Меры безопасности, принятые вчера утром возле Кремля, беспрецедентными можно было назвать только с большой натяжкой. На самом деле они были абсолютно беспрецедентными. Их было просто не с чем сравнить. Движение по улице Ильинка, на которой стоит Гостиный двор, было перекрыто начиная с 10 утра. Причем до полудня блокировали пешеходов, а потом, до четырех часов дня,-- автомобилистов. Сотрудники администрации президента, которые полдня проводят в брожении по Ильинке, потому что разрываются между Кремлем, куда они ходят на доклады, и Старой площадью, где они работают, могли вчера расслабиться. Их чудесные магические удостоверения с личной подписью президента России, их удостоверения, способные в мирной жизни свернуть горы, вчера не могли заставить сдвинуться ни на шаг даже сержантов (а они в оцеплении были случайными людьми, в основном тут стояли насмерть майоры).

В самом Гостином дворе, наоборот, все было очень демократично. Журналисты и депутаты здесь были вместе, словно им предстояло делать одно большое дело. Я увидел стоящего в сторонке у стены министра сельского хозяйства Алексея Гордеева, пару часов назад побывавшего на докладе у президента (см. стр. 4) и поэтому выглядящего чуть усталым.

-- Похоже, вы себе места не находите в партийных рядах? -- спросил я его.

-- Да мы тут как старые быки,-- сказал господин Гордеев, покосившись на коллегу-делегата.-- Пока стоим, а потом спустимся... Ну и дальше вы знаете.

Еще более рискованное предположение сделал другой мой собеседник за четверть часа до начала работы съезда. Собеседник, без сомнения, был информированным, и все-таки его идея насчет того, что через пару часов президент России Владимир Путин возглавит федеральный список партии "Единая Россия", казалась слишком смелой.

Проблема была в том, что собеседник был даже слишком информированным. То есть он слишком много знал. Теперь кое-что из этого знал и я. И даже это мне казалось перебором.

Я попробовал рассеять это знание по гостям и делегатам съезда. И наверное, лучше бы я этого все-таки не знал, потому что члены высшего руководства "Единой России" как-то сразу мрачнели и теряли вкус к жизни, а рядовые члены партии смотрели с искренним интересом и по многу раз переспрашивали, возможно ли и в самом деле такое счастье.

Из этого я делал вывод, что высшее руководство партии все-таки, скорее всего, осведомлено о том, что это может быть, и значит, мой собеседник был прав. Реакция рядовых партийцев подтверждала это предположение.

-- Как вы говорите? -- переспросил председатель Мосгордумы Владимир Платонов.-- Первым номером? Владимир Владимирович Путин?! Коммунистическая партия, помните, ставила перед выбором: что важнее, авторитет власти или власть авторитета? Так вот в данном случае, если все это вообще можно себе представить, важнее второе. Да, наверное, это возможно... Юрий Михайлович Лужков, помните, однажды говорил по этому поводу...

Окончание этой фразы было неинтересно, но первая часть, в которой господину Платонову в связи с возможным ЧП на съезде "Единой России" сразу пришла в голову Компартия с ее богатством выбора и изощренным инструментарием влияния на умы всего прогрессивного человечества, заслуживала внимания.

Один из лидеров партии, Андрей Воробьев, на вопрос, возглавит ли Владимир Путин федеральный список, внимательно посмотрел на меня и сказал после некоторого раздумья:

-- Об этом знает только один человек. До съезда осталось... так... только 30 секунд, и нам остается только поудобней расположиться в этом комфортном голубом кресле...

Легкие металлические стулья с ручками, обитые в тон одного из самых легкомысленных цветов российского флага, можно было назвать какими угодно, но только не комфортными.

-- Ну ладно, нельзя комфортно расположиться в этом кресле,-- согласился господин Воробьев.

-- Вот в этом, с табличкой, можно,-- отозвался вице-премьер Александр Жуков, стоявший рядом.

В кресле лежала табличка "А. Ю. Воробьев".

