"Считаю возможным сформировать профессиональное эффективное правительство, опирающееся на парламентское большинство" - такими словами Владимир Путин в своем ежегодном послании Федеральному собранию подвел черту в дискуссии о необходимости создания в России партийного правительства.

А дальше президент уточнил: возможность формирования такого правительства будет зависеть от результатов предстоящих выборов в Думу. По сути это означает: парламент получит дополнительные полномочия, но только в том случае, если состав его большинства получится, во-первых, вменяемым, во-вторых, однозначно пропрезидентским.

Участие партий в правительстве или в реальном, а не консультативном формировании кабинета будет означать переход к парламентской республике. Среди экспертов и политической элиты нет единого мнения по этому поводу.

Одни считают, что рано - наши партии во-первых, безответственны, потому как ею - ответственностью - их пока еще не наделяли, а во-вторых, они никогда не работали с "нагрузкой" исполнительной власти. Другие полагают, пора - министры не менее безответственны в своих поступках, а ответственность не только перед президентом или премьером, но и перед партией их дисциплинирует.

Депутаты президента поняли по-своему. И счастливо принялись одобрять "правильную" президентскую идею о формировании как раз профессионального партийного правительства. "Профессионализм правительства не определяется цветом партийного билета", - уточнил позднее спикер Совета федерации Сергей Миронов, вернув коллег из Думы в конструктивное русло.

Министерская первичка

Замглавы президентской администрации Владислав Сурков в интервью Интерфаксу был еще категоричнее: "Все будет зависеть не только от того, как представители политических партий поддержат инициативу президента, но и от того, насколько совпадут взгляды на способы реализации этого предложения". С "совпадением взглядов" - как раз главная проблема. Под правительством парламентского большинства каждая из политических группировок понимает свое.

Мы помним, как все начиналось

Впервые тезис о том, что правительство неплохо бы формировать парламентским большинством, был высказан еще во время ельцинского президентства. Тогда только народившиеся российские партии эту идею восприняли с большим воодушевлением. По сути, речь шла о том, чтобы им предоставлялась возможность реально поучаствовать в большой политике. Дальше тезисов дело не пошло.

В 1995 году на парламентских выборах уверенную победу одержали коммунисты, но черномырдинское правительство оставалось по сути правым. Правительственный кризис лета 1998 года как раз и возник из-за партийно-экономических противоречий Охотного ряда и Кремля.

Когда кресло премьера занял Евгений Примаков и взял себе в вице-премьеры члена КПРФ Юрия Маслюкова, стало ясно, что правительство парламентского большинства (читай: "красное") Борису Ельцину не нужно. Во властных коридорах эту идею быстро забыли, но примаковское "Отечество-Вся Россия" пошло на думские выборы 1999 года с программным тезисом о партийном правительстве.

Правда, заняв кресла на Охотном ряду и объединившись в коалицию с "Единством", разговоры о партийности наши министры прекратили.

Новым импульсом для дискуссии стали фактически стартовавшие парламентские выборы. С одной стороны, "Единая Россия", имеющая в кабинете своих министров, аккуратно прощупывала возможность сделать этот тезис одним из предвыборных. С другой стороны, представители конструктивной оппозиции не стали упускать возможность покритиковать существующий кабинет министров.

Дескать, они ни перед кем не отвечают, а имей они партбилет в кармане, то можно было бы с них спросить. В конце концов идея настолько прижилась в парламентских кабинетах, что была реализована на практике. В апреле, обсуждая закон о системе госслужбы, депутаты приняли специальную поправку, разрешающую чиновникам быть членами политических партий.

В Белом доме пока нет партячеек

"Исходить из того, что государственные чиновники будут вне партийной системы, наивно, это все равно что запретить им думать, - считает замруководителя аппарата правительства Алексей ВОЛИН. - В большинстве своем министры поддерживают ту или иную идеологию.

Но проблема в том, что существующие в России партии и партийные блоки не имеют идеологии и формируются по принципу принадлежности либо к власти, либо к лидеру, либо к деловой группировке".

Но если бы в нашей стране существовали, как выразился Путин, "по- настоящему сильные политические партии", с четко выраженной идеологией, правительство Касьянова можно было считать наполовину правым и наполовину беспартийным.

