Внешность Сергею Степашину досталась на удивление добродушная. Как у школьного учителя. А он — то министр внутренних дел, то премьер. Теперь вот служит председателем Счетной палаты. И не просто руководит аудиторами, а с фантазией: на пару с председателем недавно созданного в Госдуме подкомитета по взаимодействию со Счетной палатой Валерием Гальченко вынашивает нешуточные планы борьбы с финансовыми махинаторами. Об этом журналист “МК” и побеседовал сразу с обоими политиками. — Счетная палата существует шесть лет, однако проворовавшиеся чиновники — нечастые гости на скамье подсудимых. Если прокуратура не реагирует на материалы Счетной палаты, может, пора проверить и ее? Степашин: — Это не совсем так. Взаимоотношения с прокуратурой у нас гораздо лучше, чем со многими другими структурами, даже чем с Госдумой. Да и результаты этого общения не столь уж плачевны. В 2000 году по нашим материалам возбуждено 20 уголовных дел, в 2001-м — около 40, в прошлом году — 72. А в этом году — уже около 40. Ни одно дело не развалено. Есть крупные дела по МПС, по Якутии и Чечне, по Краснодарскому краю и Новороссийскому порту. Ряд чиновников освобождены от должностей, уволен директор порта. Из прокуратуры нет ни одной отписки. Внутри Счетной палаты мы создали специальную структуру, которую возглавляет генерал-лейтенант ФСБ. Она активно взаимодействует со всеми правоохранительными органами, которые очень заинтересованы в нашей помощи. Чтобы разбираться в банковских и финансовых хитросплетениях, необходимы специальные знания. Как раз этого у работников правоохранительных органов порой не хватает. Так что у нас получился хороший тандем: с одной стороны — бухгалтерские нарукавники со счетами, а с другой — оперативные возможности. Так можно гораздо эффективнее раскрывать экономические преступления. Гальченко: — Увы, пока правительство всячески ограничивает возможности контрольных органов. Чиновники часто просто отмахиваются от их предписаний. С.: — У президента другое отношение к Счетной палате. И многие вопросы решаются лично с Путиным. Хотя все можно было бы согласовать на уровне правительства или парламента, если бы к нам прислушивались. Из года в год мы пишем в своих заключениях одни и те же очевидные вещи. До последнего времени они просто игнорировались: ну, есть Счетная палата, вот и пусть сидит тихо, не мешает. К примеру, государство имеет солидные пакеты акций в крупнейших компаниях. Сколько от этого получает казна, до сих пор непонятно. Эта тема перезревшая. Осенью мы будем готовы доложить Думе об эффективности управления госпакетами “Газпрома” и РАО “ЕЭС”. Рассчитываем выйти на конкретные законодательные решения. — Потому вы и настаиваете на создании на базе Счетной палаты единого контрольного органа? С.: — Еще два года назад президент внес в Думу поправки в закон о Счетной палате, которые дают нам право создавать региональные структуры. Однако документ где-то затерялся: Дума не хочет давать нам таких возможностей. Г.: — Потому что против выступает правительство. Зачем, мол, расширять полномочия Счетной палаты, когда в стране уже существует Контрольно-ревизионное управление Минфина. Но ведь КРУ — это орган внутреннего контроля в правительстве. Над ним есть министр, премьер… С.: — Ну да. Заказчик и подрядчик в одном лице. Г.: — К сожалению, и многие депутаты не торопятся воспринимать работу Счетной палаты всерьез. За полгода наш подкомитет рассмотрел 12 проверок, но ни одна из них не дошла до пленарного заседания. Про концепцию единой финансовой контрольной системы вообще говорить нечего. Не спешит с заключениями и правительство — в результате мы топчемся на месте. — Может, в действительности вас все боятся? С.: — Конечно, никому не хочется, чтобы его серьезно проверяли. В какой-то степени я могу понять логику правительства. Но почему этого не хочет Дума? Возникает справедливый вопрос: Дума — филиал правительства или самостоятельный орган? Если филиал, то пусть и назначается “царем”. Так дешевле и удобнее. Законы будут быстрее проходить. Утрирую, конечно, но эти очевидные вещи не все хотят принимать во внимание, особенно перед думскими выборами. Г.: — При такой системе взаимодействия с кабинетом министров, когда он пользуется в Думе огромным влиянием, лучше уж правительство сформировать по партийному признаку… С.: — Как в той же Англии. — Еще совсем недавно вы, Сергей Вадимович, тоже были членом правительства. Неужели у вас поднималась рука на Счетную палату? С.: — В те годы я дважды встречался с тогдашним главой Счетной палаты. Получил от него два серьезных материала. И отнесся к ним более чем внимательно. Правда, один документ — о проделках некоторых чиновников в МПС — на своем премьерском посту не успел реализовать. А второй, связанный с Новороссийским портом, мне передали, когда я еще был министром внутренних дел. Мы тогда провели серьезную