Как уже сообщал Ъ, закон "О противодействии терроризму", внесенный группой депутатов Госдумы, был принят в первом чтении еще в декабре 2004 года, после чего пролежал под сукном более года. Резко ускорить работу над документом депутатов заставил вышедший 15 февраля 2006 года указ Владимира Путина "О мерах по противодействию терроризму", предполагающий создание единой антитеррористической вертикали в лице Национального антитеррористического комитета, возглавляемого директором ФСБ. И именно положения этого указа стали для депутатов главным ориентиром при доработке законопроекта (хотя обычно бывает наоборот – указы приводятся в соответствие с федеральными законами).

В итоге принятый вчера закон был приведен в полное соответствие с президентским указом: если в варианте первого чтения основные полномочия по борьбе с терроризмом возлагались на Федеральную антитеррористическую комиссию при правительстве РФ, то теперь за эту борьбу будет отвечать ФСБ, директор которой возглавляет оперативный штаб и координирует действия вооруженных сил, органов внутренних дел, юстиции и гражданской обороны. В его же компетенции – назначение ответственного за передачу в СМИ сведений о ходе операции, а также определение территорий и объектов, доступ к которым ограничен либо запрещен.

Значительно облегчить борьбу с терроризмом на самом раннем этапе, по мнению депутатов, призвано впервые сформулированное в законе определение понятия "терроризм". Оно звучит так: "Терроризм – идеология насилия и практика воздействия на принятие решения органами госвласти, органами местного самоуправления или международными организациями, связанные с устрашением населения и иными формами противоправных насильственных действий". Такая формулировка, по мнению авторов закона, позволяет рассматривать терроризм не как локальную угрозу, а как мировую угрозу.

Как пояснил вчера депутат Госдумы от "Единой России", экс-директор ФСБ Николай Ковалев, новое определение терроризма позволит мировому сообществу "начать совместную борьбу со злом, имя которому – международный терроризм". Правда, думские оппозиционеры его оптимизма не разделяют: по мнению зампреда комитета Госдумы по безопасности Виктора Илюхина (КПРФ), пока мировое сообщество не выработало единой формулировки термина "терроризм", говорить о совместной борьбе с этим злом рано.

Как бы то ни было, возможностей по борьбе с терроризмом у ФСБ теперь будет значительно больше. Ведь закон позволяет привлекать для этих целей вооруженные силы, которые, в частности, могут использоваться для "пресечения полетов воздушных судов, используемых для совершения террористического акта либо захваченных террористами" – вплоть до их полного уничтожения. При этом "подразделения и воинские части" (например, полки ПВО) будут привлекаться к борьбе с террором по решению руководителя контртеррористической операции (то есть главы местной ФСБ), а вот соединения вооруженных сил (дивизии, корпуса и армии) смогут вступить в действие лишь по приказу президента. Правда, если военные (к примеру, военно-воздушные силы) привлекаются для нанесения ударов по базам террористов за рубежом, то решение об этом должен принимать исключительно президент России.

По сравнению с вариантом первого чтения из закона исчезло упоминание о "режиме террористической опасности", который мог вводиться на срок до 60 дней в отдельных местностях или в целых субъектах РФ при "получении информации, свидетельствующей о возможной подготовке или об угрозе террористической акции" (такая информация появляется у компетентных органов едва ли не ежедневно). Этот режим, в частности, позволял вводить комендантский час и запрещать проведение массовых мероприятий. Кроме того, из закона были изъяты ограничения, связанные с работой СМИ в зоне проведения контртеррористической операции. Это обстоятельство вызвало вчера недовольство вице-спикера Госдумы от ЛДПР Владимира Жириновского, высказавшего недовольство слишком мягким вариантом закона. "Надо в будущем ввести в закон норму о режиме террористической опасности, а также элементы цензуры для СМИ при освещении терактов",– заявил вице-спикер.

Тем не менее понятие режима контртеррористической операции в законе существенно расширено. В частности, введение этого режима предусматривает возможность "удаления физических лиц с отдельных участков местности", "ведение контроля телефонных переговоров и иной информации, передаваемой по каналам телекоммуникационных систем", а также "ограничение движения транспортных средств и пешеходов на улицах, дорогах, отдельных участках местности и объектах". К тому же работать со СМИ в зоне контртеррористической операции будет поручено специальному уполномоченному оперативного штаба, находящемуся в прямом подчинении главы местной ФСБ.

Как ожидается, закон "О противодействии терроризму" будет одобрен на внеочередном заседании Совета федерации 1 марта, после чего поступит на подпись президенту.

– Эту проблему за один день не решить, но путь выбран правильный. Законопроект достаточно жесткий, но в России вся строгость закона компенсируется его неисполнением. В любом случае хотелось бы, чтобы закон был сформулирован еще подробнее.

Анатолий Кучерена, глава комиссии Общественной палаты по контролю за деятельностью силовых органов:

– Выводы можно будет сделать только после того, как закон начнет работать на практике. Но я искренне верю, что прежде, чем отдать указ о ликвидации самолета, наши военные все тысячу раз просчитают.

Геннадий Гудков, депутат Госдумы (фракция "Единая Россия"), полковник ФСБ в запасе:

– Сомневаюсь, без кардинальной реформы правоохранительной системы это невозможно. При всех сильных сторонах законопроекта меня смущает, что сроки проведения антитеррористической операции, в случае если конфликт затягивается или если в него включены несколько субъектов федерации, не обозначены. Но больше всего меня раздражает спешка: кому-то надо отчитаться за проделанную работу, и закон дописывался просто на лету.

Геннадий Зайцев, Герой Советского Союза, командир антитеррористической группы "Альфа" в 1977-1988 и 1992-1995 годах:

– Новым законом терроризм не победить. Одно хорошо: если раньше было оговорено, кто имеет право борьбы с терроризмом, то сейчас за это лично отвечает руководитель ФСБ. Теперь никто не будет кивать друг на друга, а это уже большой шаг вперед.

Аркадий Баскаев, депутат Госдумы (фракция "Единая Россия"), член парламентской комиссии по расследованию трагедии в Беслане:

– До победы над терроризмом еще далеко. Новый закон достаточно сбалансированный. Если бы он был принят до трагедии в Беслане, то мы могли бы привлечь к ответственности лиц, допустивших это кровавое событие. Закон "О терроризме" очень размыт, из него непонятно, кто за что отвечает, поэтому и спрашивать за происшедшее было не с кого.

Игорь Родионов, депутат Госдумы (фракция "Родина"), в 1996-1997 годах министр обороны России, генерал армии:

– Я далек от этих законов, у меня другие убеждения. Мы боремся с мировым терроризмом, а на самом деле у нас гражданская война на Северном Кавказе. Мировой терроризм придумала Америка, которая под таким предлогом вмешивается в дела неугодных ей стран. Жаль, что нынешний президент подхватил полупьяную политику ельцинского периода и теперь создаются ненужные документы.