Елена Колонг-Попова: "Я единственный свидетель, который говорит добровольно"

Гражданка Франции Елена КОЛЛОНГ-ПОПОВА, которая грозит "ЮКОСу" громкими разоблачениями, в пятницу рассказала корреспонденту "Известий" Константину ГЕТМАНСКОМУ о скандальных подробностях своего сотрудничества с "ЮКОСом".

- Елена, сейчас вы сотрудничаете со следствием по делу "ЮКОСа". Вы не боитесь за свою жизнь?

- Конечно, боюсь! Я уже два года трясусь каждый день от страха. Бизнес "ЮКОСа" так и остался диким, несмотря на то, что они прикрываются красивыми фразами, имеют связи с такими людьми, как Ротшильд и Киссинджер. Они всем говорят, что они такие чистые и прекрасные, но методы-то остались те же самые. Никто не говорит об этом. Я единственный свидетель, который говорит добровольно, потому что они поступили со мной очень скверно.

- А у вас есть охрана?

- Нет, потому что у меня сейчас нет денег!

- И в этом, по вашему мнению, виноват "ЮКОС"?

- Да.

- Вы вели дела лично с Михаилом Ходорковским?

- Нет. Я не уверена, что он вообще знал обо всем этом. Я вела дела с Алексеем Голубовичем, с которым познакомилась в 1995 году на Лазурном берегу. Это было на вилле. Мне его представили как "человека из банка "МЕНАТЕП". Потом он стал корпоративным финансовым директором "ЮКОСа", в 1997 году создал брокерскую фирму ОАО "Русские инвесторы", которая занималась постановкой акций на депозит. Последние два года я с ним не контактирую.

- Ваше знакомство с Голубовичем было романтическим?

- Абсолютно нет. И смаковать здесь нечего. Я очень дружила с его женой Ольгой. Но после того как у меня начались проблемы с французской налоговой полицией, она бросила меня, обозвав шантажисткой и вымогательницей.

- Как вы вообще попали во Францию и стали заниматься бизнесом?

- Я окончила Финансовый институт в Москве на улице Кибальчича. Потом работала в советском государственном банке. В 1983 году вышла замуж за французского дипломата, работавшего в нашей столице. Через три года мы развелись. У меня был французский паспорт, и я уехала в Париж. Там я сначала работала в компании, которая занималась интерьерами, поставляла мебель и выполняла ремонтные работы. Потом создала свою подобную фирму. В 1989 году, когда перестройка была в разгаре, мне предложили торговать с Россией: поставлять туда и ботинки, и коньяки. Это был хороший бизнес. Во Франции я окончательно осела в 1991 году.

- Из-за чего возникли проблемы?

- С конца 1996 года я в интересах "ЮКОСа" создала в разных странах более 30 офшорных фирм. На территории Франции мы не проводили никаких сделок, но указания по деятельности этих фирм я передавала с французской территории - здесь у меня был офис. И по налоговому закону сделки нужно было декларировать во Франции и платить налоги. Но этого не делалось. Я предупреждала Голубовича, да и местная адвокатская контора советовала им не поступать таким образом. Но Голубович много раз мне говорил, что у меня не будет никаких проблем. И поскольку он был сильным и богатым, я никогда не думала, что он поведет себя таким образом.

- Каким таким образом?

- В 1998 году мною заинтересовалась французская налоговая полиция. Они пришли ко мне домой, который одновременно был и офисом. Изъяли документы. Поскольку у меня был моральный контракт с Голубовичем, я ничего не рассказала полицейским. Но те возбудили уголовное дело по одной из офшорных компаний, через которую проходили сделки "Роспрома" по продаже волокна, продукции фабрики "Парижская Коммуна". "Роспром" - это их фирма. А в мае 2003 года я получила 12 месяцев тюрьмы условно за неуплату налогов и теперь обязана выплатить штраф в 15 миллионов евро.

- Господин Голубович знал обо всех проблемах?

