По данным Минприроды в России в результате аварий на объектах добычи и транспортировки нефти в окружающую среду поступает около 1,5 млн. тонн нефти в год, что вдвое превышает объем разлива нефти в Мексиканском заливе в 2010 году в результате аварии на платформе British Petroleum. Гринпис, опираясь на независимых экспертов дает цифры в три раза больше, чем Минприроды. Основная причина разливов нефти – ржавые трубы. По оценкам Гринписа ежегодно случается более 25 тысяч аварий, в результате которых гибнет окружающая среда.

Интернет-журнал «7x7» и «Гринпис России» организовали блог-тур «Дырявые трубы» в Сургутский район ХМАО, чтобы журналисты сами смогли оценить масштабы катастрофы. От ТВ2 в Югру отправилась Виктория Мучник.

Найти нефтеразливы на территории Югры, где работает компания Роснефть, нетрудно. Их хорошо видно на снимках со спутников и почти все они отмечены на картах Гринписа. Два часа пути от Сургута – и мы под руководством руководителя проекта энергетической программы Гринписа России Елены Сакирко без труда находим нефть. Много нефти.

Основная причина разливов нефти – аварии на нефтепроводах из-за ржавых труб. Максимальный безаварийный срок службы промысловых нефтепроводов зависит от природно-климатических условий, места размещения, транспортируемой среды, материала изготовления и составляет при наиболее благоприятных условиях порядка 20 лет. Для некоторых нефтепроводов и природно-климатических условий такой срок может составлять  и менее 5 лет .  По разным оценкам износ нефтепроводного парка в России на сегодняшний день составляет порядка 50-70 % .

Убедиться в том, что основная причина утечки нефти - это старые трубы, нетрудно.  Хозяин труб также очевиден. Везде стоят фирменные таблички Роснефти.

Стоимость программы модернизации промысловых нефтепроводов России оценивалась в 2014 году тогдашним министром природных ресурсов и экологии РФ Сергеем Донским в 1,3 трлн. рублей.

В том же докладе отмечалось, что согласно  принятым в 2013 году новые Правилам безопасности в нефтяной и газовой промышленности, определены сроки замены трубопроводов (не менее 1 раза в 8 лет). Судя по результатам наших наблюдений трудно предположить, чтобы регламент этот нефтяниками исполнялся хоть в какой-то мере.

Сокращение операционных расходов за счет недоинвестирования в охрану окружающей среды позволяет нефтяным компаниям экономить значительные средства и создает конкурентные преимущества по отношению к зарубежным компаниям. Рентабельность добычи нефти в России является более высокой, чем у зарубежных конкурентов.

Секрет успеха – у нас перед глазами!

Следующая наша остановка - у нефтяного амбара. Это такая глубокая яма, в которую сливают нефть, собранную на месте аварии. По мнению экологов нефть из амбаров должна откачиваться и поступать на нефтепереработку. Однако, как долго нефть остается в таких ямах и перерабатывается ли она вообще,  в Гринписе не знают.

Измерив глубину амбара, которая составила порядка полутора метров, двигаемся дальше. Везде воняет мазутом.  Дышать тяжело.

А вот и так называемая рекультивация земель. То есть в теории – попытка восстановить то, что разрушили. Зовут смотреть. Громадный кусок земли. В теории рекультивация должна была заключаться в следующем: разлившуюся нефть – то что можно – должны собрать, остальное подвергается микробиологической очистке (используются для этого специальные микроогранизмы), затем территорию засыпают песком, смешивают нефтесодержащий слой грунта с другими слоями, засевают загрязненный район травами. У нас же перед глазами пока горы песка и проступающая сквозь песок нефть.

Очень большой разлив нефти здесь случился 2 или 3 года назад. Здесь было настоящее море нефти.  По площади рекультивации видно, какого масштаба были эти разливы. И в общем,  слово «были» здесь не очень правильное. Нефть еще осталась и я не вижу, чтобы сейчас здесь кто-то работал, — отмечает Елена Сакирко.

Надо отметить, что в ходе всей нашей экспедиции нас заботливо сопровождала машина службы безопасности Роснефти. За нами наблюдали. Просьбу представиться игнорировали. Впрочем, снимать и фотографировать нефтеразливы не запрещали.

Трудно оценить, какую часть промышленной территории Роснефти нам удалось обойти, но и того, что мы увидели достаточно, чтобы понять: это настоящая экологическая катастрофа. Только ее мало кто видит! Добраться до территорий разливов самостоятельно мало кто способен. В результате нефтяникам легко удается скрывать следы своей деятельности.

Впрочем, не особо-то они их и скрывают. По крайней мере так считает Алексей Ковалевский, заместитель руководителя Службы по контролю и надзору в сфере охраны окружающей среды Югры. На встрече с журналистами он представил официальную статистику, согласно которой в 2017-м году на нефтепроводах компании «Роснефть» в Ханты-Мансийском округе произошло 3496 аварий. Т. е. приблизительно по 10 нефтеразливов в день! Площади, загрязненные нефтью, составляют порядка 3,5 тысяч гектаров.

Представитель Природнадзора Югры подтвердил, что основная причина аварий – ржавые трубы. Он рассказал, что «высокоагрессивная перекачиваемая среда», то бишь, скважинная жидкость, приводит к ручейковой коррозии, которая в 70 % приводит к порывам трубы. «Мы понимаем, что нефть — это не совсем жидкость, в том виде в каком мы ее привыкли на бензоколонке видеть,— пояснил Алексей Ковалевский. — Это водогазонефтянная эмульсия, которая в том числе содержит в себе и твердые частицы, которые при движении по трубопроводу работают как наждак. Они режут трубу по нижней кромке и любые дефекты стали, в том числе и скрытые, они выявляют очень быстро. Это особенность нефти ХМАО. Есть легкие виды нефти, которые не содержат в своем составе такого объема примесей и воды».

По словам Ковалевского, средства, которые выделяются на реконструкцию трубы измеряются в миллиардах рублей. Однако протяженность трубопроводов в Югре составляет свыше 112 тысяч километров и чтобы убрать все прогнившие трубы нужно менять по 10- 20 процентов в год минимум. Но это не всегда получается. Сезон замены трубы очень короткий. Это связано с местными природными условиями — основная масса трубопроводов проходит через болота. Летом и в межсезонье, по словам Ковалевского, на эти территории попасть просто невозможно. Основная работа ведется только в зимний период, когда грунт промерзает и тяжелая техника может подойти.

На вопрос журналиста ТВ2, почему Сургутнефтегаза всего 4 аварии в год, а у Роснефти почти 4000, Алексей Ковалевский посоветовал нам обратиться за комментарием к Ростехнадзору, потому что  это они дают разрешение на эксплуатацию опасных производственных объектов. «В чем причина такого расхождения, для нас остается загадкой» — ответил Ковалевский.

Для Михаила Ходорковского никакой загадки тут нет. Мы попросили его прокомментировать упрек Природнадзора Югры: мол, аварии на нефтепроводах происходят потому, что Юкос 15 лет назад не инвестировал в инфраструктуру.

Пообщаться с представителями нефтяных компаний и задать им вопросы журналистам не удалось.