Самого премьера приближенные называют "по убеждениям скорее правым". То же самое говорят про его заместителей Алексея Кудрина и Виктора Христенко. В хороших отношениях с СПС министр труда Александр Починок. Министр экономического развития Герман Греф, как говорят в его окружении, "однозначно поддерживал бы правых, если б в России была нормальная правая партия".

В приверженности правой идеологии замечены министр связи Леонид Рейман и министр транспорта Сергей Франк. "Правых" взглядов придерживаются руководитель аппарата правительства Игорь Шувалов и его заместитель Алексей Волин.

Министр путей сообщения Геннадий Фадеев, по отзывам коллег, "ближе к левым", так же как и глава Минобразования Владимир Филиппов. Алексей Гордеев - левоцентрист. Партийные склонности новых вице-премьеров Бориса Алешина и Галины Кареловой пока не проявились.

Полное отсутствие каких-либо идеологических предпочтений отмечается у министра природных ресурсов Виталия Артюхова, министра энергетики Игоря Юсуфова, министра по налогам и сборам Геннадия Букаева, министра печати Михаила Лесина, главы Минимущества Фарита Газизуллина и обоих Ивановых - министра иностранных дел и министра обороны. Их в правительстве называют "техническими министрами".

"Наше правительство партийное, с точки зрения приверженности идеологии президента, - подчеркивают в Белом доме. -- Но оно и так формируется с учетом мнения парламентского большинства, которое назначает главу кабинета".

Возможно, после послания президента сбудется мечта лидера фракции ОВР Вячеслава Володина и министры российского правительства побегут записываться в "Единую Россию". До сих пор большинство членов кабинета и сотрудников белодомовского аппарата идею партийного правительства всерьез не воспринимали. "Партячеек мы не создаем и партсобраний не проводим, агитация среди наших сотрудников тоже пока не ведется", - заявил "Известиям" представитель Белого дома.

Из 23 министров только трое позиционируют себя как лидеры "Единой России" (при этом формальными членами партии не являясь) - главы МВД и МЧС Борис Грызлов и Сергей Шойгу и вице-премьер, министр сельского хозяйства Алексей Гордеев.

Премьер-министр Михаил КАСЬЯНОВ заявил "Известиям", что идея партийного правительства имеет полное право на существование, но возможность ее практической реализации зависит от уровня развития страны и зрелости политической системы. Если формировать правительство по принципу парламентского большинства, рассуждает Касьянов, мы можем получить левое правительство при правом президенте, как это было во Франции. Но левые во Франции и в России - совершенно разные по идеологии движения.

В отличие от Франции, в нашем обществе и политических кругах, по словам премьера, "еще нет уверенности в невозможности возврата к прошлому" .

- Надо понять, готовы мы или нет. Пока я не нашел ответа на этот вопрос, принимать решение о вступлении в партию не буду, - сказал Михаил Касьянов.

Подчиненные Касьянова придерживаются той же точки зрения, что и премьер, и в прямых контактах с политическими партиями (не считая трех министров-единороссов) не замечены.

При наличии отсутствия достойных

Списки своего "теневого правительства" есть у каждой уважающей себя партии. Если они и не оформлены на бумаге, то вполне сформировались в головах лидеров и политтехнологов, их обслуживающих. Главными претендентами на министерские кресла, разумеется, являются партии, представленные в нынешней Думе. Однако, присмотревшись повнимательнее к выдвиженцам коммунистов, "единороссов", "народников, правых и яблочников, понимаешь, насколько серьезен кадровый кризис в стране.

"У нас есть команда достойных профессионалов, готовых взять на себя ответственность за все происходящее в стране", - при каждом удобном случае любит повторять лидер КПРФ Геннадий ЗЮГАНОВ. Когда кто-то робко призывает коммуниста номер один: "Огласите весь список", у Геннадия Андреевича все сводится к тому, что "вы знаете этих людей, они на виду".

Реально же "теневой" резерв КПРФ - это команда бывших. Люди компартии уже ходили во власть и вернулись оттуда с более чем скромным результатом. Кроме того, кадровый подход КПРФ к формированию правительства отражает противоречия внутри всего левого движения.

Кто, к примеру, может считаться достойным кандидатом в премьеры - советский управленец Юрий Маслюков или человек другого поколения Сергей Глазьев? У самих коммунистов нет ответа на этот вопрос.

В обойме левых претендентов на министерские посты либо председатели (и экс-председатели) думских комитетов и комиссий (Леонид Иванченко, Владимир Никитин, Иван Мельников), либо бывшие красные директора крупнейших предприятий (Георгий Костин). Что бы ни говорил лидер КПРФ о своем потенциале, эти люди не столь уж заметны для рядового избирателя.

