Странные все-таки вещи происходят с петербургской милицией. За последние 10 лет в питерском ГУВД сменилось уже шесть начальников. Летом был назначен седьмой — москвич Михаил Ваничкин. Первым начальником городской милиции «демократических времен» стал в 1991 году Аркадии Крамаров. Руководил он ГУВД достаточно долго — почти три года, а затем был отправлен на преподавательскую работу. Причиной отставки, уверяют, стало недовольство Анатолия Собчака, который обратился к Ельцину с соответствующей просьбой, ссылаясь на высокую криминогенность и низкий уровень раскрываемости преступлений в Петербурге. Следующим начальником стал Юрий Лоскутов, который смог поработать в этом качестве меньше двух лет — и был уволен на пенсию по возрасту в декабре 1996-го. По слухам, настоящей причиной его увольнения стал конфликт с министром внутренних дел Анатолием Куликовым. Руководителем ГУВД был назначен сокурсник Куликова по военному училищу Анатолий Пониделко. Через полтора года — в июне 1998-го — он был снят с должности решением коллегии МВД по итогам комплексной проверки. Пониделко заменил Виктор Власов, которого, в свою очередь, отправили на пенсию через год с небольшим — в ноябре 1999-го. Говорили, что причиной отставки стало неустранение выявленных комиссией ГУВД недостатков. Достаточно долго по питерским меркам — два с половиной года — ГУВД руководил Вениамин Петухов. Официальная причина его отставки — достижение предельного для службы в орга-нах внутренних дел возраста. С июня этого года петербургскую милицию возглавляет москвич Михаил Ваничкин, последним местом работы которого было российское бюро «Интерпола». Насколько разумна и эффективна столь частая ротация руководителей петербургского главка? Об этом наши корреспонденты поговорили с экс-начальниками ГУВД Санкт-Петербурга и Ленинградской области. Юрий Лоскутов: Эта должность всегда связана с политикой Юрий Лоскутов был начальником ГУВД с апреля 1994-го по декабрь 1996-го. — В ГУВД недавно появился новый начальник. Можете сравнить ситуацию сегодняшнюю с той, когда главком руководили вы? —Я думаю, что надо смотреть все-таки на то, что происходит на улице, на то, что делает личный состав. Не только ведь начальник все определяет. В те времена, да и сегодня, уличная милиция работает неплохо. Но, по-видимому, не все делается, или, может, слабо другие звенья работают. Народ же судит по улице: чтобы в подъезд можно было нормально войти, чтобы квартирные кражи пресекались, — все это влияет на отношение населения. Поэтому я относил бы все не только к руководителю главка, но и к руководителям подразделений, начиная с районного звена. Они и в мое время отличались друг от друга по работе. Вот, например, постоянно нас беспокоил тогда Курортный район — поменяли начальника управления. Беспокоил Красногвардейский (очень, кстати, тяжелый) район — поменяли начальника. Районы выровнялись. Поэтому я еще раз говорю, что все зависит от руководящего состава и от условий, которые им предоставлены. Не в одном Лоскутове или другом начальнике ГУВД дело. — Но времена-то изменились. Это отразилось на право-охранительных органах? — Если говорить относительно того периода, когда начальником ГУВД был я, то разгул все-таки был посерьезнее, нежели теперь. Сейчас народ изменился: более внимательны стали, и сами в большинстве случаев стали принимать конкретные меры. На мой взгляд, может быть, доверия стало меньше. Но в целом я бы не сказал, что в те времена ситуация была намного сложнее. Просто виды преступлений другие были. — Милиция к этим новым временам оказалась готова? — Если личному составу создать нормальные условия — дать связь, технику... А так — ну что — «усиленный вариант несения службы»! Усиленный вариант может быть два, три дня, но когда неделями — от этого мало что меняется. Я уж вам так, по секрету, могу сказать, как мы тогда раскрываемость поднимали. В главке ведь следователи в основном женщины. Предположим, в Кировском районе их было около восьмидесяти человек. А ведь женщина — она еще и домохозяйка. Это значит у этих следователей двойная нагрузка — на работе, потом — дома. И когда-то было установлено (кем-то, я не вникал), что два с половиной дела в месяц