Отношения Министерства обороны с прокуратурой становятся все публичнее (слева — глава Минобороны Сергей Иванов, справа – генпрокурор Владимир Устинов)
Фото: Дмитрий Духанин / Коммерсантъ

Приказ министра обороны Сергея Иванова адресован всей вертикали подчиненных, начиная от заместителей министра до командиров воинских частей и военных комиссаров. "В целях защиты прав и законных интересов личного состава ВС РФ при взаимодействии с органами предварительного расследования рекомендуется привлекать для принятия юридически верных решений должностных лиц юридической службы, которые обязаны консультировать военнослужащих и лиц гражданского персонала по правовым вопросам, а также могут быть представителями потерпевшего и обвиняемого", говорится в документе.

Глава военного ведомства требует, по сути, ограничения общения военнослужащих с органами военного следствия, среди которых особо выделяется военная прокуратура. Отныне решения о контактах с органами прокуратуры командиры смогут принимать лишь после консультации с правовыми службами военного ведомства. Кроме того, юрист Минобороны обязан присутствовать на допросах военнослужащего: сопровождать его на встречи с представителями органов следствия.

Господин Иванов требует от военного командования провести с личным составом просветительскую работу о правах и обязанностях в отношениях с ГВП. В правовые минимумы для изучения всеми категориями личного состава приказывается включить ознакомление с федеральным законом "О прокуратуре РФ". В методических рекомендациях, утвержденных приказом министра, содержатся выдержки из общегражданского УК с комментариями юристов Минобороны (см. вынос).

К примеру, в инструкции напоминается, что свидетель по уголовному делу имеет право являться на допрос с адвокатом (предоставленным военным ведомством), приносить жалобы на действия или решения дознавателя, следователя, прокурора и суда. Причем, если допрос производится на территории воинской части, "рекомендуется сопровождать представителей органов предварительного следствия непосредственно к командованию". По окончании же допроса адвокат вправе делать заявления о нарушениях прав и законных интересов свидетеля. Особенно оговариваются права подозреваемого. Юристы Минобороны должны следить, к примеру, за тем, чтобы представителями прокуратуры задержанному незамедлительно объяснялось, за что он задержан. При первом же допросе прокурор, следователь или дознаватель обязаны разъяснить обвиняемому его права.

По сути, господин Иванов предлагает создание "военной адвокатуры", которая, как полагают в военном ведомстве, сможет защитить военнослужащих от "потенциального произвола ГВП". Руководство Минобороны считает, что гражданский подозреваемый, обвиняемый или свидетель сегодня более защищен, чем военный. "Это 37-й год,– считает источник Ъ в руководстве Минобороны.– Военных обвиняют без суда и следствия. Просто хватают и увозят в прокуратуру". По мнению руководства военного ведомства, бесправны в такой ситуации даже командиры. "Если военная прокуратура вызывает рядового или офицера на допрос, командиру не остается ничего другого, как сказать ему: 'Иди'",– утверждают военные.

Компромат на прокурора

Причиной издания приказа и методических рекомендаций, рассказывают в Минобороны, послужили жалобы военнослужащих на действия военной прокуратуры – от групповых обвинений сочинских матросов и военнослужащих части #78451 Санкт-Петербургского округа в "моральном давлении и принуждении к подписанию протоколов допросов с заранее подготовленным содержанием" до обращения главкома сухопутных войск Алексея Маслова к главному военному прокурору Александру Савенкову с просьбой устранить правонарушения в "деле начальника ФГУП '2048 Центральная инженерная база' города Тамбова полковника Леонида Дулембы", обвиненного в воровстве и отстраненного от должности.

Очевидно, что компромат на действия ГВП в Минобороны собирали не случайно. Нынешние рекомендации ограничить прямые контакты военнослужащих с органами военной прокуратуры – очередной выпад военных в конфликте двух ведомств, который длится уже около года (см. справку). Серия публичных взаимных нападок сопровождалась письмами руководству страны – по информации Ъ, они адресовались генпрокурору РФ Владимиру Устинову и президенту Владимиру Путину. Война двух ведомств достигла апогея в начале нынешнего года – после уголовного расследования инцидента с рядовым Андреем Сычевым в Челябинском танковом училище: юноше, по версии следствия, в результате неуставных отношений были ампутированы ноги и гениталии.