зачистку от бандитов этой экономически важной для страны точки. Меня абсолютно не смущало, что в этих материалах перед правительством были поставлены весьма острые вопросы. Кстати, когда мы общаемся с Михаилом Касьяновым и другими членами кабинета, друг друга, как правило, понимаем. Но как только дело доходит до конкретных изменений законодательства, никто ничего не делает, хотя и “нет” не говорит. Итальянская забастовка — лучшая тактика. Хожу на работу, но ничего не делаю... — В 1993 году, когда Верховный совет был ликвидирован, парламент практически лишился всех контрольных функций. В каком-то смысле это было правильно. Прежние депутаты имели дикие полномочия, исполнительная власть просто не могла работать. Или нет? С.: — Я сам работал в Верховном совете и давал работать правительству… Г.: — В 90-х годах нашу страну кидало из одной крайности в другую. То всех зажимали, то устраивали вольницу. Однако некоторые контрольные функции обязательны: если этого нет, исполнительная власть становится бесконтрольной. Сейчас Счетная палата проводит по 400 проверок в год, и материалы по всем пылятся в кабинетах Госдумы. Но в какой-то момент приходит Генеральный прокурор и вытаскивает один из материалов. Так и возникают громкие дела. О других же никто ничего не знает. Время от времени интерес к отдельным историям проявляют и депутаты: так появляются на свет скандалы. Как это случилось с Байконуром. При принятии бюджета один из депутатов выхватил из нашего контекста цифру и поднял крик. В результате зарубил дотации. Сейчас, правда, мы во всем разобрались: Байконуру помогать надо. — Накануне выборов депутатов трудно уговорить не тянуть руки к лакомым кускам? С.: — От этого не уйдешь. За последние две-три недели мы получили от парламента порядка восьми запросов, обязательных для исполнения. Естественно, все проверим, но для нас совершенно понятно, что такая активизация связана с выборами. В любом случае мы сделаем объективные выводы. Но все-таки важно, чтобы нас не втравливали в политические разборки. На мой взгляд, Счетная палата должна быть органом департизированным. Я бы это даже зафиксировал законом. Пока же аудиторский корпус формируется фракциями. Так что влияние партий на результаты проверок все же есть. Это не очень хорошо. Если мы говорим о независимости палаты, то независимость должна быть не только финансовой, но и организационной. — Может, приставить к этой стопке компромата охрану?.. С.: — Поэтому-то мы и изменили тактику взаимодействия с Думой. У нас масса интересных материалов. До этого депутаты использовали результаты проверок по своему усмотрению. Кто в прессу отдавал, кто использовал по прямому назначению. Г.: — Пока получается так: приезжает депутат из региона, его накрутили избиратели — то плохо, это... Он вызывает на правительственный час вице-премьера и атакует вопросами. Зал при этом наполовину пуст. Потому что реальной фактуры нет. Разговор получается несерьезным. Совсем другое дело, когда решение провести парламентский час принимает Дума, опираясь на материалы наших проверок. С.: — Как ни странно, почти во всех парламентах мира такая же удручающая картина. В Германии один раз смогли найти в себе силы и разобраться со своими нарушениями. Один из наших материалов (он связан с программой Коля по выводу советских войск из Германии) недавно вынесли для обсуждения в бундестаг. Мы послали дополнительные материалы. Был серьезный скандал. Но это эпизод. В других странах, когда мы рассказываем им о нашем опыте, все говорят: у-у, здорово, и нам надо так же... Так что, реформируя Счетную палату, ее контакты с Думой, мы будем показывать пример, в том числе и европейским парламентам. — Приятно слышать, что мы для кого-то стали примером, однако своего бардака от этого не меньше. С.: — Виновных Дума своими постановлениями все равно не накажет. Она может лишь рекомендовать правительству и президенту сделать выводы относительно того или иного дела. На самом деле Счетная палата сама многое может. Если мы выявляем какие-то недостатки, то даем конкретные рекомендации, что сделать и как. Если обнаруживаем факты прямого воровства, то сразу направляем материалы в прокуратуру. Если находим нецелевое расходование бюджетных средств, ставим вопрос о немедленном возврате денег государству. Кстати, с этого года счета организаций, в которых Счетная палата выявляет финансовые нарушения, начнут автоматически блокироваться. Это сильнейший инструмент. У Думы такого нет. Мы не занимаемся оперативно-розыскной деятельностью, у нас нет дознания, нет следствия. И слава богу. Нам этого и не нужно. У нас нет финансовой прокуратуры, как во Франции и Италии. Они могут сразу принимать решение и в том числе привлекать к ответственности. Нам этого не надо. У нас есть своя компетенция. Главное оружие Счетной палаты — публичность. Мы — спецслужба всего народа.