Имя Александра Запорожского, без сомнения, войдет в анналы разведок. Если во времена социализма предателем №1 считался Олег Пеньковский, то Запорожский вполне может претендовать на лавры самого крупного изменника постсоветской эпохи. Почти семь лет полковник внешней разведки Запорожский работал на американцев. Ущерб, который нанес он стране, огромен. Не случаен и приговор, который на прошлой неделе вынес Запорожскому суд: 18 лет заключения. Так сурово с предателями не расправлялись уже давно. Впрочем, и операций, аналогичных той, что сумели провести отечественные спецслужбы, Россия тоже давно не знала. Впервые в истории сбежавший за кордон шпион был выманен в Москву и арестован. Российские спецслужбы обыграли американцев вчистую... Когда-нибудь о Запорожском будут написаны книги. Пока же журналистам приходится довольствоваться лишь короткими строчками официальных сообщений. Сегодня у читателей “МК” есть уникальная возможность: первыми узнать подробности дела самого крупного шпиона новейшей эпохи. Запах страха Неправду говорят, будто страх не имеет запаха. Страх пахнет обреченностью, промозглым осенним дождем, масляной краской тюремных стен. Теперь он знал это точно... ...Самолет нарезал круги. Сквозь иллюминаторы можно было разглядеть уже дороги с крохотными, точно игрушечными, машинками. Почему-то подумалось, что даже с воздуха Россию не спутаешь ни с какой другой страной. Этот разгульный хаос, эти бетонные заборы могут быть только в одном-единственном месте. Уже вышли из салона все пассажиры, уже накинули шубы утомленные стюардессы, а он все не мог заставить себя подняться с места. Сколько раз мысленно прокручивал он эту сцену. Представлял ее в лицах, деталях. А вот поди ж ты — в первые секунды не понял даже, что произошло. И лишь сидя в машине, стиснутый с обеих сторон плечистыми людьми, окончательно осознал, что вся его жизнь — в одно мгновение — рухнула под откос. Уютный домик в Балтиморе, дети, жена, друзья — ничего этого больше уже не будет. И тогда, не стесняясь своих конвоиров, он закричал — диким, животным каким-то, нечеловеческим криком... В направлении главного удара До начала 90-х карьера Александра Запорожского складывалась вполне пристойно, и ни один, даже самый придирчивый, кадровик не смог бы найти в ней никаких изъянов. Родился в Грузии. После школы успел поработать слесарем на Тбилисской ГЭС. Отслужил в армии. Окончил институт военных переводчиков. В 75-м Запорожский попадает в КГБ. И не в какой-нибудь заштатный райотдел — сразу же в центральный аппарат разведки, предмет вожделения большинства чекистов. Через четыре года — первая загранкомандировка: в Эфиопию на пять лет. Потом — еще одна (снова в Эфиопию). Пусть и не Запад, но все равно заграница, да и зарплата в чеках. К своему второму возвращению Запорожский имел практически все, о чем мог только мечтать простой советский человек: новенькая “Волга”, дача, телевизоры и двухкассетники. И даже две квартиры. Он был на хорошем счету у начальства. Правда, в Эфиопии особыми успехами не блеснул, ну так это не его вина: Африка — и есть Африка. Хотя и кое-какие операции сумел провести, а за удачную вербовку получил даже боевую медаль. Так что не без оснований считали Запорожского в разведке крепким профессионалом и сильным аналитиком. В подразделении, где служил он, качества эти ценились особо. Работал Запорожский в Управлении внешней контрразведки — в самой, наверное, “боевой” службе Ясенево. Это своего рода спецслужба в спецслужбе. Она занимается поиском предателей внутри, держит под “колпаком” всех подозрительных сотрудников. Ведает агентурной работой внутри спецслужб противника, ведь проникнуть во вражеский стан — главная задача любой разведки. В 94-м Запорожский получает повышение. Он становится заместителем начальника самого важного отдела ВКР — американского. В его ведение отходит вся работа по Латинской Америке. Впрочем, мало-мальски разбирающийся в разведке человек понимает, что Латинская Америка интересует наши службы лишь постольку-поскольку. Как и в советские времена, главным направлением удара все равно остаются Штаты, тем более что латиноамериканские спецслужбы традиционно находятся под патронажем ЦРУ. Именно на борьбе с ЦРУ и сосредоточил свою работу кадровый разведчик Александр Иванович Запорожский. Это, кажется, еще Ремарк говорил: лучшие друзья — бывшие враги... Первый звонок Первый звонок прозвучал в начале 97-го. Несколько операций, которые СВР проводила совместно с ФСБ, были сорваны американцами. У контрразведки родились опасения, что внутри СВР действует американский “крот”. Пока это были лишь догадки, которые предстояло еще детально и скрупулезно проверить. Но, по рассказам