Комитет РФ по финансовому мониторингу (или как его еще называют - финансовая разведка) подводит итоги года в первый раз. Это ведомство - самое молодое в структуре российской исполнительной власти. На вопросы "МН" отвечает председатель комитета, первый заместитель министра финансов Виктор ЗУБКОВ.

- Виктор Алексеевич, удовлетворены ли вы результатами первого года работы своего ведомства?

- Наш комитет - совершенно новая структура, которую мы начали формировать в России с нуля. А сегодня у нас уже достаточно большой коллектив людей, выстроена вся система управления, разработана вся необходимая нормативно-правовая база. Конечно, это все рутинная работа. Но благодаря ей мы можем сегодня говорить о том, что в стране создана и довольно успешно функционирует система противодействия отмыванию доходов, полученных преступным путем.

- Имеют ли итоги вашей работы какое-то статистическое выражение? Скажем, столько-то денег возвращено в страну, столько-то выпало из теневого оборота?

- Пожалуй, главный показатель нашей работы не в цифрах. А в том, что в октябре Россию исключили из "черного списка" ФАТФ, куда она была занесена в 2000 году. Этому предшествовало детальное недельное знакомство специалистов ФАТФ с нашей деятельностью. Сыграли свою роль и масштабы тех сумм по сомнительным финансовым сделкам, которые мы выявили. Называть эти суммы я не буду, но могу сказать, что речь идет о миллиардах рублей и десятках миллионов долларов.

- Ваш комитет называют финансовой разведкой. Что такое разведчики, люди знают хотя бы по фильмам о Штирлице. А что они делают в финансовой сфере?

- В мире принято структуры, подобные нашей, называть подразделениями финансовой разведки. Они имеются в 70 странах, включая все ведущие индустриальные державы. Большинство подобных органов создано 10 - 12 лет назад. Все они объединены в международную организацию "Эгмонт", куда с нынешнего июня входим и мы. Смысл нашего существования и функциональные обязанности четко определены законом. Мы занимаемся сбором, обработкой и анализом информации о финансовых потоках, которую получаем из банков, а также некредитных учреждений - страховых и лизинговых компаний, ломбардов. С нового года к ним присоединятся тотализаторы, букмекерские конторы, казино, инвестиционные и негосударственные пенсионные фонды... Они обязаны предоставлять нам информацию обо всех сделках свыше 600 тысяч рублей или 20 тысяч долларов. 1 февраля сего года мы приняли первых два сообщения. Потом их вал начал нарастать. И сегодня мы получаем около двух тысяч сообщений в день, которые приходят к нам круглосуточно со всех уголков России. Всего в нашей базе данных уже имеется порядка 350 тысяч таких сообщений.

- Но, насколько я понимаю, от вас требуется не столько собрать информацию, сколько выявлять сомнительные сделки?

- Совершенно верно. Скажу без ложной скромности, что наше техническое оснащение на мировом уровне. Мы имеем самый мощный в России сервер - "пятнадцатитысячник", который позволяет огромный массив информации в течение суток принять и направить в нашу базу данных. В базе данных информация "очищается", то есть проверяется, уточняется, согласовывается. А затем передается в аналитическое управление. Аналитики просматривают весь спектр информации в компьютерном режиме, используя специальные программные продукты. Их цель: выявить подозрительную информацию. После чего от нас идет соответствующий запрос либо в банк, либо в налоговые или правоохранительные органы. То есть информация дополнительно "насыщается". И если мы видим, что здесь есть состав какого-то преступления, то передаем сведения в правоохранительные органы.

- Отслеживаете ли вы дальше судьбу переданных вами материалов в правоохранительные органы? Есть ли по ним уголовные дела?

- Да, есть. Как правило, в своей работе мы выходим на схемы финансовых махинаций, охватывающие разные страны. Чтобы их раскрыть, выявить одну сомнительную сделку недостаточно. Требуется большая координация усилий, проверка множества источников порой в разных странах. Такое расследование не делается "с кондачка" и занимает длительный период времени.

- