Комиссия по противодействию коррупции -- не спецслужба

Комиссия по противодействию коррупции, созданная в Думе четвертого созыва, пока только начала свою работу. Ее главная задача -- экспертиза законодательных актов на предмет их «взяткоемкости», проверка коррупционной составляющей законопроектов. При этом само понятие «коррупция» в России до сих пор не имеет юридического определения. О планах и принципах работы комиссии ее председатель депутат фракции «Единая Россия» Михаил ГРИШАНКОВ рассказал корреспонденту газеты «Время новостей».

-- Изменились ли функции новой комиссии Государственной думы по противодействию коррупции по сравнению с прошлым созывом?

-- Функции существенно расширились. На комиссию теперь возложена не только работа по конкретным обращениям, связанным с проявлениями коррупции, но и анализ законодательства на предмет выявления положений, создающих почву для коррупции, и его корректировке. Вновь созданная комиссия, как и ее предшественница, не является ни спецслужбой, ни правоохранительным органом. Она не имеет полномочий вести самостоятельные расследования по конкретным фактам коррупции и вмешиваться в споры хозяйственных субъектов. Вместе с тем она аккумулирует, изучает и анализирует поступающую в Госдуму и непосредственно в комиссию информацию о коррупции и вправе обращаться в прокуратуру и следственные органы с запросами по конкретным делам.

Однако члены комиссии исходят из того, что основной акцент в ее работе должен быть сделан на деятельности по устранению самих причин коррупции, ликвидации пробелов в законодательстве. Надо лишать чиновников так называемых «дискреционных полномочий» -- то есть возможности действовать по своему усмотрению.

-- Каковы первые результаты работы комиссии?

-- На сегодняшний день наша комиссия провела два заседания, которые были посвящены в основном организационным вопросам: образованию подкомиссий по направлениям деятельности, формированию состава экспертного совета, утверждению плана работы на весеннюю сессию, обсуждению перспективных задач комиссии на период до конца 2004 года. Образованы три подкомиссии: по изучению, анализу и обобщению поступающих в комиссию документов о коррупции; по изучению законопроектов законов на предмет положений, способствующих росту коррупции; по исследованию уже действующего федерального законодательства.

Приоритетной задачей комиссии будет также создание предпосылок для скорейшей ратификации Россией Конвенции ООН против коррупции, что предусматривает, естественно, и приведение нашего законодательства в соответствие с международными нормами. В этой связи комиссия уже, в частности, запланировала проведение «круглого стола», посвященного проблеме правовых и иных последствий, возникших в связи с ликвидацией института конфискации.

Важнейшим инструментом, который призван обеспечить эффективность работы комиссии, должен, на мой взгляд, стать экспертный совет. Мы хотим пригласить в его состав ведущих в стране экспертов по проблемам коррупции. И хотя формирование совета пока не завершено, уже сейчас можно говорить, что его состав будет весьма представительным и авторитетным. Назову лишь несколько имен: руководитель фонда «Индем» Георгий Сатаров, директор центра антикоррупционных программ российского филиала организации Transparency International Елена Панфилова, руководитель Центра по изучению проблем организованной преступности Института государства и права РАН Виктор Лунеев, проректор по науке Московской государственной юридической академии Игорь Мацкевич, советник председателя Конституционного суда Владимир Овчинский, Яков Гилинский из Института социологии РАН. В экспертный совет войдут и опытные профессионалы из правоохранительных структур, органов прокуратуры и МВД.

На заседании комиссии 25 мая был утвержден план ее работы на весеннюю сессию. В частности, мы собираемся провести анализ состояния уголовного законодательства и правоприменительной практики в сфере противодействия коррупции.

Нами принято решение продолжить работу и над принятыми Госдумой третьего созыва в первом чтении проектами федеральных законов «О противодействии коррупции» и «О парламентских расследованиях». Экспертный совет проведет их анализ, в том числе на предмет их соответствия подписанным Россией в последнее время международным конвенциям и подготовит предложения по дальнейшему прохождению указанных законопроектов в Госдуме.

-- Как именно будет осуществляться антикоррупционная экспертиза законопроектов?