сослуживцев, когда Запорожский узнал о таких подозрениях, он ощутимо занервничал. Не раз коллеги видели, как полковник начинает день со стаканчика виски. Правда, относили это на счет нервной и напряженной работы. В августе 97-го Запорожский неожиданно подает рапорт на увольнение. Это происходит так спешно, что он не может даже ничего объяснить. Один из ветеранов внешней контрразведки рассказывал мне, что на вопрос: “С чего ты вдруг решил увольняться?” — Запорожский пробурчал что-то невнятное, а первый его рапорт вообще содержал одну только фразу: прошу уволить. Лишь по совету коллег он изменил формулировку: прошу уволить по болезни, хотя — все это знали — был здоров как бык. Причины такой торопливости станут понятны лишь позднее, когда и ФСБ, и СВР укрепятся в своих подозрениях и независимо друг от друга придут к одному и тому же неутешительному выводу: “кротом” был Запорожский. Руководитель пресс-бюро СВР Борис Лабусов так прокомментировал нам эту ситуацию: “Александр Запорожский попал в поле зрения службы собственной безопасности СВР после своего увольнения, которое носило не совсем обычный характер. В ходе проверки, суть которой мы не можем раскрыть в силу понятных причин, подозрения в отношении Запорожского подтвердились...” К сожалению, случилось это слишком поздно. К тому времени Запорожский со всей семьей уже бесследно исчез из Москвы... По доброй воле ...Что толкнуло его на предательство? Чужая душа — потемки. Конечно, как это у нас принято, сразу после исчезновения Запорожского коллеги начали припоминать всевозможные недостатки полковника. Говорили о безграничной амбициозности Запорожского, о том, что он считал себя на голову выше собственного начальства, но перспектив роста почти не имел. О его меркантильности и любви к деньгам. О завистливости. “Этот человек никогда не отвечал на прямые вопросы, — поведал мне бывший сослуживец Запорожского. — Он словно пытался понять, что именно от него хотят услышать, и старался дать желаемый ответ”. Сотни раз возникал уже этот вопрос — после каждого нового предательства, и сотни раз будет возникать еще. Но никогда, наверное, ответа на него так и не последует. Невозможно вывести среднеарифметическую причину измены: у каждого “крота” она — своя... ...Нет ничего проще, чем писать о шпионских делах столетней давности, о похождениях Маты Хари или Сиднея Рейли. Но когда герои твоего повествования все еще остаются в строю, а в оперативных делах не успели еще высохнуть чернила, каждое лишнее слово может привести к непоправимым последствиям... Именно потому мы не можем называть людей, выданных Запорожским, операции, которые он сорвал. Оставим за кадром и обстоятельства его вербовки. Скажем лишь, что Запорожский вступил в контакт с ЦРУ по собственной инициативе. Произошло это в середине 90-х во время одной из его краткосрочных командировок в Латинскую Америку. Появление Запорожского вызвало в Лэнгли настоящий фурор. Его служба в российской разведке для американцев секретом не являлась. Еще с начала 90-х он официально был представлен легальному атташату ЦРУ в Москве. Регулярно встречался с заокеанскими “коллегами” на всевозможных переговорах — в том числе и за границей. Такого ценного источника не было у янки уже давно. Ради его безопасности они готовы на любые уступки. Впрочем, многого Запорожский и не требует. Разве что соблюдения максимальной конспирации. По его настоянию, все контакты с ЦРУ должны проходить лишь за пределами России. Для работы с суперагентом американцы отряжают бывалого оперработника. Мы можем лишь догадываться, кто был куратором Запорожского. Скорее всего речь идет об Уильяме Ортмане, специалисте по странам Латинской Америки. По крайней мере, уже после бегства Запорожского тот поддерживал с ним теснейший контакт, был частым гостем в его особняке. Сразу назову и еще одну фамилию: Стивен Каппес. В описываемый период Каппес возглавлял московскую резидентуру ЦРУ и впоследствии тоже стал близким другом Запорожского. Ему, как и Ортману, суждено было сыграть немалую роль в судьбе предателя. Бегство, о котором не знали История разведки знает немало предательств. Десятки сотрудников КГБ и ГРУ становились агентами американской разведки, но агентов по-настоящему ценных были среди них единицы. Из всех случаев, получивших огласку за последние 15 лет, Запорожский был, пожалуй, самым серьезным предателем. Зам. начальника крупнейшего отдела, он имел доступ ко множеству тайн и секретов разведки, а главное — был допущен к святая святых: агентуре. Ущерб, который нанес он безопасности страны, не поддается учету. Конечно, американцы предпочли бы держать Запорожского внутри СВР как можно дольше, только условия диктовать они не