- Да, но он разорвал со мной все отношения, когда увидел сумму штрафа. Никто из них не хотел дать гарантии в налоговой полиции, и меня быстро отстранили от дел. Я передала право подписи на счетах и в фирмах другой девушке, которую зовут Ирина Марчук. И на этом все мои отношения с "ЮКОСом" закончились.

- Представители "ЮКОСа" говорят, что не вели с вами дел?

- Как же! Два года назад они вызвали моих французских адвокатов в Москву. С ними общался Антон Дрель. А теперь он заявляет, что меня не знает и все документы, которые есть у меня, поддельные! Платон Лебедев тогда предложил мне 500 тысяч долларов, хотя знал, что скорее всего суд обяжет меня заплатить 15 миллионов евро. Он сказал адвокатам, что он все знает, но это дело Голубовича. Какое же это дело Голубовича, когда на мне тогда висело такое количество акций "ЮКОСа"? У меня одна из офшорных компаний владела 12% акций "ЮКОСа"! Спустя же некоторое время оказалось, что я якобы замешана в сделке по обмену акций "Томскнефти" и Восточной нефтяной компании (ВНК) на акции "ЮКОСа"... "Томскнефть" и ВНК были дочерними компаниями "ЮКОСа", и я не знаю, почему они обменялись акциями.

- То есть вы не участвовали в этой сделке?

- Нет. И они еще подставили моего сына! В 1999 году Владислава по дружбе попросили стать директором одной из офшорных фирм. Спустя год я вдруг получаю письмо из французского МВД, к которому прилагается копия документа с поддельной подписью моего сына. Бумага касалась операции по обмену акций "Томскнефти" и ВНК на акции "ЮКОСа". Это знаменитое уголовное дело против бывшего руководителя ВНК Бурганова. (В 2003 году открыто уголовное дело, связанное с ВНК. Следствием было установлено, что в 1998 году гендиректор ВНК Рамиль Бурганов с использованием служебного положения присвоил пакет акций ВНК, принадлежащий государству, на сумму более 1 млрд рублей. Ему было предъявлено заочное обвинение, так как Бурганов скрывается. - "Известия".) Я его лично никогда не знала. Но на том документе проставлена дата. В тот момент мой сын был на учебе в Нью-Йорке и ничего не мог подписывать. Получается, что такая серьезная группа использует мафиозные методы - подставляет людей, подделывает подписи. Если поступили так со мной и людьми из моего окружения, то, наверное, так поступают и с другими.

- И таких людей много?

- Да. Это в основном россияне, проживающие за границей. Я видела их список. Там и секретари Голубовича, и другие люди. Они возглавляли офшорные компании. Многие люди, которые указаны в этом списке, я их лично знаю, не распоряжались счетами компаний. Но они были номинальными директорами.

- Что это значит?

- Ну, например, я дала им возможность работать по электронной системе с лондонским банком Джи Пи Морган Чейз. Но доступа к счету от имени офшорной компании я не имела, хотя и была ее директором. Счетом управляла Ирина Горбановская, которая сидела в бюро Голубовича. Через счета шли какие-то суммы. Когда у меня возникли проблемы с налоговой полицией, я обратилась в банк и попросила показать мне, что происходило со счетом. Джи Пи Морган неделю не отвечал, а потом мне написали письмо, что я больше не являюсь директором и распечатку мне не дадут. Это было в 2001 году.

- Вы сейчас сотрудничаете с правоохранительными органами России?

- Летом они изъяли документы в офисе "ЮКОСа" и нашли на них мои подписи, которые стояли на многих контрактах. Следователь по особо важным делам Николай Борисович Шимилов из следственного комитета МВД позвонил моей маме в Москве, потом уже мне. Теперь он постоянно звонит, присылает письма.

- Вы надеетесь на его помощь?

- Я летом послала ему документы. Образцы моей подписи, подписи моего сына. Он мне в ответ прислал вопросник, на который я ответила. Не знаю, доволен ли он, потому что я отвечала очень лаконично. Он, похоже, хотел, чтобы я книгу написала!

- Вы же говорили, что у вас сотни документов...

