В последнее время кадровая экспансия «питерцев» все больше затрагивает советы директоров крупных компаний с госучастием. Широкий резонанс получил приход Игоря Сечина в «Роснефть». А на минувшей неделе стало известно, что в состав совета директоров «Аэрофлота» на место представителя государства выдвинута кандидатура Виктора Иванова. Не исключено, что после собрания акционеров авиакомпании, назначенного на 23 октября, Иванов совет возглавит.
Впрочем, если присмотреться внимательнее, то новые функции Сечина и Иванова не представляются сколько-нибудь необычными. Еще в 2000 году Дмитрий Медведев (тогда первый заместитель руководителя администрации президента) возглавил совет директоров «Газпрома».

А двумя годами позднее упомянутый Виктор Иванов стал председателем совета концерна ПВО «Алмаз-Антей». Таким образом, «питерское» внедрение в советы началось не сейчас, и сегодняшние кадровые решения – часть давно идущего процесса.

Кроме того, «государевы люди», как известно, происходят не только из Северной столицы. И, следовательно, в советы директоров делегируются по президентской квоте не обязательно «питерцы». Так, Владислав Сурков недавно возглавил совет «Транснефтепродукта». А Игорь Шувалов в текущем году вошел в состав совета ОАО «Российские железные дороги». Есть и примеры участия в советах директоров чиновников администрации президента менее высокого уровня (например, в Сбербанке и «Транснефти»).

Несколько выделяется история взаимоотношений Александра Волошина и РАО «ЕЭС». Волошин возглавил совет директоров РАО в качестве руководителя администрации президента и в течение ряда лет был то оппонентом, то союзником Анатолия Чубайса в деле реализации реформы энергетики. В прошлом году ситуация изменилась – Волошин был вынужден покинуть госслужбу. Однако в результате длительных согласовательных процедур, в которых приняли участие он сам, Чубайс и люди из президентской команды, было решено, что Волошин продолжит свою деятельность на посту главы совета РАО, но при этом на штатной основе. Таким образом, он сохранил контроль над процессом реорганизации энергокомпании.

Отметим, что роль «государевых людей» в советах директоров различна. Так, присутствие Медведева в «Газпроме» – фактор «политической поддержки» для другого президентского протеже, Алексея Миллера. Оба они принадлежат к числу людей не просто работавших с Владимиром Путиным в питерской мэрии, но и служивших непосредственно под его началом. В данном случае речь идет о своего рода «триумвирате» Путин–Медведев–Миллер, реально определяющем политику газового монополиста.

Иная ситуация у Иванова в «Алмаз-Антее». Придя к руководству советом директоров, он инициировал назначение гендиректором своего сотрудника Игоря Климова. После того как тот был убит летом прошлого года, новым руководителем исполнительного органа концерна стал другой «человек Иванова» – Владислав Меньщиков. Таким образом, Иванов реально контролирует деятельность одного из наиболее значимых оборонных холдингов страны.

Что касается Суркова и Шувалова, то в «своих» компаниях они, видимо, будут играть роль наблюдателей, но не более того. В частности, в ОАО «РЖД» ключевую роль играет «питерец» Владимир Якунин, первый вице-президент компании. С Путиным он хорошо знаком еще с начала 90-х; в прошлом году Якунина даже прочили на место Волошина.

Люди со Старой площади вытесняют с руководящих постов в советах директоров чиновников из Белого дома. Это объяснимо. Роль министров в советах обычно была формальной, они, так заведено, обладают куда меньшим политическим влиянием, чем представители президентской администрации. Если раньше «политический фактор» редко имел значение при решении вопросов назначения членов советов и даже их председателей (примечательное исключение – попытка уравновесить влияние Рема Вяхирева в «Газпроме» в конце 90-х годов при помощи назначения главой совета директоров компании Виктора Черномырдина), то сейчас его значение становится все более отчетливым.

Какова же будет роль Сечина и Иванова в «Роснефти» и «Аэрофлоте»? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо рассмотреть ближайшие перспективы этих компаний. 16 сентября стало известно, что «Роснефть» будет исключена из списка стратегических предприятий, что должно способствовать операции по ее включению в состав «Газпрома». На минувшей неделе МЭРТ объявил, что из этого списка планируется исключить и «Аэрофлот» – в связи с предстоящей его приватизацией, которая может состояться уже в следующем году (хотя окончательное решение по этому вопросу еще не принято).