могли. Летом 97-го Запорожский узнает о подозрениях контрразведки. Тень их на него пока не падает, но у страха глаза велики. Запорожский понимает, что как только ЦРУ и ФБР начнут реализовывать полученную от него информацию, его неминуемо вычислят. В декабре 97-го он спешно увольняется из разведки. Тут же обрывает все контакты с прежним миром. Никто не знает, где он находится, чем занимается. Лишь изредка Запорожский звонит бывшим сослуживцам, но когда его просят оставить номер телефона, отделывается отговорками. Говорит, что по делам бизнеса мотается между Калининградом и Питером, и найти его практически невозможно. Уже потом станет известно, что в апреле он тайно вылетает в Прагу, где встречается с сотрудниками ЦРУ. Запорожский требует переправить его вместе с семьей в Америку. Операцию вывоза берет на себя московский резидент Каппес... ...Они улетят из столицы в июне 98-го, не сказав никому ни слова. Лишь жена Галина обмолвилась между делом соседям, что мужа отправляют в новую командировку: для окружающих Запорожский оставался по-прежнему офицером СВР. У младшего сына были как раз каникулы. Старший — сдал сессию в ВУЗе, а посему хватились их нескоро — уже после того, как через Прагу они улетели в Америку. Вообще-то, по закону Запорожский как секретоноситель в течение 5 лет не мог выезжать за рубеж. Но при увольнении загранпаспорта он не сдал. Чья-то халатность обошлась стране дорогой ценой... Укол зонтиком Между тем кольцо подозрений сжималось все уже. Теперь в контрразведке больше не сомневаются, что в СВР действует американский агент. На это указывают многочисленные события. Одно поражение сменяет другое. Срываются операции, о которых, казалось бы, не знала ни одна живая душа. Это только в книжках контрразведчики предстают суперменами и джеймсами бондами. В действительности это очень рутинная, кропотливая и тяжелая работа. В поисках “крота” чекисты разбирают каждую проваленную операцию до микрон и молекул. Вычерчивают диаграммы и схемы. Проверяют всех, кто имел к ним хоть малейшую причастность. Не одну бессонную ночь провели они в прокуренных кабинетах, прежде чем с размытого негатива стали проступать чьи-то очертания. Поначалу верить в это просто не хотелось: Запорожского на Лубянке знали многие, не одно дело провели вместе с ним. Но сомнений больше не оставалось: только Запорожский был причастен ко всем проваленным операциям. Аналогичный вывод сделали и в СВР. С этого момента две спецслужбы начинают действовать сообща. Но как вытащить Запорожского в Россию, ведь до тех пор, пока находится он в Штатах, ни о каком возмездии и речи идти не может. В старые благословенные времена поступили бы просто. Отравленный зонтик, дорожная катастрофа — всего и делов. Только сегодня подобные методы не в ходу. Оставался единственный вариант: укрепить Запорожского в мысли, что на родине ничто ему не угрожает, и выманить назад... Таких операций за всю свою историю отечественные службы не знали. Единственный аналог — “Трест” и “Синдикат”, акции 20-х еще годов, когда в Россию заманили Бориса Савинкова и английского разведчика Рейли. Но одно дело — эсер Савинков и авантюрист Рейли. И совсем другое — полковник разведки. Переигрывать человека, который еще вчера находился в твоем окопе и прекрасно осведомлен о всех хитростях и уловках, — всегда неимоверно сложно. Недаром ни одного еще перебежчика вытащить на родину наши службы не сумели. Александр Запорожский был первым... Торопиться не надо Новая родина встретила Запорожского радушно. Уже через полгода ему вручили “грин-кард” (обычно вид на жительство дают лишь по прошествии пяти лет). Вместе с семьей он переехал в трехэтажный особняк на улице Виллоу Виста Вэй в пригороде Балтимора — городке Кокейсвилл. По официальной версии, деньги на дом (300 тысяч долларов) Запорожский заработал, трудясь рядовым консультантом в фирме “Water shipping Co”. Но такие легенды не убедят и ребенка (не случайно уже после суда над Запорожским американские журналисты следов этой фирмы разыскать не смогли). Всего от американских спецслужб этот человек получил более полумиллиона долларов... Гонорары надо было отрабатывать. Поначалу Запорожский рассказывал все, что знал и помнил о своей службе. Называл фамилии, имена, клички... О ценности выданной им информации свидетельствует хотя бы тот факт, что работой с полковником занимался лично начальник контрразведывательного центра ЦРУ Стивен Каппес — тот самый, бывший московский резидент. Возможно, не без помощи Запорожского Каппес пошел в гору: его последняя должность — заместитель заместителя директора ЦРУ. Кстати, урвало кусок от этого пирога и ФБР: наряду с ЦРУ Запорожский активно консультировал американскую