- Его интересует только ситуация вокруг обмена акций "Томскнефти" и ВНК на акции "ЮКОСа" в 1998 году и 2000-м. Хотя у меня дома тысячи документов о сделках по продаже - например, "Мурманского пароходства", покупке многих шинных заводов.

- Представители "ЮКОСа" утверждают, что ваши документы могут оказаться фальшивками. Что вы на это скажете?

- У меня хранятся тысячи факсов и писем с лейблами "ЮКОСа", банка "МЕНАТЕП" и многих других фирм. А также банковские выписки, проштампованные налоговой полицией Франции. Вы всерьез думаете, что вся эта кипа документов - поддельная?

- Вы не собираетесь вернуться в Россию, чтобы лично дать показания?

- Я боюсь приезжать в Москву, хотя условный приговор предусматривает, что я могу пока свободно выезжать из Франции. У "ЮКОСа" ведь есть служба безопасности, столько людей там работает. Я готова дать ему показания только в посольстве России во Франции.

- От Голубовича были прямые угрозы?

- На самом деле они идиоты во всем, что делают. Но если бы они делали прямые угрозы, они бы не въехали никуда. Я бы завела на них уголовные дела, я бы могла тут же пойти в полицию.

- Как же вы собираетесь выйти из непростой для себя ситуации? 15 миллионов евро на дороге не валяются.

- Я сейчас борюсь в Женеве, где у меня заблокирован счет. Я пытаюсь получить доступ к нему, чтобы договориться с налоговой полицией о какой-то разумной сумме.

- Это ваши деньги?

- Это деньги, которые принадлежат то ли "ЮКОСу", то ли самому Голубовичу. Я имею полное право разблокировать их, поскольку они не хотят разбираться с налоговой полицией Франции. Говорят, там 16 миллионов долларов, но точную сумму я не знаю, поскольку доступа к этому счету у меня нет. Я уже выиграла суд первой инстанции.

- Если Голубович не отказался бы заплатить налоги по французскому законодательству, вы бы давали показания?

- Если бы он заплатил, такой ситуации у меня не было бы. Я верила ему, но оказалось, что он врал.

- То есть вы решили пойти ва-банк, когда ваши партнеры вас "кинули"?

- Сложный вопрос. Когда я увидела, что меня используют, подделывают подписи, я решила, что могу дать показания правоохранительным органам. До этого я не принимала никаких решений, только слепо исполняла их волю. И то, что они делали в России, меня не касалось. Хотя я Голубовичу говорила: "Послушай, Голубович! Если бы ты все это делал на Западе, ты бы уже сидел, и сидел очень долго". Он же мне отвечал: "Надо иметь хороших адвокатов, чтобы хорошо воровать".

Из заявления Алексея Голубовича:

"...Я глубоко уважаю свободу слова как главное демократическое завоевание некоторых стран и поэтому приветствую любые публикации в СМИ по данному делу, если только они не содержат обвинений в мой адрес в несвойственной мне сексуальной ориентации..."

Прокуроры получили 70 тысяч электронных документов и одну бумажную записку

В пятницу Генпрокуратура отрапортовала об очередных успехах в деле "ЮКОСа". С утра официальный представитель прокуратуры Наталия Вишнякова рассказала, что следствию удалось раскодировать данные компьютерного сервера "ЮКОСа", изъятого в ходе одного из обысков в подмосковном поселке Жуковка. "Число данных и документов превышает 70 тысяч", - заявила Вишнякова. В настоящее время идет их распечатка и изучение. Что там за данные и помогут ли они следствию, пока не понятно. Однако это еще не все. Заместитель министра юстиции России Юрий Калинин в пятницу на всю страну рассказал еще об одной победе следствия. Оказывается, 11 ноября "при проведении плановых режимных работ в специзоляторе "Матросская Тишина", где сидит Михаил Ходорковский, у его адвоката Ольги Артюховой была обнаружена и изъята записка". По словам Калинина, записка "содержала инструкцию по противодействию следствию путем воздействия на участников уголовного процесса, находящихся на свободе, и она уже приобщена к уголовному делу в качестве вещественного доказательства".

Известия , 15.11.2003

| | Поделиться