О скандале с задержанными в петербургском порту «ножками Буша» пишут уже четыре года, и все кому не лень. Коммунисты и сионисты, демократы и патриоты нудно выясняют: имели ли право сотрудники ОРБ задержать около 6 тысяч тонн американской курятины и не является ли владелец злополучного мяса, бывший одесский завмаг Сеня, а ныне преуспевающий штатовский бизнесмен Сэм Кислин невинной жертвой злых ментов?

При ближайшем рассмотрении картина выявляется весьма двойственная. С одной стороны, махинации вроде бы налицо. Согласно имеющимся документам, через границу продукция американских птицеводов пошла под названием «ножки куриные замороженные» вместо положенных «четвертей куриных». В результате таможенная пошлина 0,3 евро за килограмм автоматически упала до 0,2 евро. Ну а теперь перемножьте разницу на шесть миллионов и прикиньте получившийся гешефт! И еще, по материалам следователя по особо важным делам Северо-Западной транспортной прокуратуры Анатолия Баранова, 17 с лишним тонн курятины оказались вообще незадекларированы. Еще 10 тысяч евро Семену Захаровичу на бедность.

Однако имеется и другая сторона вопроса. Прихватив подозрительную курятину, служители закона отдали ее на ответственное хранение некой фирме «Европласт» (не путать с одноименной компанией добропорядочных производителей укупорочных крышек!). А та, не имея своих холодильников, переправила их на хладокомбинат ООО «Айсберг», откуда 760 тонн товара были реализованы, дабы оплатить хранение. Еще порядка двух тысяч тонн загадочно избежали задержки и таинственным образом попали на прилавок. Но поскольку в деле первоначально фигурировало почти шесть тысяч тонн, мистер Кислин получил вполне законное право задать вопрос: «И где таки остальное?»

Из записанной на диктофон беседы двух граждан, один из которых называл себя Кислиным, а второй Барановым, выяснилось, что необходимые разъяснения можно получить в «Картельбанке». Вроде бы именно там открыл свой счет «Европласт», скинул на него вырученные деньги, а потом бесследно исчез. Вслед за ним вылетел в трубу и «Картель», после чего следы выручки за окорочка потерялись окончательно вместе с председателем правления банка Дмитрием Лазутовым. Деньги испарились по фиктивным договорам на поставку оргтехники, а сверх того господин Лазутов незадолго до исчезновения вроде как попытался перепродать другому авторитетному бизнесмену пару заправок «Татнефти», был разоблачен и, по нашим сведениям, жестоко пострадал.

Согласно другой версии, Дмитрию Валентиновичу не простили как раз мороженых птиц, а в целом, глядя на разборку из-за них, складывается впечатление, что хороши оказались обе стороны. Более того, вся история до отвращения напомнила известный эпизод из жизни Зощенко и Чуковского. Сперва под ноги писателям свалилась из окна куриная тушка, потом оттуда же раздался вопль: «Не трожь мою куру!», и, наконец, выскочивший из парадного мужик схватил тушку под мышку и уехал на трамвае. После чего на улицу выбежал настоящий хозяин, обвинивший в краже птицы классиков советской литературы... Нынешняя куриная склока выглядела столь же непрезентабельно, а потому появление в ней одного из первых лиц российской вертикали власти казалось особо загадочным.

Раздвоение генеральной прокуратуры

Хотя и демократы с коммунистами, и патриоты с сионистами упорно делают вид, что вышеупомянутого лица в окорочковом скандале нет, документы свидетельствуют об обратном. Едва ли не на следующий день после задержания куриных четвертей заместитель руководителя президентской администрации Виктор Иванов отправил генеральному прокурору России Владимиру Устинову письмо за исходящим номером А4-9581. В нем Виктор Петрович «в связи с большими объемами задержанной продукции, ограниченным сроком ее реализации и появлением недоверия к российским партнерам и органам внутренних дел на транспорте Северо-Западного региона» просил Устинова «в возможно более короткий срок рассмотреть и принять решение по вышеуказанным уголовным делам».

Согласитесь, что пристальный интерес, проявленный столь высокопоставленной персоной к, в общем-то, мелкой в масштабах страны разборке представляется весьма странным. Еще более загадочно выглядит реакция Генпрокуратуры. Если поначалу оттуда отписали, что дело возбуждено правильно, то в письме за исходящим номером 23-1196-00 от 22 сентября того же 2000 года Виктора Петровича уведомили в обратном. Едва возбужденные дела были тут же закрыты за отсутствием состава преступления. После чего следователь Баранов заявил, что прекратил расследование незаконно «под давлением начальника Управления Генпрокуратуры РФ Морозова В.А., имевшего приятельские отношения с отправителем груза - гражданином США Кислиным, о чем я неоднократно писал в рапортах».

Тем не менее процесс, начавшийся задержанием окорочков, до сих пор катится в обратную сторону. Баранов и тогдашний и.о. Северо-Западного транспортного прокурора Травин нынче сами ожидают суда, а едва ли не вся таможенная верхушка региона лишилась своих постов. Чьи же окорока оказались столь важны для Кремля, что покушение на них обошлось организаторам столь дорого?

Фото с другом Биллом

При ближайшем рассмотрении босс владевшего куриными трупами ООО «Миратон» оказался фигурой весьма примечательной. Если верить продажной западной прессе, именно он в компании с братьями Черными разорял нашу металлургию с помощью знаменитого толлинга (это когда зарубежный благодетель не платит за ввоз сырья и вывоз готовой продукции окученного предприятия). Само собой, в Штатах такой удар по конкурентам пришелся кстати, и Сэм получил право сфоткаться с самим президентом Клинтоном и мэром Нью-Йорка Джулиани.

А вот с депутатом Думы от «Единой России» Иосифом Кобзоном Семен Захарович общего языка не нашел. «В 1994 году меня оклеветал одесский еврей Сэм Кислин, - возмущался Кобзон в интервью «Экспресс-газете». - Он торговал в России металлом, проторговался и удрал в Штаты. Там его скрыли, и, чтоб как-то отслужить своим покровителям, он написал на меня две страницы клеветы».

Совсем иначе, судя по всему, пошли у Сэма дела с российской прокуратурой. Например, адвокатом ООО «Миратон» сейчас является Дмитрий Александрович Дворянский. Тогда как ректором Санкт-Петербургского юридического института Генеральной прокуратуры еще во время ввоза спорных «четвертькур» был как раз Александр Михайлович Дворянский. Не папу ли с сыном мы тут наблюдаем? И не в упомянутом ли выше институте учился сын зама генерального прокурора по Северо-Западу Владимира Зубрина, что утвердил постановление о возбуждении уголовного дела против Баранова? И не о покойном ли Валерии Алексеевиче Морозове говорит по телефону человек, похожий на Кислина? Если фраза «Я Морозова знаю еще давно по другим делам» относится именно к начальнику управления Генпрокуратуры по надзору за законностью на транспорте и таможне, то в чем суть «других дел»? И не из них ли вытекает указание Баранову о закрытии дела бывшего одесского гешефтмахера?

В любом случае, человек с голосом, похожим на кислинский, выглядит, судя по разговору, весьма уверенно. Вызвавшего неудовольствие генерал-лейтенанта Травина он пренебрежительно обзывает клерком и кроет матом, тогда как себя именует не иначе, как «вторым-третьим человеком в России». Очень не хочется, чтобы это оказалось правдой, даже если сэмовские окорочка и вправду имеют для Кремля стратегическое значение.