Этого человека знают все. Он супермен, прошедший специальную подготовку в секретном спецподразделении. Он первоклассно владеет огнестрельным оружием, водит любую машину, как заправский гонщик, пьет самогон и не пьянеет, может завербовать даже самого неподкупного дипломата. Он — мастер перевоплощений. Сегодня может предстать перед вами в образе английского джентльмена в широкополой шляпе и длинном пальто с зонтиком-тростью в руках, а завтра — легкомысленным курортником в плавках и сандалиях на босу ногу. Кто это? Джеймс Бонд? Нет, это майор Платов. Правда, мы его знаем совсем под другим именем — миллионам людей он известен... как Президент России Владимир Путин. Страной три с лишним года правит человек, о котором народ мало что знает. Коренной петербуржец, бывший разведчик, любит кувыркаться на татами, плескаться в бассейне, кататься на горных лыжах — вот и все, что по большому счету известно о главе государства. Весь мир знает Владимира Путина как осторожного политика, энергичного человека, обаятельного мужчину. А что могут рассказать о нем те, кто знал Путина до его избрания на высокий пост? На поиски этих людей мы отправились в Петербург. Поскольку корни президента уходят в Управление ФСБ по Ленинградской области, поиски решено было начать именно оттуда. В отделе кадров нам немедленно сообщили, что Владимира Путина, выпускника юридического факультета ЛГУ, приняли на работу контрразведчиком летом 1975 года, а потом направили в закрытую 401-ю школу КГБ. Путин на работе болтал с друзьями “вне службы” Окончив через год 401-ю школу, будущий президент почти сразу перевелся в подразделение разведки. — Каждое утро Путин предъявлял на вахте служебное удостоверение младшего оперуполномоченного и поднимался в отдел, — рассказывает бывший сослуживец главы государства Виктор Фроликов. — Что это был за отдел? Как назывался? — Никак. Отдел особого назначения, в документах проходил под определенным индексом. Мы занимались слежкой за приезжими и сотрудниками посольств иностранных государств, ведь не секрет, что все страны мира имеют резидентуры на базе своих посольств. Кроме того, вербовали и засылали агентов в те государства, которые представляли для нас интерес. Отдельных кабинетов у рядовых разведчиков не было — сидели по нескольку человек в одной комнате. Много неудобств доставляло отсутствие на столах персональных телефонов. Из-за этого в трудовом коллективе нередко вспыхивали ссоры. И часто в центре скандала оказывался молодой лейтенант Путин! По отзывам бывших коллег, он нещадно эксплуатировал единственный на весь кабинет аппарат в личных целях, болтая с друзьями “вне службы”. — Путин мог себе такое позволить, поскольку был на хорошем счету у руководства, — продолжает Виктор Фроликов. — Он был одним из избранных разведчиков, кому выдавались “документы прикрытия” — удостоверение сотрудника уголовного розыска. Но что за задания он выполнял никто не знал. У нас есть золотое правило: никогда не интересоваться работой товарища. Вскоре Путин пошел на курсы немецкого языка. Отпускать на них или нет, определяло руководство. По словам Виктор Фроликова, направляли только самых перспективных. Курсанты занимались три раза в неделю по два часа. На первых порах в группах было человек восемь-десять, но к концу обучения, которое длилось восемь семестров, хорошо если оставалась половина. Диплом не выдавали — только свидетельство. В личное дело заносилась запись об окончании курсов иняза с такой-то оценкой. Ничего более конкретного о знаменитом напарнике Фроликов припомнить не смог. Зато дал адрес начальника того самого секретного отдела, где началась головокружительная карьера нынешнего президента. — Володю на работу рекомендовал мне кто-то из наших офицеров, — вспоминает полковник Сергей Петров. — При собеседовании я сразу отметил аналитический склад ума Путина: разведке всегда нужны интеллектуалы с широким кругозором. Короче, Володя мне понравился. В противном случае он бы у нас не работал. Во многом ведь от меня зависело, суждено данному офицеру служить в нашем подразделении