Дело Сычева получило небывалую огласку. Министр обороны Сергей Иванов отчитывался перед президентом и парламентом о срочных мерах, принимаемых его ведомством по борьбе с дедовщиной. Господин Иванов намекнул депутатам на существование неких "сил, которые ставят перед собой цель нажить сомнительный политический капитал на существующих армейских проблемах", не преминув напомнить, что лишь 1% армейских преступлений раскрывается сегодня органами ГВП, все остальные вскрывают сами военные.

Разногласия двух ведомств проявились и в ходе расследования. ГВП разрабатывала версию гангрены у Андрея Сычева из-за избиения или долгого нахождения в неудобной позе: судмедэкспертиза обнаружила у юноши синдром "позиционного сдавливания". А Минобороны настаивало на врожденном заболевании солдата. Военное ведомство получило заключение Гематологического центра РАМН с диагнозом "наследственная тромбофилия", обострившаяся "из-за нарыва пальца левой ноги". Таким образом Минобороны напрямую обвинило военную прокуратуру в подтасовывании следственных версий в пользу избиения солдата. В военном ведомстве ссылаются на показания коллег члена специальной комиссии Минобороны, направленной для проверок в Челябинск, полковника медицинской службы Александра Статкевича о том, что военная прокуратура "заставила его подписать ложное заключение" об избиениях рядового Сычева. После допроса господина Статкевича, по данным Минобороны, с медиком случился гипертонический криз, и он был госпитализирован в Челябинский военный госпиталь.

В итоге главком сухопутных войск Алексей Маслов, возглавлявший проверочную комиссию Минобороны по делу Сычева, обвинил ГВП в "превышении служебных полномочий отдельными должностными лицами, которые пытаются различными способами выбивать признательные показания у подозреваемых". Руководство ГВП в ответ сообщило о готовности передать материалы по делу Сычева в суд, который решит, стал ли рядовой жертвой неуставных отношений.

Война на выживание

В Минобороны убеждены, что и у дела в Челябинском танковом училище, и у противостояния ведомств есть явная политическая подоплека. К примеру, в военном ведомстве заявляют, что "развернута кампания против Сергея Иванова, поощряемая некоторыми фигурами в Кремле".

Любопытно, что ту же версию происходящего высказали Ъ и политологи. "Борьба ГВП и Минобороны – демонстрация раскола среди силовиков: Сергея Иванова с одной стороны и генпрокурора Владимира Устинова, помощника президента Виктора Иванова и замглавы администрации президента Игоря Сечина – с другой,– убежден известный своей лояльностью Кремлю член Общественной палаты Сергей Марков.– Этот конфликт связан с разделом влияния в контексте выборов президента 2008 года – операции 'Преемник'. Очевидно, что эти силы ведут масштабную кампанию против Сергея Иванова, пользующегося доверием президента Владимира Путина". Того же мнения придерживается и демонстрирующий оппозиционность властям политолог Станислав Белковский. "Нынешние события – проявление жесточайшего аппаратного и экономического конфликта между Сергеем Ивановым и Игорем Сечиным,– уверен он.– К проблемам армии этот конфликт прямого отношения не имеет. Иванов и Сечин борются за контроль над финансовыми потоками ВПК и кадровой политикой в оборонке. До недавнего времени в ВПК царил Сечин, однако в последние четыре месяца Иванов резко потянул одеяло на себя, став сначала вице-премьером, куратором оборонки, а потом и главой специально созданной военно-промышленной комиссии". "ГВП получила указания сделать все, чтобы дискредитировать Иванова в глазах его избирателя – Владимира Путина. Иванов защищается и отбивается как может",– считает господин Белковский.

Конфликт с ГВП воспринимается в военном ведомстве как "война на выживание". Источник в Минобороны заявил Ъ, что "ведомство имеет дело с глубочайшим системным противостоянием", и решить его можно только "передачей полномочий военной прокуратуры гражданским следственным органам". Речь, таким образом, идет о желании ликвидировать ГВП.

В ГВП вчера отказались комментировать приказ министра обороны, который грозит спровоцировать новый виток межведомственного конфликта. "Ни один юрист не будет комментировать документ, не будучи с ним ознакомленным",– заявил Ъ помощник главного военного прокурора Михаил Яненко. Впрочем, версию о "кампании против министра обороны" господин Яненко поспешил опровергнуть: "Военная прокуратура создана ради людей в погонах и работает только ради них и во имя государства. Спросите об этом в Министерстве обороны, внутренних войсках МВД, в войсках гражданской обороны МЧС, погранслужбе и у всех других людей, которые носят военную форму",– призвал помощник главы ГВП.