следователь должен сдать. Все равно — большое дело или маленькое. Ну и как-то традиционно к этому именно так и подходили. И вот собрали мы начальников районных управлений, сказали им, что надо отходить от этих «двух с половиной дел». И одновременно о следователях проявили конкретную заботу: начиная с пишущей машинки, с автомобиля, потом — продуктовые заказы (это, напомню, 95—96-е годы). Ведь она, следователь, все равно должна после работы идти в магазин. Плюс серьезные поощрения за серьезные результаты. И, я вам скажу, мы сами удивились, насколько быстро поднялась раскрываемость. Вместо «двух с половиной» отправляли в суд по пять-шесть дел. А что такое раскрываемость — это быстрая, своевременная передача материала в суд, с улиц убирали всех тех, кто действительно этого заслужил. И естественно, улица стала уже другой. Вот и все, никаких других секретов. Просто нужно народ заинтересовать, помочь по возможности. А сейчас пока говорят только «давай-давай!». Поэтому, когда говорят об «усиленном варианте несения службы», то это вызывает только улыбку. Ну не может человек, если у него дома не все в порядке, если у него зарплата такая... — Почему столь часто происходят ротации в руководстве именно питерского ГУВД? Чуть ли не каждые полтора года — новый начальник. — Я, предположим, не полтора года работал. Я пришел в апреле 1994-го, ушел из органов в апреле 1997-го. Ну вы же понимаете, что такая должность всегда связана с политикой. Так что, я думаю, вопрос «почему» и не должен звучать, да и обсуждать такие вещи я не очень хотел бы. — Но ведь теперь вы должны быть свободны в оценках, независимы в выражении своего мнения. — Ну так и что? Ну да, я считаю, что такие назначения... Нет, я не хочу сейчас обсуждать нового начальника главка — профессионал он, не профессионал... Конечно профессионал, другого и быть не может. Но это серьезнейшая ошибка тех, кто такие решения принимает. Ведь пара лет, не меньше, понадобится на то, чтобы изучить все и начать по-настоящему управлять. А за такой срок запустят город еще больше. Поэтому я считаю, что это серьезная ошибка. И потом, вы посмотрите, сколько сейчас ленинградцев, петербуржцев в Москве: вот Захаренков — приличный, готовый руководитель. Это была бы находка для города и для горожан. Возьмите Новикова, из начальников РУВД вышел, — это тоже была бы находка. И потом, была бы польза делу. Им не нужно столько времени для вхождения в курс дел. То есть они могли бы прийти и спокойно вести работу. А мы этого человека подставляем, а через год будем говорить — «слушай, парень, а чего у тебя ничего?». Так оно и будет! — Почему, на ваш взгляд, петербургское ГУВД вот уже который год находится под пристальным вниманием министерского руководства? Ведь политика политикой, но есть некие показатели, которые считаются объективными, и по этим показателям наш главк сильно отстает. — Эти показатели не то чтобы уж совсем внизу. Да, есть такое понятие, как уровень безопасности. Этот уровень, можно признать, за последние годы снизился. Но ведь это зависит не только от милиции, а и в целом от правоохранительной системы. Мы можем вспомнить о судах, о прокуратуре. Если они все работают в одной здоровой связке, то результаты, конечно, будут. Ну а политика... В Москве ведь тоже, если помните, года два шла какая-то возня вокруг назначения начальника. Но там другой подход к милиции. В мое время каждая пятая квартира Лужковым отдавалась милиции! И какую базу они создали для личного состава — нам это и не снилось! — Вы все время говорите об условиях жизни сотрудников милиции... — Так ведь это основное! Работая с ГАИ, мы, в принципе, добились — не скажу, конечно, что на сто процентов, — что сотрудник ГАИ и водитель были союзниками на дороге. На Яхтенной построили дом, работники ГАИ получили жилье. Взяли садоводческие участки. Ведь профессиональные заболевания каждого работника ГАИ — это ноги, это желудок: целый день на ногах, и плюс поесть нормально никто не в состоянии. Так и у каждой службы есть свои проблемы. Поэтому решение их проблем, естественно, дает возможность с настроением работать на службе. — Чем вы сейчас занимаетесь? — У меня все нормально. Тружусь. Работа