или нет. Отбор был строго индивидуальный. Путин был спокойный и очень скромный. Несмотря на большие знания и коммуникабельность, никогда не был в коллективе лидером. Но ребята относились к нему с большим уважением. — Почему он ушел из вашего подразделения? — Я подписал ему представление на учебу в Краснознаменный институт. Если честно, не хотелось отпускать такого сотрудника. Но Володе требовался профессиональный рост, хотя к тому времени он был уже майором с блестящей перспективой в нашем управлении. Гарант умеет водить машину “раком” Краснознаменный институт — так раньше называлась нынешняя Академия внешней разведки в Балашихе. Правда, до недавнего времени для близлежащих деревень и внешнего мира она проходила как закрытый научно-исследовательский институт Минобороны. К счастью, не всех из окружения молодого Путина разбросало по свету. Репортеру “МК” удалось разыскать руководителя факультета, на котором учился в Краснознаменном институте будущий президент. В назначенный час мы явились по указанному адресу. Пожилой полковник Александр Копылов ждал нас вместе с приятелем Владимира Владимировича по незабываемому курсу Глебом Новиковым, которого специально вызвал из пригорода по случаю нашего приезда. — Для того чтоб попасть в Краснознаменный институт, надо было приехать в Москву и пройти собеседование, по результатам которого тебя зачисляли на учебу, — накрывая на стол, объяснял Глеб Иванович. — При зачислении главным образом учитывалось знание иностранных языков. Этот фактор определял общий срок обучения. Совсем “сырые” абитуриенты осваивали программу целых три года. Тех, кто слабенько владел языком, направляли на двухгодичный факультет. Мы с Путиным попали на самый престижный, одногодичный факультет — иностранный был для нас как родной. — Как проходили сборы? — Когда все проверки-тестирования оставались позади, назначалась комиссия. Там называли секретную дату, когда надо было связаться с офицером отдела кадров. В назначенный день ты звонил, и тебе объясняли, куда ехать. Приезжал на определенную станцию метро. Там уже толпились другие ребята. Затем все садились в автобус со шторками и трогались в неизвестном направлении. Вскоре въезжали на территорию загородного объекта с кодовым названием “Юрмала”. — “Юрмала” — это хорошо охраняемое четырехэтажное здание серого цвета, — откровенничает полковник Александр Копылов. — По периметру оно было обнесено забором с колючей проволокой под напряжением. Вооруженные, но не в форме, охранники, ведя на поводках служебных собак, круглосуточно, раз за разом обходили территорию. — Нас разместили на четвертом этаже, а первые три были отведены под учебные классы, — продолжает Глеб Новиков. — Поселили по два человека в комнате. Путин делил кров с секретарем партийного бюро факультета. Впрочем, Володя вскоре и сам стал “шишкой”. Учитывая, что он был уже майором, из всех новобранцев имел самый большой опыт оперативной работы, его назначили командиром учебной группы одногодичного факультета. Не успели студенты толком освоиться на новом месте, осмотреться и познакомиться друг с другом, как их отправили на спецподготовку в воздушно-десантную дивизию в Болград (город на юго-западе Украинской ССР). — Там нас танками обкатывали, — ежится Новиков. — Причем окопов не было. Ты стоишь на ровной дороге, прямо на тебя идет этот монстр, и надо аккурат под него попасть. Главное — правильно упасть, чтоб с ходу не угодить под гусеницы. Сколько случаев было!.. Впрочем, обкатка танками — не самый экстремальный пункт в увлекательной программе испытаний новобранцев на выносливость. Настоящий ужас будущие разведчики испытывали перед прыжками с гигантской вышки. — Там надевается такая конструкция с лямками, имитирующая купол парашюта, и —прыгаешь. Страшно — жуть! — вспоминает генерал-майор Новиков. — Именно на вышке я впервые увидел Путина. Мы прыгали друг за другом, а приземлившись, стали бороться. Я Володю цепляю, и вдруг… подсечка. А поле такое жесткое: только что кукурузу убрали, но стебли-то остались! Путин меня перехватывает, и я начинаю