-- Послушайте,-- сказал я,-- но ведь если бы такое случилось, то это было бы именно то, чего вы ждали все эти годы. Это же была самая желанная ваша мечта.

-- Жизнь устроена так, что иногда сбываются самые безумные желания! -- не выдержал господин Воробьев.

Через минуту он с остальными участниками и гостями съезда уже замер под звуки российского гимна, а наверху, в президиуме, стояли президент Татарии Минтимер Шаймиев, председатель Госдумы Борис Грызлов, министр МЧС Сергей Шойгу, мэр Москвы Юрий Лужков. И только один из них от души распевал слова гимна. И я не рискну предположить, что место в президиуме досталось Юрию Лужкову только из-за того, что он один изо всей этой компании знал слова. Ведь тогда придется предполагать, кому и за какие заслуги достались еще четыре места.

По моей информации, бой за эти места продолжался позавчера до глубокой ночи. С одной стороны, на самом деле здесь стояли отцы-основатели "Единой России", и вроде никаких претензий к составителям шорт-листа не могло быть, но с другой, им всем пришлось в жестокой внутрипартийной дискуссии доказывать позавчера право занять свое место, потому что именно вчера это место стоило дороже, пожалуй, любого другого в стране.

Господин Путин выступил с не очень длинной речью. И это была речь лидера партии. Так страстно Владимир Путин не зачитывал, по-моему, не только свое послание Федеральному собранию, но и даже свою речь на презентации сочинской заявки-2014 в Гватемале. Перечисление достижений народного хозяйства страны за время его двух президентских сроков заняло у Владимира Путина не так уж много времени (вопрос: о чем это говорит?).

К числу безоговорочных достижений было отнесено формирование класса новых бизнесменов. Эти бизнесмены "не считают Россию дойной коровой, а считают ее своей Родиной". Тех, кто считал Россию дойной коровой, пришлось, в свою очередь, подоить. Более того, как я понял, тех бизнесменов, которые считают Россию Родиной, доят еще активней. Владимир Путин заявил, что "крупные бизнесмены -- уважаемые люди, и они, конечно, должны внести вклад в развитие партии (контрольное слово -- 'вклад'.-- А. К.). И не только финансовый! Но нужно ли им быть в партийных списках?.."

-- Здесь нет ничего личного,-- предупредил Владимир Путин, категорически отказывая бизнесмену даже в такой маленькой слабости, как членство в партийных списках в обмен на бескорыстный вклад.

Зачем же он предупредил об этом? Для того, чтобы все подумали: "О, да ведь это личное"? Или он по-честному убеждает в этом прежде всего самого себя?

После этого Владимир Путин, словно обращаясь теперь напрямую к членам президиума, заявил, чтобы им жизнь тоже медом не казалась, что сама партия должна развиваться и обновляться, и "значит, нужно подумать об обновлении федеральных и региональных органов партии". И снова я подумал о том, что в таком ультимативном тоне с высшим руководством партии мог позволить говорить себе только ее лидер.

Под конец господин Путин заявил, что у нас наконец-то появилась возможность доказать, что Россия -- великая страна, где превыше всего достоинство и права человека, и я мысленно полностью согласился с ним: да, это придется доказывать, и долго, и очень большому количеству людей.

После президента с докладом выступил спикер парламента. Он говорил словно специально для клипов, которые будут рекомендованы к распространению в региональных организациях во время предвыборной кампании: "Это Ваш курс, Владимир Владимирович, и мы с ним пойдем на выборы!" "В наших планах -- сократить инфляцию до трех процентов год!" "Мы не дадим себя запугать, потому что мы -- Россия!" "Грозная доблесть отцов и дедов сохранилась в сердцах живых!" (ключевое слово -- "грозная".-- А. К.). "И пусть другие подстраиваются под наши планы!" И наконец: "Я хочу сказать Вам, Владимир Владимирович, спасибо за поддержку и за доверие!"

Я поймал себя на мысли, что после его речи при всем этом как-то не сложилось впечатления, что вот-вот президента России попросят возглавить федеральный список партии. Я даже очень засомневался. Не было в этой речи многозначительных намеков, которое могли бы в ней быть и даже, наверное, должны были бы. Я не учел, что драматургия этого съезда была выстроена чуть более ловко.

