Практическая медицина - уже сегодня серьезный рынок слуг. Из рук пациентов; в карманы врачей ежегодно перекочевывает до 600 миллионов долларов. И чиновников крайне раздражает, что этот денежный поток идет мимо них. Особенно недоволен самый главный - министр здравоохранения.

То, что доступность и бесплатность здравоохранения в нашей стране обеспечены Конституцией, в курсе абсолютно все. Любой знает и то, что обеспечить доступность и бесплатность должно Министерство здравоохранения и лично его глава. Однако в то, что Минздрав и сам министр действительно стоят на страже нашего здоровья, верят немногие. По данным последнего опроса фонда «Общественное мнение», важнейшим министерством страны россияне назвали как раз медицинское ведомство. Одновременно подавляющее большинство признало работу Минздрава неудовлетворительной. А его глава Юрий Шевченко, вслед за министром труда и социального обеспечения Александром Починком, был удостоен согражданами титула «министра, который хуже других справляется со своими обязанностями».

Кто же этот самый министр? При его неожиданном назначении в 1999 году таким вопросом задавались многие. Сначала причиной карьерного взлета генерал-полковника медслужбы называли то, что он был земляком тогдашнего премьера Степашина и другом Собчака. Самую большую услугу опальному экс-мэру Питера начальник Военно-медицинской академии Шевченко оказал осенью 1997 года. Тогда Собчак, отказавшийся ответить на вопросы следователя Генпрокуратуры по делу о коррупции в высших эшелонах власти Санкт-Петербурга, неожиданно оказался в клинике сердечно-сосудистой хирургии Военно-медицинской академии. Прямо оттуда его отправили в Пулково, и пациент улетел за границу.

С приходом Путина широкое хождение получила версия об особом расположении главы государства к Шевченко за то, что тот спас жизнь и здоровье супруги президента. Людмила Путина жестоко пострадала в автоаварии, и муниципальная питерская медицина отнеслась к ней столь халатно, что будущей первой леди угрожала инвалидность. Тут, согласно народной молве, за дело взялся лично Шевченко, и все кончилось благополучно.

Заняв министерское кресло, Шевченко усиленно поддерживал имидж воинствующего бессребреника. Каждый свой спич, произносившийся, как правило, на фоне гигантского путинского портрета, он украшал оборотами о святом сострадании к пациенту и клялся в глубокой приверженности гуманизму. Министр гневно клеймил алчных «частников в белых халатах» и о деньгах говорил, только когда рапортовал о погашении задолженности по зарплате врачам. Потом случилось странное. На весьма представительном собрании министр, не моргнув глазом, одобрил с трибуны получение врачами денежных подношений. Многие были шокированы. Дальше - больше. Юрий Леонидович, прежде настаивавший, что всякие финансовые схемы, вроде обязательного медицинского страхования, не его ума дело, вдруг публично заинтересовался экономикой здравоохранения. Он стал проповедовать идею перевода медицины на «систему соплатежей» и призвал пациентов разделить с государством бремя оплаты их лечения. Попросту говоря, министр, который, заметьте, при том еще и председатель правления Федерального фонда обязательного медицинского страхования, предложил бросить возню с реформированием этого самого страхования и, выкинув из Конституции 41-ю статью, перейти ко всеобщей платной, по сути, медицине. То, что Шевченко назвал это соплатежами, - совершеннейшее лукавство. Потому что каждый из нас, будучи налогоплательщиком, вносит свой вклад в пополнение социальных статей бюджета и таким образом частично оплачивает собственное лечение.

Стремительная эволюция взглядов министра Шевченко имеет вполне внятное объяснение. Юрий Леонидович и его ведомство однажды уже успели продемонстрировать слабость к коммерции. Под лозунгом борьбы за качество и доступность медикаментов Минздраву удалось занять ключевые позиции по перераспределению денежных потоков на совершенно негосударственном, но зато весьма прибыльном лекарственном рынке. Б результате оптовые продавцы медикаментов стали называть Шевченко - министра ничем вроде не торгующего ведомства - главным действующим лицом в своем бизнесе. Зато цены на медикаменты продолжали расти как на дрожжах, а количество подделок на прилавках аптек множилось с пугающей быстротой.

И вот теперь на очереди практическая медицина. Казалось, в ней министр Шевченко и так достиг заоблачных высот: директор НИИ грудной хирургии ММА им. Сеченова, директор факультетской хирургической клиники им. Бурденко, завкафедрой факультетской хирургии - всего не перечислить. Но министр не остановился на достигнутом. Шевченко организовал и лично возглавил гигант под названием Национальный медико-хирургический центр имени Пирогова. Все вошедшие в центр больницы и поликлиники до тех пор многие годы успешно трудились в автономном режиме и слиться в одно целое их не понуждало ничто, кроме воли министра.

В результате, после неоднократно произносимых с минздравовской трибуны правильных речей об острой экономической необходимости разукрупнения лечебных заведений, на свет появился немыслимый даже по меркам советского глобализма конгломерат из 11 стационаров. В общей сложности это 12 тысяч больничных коек. Плюс к этому центр получил самое лучшее оборудование, которое только есть в отечественном здравоохранении. Бюджет этой структуры, чьи лечебные учреждения располагаются на пространстве от Москвы до Владивостока, свыше полутора миллиардов рублей. Таким образом, шевченковский центр поглотил больше половины тех денег, что казна выделила на всю высокотехнологичную медицинскую помощь всему отечественному здравоохранению. Естественно, что в результате таких вливаний центр министра Шевченко станет средоточием самых современных, высокосложных и дорогих медицинских технологий. Равных ему не будет. Не будет недостатка и в желающих попасть туда лечится. Любой ценой.

