Недавно британский журнал “Евробизнес” опубликовал список богатейших людей Европы. Почти для всех “богатеньких буратино” прошедший год был не самым удачным, но только не для наших. Семеро из девяти увеличили за 2002 год свое состояние, двое из них — в два раза... Какой он — нынешний русский олигарх? И куда он тащит страну? Об этом мы поговорили с известным политологом, директором Института политических исследований Сергеем МАРКОВЫМ. — Какое бы вы дали определение типичного российского олигарха? — Это довольно молодой персонаж, лет 35—50 — значительно моложе “типичного западного олигарха”, — окончивший один из лучших вузов и раньше, как правило, занимавшийся наукой. Еще он успел поработать в советское время в партийных структурах и сделал бы неплохую карьеру в этой области, если бы все не кончилось. Это всегда трудоголик — человек, болезненно не умеющий не работать. — Чем же таким особенным наши акулы бизнеса отличаются от западных? — Западные играют по заданным правилам: сложившиеся отношения между бизнесом и политическим классом, стабильные законы... В общем, положение тамошних олигархов легитимно, положение наших — нет. Вдобавок на Западе общественный контроль над олигархами очень серьезный. В России же он совершенно отсутствует. Другое важное отличие: в других странах прибыль приносит развитие производства, освоение новых рынков и рост курса акций. А у нас бизнес развивается за счет захвата собственности. В России нет сопротивляемости среды — это позволяет строить бизнес-империи очень быстро, легко захватывать целые регионы вместе с их политическими элитами. — Кто виноват в том, что Россия стала олигархической страной? — Наивно думать, что это произошло благодаря характеру Бориса Ельцина и его ближайшего окружения. Просто советская экономическая структура была монопольной: при плановой экономике не нужна была конкурентность. И в условиях полураспада государства это создало великолепные условия для быстрого развития экономических империй. Захвативший в период приватизации крупнейшее предприятие в любой отрасли автоматически становился в этой отрасли лидером. Ельцинское наследство — Есть точка зрения: как олигархи посадили “на царство” немощного Ельцина в 96-м, так же они ввели в Кремль и Путина в 2000-м. Вы с этим согласны? — И избрание Ельцина, и избрание Путина делалось для того, чтобы защитить сложившуюся систему и не допустить избрания представителя оппозиции. В первом случае это был Зюганов, во втором случае Примаков—Лужков. В обоих вариантах людям, получившим власть и собственность — а многие получили ее во времена Ельцина из рук властной бюрократии, — грозили репрессии. Но вот разница. Ельцина переизбрали, когда приватизация крупнейших кусков госсобственности была на пике, — всем было выгодно слабое государство. Когда же пришел Путин, основные куски уже поделили, поэтому встал вопрос об укреплении государственных институтов. — Почему борьба за “равноудаленность” закончилась изгнанием Гусинского и Березовского, позиции же остальных изменились незначительно? — “Равноудалены” были те, кто принял новые правила игры. Остальные оказались не “равноудаленными”, а уничтоженными как российские олигархи. Ведь ни Гусинский, ни Березовский таковыми уже не являются. Дело в том, что раньше правил практически не было — из-за этого и возникали информационно-политические войны. Сейчас хоть какие-то правила сформулированы. — Что за правила? — Правило первое: олигархи не бросают вызов государству, не подрывают его монополию в ключевых политических сферах. К ключевым я отношу монополию на насилие и на главный политический ресурс — телеканалы. Общеизвестно, что и у Березовского, и у Гусинского были мощные спецслужбы, которые сталкивались со Службой безопасности президента при Коржакове. Те же двое контролировали и два федеральных телеканала. Второе правило: олигархические группировки не выступают против интересов государства в критических конфликтах. Прежде всего это чеченский конфликт. Вспомните: именно телеканал Гусинского выступал против государственной линии в этом вопросе. Третье: олигархи финансируют крупные проекты всероссийского значения. Например, по предложению власти они спонсировали “Гражданский форум”. Проще говоря, если власти что-то надо, то создаются внебюджетные ресурсы из средств олигархов. Четвертое правило: олигархи не допускают сейчас таких конфликтов, которые могли бы дестабилизировать ситуацию в стране. А ведь при Ельцине такие конфликты неделями обсуждались в прессе... Локомотив, груженный баксами — Кого из нынешних олигархов вы считаете самыми влиятельными? — Есть три основных политгруппировки, окружающие Путина. Те олигархические группы, которые сумели построить с ними отношения и пользуются наибольшим влиянием. Одна связка — политическое правительство, то есть Администрация Президента и сконцентрировавшаяся вокруг нее бизнес-ориентированная бюрократия — те, кого называют “семьей”. Соответственно, близкие к ней Абрамович и Дерипаска. Второй политический клан — правительство