Но как только слово дали Лапшиной Ирине Николаевне, ткачу пятого разряда, сразу начали появляться контуры этой драматургии.

-- Городок наш небольшой,-- начала она, страшно волнуясь, и ей как делегату от народа очень шло это волнение.-- О жизни нашей провинции я знаю не по листкам оппозиционных партий...

Судя по тому, что Ирина Лапшина говорила, высоко подняв голову, она выучила свой текст наизусть.

-- Вы сказали, что не пойдете на третий срок,-- продолжала она.-- Скажу честно, когда вы сказали, мы не все поняли. Закон, по-моему, можно и поменять, это дело техники... (оглушительные аплодисменты зала.-- А. К.). И народ этот закон будет уважать также! (Вот в этом Ирина Лапшина была абсолютно права.-- А. К.)... Здесь столько умных и достойных людей, давайте что-то придумаем, чтобы Владимир Владимирович оставался нашим президентом после 2008 года!

Раскрасневшись, она сошла со сцены под бурные, продолжительные аплодисменты делегатов съезда. Я понимал делегатов: любому человеку приятно, когда его называют умным и достойным.

Госпожа Лапшина сыграла в этом спектакле очень важную роль: она забросила идею для обсуждения. Очевидно, что обсуждение и должно было закончиться неизбежным выводом. Такое количество умных людей и в самом деле не могло не придумать что-то достойное для себя и своего президента. чемпион Параолимпийских игр Михаил Терентьев, участвовавший в презентации в Гватемале, развивал сценарий. Он укрепил в присутствующих мысль о том, что Владимир Путин -- везунчик.

-- Я помню, как вы сидели, ждали результатов жеребьевки...-- говорил он.-- И нам повезло! Владимир Владимирович, Вам везет!

В других обстоятельствах господин Путин ни за что не согласился бы, что выигрыш Сочи -- это везение, а не результат кропотливой двухлетней работы, но теперь он просто смущенно наклонил голову, что нельзя было расценить ни как полное согласие, ни как решительный протест.

-- И пока вы президент,-- продолжил спортсмен,-- удача сопутствует России! Для десятков миллионов людей вы стали талисманом, символом страны. (Таким же, очевидно, как медвежонок на Олимпийских Играх-80 и медведь на гербе "Единой России".-- А. К.).

Президент "Опоры" Сергей Борисов напомнил Владимиру Путину, что "нет ни одной страны мира, где лидер страны не был бы связан с партией", и попросил Владимира Путина вступить "в одну из них", оговорившись при этом, впрочем, что имеет в виду все-таки "Единую Россию" (и зря в этот момент приободрился было спикер Совета федерации Сергей Миронов). Кроме того, Сергей Борисов предложил президенту возглавить "Единую Россию" вместе с Борисом Грызловым.

Господин Борисов сознательно согласился с ролью мальчика для битья. И его тут же побили. Сергея Борисова бескомпромиссно раскритиковал следующий выступавший, ректор Самарского медуниверситета господин Котельников. Ему была доверена честь произнести решающие слова.

И он справился со своей задачей. Именно он буквально в двух словах обрисовал структуру будущей власти в России, сказав, что он не согласен с товарищем по партии:

-- Совсем необязательно главе государства вступать в парию. Зачем ему зависеть от партийной бюрократии? На то он и президент... Как общенациональный лидер, должен управлять партией в услужение беспартийному большинству...

Уже все без исключения делегаты делегаты почувствовали, по-моему, к чему клонит ректор.

-- Предлагаю всем съездом просить Владимира Владимировича Путина возглавить федеральный список нашей партии! -- воскликнул он наконец, и мое ожидание этой фразы, ставшее уже просто нестерпимым, наконец-то закончилось.

Господин Котельников, правда, на этом не остановился и добавил, что именно такая конструкция позволит президенту России весной 2008 года возглавить правительство.