-- На заседании в июне будут рассмотрены и утверждены методика и критерии оценки нормативных актов на коррупциогенность. На сегодняшний день такие методики существуют. В частности, есть интересная, на мой взгляд, методика, разработанная Центром «Индем», есть определенный опыт ее использования в Счетной палате, есть наработки в НИИ Генеральной прокуратуры. Таким образом, комиссия начинает свою работу не на пустом месте.

Нам также ясны главные недостатки законодательных норм, порождающие коррупцию. Это может быть, например, ситуация, при которой для выполнения правовых норм необходимо затратить слишком много ресурсов, вследствие чего возникает желание обойти эту норму, просто «откупившись» от нее. Другой пример -- наделение должностных лиц дискреционными полномочиями, то есть возможностью принимать решение по своему усмотрению, выбирая из нескольких существующих вариантов. Не способствует предупреждению коррупции и существующая практика, в соответствии с которой закон наделяет органы исполнительной власти правом принимать подзаконные нормативные акты. Это иногда приводит к так называемому «захвату государства» заинтересованными группами лиц. При этом комиссия будет опираться не только на экспертный совет, но и на отдел информационного обеспечения и антикоррупционной экспертизы законопроектов, формирующийся в структуре секретариата председателя Государственной думы.

-- Будет ли Дума бороться с коррупцией внутри себя? Ведь не секрет, что многие депутаты небескорыстно лоббируют интересы определенных финансово-промышленных групп...

-- С точки зрения государственного управления цивилизованный лоббизм отличается от коррупции прежде всего наличием жесткой и гласной процедуры принятия решения на основе свободного участия в ней заинтересованных сторон и конкурсности. В условиях же коррумпированного чиновничьего аппарата решения принимаются келейно, гораздо более узким кругом зачастую случайно подобранных лиц. Это влечет за собой несоответствие значительного числа принимаемых решений общественным и государственным интересам и приводит к огромным финансовым потерям в виде взяток.

Уверен, что нам необходимо принимать закон, регламентирующий лоббистскую деятельность, который бы позволил перевести ее в цивилизованное русло, ограничив одновременно поле для коррупционных проявлений.

Самый опасный вид коррупции -- покупка законного решения

Константин ГОЛОВАЧИНСКИЙ, координатор программ по административной реформе фонда «Индем», автор методики проверки законов на коррупциогенность:

-- Методика проверки законов на коррупциогенность основывается на разделении всех норм права на несколько групп. Во-первых, это нормы права, которые предоставляют чиновникам так называемые дискреционные полномочия, то есть полномочия по усмотрению, когда чиновник не имеет критериев выбора, а имеет право сам этот выбор делать. Самые одиозные нормы содержит Кодекс об административных правонарушениях, нормы которого часто устанавливают альтернативные санкции. Например, вы превысили скорость, и вас могут подвергнуть административному аресту или штрафу. А штраф тоже разный. Каких-либо критериев относительно того, какое выбирать взыскание, какой именно накладывать штраф, не существует. Есть вероятность, что чиновник будет вымогать взятку за наложение минимальных санкций. Это самый опасный вид коррупциогенности, потому что в данном случае покупается законное решение.

Второй тип коррупциогенных норм -- так называемые административные барьеры. Здесь речь идет об оптимальных способах регулирования той или иной сферы. Например, Государственный таможенный комитет в обеспечение уплаты таможенных платежей принимает банковские гарантии. Но эти гарантии могут давать только банки, указанные в определенном реестре. То есть банки, чтобы их гарантии стали ходовыми, должны попасть в этот реестр. Это им выгодно, потому что тем самым ликвидность их гарантий повышается. Хотя сам факт, что банк лицензирован, позволяет надеяться на надежность его гарантии. То есть в этой ситуации на банки накладывается дополнительная обязанность.

Третий тип -- это ведомственное нормотворчество, когда орган власти уполномочен принимать те или иные ведомственные акты. Тем самым орган власти в ситуации недостаточного финансирования целенаправленно под себя создает административный барьер. Яркий пример -- институт маркирования. Госстандарт обязал предпринимателей маркировать аудио- и видеотехнику. Совершенно бессмысленная процедура, которая ничего не говорит о качестве, -- просто приди, купи голограмму и поставь себе на товар. А где купить? В фирме «Спецзнак», учредителем которой является глава Госстандарта.

Время новостей , 2.06.2004

| | Поделиться