"Единой России" на первый взгляд проще. Там поделили действующих министров на "своих" и "чужих". Своим - всевозможные преференции (например, при распределении бюджетных средств), чужим - постоянная критика и угрозы отставки. Первые в случае успеха ЕР на выборах остаются на месте. На места вторых уже имеются претенденты. Вопрос с кандидатурой премьера - пока табу. "Мы будем поддерживать того, кого внесет президент", - заметил "Известиям" один из лидеров ЕР.

А вот кандидаты в замы уже созрели. Так, многие "единороссы" сожалели, что после отставки Валентины Матвиенко социальный блок в правительстве не достался первому вице-спикеру Любови Слиске. Место правого министра труда Александра Починка мог бы занять нынешний зампред комитета по труду и соцполитике Андрей Исаев. Есть серьезные претенденты на посты в промышленном блоке - Владимир Пехтин, Владимир Катренко.

С финансами справился бы глава бюджетного комитета Александр Жуков, чью кандидатуру, кстати, готовы поддержать не только "единороссы", но и другие партии.

Правых во многом устраивает нынешний кабинет. Более того, в СПС считают, что правительство проводит именно их партийную политику в экономике. Критику вызывает силовой блок правительства (Сергей Иванов, Борис Грызлов). При этом у правых нет достойных претендентов на эти ведомства. По сути это обстоятельство профанирует претензии СПС к Борису Грызлову и Сергею Иванову.

"Яблоко" испытывает схожие с правыми проблемы - невозможность "закрыть" своими кадрами весь кабинет. Однако имеет своих серьезных претендентов на финансы (Михаил Задорнов), образование (Александр Шишлов) и внешнюю политику (Владимир Лукин).

Вовсе не обязательно, что партийные министры должны (и будут) рекрутироваться из глав комитетов и депутатов. Многие парламентарии призывают повнимательнее посмотреть на "региональный потенциал". "Хотя найти человека в теме, да еще не склонного к воровству - это большая проблема", - признался "Известиям" один из потенциальных партийных министров от ЕР.

Усилия депутатов могут оказаться напрасными. Уже после послания Владимира Путина Кремль устами Владислава Суркова оставил за собой люфт в вопросе формирования партийного правительства. По словам зама главы администрации президента, возможны три варианта реализации путинских идей: согласование программы правительства с парламентским большинством, согласование кандидатур членов правительства с парламентским большинством и, наконец, прямое участие парламентского большинства в формировании правительства.

"Какой из этих вариантов сегодня приемлем для России, покажет уровень нашей политической культуры", - заметил Сурков. Остается предположить, что вряд ли это будет последний вариант...

Прошу считать меня членом...

В вопросе партийного правительства существует еще один подводный камень. Чиновники у нас, как известно, бывают нескольких категорий. Так вот, чиновники категории "А", по мысли и лидеров думских фракций, и экспертов, могут - если не должны - быть партийными. Считается, что ответственности вроде так больше.

"Партийная составляющая на уровне министров обязательно приведет к уменьшению коррупции. Тогда это будет вопрос уже политических дивидендов", - надеется, к примеру, спикер Совфеда Миронов. Что же касается рядовых сотрудников министерств - работников аппаратов, то им в партиях не место.

При смене федерального министра (несомненно, политической фигуры) прежний ведомственный аппарат, не совпадающий с "новичком" по идеологии, банально начинает вставлять палки в колеса и саботировать его решения. По крайней мере, в этом "Известиям" признавались в окружении нескольких политических назначенцев. Получалась странная ситуация: вместо того чтобы решать политические задачи (собственно говоря, ради которых человек и был "брошен" на ключевое ведомство), приходилось несколько месяцев (а то и лет!) заниматься внутриведомственными интригами.

"Вот уже больше года человека не можем уволить. Он все время восстанавливается через суд", - пожаловался "Известиям" один из министров-силовиков.

Россия всегда славилась масштабностью в реализации любых решений. Часто фраза высшего должностного лица была стартом целой кампании. Недавно скромная служащая Минюста поинтересовалась: "Не пора ли еще вступать в партию?". На недоуменный взгляд она бойко ответила: "Надо же не опоздать!".