А теперь подумайте: человек, благодаря своей высокой должности и за бюджетные деньги, то есть даром, превратился в хозяина такого предприятия, которое легко может конкурировать со всеми прочими учреждениями сферы здравоохранения вместе взятыми. Так почему же ему не пытаться при этом пролоббировать введение платной медицины, которая буквально озолотит его детище? С точки зрения бизнеса не сделать этого было бы просто глупо. Конечно, тут можно возразить, что министр здравоохранения не бизнесмен, а защитник нашего с вами здоровья. Но вот беда - он сам, похоже, давно уже

Министр отменит конституцию

Сегодня во всех бедах посветсоветского здравоохранения принято винить систему обязательного медицинского страхования. Однако страховая медицина действует во множестве стран мира и давно доказала свою работоспособность. В самом деле, большинство людей болеют сравнительно редко и недолго, но никто не знает, когда ему понадобится врачебная помощь и сколько она будет стоить. Именно для таких случаев и придуман механизм страховки: все понемножку скидываются, а когда с кем-то случается беда, ему дают из собранных денег, сколько надо.

Однако в странах, где ОМС успешно работает, «обязательным» является только размер отчислений. При этом плательщик страховых взносов имеет право выбирать страховую компанию, а та - лечебные учреждения. В России же получателем денег стали не страховые компании, а специально созданные фонды ОМС - фактические подразделения органов здравоохранения. Получать же первичную медицинскую помощь «застрахованным» гражданам настоятельно предлагалось в поликлиниках по месту жительства. Правда, специализированные услуги им должны были предоставляться в любом государственном медицинском учреждении России. Но поскольку львиная доля средств ОМС оставалась в распоряжении региональных управлений здравоохранения, последние оказались заинтересованными в том, чтобы не выпускать пациента в чужие клиники - ведь тогда соответствующая сумма должна была уйти за ним.

Такой порядок убивал в зародыше главное преимущество страховой медицины перед государственной - конкуренцию.

В cущности, «медицинским страхованием» был назван новый целевой налог, который к тому же оказалось не так-то просто собрать. В 90-е годы официальные фонды зарплаты были, как правило, мизерными: «лежачие» предприятия и в самом деле платили своим работникам гроши, а успешные предпочитали «черный нал», указывая в ведомостях лишь небольшую долю реального заработка. Да и вечно пустые областные бюджеты, мягко говоря, не всегда аккуратно вносили средства за пенсионеров и безработных. Тем не менее в ту пору выплаты по ОМС часто оказывались для клиник вообще единственными «живыми» деньгами. И расходовались в основном на «поддержание штанов».

Сейчас ситуация другая. За три года расходы федерального бюджета на здравоохранение утроились: с 11 миллиардов рублей в 2000 году до 34 - в 2003-м. Выросли и возможности региональных бюджетов, практически прекратились многомесячные путешествия бюджетных денег. Оживление экономики и частичная легализация трудовых отношений изрядно пополнили фонды ОМС. Однако все эти благотворные изменения никак не отразились на интегральных показателях здоровья населения -заболеваемости, смертности, продолжительности жизни. И хотя всеобщий плач о недофинан-сировании российского здравоохранения не стал тише, сегодня уже всем ясно: при его нынешней организации ему не помогут никакие денежные вливания.
В марте минувшего года коллегия Минздрава объявила о намерении модернизировать систему ОМС «как исчерпавшую свои резервы в существующих рамках». Министр здравоохранения РФ Юрий Шевченко в своих устных и печатных выступлениях настойчиво проводит ту же мысль: «существующая система ОМС, хоть как-то сработавшая в кризисное время, абсолютно не подходит для конструктивной работы в современных условиях». Руководство Минздрава видит выход в том, чтобы полностью легализовать платность медицинской помощи в государственных учреждениях и тем самым признать невозможность гарантировать всем гражданам даже минимум (!) бесплатной помощи, и одновременно передать функцию аккумулирования средств вновь создаваемому «национальному солидарному банку здоровья». Иными словами, сосредоточить в руках министерства функции страховщика и разрешить подведомственным ему структурам неограниченную коммерческую деятельность. При этом за министерством, естественно, остаются все полномочия по контролю, лицензированию, сертификации, аккредитации всех медицинских учреждений в стране, независимо от формы собственности. Плюс право собственности практически на все пригодные для лечебного процесса помещения...

Вообще-то именно так это и было устроено при советской власти - не только в здравоохранении, а во всех отраслях. Каждое ведомство определяло приоритеты своей деятельности, составляло планы, заказывало работы, производило их, оплачивало и контролировало исполнение. В нем были сосредоточены и специалисты, и производственные мощности, и право принимать решения. Конкуренция именовалась «ненужным дублированием функций» и старательно искоренялась. И тут уместно вспомнить, что столь мудро устроенная система неуклонно деградировала и в конце концов развалилась.