Эхо винной войны

И на дне пестицидов вроде бы нет.<br>Фото: АП. SHAKH AIVAZOV

И на дне пестицидов вроде бы нет.
Фото: АП. SHAKH AIVAZOV

Грузинское правительство не считает «винную войну», которую ведет Россия, экономической катастрофой, но намерено отстаивать репутацию национального алкоголя для его продвижения на другие рынки. Такую позицию в конце прошлой недели озвучили в Тбилиси сразу несколько министров. Однако спокойствия чиновников не разделяют виноделы: одни уже были вынуждены сократить производство, другие намерены отказаться от запуска новых проектов, третьи подумывают о сокращении штата.

В Грузии практически все, с кем удалось пообщаться корреспонденту «НИ», были абсолютно уверены, что решение о винной блокаде, принятое главным санитарным врачом России Геннадием Онищенко, носит чисто политический характер. Об этом говорили и чиновники, и бизнесмены, и ученые, и простые граждане. Недавано, будучи в Москве, министр сельского хозяйства Грузии Михаил Свимонишвили, так и не добившийся встречи с г-ном Онищенко, пообещал открыть виноградники кавказской республики, винные заводы и лаборатории для российских экспертов и журналистов. Обещание свое он выполнил – на прошлой неделе российская делегация побывала в Грузии.

Впрочем, если по поводу причин, побудивших Геннадия Онищенко обнаружить в винах пестициды, в грузинском обществе разногласий нет, то относительно того, стоит ли и дальше прилагать усилия для возвращения грузинского алкоголя на российский рынок, в стране ведутся споры. Причем на всех уровнях.

«Как пили мы наше вино, так и пьем, никакой запрет не заставит грузин усомниться в качестве наших вин», – задумчиво рассказывала корреспонденту «НИ» продавец продуктового магазина на проспекте Руставели Нина Цабадзе, высчитывая что-то у себя в тетради. Расчеты, видимо, не сходились, поэтому собеседница вдруг обнаружила национальный темперамент, внезапно вспылив: «Да что, в мире стран что ли больше нет?! Справимся и без России».

Ее коллега Венера – сотрудница винного магазина – была настроена более дружелюбно. «Вы из России? Ой, как мы рады вас здесь видеть!» - с истинно грузинским гостеприимством встретила нас тезка богини любви. Но, услышав фамилию Онищенко, она также не смогла скрыть своего недоумения. «Я с большим уважением отношусь к России, но этот запрет просто глупость какая-то, – делилась с нами Венера. – Вы сами-то ему верите? Я тридцать лет здесь работаю, продаю вино, и еще никто из моих покупателей не отравился. Так что давайте жить дружно!»

В магазине сувениров девушка по имени Мака сообщила нам, что «винная война» с Россией никак не повлияла на спрос иностранных гостей. «Все как покупали, так и продолжают покупать наше вино, – рассказала она. – И россияне, и украинцы, а еще турки и американцы». «НИ» поинтересовались у Маки, какие вина пьют сами грузины. «Большинство моих друзей предпочитают красное, женщины – «Киндзмараули», «Хванчкару», мужчины – «Саперави», – начала вспоминать Мака. – Белое мы пьем реже...» – «А негрузинские пьете?» – не вытерпела я, опасаясь, что список будет чересчур длинным. «Нет, зачем? – улыбнулась Мака. – У нас же у самих вино на любой вкус есть».

Разговоры с чиновниками были более предметны и менее эмоциональны. «Ни один из четырех хлорорганических пестицидов, якобы обнаруженных в нашем вине Роспотребнадзором (ДДТ, алдрин, гептахлор и гексахлорциклогексан), грузинскими виноградарями не используется, – в унисон говорили сотрудники Министерства сельского хозяйства. – Их применяли еще во времена СССР в период нашествия саранчи. Однако в середине прошлого века они были запрещены во всем мире как ядовитые, после этого в Грузию их не завозили. У нас применяются те же самые удобрения, что и в России».

По словам чиновников, солидные производители слишком дорожат своей репутацией, чтобы использовать запрещенные химикаты, в то время как на рынке имеется достаточно разрешенных и качественных удобрений. У мелких же фермеров попросту нет денег на закупку каких-либо искусственных веществ – в течение долгих лет они используют только органические. Более того, по данным заведующего химическим отделом «Винной лаборатории» Николая Шакулашвили, пестициды можно обнаружить в воде, почве, но не самом вине. «Если уж г-н Онищенко обнаружил в грузинском вине пестициды, то, по нормам международного права, он должен был предать гласности информацию о том, в каких марках вин они были обнаружены, в какой партии, в каком количестве, – говорит специалист. – Более того, две бутылки из забракованной партии должны храниться у Роспотребнадзора на случай судебного разбирательства».