В ситуации с «Роснефтью» были две проблемы, которые нельзя решить только с помощью личного лоббистского ресурса главы компании Сергея Богданчикова, и потому они могут потребовать непосредственного участия Сечина. Первая – возможное включение в состав компании части нефтяных активов ЮКОСа: слухи об этом ходят уже давно, но главным аргументом «против» было отсутствие у «Роснефти» достаточных финансовых средств. Говорили и о «Газпроме», но для него до последнего времени «нефтянка» была непрофильным активом. Теперь же финансового ресурса «Газпрома» хватит для покупки «жемчужины ЮКОСа» – «Юганскнефтегаза» (по крайней мере, если стоимость компании упадет до крайне низкого предела в результате отзыва у нее лицензий на разработку месторождений, которые в случае изменения собственника всегда можно вернуть обратно), а с включением «Роснефти» в состав «Газпрома» нефтяная сфера становится «профильной» для газовиков. Но чтобы операция прошла успешно, необходим мощный политический ресурс.

Вторая проблема куда менее приятна для руководства «Роснефти». Речь идет о совместимости менеджмента двух компаний – тема, всегда актуальная при слияниях. В данном случае Миллеру далеко не сразу, но все же удалось расставить своих людей на ключевые позиции в «Газпроме». Богданчиков сделал это в «Роснефти» еще быстрее. Известно, что глава «Роснефти» имеет репутацию весьма авторитарного менеджера, а в активе Миллера, как уже говорилось, – прямая «государева» поддержка. В этой ситуации Богданчикову будет, пожалуй, еще более необходим политический ресурс человека, имеющего прямой выход на президента.

Таким образом, предполагаемая сфера интересов Сечина в «Роснефти» – политическая. Сомнительна гипотеза о том, что он со временем может перейти на постоянную работу в нефтяную сферу. Прямое руководство нефтяной компанией (пусть даже и увеличившейся в размерах по сравнению с нынешней «Роснефтью») вряд ли станет достаточной компенсацией за возможную утрату руководящего поста в администрации президента.

Ситуация с Виктором Ивановым в «Аэрофлоте» выглядит несколько иначе, но среди проблем, которые ему предстоит решить, также называют две. Первая связана с менеджментом компании, возглавляемой зятем Бориса Ельцина Валерием Окуловым. В СМИ уже высказывались предположения, что его позиции могут серьезно пошатнуться. Впрочем, есть основания считать, что Окулов сохранит пост главы компании. В противном случае речь будет идти о серьезных разногласиях между Борисом Ельциным и его преемником, в то время когда Путину надо заниматься реализацией не слишком популярной в обществе избирательной реформы, фактически ликвидирующей выборность губернаторов и искореняющей депутатов-одномандатников как явление. На серьезный конфликт по всем направлениям президент вряд ли пойдет.

В этом случае приоритетной задачей Иванова в «Аэрофлоте» становится обеспечение «государева» контроля за приватизацией компании, которая даже если и не пройдет в будущем году, все равно придется на время второго путинского срока. Напомним, что сейчас государству принадлежит контрольный пакет акций «Аэрофлота», а миноритарным акционером, имеющим представительство в совете директоров, является Национальный резервный банк. Владелец НРБ Александр Лебедев уже заявил, что поддерживает кандидатуру Иванова. Практика крупных сделок последнего времени (например, по предстоящей продаже госпакета акций ЛУКОЙЛа, когда глава «Коноко Филипс» – признанного претендента на его покупку – встречался не только с Вагитом Алекперовым, но и с Владимиром Путиным) показывает, что без высказанного на высшем уровне благословения со стороны государства решить вопрос о кандидатуре победителя аукциона или конкурса невозможно. Можно предположить, что «государев» человек должен будет проследить за тем, чтобы этот принцип был в полной мере соблюден и в случае с «Аэрофлотом».

Сам процесс прихода «государевых людей» в советы директоров компаний с госучастием означает усиление непосредственного влияния Кремля на экономику – только происходит оно в разных формах в зависимости от ситуации в конкретной компании. Все это вписывается в общую логику экономической модели, в которой резко возрастает роль не просто государства (ему, как известно, принадлежат самые разные структуры, интересы которых часто не совпадают), а президентской власти.