падать. Но в воздухе успеваю кувыркнуться, и мы оба заваливаемся набок. Встаем. “Не понял”, — говорю растерянно. “Да я вот, — отвечает он, смущаясь, — занимался”. Так и познакомились. Я ведь тоже увлекался дзюдо и тоже, как Володя, был чемпионом города. Кстати, до самого выпуска многие не знали настоящие фамилии друг друга... — Понимаете, все студенты учились в институте под вымышленными именами, — поясняет Александр Копылов. — У Владимира Путина был псевдоним Платов. Я самолично придумывал! Мудрость в том, что прозвище должно быть коротким и начинаться на первую букву настоящей фамилии: Путин — Платов. Но никак не Путиловский, Пшеничников, Путилин. — Столько казусов случалось из-за этих псевдонимов! — смеется Глеб Новиков. — В тире один парень, отстреляв, все время докладывал: “Петров стрельбу закончил”. Тут же спохватывался и говорил: “Ой, нет, Перов, Перов стрельбу закончил”. На построении, представляясь командиру, первое время многие “расшифровывались”. Потом привыкли. Каждое утро студентов заставляли совершать пробежки, но Путин с самого начала сумел от них отвертеться, выменяв “лошадиный” вид спорта на водные процедуры в бассейне — вот что значит будущий дипломат! — Чему обучали студентов? — Исключительно тому, чем им предстояло заниматься в органах, — отрезает полковник Копылов. — Лирики не было: учили конкретно и целенаправленно. Преподавали рукопашный бой, прививали навыки обороны от людей с ножом или пистолетом в руке. Специалисты высокого класса вели занятия по культуре зарубежных стран, тамошним обычиям, национальным особенностям и истории. — В чем заключалась спецподготовка? — Во всем, — заверяет Новиков. — Взять хотя бы вождение. Учили не столько управлять автомобилем, сколько при этом смотреть по сторонам. На занятиях инструктор мог внезапно спросить номер машины, что ехала за нами. А ведь в зеркале заднего обзора цифры читаются справа налево! Но это еще цветочки. Заставляли ездить задом через лес по узкой извилистой дороге. Пару раз съедешь в кювет, зато научишься “раком” авто водить. Научив новобранцев правильно водить машину, инструкторы переходили к обучению стрельбе. Стреляли в основном из отечественных пистолетов. Но один раз будущим разведчикам дали попалить из здорового американского кольта. — Пару раз в неделю обязательно гоняли в футбол, — спохватывается Новиков. — Играли азартно и жестко. Мы с Путиным обычно стояли в защите. По ногам рубили, локтями орудовали. Редко когда пропускали соперников к воротам! У Володи координация очень хорошая. — Вы с ним крепко дружили? — Мы очень похожи по характеру. У нас даже день рождения в один день. Помню, как мы праздновали в институте: накрыли один стол и позвали однокурсников. Очень весело было: анекдоты травили, чай с вареньем пили, в шахматы резались. — Пили только чай или что покрепче? — Спиртное употреблять в общежитии строго запрещалось. Если б кто заметил, по стене бы размазали! Мы как делали: отпрашивались после занятий на пробежку по пересеченной местности, а сами шли в ближайшую деревню за самогоном. Местные жители килькой на закуску бесплатно угощали. Пили в лесу, сидя на пеньке и любуясь окружающей природой. Эх, хорошо “самтрест” на свежем воздухе идет! Но до чертиков в глазах, конечно, не нажирались. — И ни разу не попадались? — Так этот прием давно известен! Передается от поколения к поколению. Сами преподаватели в бытность свою зелеными слушателями, как и мы, заезженные жесткой спартанской жизнью разведшколы, упрашивали начальство разрешить им “по лесу побегать, спортом позаниматься” на лоне березок. А потом возвращались с красными носами. Так что им все это знакомо. Офицеры входили в наше положение, закрывали глаза. ВВП любил носить широкополую шляпу и зонтик тростью Отдыхать от учебы студенты Краснознаменного института могли только два раза в году — в летние и зимние каникулы. И как ни молили наставники будущих разведчиков не “засветиться” на гражданке, кто-нибудь обязательно вляпывался в неприятную историю. Впрочем, на каждую нештатную ситуацию существовала отдельная инструкция