творческая. Я вообще считаю, что целиком поменял направление деятельности и доволен этим. — Это какой-то бизнес? — И бизнес тоже. Ну вот сегодня занимаюсь, в числе прочего, внедрением, я бы сказал, очень хорошей работы, она уже закреплена тридцатью пятью патентами. Разговор идет о криптографии, защите компьютерных технологий. Еще есть ряд интересных направлений. — Как вы уходили из органов? — Ушел из милиции в апреле 97-го. А как? Тогда все было очень «прессовано»... Нет, не стоит на эту тему сейчас много говорить — пусть это будет на Куликове. Зачем вспоминать. Все было. И потом, хочешь не хочешь, пятьдесят пять лет, такой у нас барьер. А потом каждый год продлевать — это уже как-то унижает. — Из ваших тогдашних коллег многие остались в милиции? — Я бы не сказал, что так уж сильно изменился состав. В принципе, круг людей один и тот же. Поэтому мы и говорим, что Ленинград всегда занимался поставкой серьезных кадров, эти кадры действительно есть, и они действительно в состоянии поправить дело в более короткие сроки. — Как вы смотрите на будущее питерской милиции? — Ну что, кроме работы, их может ожидать — скоро большой юбилей, это значит —- опять усиленный вариант несения службы, опять увеличение объемов работы. Поэтому только могу пожелать им хорошо подготовиться к предстоящим весной мероприятиям. Вы же знаете, что для милиции любые праздники — это работа. Виктор Власов: С Крамаровым я разговариваю о финской полиции, а с Пониделко — о рыбалке Виктор Власов был начальником ГУВД с июня 1998-го по ноябрь 1999-го. Сейчас — заместитель директора Ледового дворца. — Я пришел на пост начальника ГУВД из Северо-Западного УВД на транспорте, и для меня поначалу самым сложным было маневрировать между всеми правоохранительными структурами: милицией, судом, прокуратурой, причем последних в нашем регионе было по два: областной и городской. И со всеми надо было находить общий язык. При этом и город, и область раздирала такая... ревность, что ли: кому уделяется больше денег, с чьим губернатором я чаще встречаюсь... В те годы область — в криминальном смысле — особого интереса ни для кого не представляла, преступность там была и оставалась бытовой. Если не считать того, что бандиты ездили во Всеволожский район на разборки. Сейчас область переживает подъем, там открываются новые предприятия, и скоро там появится обширное поле для специалистов по экономической преступности. Петербургу хоть и повезло по части терактов — что их не случается — но зато все время приходится помнить, что наш город — огромный туристический центр, во-первых, и транспортный узел — во-вторых. Ярлык криминальной столицы придумали политики. Ни в 1998-м, ни позже наша статистика по тяжким преступлениям не выделялась из той, что наблюдалась в других городах-миллионниках. Сейчас вот на Москву это звание перекинулось. Вообще же этот процесс — как в сообщающихся сосудах: где-то убавилось, значит, прибавится в другом месте. Например, в Магадане, в Таганроге, где убили губернаторов. Да, у нас сейчас затишье. Просто все, что можно было поделить, уже поделили. Потом появится молодая алчная поросль и новые объекты, которые захочется делить, — и все начнется сначала. — И в то время, как вы были начальником ГУВД и сейчас обсуждаются разнообразные варианты реформирования милиции. Как вы к ним относитесь? — Какие я пережил нововведения? Вот, в 1998 году управление исполнения наказаний отдали Минюсту. По-моему, правильно: слишком разные у нас функции: ловить преступника или следить за тем, чтобы он отбывал наказание. Следственный комитет получил большую свободу. Говорят, скоро милицию разделят на муниципальную и федеральную. Я бы вот не спешил. Сейчас органы работают в связке, все друг друга знают, разработки обсуждают за круглым столом и т. п. К примеру, нужно операм обход дома сделать — они берут в помощь участковых. А сделают угрозыск федеральным, а участковых и постовых — муниципальными, и те по домам бегать не будут, разве что по своим нуждам. Разделить-то несложно, а вот объединить для важной цели... — День милиции празднуете? — Не знаю, где я буду отмечать праздник. Раньше-то приемы устраивались, где, в том числе, и бывшие руководители