Существующая политическая система опирается на феномен высокого устойчивого рейтинга президента Владимира Путина. Укреплению рейтинга способствует постоянный прямой диалог президента с обществом. Поддержка Путина населением позволила провести реформирование "вертикали власти", сформировать режим с доминирующей ролью административного центра и запустить процесс внешнеполитической, экономической и социальной модернизации. "Социальный контракт" президента с обществом позволил существенно снизить самостоятельное значение "старых" элит в управлении политическими процессами. В их услугах по мобилизации ресурсов новая власть уже остро не нуждалась.

Однако в рамках выборного цикла 2003 - 2004 гг. сохранение "периферийной" роли элитных групп и нежелание центра расширить для истеблишмента "коридор возможностей" может создать сложности для электоральных перспектив и президента, и "Единой России". Вот ряд потенциально проблемных моментов, которые могут быть актуализированы в ближайшей перспективе.

В определенной мере аналогом системы "социального контракта" президента с населением является плебисцитарная демократия, ярко продемонстрировавшая свою эффективность в харизматических режимах Италии и Германии 1920 - 1930-х гг. Между тем природа рейтинга Путина не носит харизматического характера, а удельный вес сильных эмоций (влюбленность, обожание) не слишком высок.

Сформированный "социальный контракт" устойчив только в условиях стабильного развития ситуации (характерно постоянное стремление Путина погасить, а не использовать эмоциональную напряженность, возникающую время от времени в обществе). Но стабильность далеко не гарантирована, тем более в период электорального цикла. Социальные конфликты в регионах (повод - очередная попытка реформирования ЖКХ) могут обернуться и против центральной власти, повысив протестные настроения.

Новый внешнеполитический курс на сближение с Западом противоречит интересам значительной части российского истеблишмента (бизнес-элита, силовики, отчасти губернаторы) и находится в противофазе с антиамериканскими и антизападными настроениями в обществе. В элитных группах преобладает скептицизм и латентное раздражение новым курсом, но пока оттока симпатий россиян к Путину не произошло. Трудно сказать, как долго население будет игнорировать несоответствие собственных внешнеполитических установок "прозападной" политике своего лидера. В случае сохранения конфликтных узлов в отношениях с Западом и нежелания "цивилизованных" стран учитывать интересы России это расхождение может снизить доверие к Путину и/или стать инструментом публичного давления на него.

Ускоренная модернизация экономики, активно навязываемая Путиным, также имеет издержки. Она затрагивает интересы игроков, связанных с сырьевым сектором, и резко повышает требования к правительственным чиновникам.

Исходящая от Путина инициатива административной реформы, расширяя и обновляя "социальный контракт" президента и общества, прямо затрагивает интересы бюрократической элиты. Ожидаемое сопротивление этой реформе может стать важным фактором политической нестабильности и бумерангом ударить по репутации президента: накануне парламентских выборов надо будет предъявить первые результаты реформы, за которые перед обществом отвечает президент. Не случайно реализация реформы поручена правительству - недовольство бюрократии канализируется в направлении премьер-министра.

Повторение результатов прошлых выборов в Думу может быть расценено как поражение "режима Путина" и поставит под сомнение безальтернативность и беспроблемность президентских выборов. Но текущая ситуация не говорит о возможности бесспорной победы "партии президента".

"Парламентская революция" и выход из КПРФ ряда ключевых фигур не привели к размыванию ее электората. Системное поражение КПРФ может быть компенсировано "оседланием" ею новой протестной волны, спровоцированной неэффективной и непоследовательной попыткой реформы ЖКХ.

К электоральному циклу власть, скорее всего, придет без сильной мобилизационной идеи, способной по аналогии с 1999 г. принести успех "партии власти", нейтрализовать и использовать протестный потенциал. Кампания борьбы с экстремизмом и "скинхеды" в роли общественной "страшилки" не выглядят идеологически и технологически эффективными. Интересной идеологемой могла быть борьба с бюрократией, однако кто ее будет озвучивать? Для "Единой России", пытающейся выступить в роли грозы бюрократов, в силу ее имиджа это совершенно не органично. Других сильных политических проектов у власти пока нет.