В российском чиновничестве, которое в большинстве своем заняло свои бюрократические ниши еще в советские времена, слишком сильна историческая память. Крупные и мелкие служащие всех мастей и рангов помнят те времена, когда каждый уважающий себя "серый пиджак" должен был быть членом партии.

Еще не забыто старое

Только 8% россиян осведомлены об идее создания партийного правительства - по данным Фонда "Общественное мнение" (ФОМ), они утверждают, что точно знают, о чем идет речь. Еще 20% из полутора тысяч опрошенных социологами россиян уверяют, что они "что-то об этом слышали". Учитывая статистическую погрешность, можно говорить об осведомленности в изучаемом вопросе лишь пятой части наших сограждан.

Правда, опрос проводился накануне президентского послания, поэтому стоит предположить, что число "что-то слышавших" о благосклонном отношении главы государства к идее, возникшей в России еще в начале прошлого столетия, за последние дни резко увеличилось. Но это не меняет сути проблемы: почти 2/3 опрошенных впервые в жизни услышали о партправительстве от интервьюеров ФОМа.

Выяснилось, что среди осведомленных о последней политической новации россиян число сторонников и противников создания правительства по партийному признаку примерно равно (25 и 27% соответственно ), причем половина опрошенных пока не определилась в своем отношении.

В качестве аргумента "за" сторонники политической новации чаще всего говорят о том, что "это будет народом избранное правительство", так как партии выражают интересы избирателей. Но даже среди них эту точку зрения разделяют всего 7% респондентов. Вопреки расхожему среди политологов представлению о том, что идея партправительства вброшена в интересах партии власти, среди избирателей "Единой России" значительно больше тех, кто отвергает эту идею (37%), чем среди "левонастроенных" граждан (только 16% голосующих за КПРФ выступают против партийной ответственности чиновников).

Главное опасение, которое у людей вызывает возможность формирования кабинета министров на партийной основе, лучше всех выразила респондентка - сторонница Григория Явлинского: "Получается какое-то единовластие, как при застое, то есть никакой оппозиции: есть только одна партия, которая всем свой курс навязывает". Именно советским опытом россиян социологи объясняют тот факт, что одной из первых ассоциаций при словах "партийное правительство" участников фокус-групп было: "Коммунисты что ли во главе будут?".

Кстати

Мастер-класс по формированию правительства на партийной основе вполне могла бы преподать Великобритания. От выборов к выборам на туманном Альбионе уже давно ничего не меняется. Лидер победившей на выборах партии идет к королеве, и та "разрешает" ему сформировать кабинет. В случае если ни одна из партий (лейбористы и консерваторы) не набрала явного большинства на выборах, королева назначает консультации и определяет, какой же из двух партий достанется кресло премьер-министра на Даунинг-стрит, 10. Но таких ситуаций в современной истории Британии практически не было.

Правящая партия, чувствуя свой успех или, наоборот, неуверенность в победе на следующих выборах, имеет даже право поставить вопрос о переносе предстоящих выборов. Теоретически возможно через год назначить новые выборы. Все министры кабинета не только сохраняют за собой членство в партии, но и в обязательном порядке входят в его руководство и сохраняют за собой место в парламенте.

Кстати, большинство из них избирается по одномандатным округам - списки считаются недостойными. К тому же если в парламенте слушается важный законопроект, то партийных министров могут запросто выдернуть с не менее важного совещания в исполнительных структурах власти. В партии также входят заместители министров, в обязательном порядке и у министров, и у премьера предполагаются заместители, в компетенцию которых входят исключительно партийные дела.

Таким образом, победившая партия как бы создает партийную надстройку в каждом министерстве.

Впрочем, есть у министров и постоянный заместитель, так называемый "профессионал", который вне всяких партий и отвечает исключительно за функционирование министерства и персонал. Чиновники категории "Б" в Великобритании также вне партийности. А вопрос к рядовому сотруднику, скажем, Министерства иностранных дел "в какой ты партии?" вообще считается нарушением профессиональной этики.

Во Франции, в Германии и Италии зачастую правительство имеет смешанный партийный состав. От партийного безрассудства французское партийное правительство спасает сильный президент. Так было заведено еще генералом де Голлем, так сохраняется и по сей день. В Италии, наоборот, президент по сравнению с премьером выполняет чисто декоративную функцию.

Но и правительство там до последнего времени частенько подавало в отставку. Французские партийные министры, получив портфель, от работы в Национальном собрании освобождаются, но делегируют туда своего представителя.