по поведению. Так, к примеру, на случай задержания в отделении милиции на вопрос о месте учебы или работы следовало отвечать: “Я служащий войсковой части, вот телефон дежурного”. — Приезжали офицеры, извлекали из кутузки и препровождали в “войсковую часть” — лично на ковер к начальнику Краснознаменного института, — живописует полковник Копылов. — Проводилось служебное расследование. Обычно напортачивший курсант с позором вылетал прямиком в “народное хозяйство”. — Глеб Иванович, что больше всего запомнилось из того времени? — Осенью ездили на сельхозработы в Измаил. В каком-то совхозе помогали рабочим собирать яблоки. Помнится, рядом с садами росли бесхозные персики. Огромные такие персики, яркие, как солнышки. Их никто не собирал, плоды уже переспели. Пожалуйста, срывай. Но за год до нас на таких же сборах несколько ребят заболели гепатитом. И руководство запретило нам даже близко подходить к халявным персикам. Так вот, один раз мы с Володей рискнули нарушить запрет. В обеденный перерыв перебежали на ту полосу, где росли персики, ножом срезали с плодов шкурку и лопали их причмокивая. Никакого гепатита! — Путин отличался чем-нибудь от остальных? — Разве что манерой одеваться. Он любил надевать широкополую шляпу. Носил длинное пальто и зонтик в виде трости. Одевался по-европейски. Это придавало ему вид джентльмена, интеллигентного человека. — Как происходило распределение? — Мы с Володей были “сиротами”, — улыбается Новиков, — на нас не было “покупателей”. За всеми приезжали кураторы из конкретных подразделений разведки, а к нам никто не приходил. Путин из-за этого очень переживал. Потом меня стали планировать в Дрезден. Но вот ирония судьбы: в итоге туда поехал Володька! — Как это? — Перед самыми выпускными экзаменами меня вызвали в Главное управление КГБ. Предложили работу. И я согласился без раздумий. Вечером поделился новостями с Володей. Тогда и предложил ему: “Давай в Дрезден вместо меня!” А чего хорошее место терять? — Выпускной помните? — А то! — оживился полковник Копылов. — Была сильная жара, все ребята пришли в обычной одежде, а Путин заявился в костюме-тройке. Я ему тогда сказал, что вот этим он на немца никак не похож. Немец, даже госслужащий, — он в такую погоду одевается как ему удобно. А Владимир Владимирович руководствовался тогда... как это называлось... “правилами внутреннего распорядка”, вот. — А мне другое запомнилось, — говорит Глеб Новиков. — Мы выпускались в июле 1985 года, а месяцем раньше, в июне, вышел знаменитый указ о борьбе с пьянством и алкоголизмом, так что вечер получился тухлым. Тосты говорили под чашку чая или кофе, представляете?.. Народ очень быстро разбрелся. Правда, семь человек с нашего курса, в том числе мы с Путиным, поехали в ближайшее кафе и все-таки выпили за окончание учебы. — И Путин выпивал? — Вообще он относился к спиртному прохладно, но и не бегал от бутылки. В тот раз тем паче не стал откалываться от коллектива. Все-таки это прощание было. Мы же понимали, что больше никогда не увидимся — работа такая. Не зря нам в институте псевдонимы придумывали. Правда, там, в кафешке, мы назвали друг другу настоящие фамилии, даже адресами обменялись на всякий случай. Был такой эмоциональный порыв. — И что? Встречались потом? — Нет, конечно. Как и следовало ожидать, всех распределили в разные точки земного шара. И каждый пошел по своей дороге. Но память о тех замечательных месяцах, проведенных в Краснознаменном институте, о нашей дружбе с Владимиром Путиным, майором Платовым, сохранилась. Я уверен, когда он будет читать эти строчки, тоже с ностальгией вспомнит о том времени... Между прочим, если б свежеиспеченных чекистов-разведчиков засекли тогда в кафе, на всех их распределениях, званиях и тем более зарубежных командировках можно было бы ставить жирный крест. Причем навсегда. Но, судя по тому, что никаких нежелательных последствий для злостных нарушителей “партийного режима трезвости” не последовало ни на следующий день, ни позже, среди семерых друзей не оказалось ни одного стукача или просто непорядочного человека.