По-прежнему актуален вопрос, как будет выглядеть на выборах "партия власти". Ставка исключительно на "Единую Россию" неубедительна в силу ее "родовых травм" - идеологической бессодержательности, забюрократизированности, слабого личностного потенциала публичных представителей. Электоральная состоятельность "Единой России" прямо зависит от региональных властей, и в условиях конкуренции с другими сильными игроками ее успехи не впечатляют. Пытаясь взять на вооружение тему борьбы с бюрократией, партия усиливает свое отчуждение от региональных элит. Возможная тактика диверсификации рисков с параллельной раскруткой альтернативных политических проектов чревата дроблением электоральной базы, распылением ресурсов и повышением внутривластной конкуренции.

Для экономической модернизации власти важно наряду с сильным бюрократическим центром сформировать в парламенте сильную "модернистскую" группу. Однако коалиция СПС и "Яблока" практически невозможна, и очень велика вероятность, что СПС пойдет на выборы с фрондерских позиций, противопоставляя себя президенту и снижая свой уровень поддержки избирателями.

Конфликты внутри элит стали частью публичной политической жизни, затрудняя внутриэлитную мобилизацию, что в условиях выборов опасно. В истеблишменте существует раздражение участившимся использованием силовых мер в отношении представителей элиты и повышением роли силовиков, чья политическая состоятельность не очевидна. Атаки из центра на влиятельных региональных лидеров, шантаж губернаторов "третьим сроком" нарушает установившийся нейтралитет. Это может привести к размыванию губернаторской поддержки "партии власти".

У элитных групп накопился груз претензий, который может превратиться в критическую массу.

Губернаторы лишились статуса федеральных политиков, значительной части властных полномочий и финансовой независимости. Они испытывают постоянное политическое и экономическое давление центра, а в периодически возникающих социально-критических ситуациях становятся козлами отпущения.

Партийно-политическая элита лишена возможности заниматься политикой, вместо этого ей предлагается просто обслуживание власти. Опыт КПРФ, выброшенной из системы принятия решений, показывает, что власть не намерена вступать в конструктивный диалог с легальными оппозиционерами.

Крупная бизнес-элита не заинтересована в тесной интеграции России с Западом - это угрожает ее монопольному положению в стратегических отраслях. Явное напряжение бизнес-элиты вызывают попытки людей из окружения президента использовать силовые методы разрешения экономических споров.

Силовики также не являются безоговорочной опорой президента. Они, особенно военные, вряд ли поддерживают смену внешнеполитических ориентиров. Они не заинтересованы в реформе армии, на которой настаивает президент. Силовики понимают, что политика равноудаленности рано или поздно должна быть распространена и на "новую элиту".

Если проводить исторические аналогии, то "новая элита" - некий вариант опричников эпохи Ивана Грозного или нового дворянства эпохи Петра I. В краткосрочной перспективе - ее наиболее яркие представители были уничтожены, а в долгосрочной - она стала самостоятельной силой с широкими привилегиями и сильным влиянием на управление государством. Силовики заинтересованы в автономизации и расширении полномочий, что не может не противоречить моноцентричной властной системе Путина.

Не слишком велика вероятность, что все угрозы режиму Путина будут актуализированы накануне электорального цикла. Но нельзя исключать вероятность формирования элитной коалиции, задачей которой будет снижение уровня общественной поддержки президента.

Вряд ли ее стратегической целью станет поражение Путина на выборах. Но недостаточно высокий результат "партии власти" будет значимым аргументом в торговле с президентом об условиях его поддержки на выборах. Стратегической целью элиты может быть изменение формата политического режима от моно- к полицентрическому, увеличение роли элитных групп в управлении государством.

Алексей Кошмаров - президент информационно-аналитического центра "Новоком", академик РАЕН.