Допрос проводится по месту производства предварительного следствия. Следователь вправе, если признает это необходимым, провести допрос в месте нахождения допрашиваемого. Допрос не может длиться непрерывно более четырех часов. Продолжение допроса допускается после перерыва не менее чем на один час для отдыха и принятия пищи, причем общая продолжительность допроса в течение для не должна превышать восьми часов.

Так как допрос может проводиться в месте нахождения допрашиваемого военнослужащего, то есть на территории воинской части, при осуществлении пропускного режима (на основании образцов служебных удостоверений), рекомендуется сопровождать представителей органов предварительного следствия непосредственно к командованию воинской части в соответствии с порядком, устанавливаемым командиром (начальником) воинской части, к которым вызывать нужного военнослужащего для допроса.

Военнослужащий вызывается на допрос через командование воинской части (ст. 188 УПК РФ), то есть ему вручается повестка либо он вызывается на допрос следователем, дознавателем с обязательным письменным уведомлением командования воинской части. Военнослужащие, проходящие службу по призыву, направляются на допрос вместе с сопровождающим, который несет ответственность за своевременное прибытие этого военнослужащего и возвращение его в воинскую часть.

Если свидетель явился на допрос с адвокатом, приглашенным им для оказания юридической помощи, то адвокат присутствует при допросе и пользуется правами, предусмотренными ч. 2 ст. 53 УПК РФ. По окончании допроса адвокат вправе делать заявления о нарушениях прав и законных интересов свидетеля. Указанные заявления подлежат занесению в протокол допроса (ст. 189 УПК РФ).

При задержании подозреваемого, являющегося военнослужащим, об этом уведомляется командование воинской части.

Защитник, участвующий в производстве следственного действия, в рамках оказания юридической помощи своему подзащитному вправе давать ему в присутствии следователя краткие консультации, задавать с разрешения следователя вопросы допрашиваемым лицам, делать письменные замечания по поводу правильности и полноты записей в протоколе данного следственного действия. Следователь может отвести вопросы защитника, но обязан занести отведенные вопросы в протокол.

12 апреля 2005 года министр обороны РФ Сергей Иванов заявил в интервью журналу "Итоги", что "в 80% частей и соединений вооруженных сил дедовщины нет, потому что там нет вообще правонарушений".

24 мая 2005 года главный военный прокурор РФ Александр Савенков созвал пресс-конференцию, на которой отметил, что преступность в российской армии не имеет тенденции к снижению. По его словам, до 2003 года доля неуставных отношений в числе воинских преступлений составляла 11%, а к 2005 году она достигла 30%. Господин Савенков сообщил, что в 2004 году ГВП отменила более 11 тыс. приказов Минобороны, ущемлявших права военнослужащих. Он выразил недовольство ростом преступности среди командного состава, массовым увольнением контрактников, бюрократией и коррупцией в военкоматах, которые "являются прибежищем 18 тыс. бездельников". Прокурор также заявил, что назначение в апреле 2005 года бывшего командующего Северным флотом Геннадия Сучкова советником Сергея Иванова является "верхом неуважения к закону", так как адмирал был приговорен к четырем годам условно за гибель подлодки К-159 в августе 2003 года.

Утром 6 июня 2005 года через информагентства было распространено заявление анонимного высокопоставленного источника в Минобороны о том, что в ГВП "сложилась неблагополучная кадровая ситуация", выраженная в высокой текучке кадров, которая превышает все допустимые пределы, несмотря на высокий уровень денежного довольствия и социальную защищенность военных прокуроров.

В тот же день на пресс-конференции в Санкт-Петербурге Сергей Иванов заявил, что преступность в ВС, вопреки данным ГВП, в 2004 году понизилась на 9% по сравнению с 2003 годом. Министр особо подчеркнул, что вопрос о штатной численности военкоматов не входит в компетенцию ГВП. Он также отметил, что "в органах ГВП из 2983 офицерских должностей 31 должность генеральская, на 100 офицеров 1 генерал", что ровно в десять раз превышает принятые в силовых структурах нормы. В отношении Геннадия Сучкова министр Иванов ответил, что Александр Савенков лично дал добро на его назначение.

14 июня 2005 года ГВП обнародовала доклад, в котором сообщила, что с начала июня в ВС РФ в мирное время погибли 46 человек, при этом 8 из них покончили собой. После этого Минобороны стало публиковать ежемесячный отчет о небоевых потерях. Так, по данным Минобороны, за 2005 год в ВС РФ погибли 1067 человек.