Господин Котельников от имени главного сценариста, к которому он теперь, собственно говоря, и обращался, намекал еще и на то, что господин Зубков после марта освободит эту должность. А учитывая характеристику, которую действующему председателю правительства дал всего несколько дней назад сам Владимир Путин, можно быть уверенным в том, что уйти с нее Виктор Зубков способен только на повышение.

То есть обрисованная господином Котельниковым конструкция была абсолютно законченной.

Зал встал.

Владимир Путин тоже встал и даже на мгновение приложил руку к сердцу. Впрочем, жест для него самого был настолько нехарактерный, что он отдернул руку и ею же предложил делегатам сесть, предварительно сделав это сам (он понимал, очевидно, что по своей воле они теперь ни за что не сядут).

-- Зачем нужно ваше участие, если в Думе вы все равно работать не будете? -- еще подчищал все концы господин Котельников.-- А затем, что людям нужны гарантии преемственности!..

Оставались формальности. Борис Грызлов попросил президента ответить "на очень конкретные вопросы, которые были высказаны выступающими".

Между тем сначала президент зачитал то, что он в течение сорока минут писал, слушая всех этих ораторов, в своем блокноте. На огромном экране, когда его показывали крупным планом, было видно, что листы блокнота исписаны именно его почерком.

В блокноте было про решающий перелом, который достигнут в восстановлении конституционного порядка и территориальной целостности страны; про высшие эшелоны власти, очищенные от могущественной олигархии и ее "нелегитимного влияния, но еще многое предстоит сделать, как мы сегодня говорили, для борьбы с коррупцией"... Он, похоже, действительно хотел это сказать, иначе бы не исписывал свой блокнот, но выглядело это как неприлично затянувшаяся театральная пауза.

-- Теперь по поводу тех идей и предложений, которые здесь прозвучали,-- наконец произнес он.-- Я действительно, хотя и был одним из инициаторов создания "Единой России", но, как и подавляющее большинство граждан страны, являюсь беспартийным, и этот статус я бы менять не хотел. Это первое.

Если кто-то в этот момент испытал жгучее разочарование или, наборов, вздохнул с облегчением, то зря. Это стоило дослушать до конца. Просто Владимир Путин играл свою роль гораздо вдохновенней своих сегодняшних партнеров. К тому же и опыт у него в таких делах посерьезней, чем у них (см. статью на стр. 4 о встрече президента с членами правительства).

-- Изменение Конституции под конкретного человека, даже если этому человеку я безусловно доверяю, считаю некорректным,-- продолжал он.-- Возглавить правительство -- это вполне реалистичное предложение. Но об этом пока еще рано думать, потому что для этого нужно как минимум два условия. Первое -- "Единая Россия" должна победить на выборах в Государственную думу 2 декабря текущего года... И второе -- президентом страны должен быть избран порядочный, дееспособный, эффективный, современный человек, с которым можно было бы работать в паре.

В этот момент могло, конечно, показаться, что Виктор Зубков -- уже без нескольких месяцев президент России (ведь именно такими словами Владимир Путин характеризовал его на встрече двухнедельной давности с членами клуба "Валдай"), а сам Владимир Путин с мая 2008 года -- председатель правительства всех россиян и лидер парламентской республики с партийным премьером во главе.

Но опять не стоит торопиться. Эта идея не может выглядеть слишком привлекательной для господина Путина хотя бы потому, что изначально исходит от господина Ходорковского. Неожиданности еще будут, можно не сомневаться.

-- Но вот о чем нужно и можно говорить уже сегодня,-- вышел на коду президент,-- так это о том, что ваша партия может и должна стать тем инструментом социальной стабильности, обеспечения дееспособности будущего парламента, всей власти, быть инициатором развития, опорой исполнительных органов власти по выполнению всех намеченных планов. Вот об этом говорить можно и нужно. Поэтому я с благодарностью принимаю ваше предложение возглавить список "Единой России"!

Снова вставшие с овацией делегаты съезда были так непритворно счастливы и испытывали такое упоение от своей победы, что мне очень хотелось помочь им назвать вещи своими именами.

Я хотел сказать им, что это был съезд победителей.