокадных матерей,

Большой их подвиг никогда я не забуду

Ушедших в мир иной, блокадных матерей!»

Этот красивый и мужественный город, навсегда остался в моем сердце, вместе с замечательными жителями тех тяжелых блокадных дней.

Очень мне дороги и памятные награды, которые я заслужил в тяжелых боях и в мирное время. За этот красивейший город Ленинград – Санкт - Петербург! Это звучит гордо. Медали правительства СССР и России: «За оборону Ленинграда», «60 лет блокады Ленинграда» «250летие Ленинграда» «300летие Санкт - Петербурга».

Участник ВОВ, инвалид ВОВ I группы (III ст). Защитник Ленинграда Куклин Степан Васильевич , 31.01.2008

| | Поделиться