Пока же подобной информации от российского ведомства не получили ни грузинские чиновники и виноделы, ни российские импортеры и потребители. На сайте ведомства указаны лишь марки вин и коньяков, которые были проверены. Далее идет информация о том, сколько из них были признаны опасными для здоровья и перечислены якобы найденные в них пестициды. Обнародованием подробностей Роспотребнадзор себя не утруждает. По словам Михаила Свимонишвили, когда он попросил помощника главного санитарного врача РФ предоставить ему всю информацию, тот ответил, что не имеет на это права. «Мы допускаем, что в России продается некачественное вино, – говорит глава грузинского Минсельхоза. – Только при чем здесь Грузия, если сотни тысяч бутылок вина, в которых нет даже намека на виноград, производится в гаражах Владивостока, Санкт-Петербурга и других российских городов».

В оценке последствий винной блокады у тбилисских чиновников единства нет. Госминистр Каха Бендукидзе вообще не видит большой проблемы. «Роль российского рынка в грузинской экономике сильно преувеличена, – уверен господин Каха. – Экспорт вина составляет 0,7% ВВП, в то время как сельское хозяйство дает 16%, коммуникации – 9%, транспорт – 6%, туризм – 5%. Для Молдавии запрет – проблема, для нас – нет. Хотя, конечно, он возмущает нас, как любой акт бандитизма». Глава Минсельхоза Михаил Свимонишвили разделяет эту точку зрения лишь отчасти. По его словам, первоочередной задачей для Грузии сейчас является восстановление репутации грузинских вин. «Это необходимо, чтобы у потребителей Европы, США, Азии не возникло предубеждения», – рассказал «НИ» министр. В то же время он пообещал приложить максимум усилий, чтобы вернуть вино и коньяк на стол российского потребителя. Озабоченность чиновника понятна: в винодельческой отрасли занято около 10% населения, а если учесть, что почти у каждой грузинской семьи есть свой виноградник, то и все 40%.

Производители алкоголя также настроены вовсе не так оптимистично, как г-н Бендукидзе. Почти у всех начались проблемы с кредиторами и инвесторами. В «Тифлисском винном погребе» полагают, что им теперь придется отказаться от запуска новых проектов, а винно-коньячной компании «Братья Асканели», чье производство на 60% ориентировано на Россию, уже пришлось остановить некоторые линии розлива. Часть производителей подумывает о сокращении штата. Российские эксперты алкогольного рынка также полагают, что официальный Тбилиси недооценивает масштаб потерь. «При всем уважении к грузинской стороне, они раз в 12–14 преуменьшают ущерб своего виноделия и экономики, – говорит директор департамента информации Союза участников алкогольного рынка Вадим Дробиз. – В Тбилиси говорят о полупроцентной доле виноделия в бюджете Грузии, хотя даже поверхностный анализ свидетельствует: это не менее 6–7%».

Сейчас чиновники и производители намерены налаживать более плотное сотрудничество с Украиной, Казахстаном, США, Германией, Турцией, а также выходить на практически неосвоенные рынки – Японию, Китай. Впрочем, мало кто из них полагает, что это будет легкий путь. «Чтобы завоевать международный рынок, австралийским виноделам потребовалось 15 лет и рекламный бюджет в 3 млрд. долларов», – вздыхает директор по рекламе и общественным связям компании «Киндзмараульский винный погреб» Димитрий Лебанидзе.

КСТАТИ

По словам менеджера по связям с общественностью компании GG&MW (официальный мировой дистрибьютор «Боржоми») Сергея Рыбака, партия минеральной воды, которую Роспотребнадзор запретил к реализации в связи с обнаруженным нарушением санитарного законодательства, компании не принадлежит. Г-н Рыбак сообщил, что всем 90 официальным российским дистрибьюторам были направлены необходимые документы, и они продолжают регулярно импортировать продукцию. Кроме того, по оценке GG&MW, в России не более 1–1,5% минеральной воды, продаваемой под маркой «Боржоми», является фальсифицированной продукцией.

Ольга Горелик, Новые известия , 24.04.2006

| | Поделиться