собирались. Нет, поздравлять Ваничкина я не стану, он — младший по званию, он пускай первым и поздравляет. А вообще мы часто с коллегами встречаемся. С Ваничкиным вот поговорить можно о Мурманске, где мы оба когда-то служили. С Крамаровым очень интересно можно пообсуждать финскую полицию: он с ней много контачил. А с Пониделко... — ну просто о жизни: о даче, рыбалке в конце концов. Вениамин Петухов: Я не популист. Ездить по предприятиям — задача любого милицейского руководителя Вениамин Петухов — руководил ГУВД с ноября 1999-го по июль 2002-го. — Смотрю, началась уже выборная кампания. Я вот свою кандидатуру снял. Подумал — и снял. — Нервы пожалели или имя? — И то, и другое. Сейчас пока остаюсь простым генералом. От кресла начальника Суворовского училища МВД отказался, хотя его создание — это как раз была моя инициатива. Сейчас училище возглавляет Николай Румянцев (при Петухове занимал должность зама по кадрам. Пока что это единственный замначальника главка, расставшийся со своим креслом). Приглашают читать лекции, но я почти всем отказываю: не мое это. Я ведь уже уходил в преподаватели — при Лоскутове — и не думал тогда, что вернусь. А вот сейчас мне кажется — уже все. Мне в 1999-м аппарат менять почти не пришлось: у Власова была хорошая, профессиональная команда. Про Пониделко ничего не скажу, я с ним не общался, даже когда начальником стал. И про нынешнее положение милиции тоже говорить неохота, потому что я не люблю, когда наши милицейские пенсионеры, уже сидя на даче в мягких тапочках, начинают критиковать систему. Считается, что уже со стороны. Быстро же они забывают, какими сами были. Стоит выйти на пенсию — и сразу заводят про «криминальную столицу». Вообще этим термином сейчас надо бросаться очень осторожно. В Москве в прошлом году попробовали — ради эксперимента — вести честную статистику, и сразу ужаснулись. А до этого без оглядки штамповали... был год, когда у нас за девять месяцев зарегистрировали 88 тысяч преступлений, а в столице — 66 тысяч. — Сейчас Москве, наверное, не до этой статистики... — Не дай нам бог пережить то, что недавно случилось в Москве. Вообще в таких ситуациях и при следующих за ними «Вихрях-антитеррорах» как нельзя лучше оправдывается лозунг «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих». Бдительность и еще раз бдительность. Не может быть, чтоб никто не видел, как носили эти мешки с взрывчаткой. Но вот в чем проблема... Если про милицию будут постоянно говорить, что она занята собой, что они там ничего не делают или даже не могут делать — кто к ним пойдет? И пропадет важная информация. Поэтому хочу дать совет тем, кто порой задумывается, в каком стиле подавать те или иные негативные стороны нашей жизни. Не писать — плохо, писать — тоже не очень. Просто подумайте о последствиях, попробуйте их просчитать. И если чувствуете, что не навредите — пишите. Меня обвиняют в популизме, в том, что я слишком часто езжу по городским предприятиям, выступаю и т. п. Я не считаю, что это популизм. Знать мнение граждан о милиции — задача любого милицейского руководителя. Не всех причем граждан, а работающих, занимающих активную жизненную позицию. Я встречаюсь, они говорят о наших недостатках, но нормально говорят, без желчи. А соцопросы, посмотрите на тему: «Доверяете ли вы милиции?». Да они так и составлены, что ответить можно только отрицательно. Чтобы горожане доверяли милиции, те должны сами ощущать себя самодостаточными — в том числе и за счет заработка. Самодостаточный не станет брать взятку, не говоря уж о том, что не захочет никого унижать. — Как вы относитесь к идее разделить милицию на муниципальную и федеральную? — Разделение милиции на федеральную и местную денег не прибавит. Боюсь, что это нововведение приведет к тому, что милиция станет карманной. По правилам, она должна руководствоваться законом, а если финансирование идет из местной администрации, подчиняться придется, пусть негласно, тоже ей. И будет у нас закон казанско-рязанский. Я не в смысле группировок... Есть поговорка такая — про то, что в каждом регионе свои правила... Анатолий Пониделко: Меня уволили за правду Анатолий Пониделко был начальником ГУВД с декабря 1996-го по июнь 