контрразведку. Но потом объем знаний стал подходить к концу. Соответственно, начали уменьшаться и гонорары. Запорожский вынужден даже додумывать и домысливать то, чего не знал наверняка: скажем, обвинять в сотрудничестве с СВР ни в чем не повинных людей. Необходимо было находить новые источники информации. И здесь Запорожский очень рассчитывал на своих бывших коллег. Не раз делал он подходы к некоторым сотрудникам СВР, работающим за рубежом. Предлагал совместные бизнес-проекты. Регулярно созванивался с Москвой. Особенный интерес вызывали у него люди, собирающиеся на пенсию. И всякий раз Запорожский пытался выведать: не объявлена ли на него охота? Но нет, сослуживцы были с ним неизменно доброжелательны. Говорили как с равным. В этом и заключалась суть операции, которую совместно вели ФСБ и СВР. О существовании ее знали лишь единицы. Для большинства Запорожский оставался обычным ветераном. В 99-м он даже решается на явное безрассудство: без какой-то особой цели приезжает в Москву. Контрразведка знает о его появлении, но задерживать не спешит. Если агент приехал в первый раз — значит, обязательно последуют и новые визиты, но уже с конкретными заданиями... Секретный список ЦРУ В октябре 2000 года к американцам уходит заместитель нью-йоркского резидента СВР Сергей Третьяков. Через два месяца его судьбу повторяет офицер безопасности российского посольства в Оттаве, сотрудник внешней контрразведки СВР Евгений Торопов. Более удачный момент трудно придумать. Отныне у Запорожского появляется железная “легенда”: все случившиеся провалы можно списать на двух перебежчиков, тем более что Торопов работал в одном отделе с ним. Запорожский даже звонит в Москву, бывшим коллегам, выразить свое возмущение изменами. Эти контакты не проходят мимо СВР и ФСБ. Всеми силами чекисты пытаются способствовать активизации общения Запорожского с Москвой. Зерна падают на благодатную почву. ЦРУ тоже хочет, чтобы их агент поскорее выехал в Москву. Уже заготовлен список людей — бывших и действующих сотрудников спецслужб, — с которыми Запорожскому надлежит встретиться и восстановить контакт. Одни расскажут что-то по мелочи. Другие — даст Бог — и вовсе последуют его примеру. Окончательное решение созревает у Запорожского летом 2001-го. Последней каплей стал психологический ход, придуманный в контрразведке. При очередном телефонном разговоре бывшие коллеги начали плакаться на нехватку денег. Они умоляли Запорожского проспонсировать 30-летие внешней контрразведки, которое приходилось на ноябрь. “Ты ведь теперь бизнесмен, — говорили они, — денег куры не клюют. Вся надежда только на тебя”. И Запорожский сломался. Посчитал, что, коли речь зашла о деньгах, ему точно нечего бояться: сколь велика щепетильность в разведке, он знал отлично. Да и сама по себе идея спонсорства открывала перед ним широкие возможности. На празднике он встретил бы бессчетное множество нужных и полезных людей. Его кураторы — Каппес и Ортман — в один голос подтверждают: надо ехать. Опасность миновала... 9 ноября Александр Запорожский вылетел в Москву. В кейсе — список потенциальных объектов вербовки. В бумажнике — билет с открытой датой и 10 тысяч долларов: спонсорский взнос. Но погулять с бывшими друзьями было ему не суждено. Запорожского арестовали, едва только он ступил на российскую землю. Прямо из “Шереметьево” его отвезли в “Лефортово”. Праздник удался Следствие по делу Запорожского шло полтора года. Все это время шпион твердил, что никаких дел с ФБР и ЦРУ не имел и родину не предавал. Но суд этим словам не поверил. Слишком много доказательств его вины удалось собрать следствию. Только свидетелей на процессе выступало свыше сорока. И вот итог: восемнадцать лет заключения. Даже больше, чем просил гособвинитель. Никогда раньше такие сроки шпионам не давали. Впрочем, раньше не было и многого другого, ведь невозможно представить себе, чтобы подобная операция прошла еще лет пять назад. Медленно, но верно государство начинает оправляться после тяжелой и продолжительной болезни. Это ощутил на себе не один только Запорожский. Сидят в СИЗО “Лефортово” другие предатели. Регулярно приходится паковать чемоданы иностранным разведчикам. Живут в постоянном страхе удравшие за рубеж перебежчики. И я абсолютно уверен, что рано или поздно расплата настигнет каждого... А 30-летие внешней контрразведки, о котором так пекся шпион Запорожский, в СВР отгуляли на славу. Ветераны внешней контрразведки удивлялись потом. “Видно, хорошо стали в Ясеневе жить, — восхищенно рассказывал мне один из участников праздничных торжеств. — Угощение по первому разряду. Выпивка. Не поскупились даже на “Блэк Лэйбл”. Впрочем, в ЦРУ и ФБР праздник этот тоже запомнится надолго...