Через неделю после совещания в Минобороны специалисты продолжают активно выискивать положительные моменты в докладе министра Сергея Иванова о перспективах развития Вооруженных сил, а также в сопутствующих замечаниях президента Владимира Путина.
     
Бывшие первые замминистра обороны Николай Михайлов и Андрей Кокошин на днях очень радовались тому, что военное ведомство наконец публично решило обсудить реальные проблемы обороны. Конечно, в прежние годы обсуждения тоже бывали, но все больше строго секретные, в Генштабе.

Журналисты и гражданские эксперты ранее тоже рядили о том, что же делать с армией и с флотом, доставшимися в наследство от СССР. Теперь, после выступлений Иванова и Путина, после публикации брошюры эксперты почти все разом прозрели: надо не старое латать, а строить современные Вооруженные силы, которые смогут защитить страну от всяких угроз, как внешних, так и внутренних.

По традиции доктринально-стратегические документы у нас готовят большие коллективы авторов в погонах. В советское время дисциплина была крепка, и конечный текст, в котором разные люди писали разные разделы, вылизывали и согласовывали потом до полной прозрачности. Вникать в сокровенный смысл советских документов было непросто, но лингвистически и логически они были внутренне непротиворечивы.

Теперь, конечно, не те времена — дисциплина ослабла, ответственности — никакой. На прошлой неделе Иванов в одной части своего программного доклада утверждал, что войны будущего будут прежде всего вестись на расстоянии: “Характерной чертой тактических действий будущего явится возрастающее значение дальности ведения огневого боя. Войска получат возможность огневыми средствами наносить значительное поражение противнику задолго до непосредственного соприкосновения с ним”.

Иванов логично заключил, что в таком случае “ударные группировки будут выдвигаться на направления главных ударов в самый последний момент”. Но в том же выступлении утверждается, что надо “заблаговременно создавать достаточно сильные и хорошо защищенные группировки сухопутных войск и сил для ведения контактной войны с противником”.

В одном и том же выступлении Иванов заявляет, что “основной ударной силой в современных конфликтах выступает воздушный компонент”, а танковые клинья — устарели. А через несколько абзацев: “чрезмерная зависимость от поддержки с воздуха будет являться фактором, ограничивающим боевое применение вооруженных сил”.

Очевидно, что представленный президенту, правительству и народу официозный доклад никто заранее не вычитывал и что он отражает полную сумятицу в военных головах. Впрочем, утверждает известный политолог Сергей Караганов, это и не страшно.

Некоторые СМИ на прошлой неделе сгоряча обозвали доклад Иванова Открытой доктриной по развитию Вооруженных сил РФ, а то и просто новой военной доктриной. Но доктрину, по Конституции, президент утверждает указом, и она обязательна для исполнения всеми органами исполнительной власти.

Сейчас в стране действует военная доктрина, утвержденная Путиным в 2000 году. А то, что на прошлой неделе зачитывал Иванов, по словам Караганова, “не доктрина, а рассуждение Минобороны о том о сем: смесь риторики, старых и новых идей”.

Иванов пространно рассуждал о параметрах будущего режима ядерного сдерживания. Путин, в свою очередь, объявил о наличии в резерве нескольких десятков старых ракет УР100Н УТТХ, которые можно еще поставить на боевое дежурство взамен вовсе изношенных, и даже можно надеяться, что некоторые из них будут условно считаться годными до 2030 года.

Но ведь риск ядерной войны с Америкой практически равен нулю. Зачем Западу прибегать к взаимоопасному ядерному сдерживанию, когда поведение России можно эффективно регулировать с помощью финансово-экономических рычагов? Конечно, Москва не всегда и не во всем поддерживает Вашингтон, но ведь и не особенно мешает.

В принципе, в шахты можно ставить крашеные фанерные ракеты с боеголовками из фольги — никто не заметит. Угроза со стороны Запада и НАТО (как отмечено в докладе) незначительна, значит, и режим сдерживания может быть виртуальным.

При сохранении объявленной численности (миллион с лишним военнослужащих Минобороны плюс еще почти миллион в других ведомствах плюс еще почти два миллиона силовиков, которые формально не числятся военнослужащими) модернизацию неядерных сил невозможно провести ни за 20, ни за 30 лет. Увеличивать расходы на боевую подготовку также бессмысленно, если призывники все равно демобилизуются и все быстро забывают, а контрактники и молодые офицеры массово разбегаются.

Отечественный ВПК увлекся в последние годы экспортом: на торговле с Индией и Китаем заработал десятки млрд. долл. Но через несколько лет экспортировать будет нечего — задел советских НИОКРов будет исчерпан, и перевооружать собственные ВС (как прописано в докладе) будет некому и нечем.

Чиновники из военного ведомства, впрочем, просят не судить доклад слишком строго. Главное не то, что в нем много всякого словесного мусора (это вещь обычная), а то, что есть и отдельные верные положения. Кроме того, смесь несовместимых компонентов позволяет любому найти в докладе Иванова тезис по душе. “Дискуссия”, правда, при этом получается столь же непродуктивной, как все последние десять лет: разные “специалисты” повторяют каждый свое, и ничего не меняется по существу.