1998-го. Сейчас — советник председателя оргкомитета Всемирного антикриминального и антитеррористического форума и вице-президент академии проблем безопасности, обороны и правопорядка. — В Петербурге каждые полтора-два года меняется начальник ГУВД. На ваш взгляд, это нормально? — Ненормально. Всему виной негодная кадровая политика, которая к лучшему не меняется, продолжает поощряться угодничество, безволие, беспринципность. И, как результат, на место сильных руководителей, положительно зарекомендовавшихся у населения, назначают менее инициативных. Милиция сильна стабильностью, знанием обстановки, проверенной агентурой и доверием населения. А на деле происходит обратное. Что выиграл из моей отставки губернатор, ровным счетом ничего — головную боль и «бандитский Петербург». — А он ставил вопрос о вашей отставке? — Ставил, и даже прислал на коллегию МВД своего представителя из Смольного. Не пойму, зачем это ему было нужно. Когда я принимал должность у своего предшественника, доверие населения к милиции было не более 15%, а когда меня освобождали, то планка доверия поднялась до 50%. Это не мои измерения, а результаты опросов, проводимые самой администрацией. В тот период в милицию поверило население города и области. Думаю, есть над чем подумать и президенту России, и министру внутренних дел. Порочная кадровая политика в МВД должна быть сломлена. Милиция народная, значит народ должен принимать самое активное участие в назначении ее сотрудников — от участкового до начальника. Мы напрасно из народа делаем быдло. Он (народ) знает все и с точностью до миллиметра дает характеристику каждому сотруднику милиции. — Уже много лет питерское ГУВД стоит на контроле в МВД. По уровню криминальной статистики регион обычно фигурирует в числе неблагополучных. Это справедливо? — Я считаю — справедливо. Давайте приоткроем занавес и увидим, что стоит за статистикой. Обман в показателях. Ведь и меня освободили за правду. Я жестко требовал от начальников РУВД и ОВД, чтобы регистрировали все преступления, независимо от того, что украли — булку хлеба или «мерседес». Что в результате произошло? Процент раскрываемости преступлений, естественно, стал ниже, т. к. «глухарей» стало много. Я помню, покойный Курков и ныне здравствующий Крамаров говорили мне: «Анатолий, своей правдой сломешь себе голову». Я понимал, что МВД любило цифру 95%, а не 25%, но по-другому я не мог. До тех пор пока администрация города, милицейские руководители будут заниматься сокрытием преступлений (пусть даже мелких), мы всегда будем отстающими. — То есть вы считаете, что и сегодня в городе порядка нет. Как бы вы его навели? — Ответ прост. Нужны честные, неподкупные — губернатор, прокурор, судья, арбитраж, начальник ГУВД, директор ФСБ, налоговик, таможенник, и тогда мы действительно будем называться культурной столицей. Только всем миром — первых лиц города — можно навести порядок. А если точнее, то от губернатора зависит очень многое. — Пребывая в должности начальника главка, вы прославились массой начинаний, которые многие называли популистскими, — борьбой за чистоту рядов милиции, личным приемом граждан, организацией службы городовых, объявлением войны «тамбовцам»... — Я не прославился, просто честно работал, как требовал от меня министр Куликов и население. Вот вы, наверное, думаете: за что я уволил из милиции более 2000 человек? Другие даже утверждали, что я увольнял профессионалов. Нет и нет. Я увольнял только тех, на кого указывали мне на приемах жители города и области как на пьяниц, хапуг, взяточников, перевертышей. Я принимал строгие меры и к генералам и к рядовым, не щадил даже своих сослуживцев, если они нарушали. — И когда вы были начальником ГУВД и после отставки вы подвергались нещадной критике. Сейчас признаете какие-либо из ваших шагов неверными? — Передумал многое. Встречался уже в спокойной обстановке со всеми слоями населения. Я же еще выдвигался в Законодательное собрание города и в губернаторы Ленинградской области, и лицом к лицу встречался с избирателями, и они меня благодарили за мою работу. Другое дело, что не избрали, но это вопрос не ко мне, а к системе, которая имеет место в городе: неугодным власти нет места