Сырьевой менталитет

Рисунок: КОНСТАНТИН КУКСО / Коммерсантъ

В современном мире существуют, не пересекаясь, две России. Одна – в российских СМИ. Это энергетическая сверхдержава, стремительно возвращающая временно утраченные позиции. Вторая – в западном сознании. Это авторитарная коррумпированная страна с небольшой экономикой, небоеспособной армией и имперскими амбициями. В этом отношении Россия в последние годы все больше стала напоминать Советский Союз. Дело не только в шпионских скандалах, национализации нефтяной и автомобильной промышленности. Изменилось восприятие России – как самими россиянами, так и иностранцами. И как во время СССР, эти восприятия вновь оказались диаметрально противоположными.

Россияне все больше гордятся своей страной, ее ролью в международных отношениях. С другой стороны – как и в советское время – они не узнают свою страну в зеркале зарубежной прессы. Западные телеканалы и газеты давно не сообщают положительных новостей о России. Партнеры по G8 не могут объяснить своим избирателям, как обсуждать энергетическую безопасность со страной, отключающей газ в качестве средства убеждения покупателей. А внутриполитическая ситуация характеризуется как восстановление если не тоталитарного, то авторитарного режима.

Глобальное отсутствие

Впрочем, еще непонятнее для россиян то, что даже критические статьи о России нечасто появляются на первых страницах мировой печати. С образом возрождающейся державы плохо согласуется отсутствие России в повестке дня глобальной экономики и политики. Средний американец знает гораздо больше об Индии, Китае или Бразилии, чем о России. В прошлом году вышла книга колумниста The New York Times и обладателя Пулитцеровской премии Томаса Фридмена "Плоский мир. Краткий курс истории XXI века". Книга несколько месяцев удерживала первое место в рейтинге американских бестселлеров и стала своеобразным манифестом американской и глобальной элиты. Фридмен уделяет огромное внимание Индии и Китаю, но Россия в книге практически отсутствует.

Индия и Китай действительно играют гораздо большую роль в мировой экономике, чем Россия. Это не просто большие экономические державы, но и центры изменений. Именно здесь возникают новые идеи и модели бизнеса, новые корпорации, теснящие по всему миру западных конкурентов. Россияне, впервые попавшие в Китай, как правило, впадают в ступор. Одно дело смотреть на статистические отчеты, другое – видеть своими глазами. Но еще больше поражает второй визит – разница в уровне развития за год-два кажется невероятной. Казалось бы, высокие цены на нефть преображают Москву не по дням, а по часам, но Пекин меняется гораздо быстрее.

Незаметность России, отсутствие в глобальной экономической повестке – это не только вопрос уязвленной национальной гордости, он имеет вполне практические следствия. Например, процесс вступления России в ВТО идет уже больше десяти лет. По-прежнему не достигнуто соглашение с США, и если решение и будет найдено, то скорее в результате политической сделки. В Америке просто нет сильного экономического лобби, заинтересованного во вступлении России в ВТО. По сравнению с Китаем ставки слишком низки, чтобы заинтересовать серьезных игроков.

Голландская болезнь – в головах

Оборотная сторона безразличия мира к России – равнодушие россиян к происходящему за рубежом. Показательный пример: российская помощь пострадавшим от цунами была в три раза меньше помощи Греции (страны, сопоставимой по населению и размеру экономики с Москвой) и в шесть раз меньше помощи Китая. Причем помощь эта была предоставлена исключительно в натуральной форме; денежная помощь даже не обсуждалась.

Для большинства россиян представляет интерес лишь одна международная новость – состояние мировых рынков сырья. Действительно, благосостояние многих из нас непосредственно определяется мировыми ценами на нефть. Это прекрасно понимают и российские политики, и чиновники – в краткосрочной перспективе никакие структурные реформы не могут сравниться по своему эффекту на бюджет и политическую систему с преуспеванием нефтегазового комплекса.

Это приводит к развитию самой опасной разновидности голландской болезни. Высокие цены на нефть вытесняют несырьевые отрасли не только из экономики, но и из общественного сознания. Героями общества становятся лидеры нефтегазового сектора, а идеи диверсификации экономики, воспроизводства конкурентоспособного человеческого капитала отходят на задний план.

Голландская болезнь в головах – это опасно и обидно. Опасно потому, что у России не может быть долгосрочного сырьевого будущего. Нефть, газ и металлы не могут обеспечить достойные доходы для такой большой страны, как Россия, даже при нынешних ценах. А если через три-пять лет цены на нефть упадут, например, вследствие рецессии в мировой экономике, стабилизации на Ближнем Востоке или внедрения энергосберегающих технологий, то власть в России не сможет выполнить свои обязательства перед избирателями, и неминуемо случится политический кризис. При этом смена власти необязательно будет осуществлена конституционным путем.

Прошлое вместо будущего

Это тем более обидно, что у России по-прежнему есть шанс. В России все еще высокий (но быстро снижающийся) уровень человеческого капитала. Например, для американцев самым заметным россиянином в прошлом году был не Путин, не Миллер и даже не Абрамович или Ходорковский, а Сергей Брин, один из основателей компании Google. В России же Сергей Брин не слишком известен. Талантливые россияне отлично работают в передовых компаниях Америки, в высокотехнологичных российских и иностранных компаниях в России, но эти люди не становятся героями современной России. Ее сегодняшнюю экономику и политику определяют нефтедоллары.

Самодостаточность российской общественно-политической жизни, ее ориентированность вовнутрь – скорее всего, проявление постимперского синдрома, попытки вернуть ощущение жизни в великой стране. В результате политические и общественные приоритеты неизбежно фокусируются на прошлом, и страна не может предложить перспектив молодому поколению. В современном мире по-настоящему реализовать интеллектуальный и предпринимательский капитал можно только на глобальном рынке, а Россия до сих пор находится на его задворках, и разговоры о прошлом величии лишь усиливают изоляцию.

Голландская болезнь в головах особенно опасна тем, что неизбежно выталкивает лучшие кадры в эмиграцию и совсем не способствует возвращению диаспоры. А ведь именно диаспора сыграла ключевую роль в недавнем возрождении экономической мощи Индии и Китая. У этих стран стоит поучиться и нам, если мы хотим выбрать Россию будущего.

Сергей Гуриев, ректор Российской экономической школы, директор ЦЭФИР

Сергей Гуриев, КоммерсантЪ , 29.03.2006

| | Поделиться