безопасности. Это государственно ориентированная бюрократия, “силовики”, или “питерские”. К ним близка группа, которую иногда называют БМП: Богданчиков (“Роснефть”), Миллер (“Газпром”) и Пугачев (Межпромбанк). Третья группировка — экономическое правительство: вице-премьеры, ключевые министры, ответственные за экономические реформы. К ним наиболее идейно и политически близок Анатолий Чубайс. Поскольку Михаилу Касьянову последние два года приходилось заниматься краткосрочными проблемами функционирования экономики, то он стал таким “капитаном”, “разводящим” олигархические группировки. И в последнее время вокруг него тоже сформировалась группа олигархов, которая через него тоже осуществляет свое политическое влияние. — Не кажется ли вам, что весь наш экономический строй “заточен” под то, чтобы олигархам было удобнее существовать? — Я абсолютно с этим согласен. Сейчас в стране осуществляется проект “олигархическая модернизация”. У него есть и недостатки, и преимущества. К недостаткам можно отнести то, что олигархические группировки не платят природную ренту (плата государству за пользование недрами, например, за “выкачку” нефти. — Авт.), и бюджет за счет этого не пополняется. Если бы рента была введена, то бюджет за год-два мог бы увеличиться в три-четыре раза! Это, конечно, “укрепляет” бедность и нищету российского народа. Но сторонники этой политики рассуждают так: “Деньги должны получать те, кто умеет их зарабатывать, кто сможет обеспечить их выгодное вложение. Что же, мы отдадим деньги тем, кто просто выкинет их в никуда?!” То есть власть делает акцент на эти бизнес-империи как на локомотивы экономического развития страны. Им как бы под честное слово отдали сотни миллиардов долларов, поскольку они обещали: как только “нарастят мускулы”, начнут вкладывать деньги не только в сырье, но и в высокие технологии. Удастся ли им это? Пока не удалось. Наша власть так и не сделала выбора в пользу развития конкурентной экономики, а, наоборот, выбрала поддержку самых продвинутых. Это можно понять: если у нас мало возможностей, то для быстрого рывка мы можем постараться стимулировать лидера, чтобы хотя бы он быстрее вырвался и потащил за собой остальных. Это серьезное противоречие, причем противоречие не только российское. Сам я склоняюсь к тому, что какая-то часть природной ренты все же должна изыматься. Хотя бы для того, чтобы снизить налоги для мелкого и среднего бизнеса, потому что он просто подыхает из-за политики правительства. “Они станут троянскими конями” — Не считаете ли вы, что Россия превращается в набор феодальных вотчин, которые будут передаваться по наследству от олигархов-отцов к олигархам-сыновьям? — Невозможно никакое превращение в набор феодальных вотчин. Место олигарха в России не такое завидное, как кажется. В России он сидит не на троне, а на электрическом стуле. Так что желающих занять его место — немного. Это же ничем не гарантированное место, сумасшедшая работа, огромное количество врагов... И дети олигархов, воспитанные в комфортной обстановке, точно не захотят заниматься делом своих отцов. Капиталы будут передаваться детям, но не менеджерские позиции. А это уже совсем не то же самое. Например, власть Ходорковского заключается не в том, что у него есть шесть миллиардов, а в том, что он со своей менеджерской позиции может контролировать больше чем шестьдесят миллиардов. — Какой вы видите роль бизнес-магнатов в будущем нашей страны? — Есть несколько вариантов. Первая модель: российские бизнес-империи становятся многонациональными корпорациями, интенсивно проникают в разные страны мира, стоимость их акций растет. После этого они станут открытыми для всех участников, то есть в структуре их собственности появятся иностранцы. И Россия сможет интегрироваться в клуб развитых стран. Вторая модель — негативная: будучи монополистами, олигархи станут всячески душить любые ростки развития бизнеса в стране. На международных же рынках их никто не ждет. Или ждет, но только в одном случае: если они возьмут и продадут все свои ресурсы западным компаниям, причем очень дешево. Но российская власть, конечно, станет этому сопротивляться. И, по-моему, главный политический конфликт будущих лет выразится в колебаниях олигархов между тем, чтобы окончательно стать связкой с российской бюрократией, и тем, чтобы продать свои активы Западу и сделаться “троянским конем” западных бизнесменов в России. Есть еще третья модель —“гайдаровская”: по мере формирования правильных институтов сформируется конкурентная среда, и крупнейшие олигархические группировки вынуждены будут действовать по законам и по правилам, которых пока нет, но которые наше правительство обещает прописать. А сам я думаю, что если все пойдет так, как идет сейчас, то есть без целенаправленных действий властей, — нам грозит все-таки вторая модель из этого списка. Конечно, еще есть время все исправить. Для этого нужен большой проект, в котором, без сомнения, должны участвовать и олигархи, но инициатором которого должны быть политические группировки.