в законодательных и исполнительных органах. А если конкретно — мой период работы в ГУВД разделяется на два этапа: первый — когда министром был Куликов, второй — после его отставки. На первом этапе меня поддерживали все. На втором была дана команда — убрать Пониделко, и тут началось... Ужас! Мне кажется, все испугались моей честности и требовательности. Сам не брал и другим не давал. И, как сказал Куликов: «Не пришло еще время честно служить России», — и я с ним солидарен. — Ваши многочасовые приемы граждан дали какой-нибудь эффект? — Я слушал каждого, кто ко мне заходил, — бомж или губернатор. Запретил обман и сокрытие; добивался четкой работы дежурных служб, чтобы сигнал от потерпевшего через 02 до приезда дежурной службы не превышал 15 минут. Чтобы в ГУВД не воровали, чтобы сотрудники работали в отремонтированных служебных кабинетах. Разве от этого можно отказаться или посчитать, что я работал неправильно. В одном себя виню, что не жалел себя: работал по 18 часов в сутки, в командировках спал не в гостиницах, а в кабинетах, в том числе и на стульях; принимал людей по 36 часов без перерыва. Если это плохо, то я приношу свои извинения. Но я знал одно, что преступность в городе заняла лидирующее положение — прежде всего «тамбовцы», и мы работали в условиях, приближенных к боевым. Я помню первый отчет правительства города перед общественностью города в БКЗ «Октябрьский». Когда назвали мою фамилию, чтобы я занял место в президиуме собрания, то весь зал мне аплодировал. Я думаю, что это была оценка моей работы, и до сих пор этим горжусь. — Вот вы объявили главным врагом «тамбовцев». Неужели других группировок в городе нет? — Конечно есть, их десятки, но «тамбовская» самая влиятельная, т. к. имеет глубокие связи с властными чиновниками и правоохранительной системой. Вспомните, как министр Грызлов сказал: «Тамбовская группировка контролирует в городе около 100 предприятий», а он знал, что говорит. — Известно, что Владимир Барсуков подал на вас иск во Всеволожский суд в один миллион рублей за то, что в интервью «Российской газете» вы назвали его одним из лидеров тамбовской группировки... — Сейчас дело передано для слушания в Москву. Я предъявил претензии газете, так как я интервью этой газете не давал. — Правильно ли, что у субъектов федерации отняли право влиять на назначение начальников ГУВД? —Думаю, правильно. При такой постановке дела начальник милиции работает без оглядки, не думает, дадут квартиру или нет. Просто выполняет свои обязанности. Есть президент, есть министр — они, конечно, прислушаются к мнению первого лица города, но решение примут свое. — Нынешний начальник ГУВД — Михаил Ваничкин — человек московский. Приход варяга в питерскую милицию — это хорошо? — Я приехал в Ленинград из Красноярска. Думаю, что в советские времена правильно делали, что назначали руководителей по горизонтали, чтобы не жирели. Думаю, что Михаил Георгиевич получил задачу, как надо работать, не только от Бориса Грызлова, но и от Владимира Владимировича Путина. — Говорят, на вас завели уголовное дело? — Да. 8 августа 2002 года заместитель прокурора города Салмаксов возбудил уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч.2 ст. 286 УК. Следствие ведет Желнин Сергей Геннадьевич (Управление по особо важным делам). Пока я являюсь подозреваемым в нарушении конституционных прав человека. Что это — пока сам не пойму. Но, видится мне, что кого-то испугало истребование моих документов из ГУВД для решения кадрового вопроса: буквально через некоторое время появилось это дело. Может, это и совпадение, но когда я разговаривал с председателем комиссии МВД генерал-майором милиции Александром Калининым о том, что произошло, он ответил: никакой вины вашей, Анатолий Васильевич, нет, это я готов сказать на пресс-конференции. Но тогда почему его заместитель по инспекторской комиссии генерал Юрченко представил документы о моей виновности в прокуратуру, я не понимаю. Но поживем — увидим. — Чем теперь занимаетесь? — Защитился, стал кандидатом юридических наук. Назначен вице-президентом Российской академии проблем безопасности, обороны и правопорядка. Помогаю людям, которые приходят в офис за помощью и советом.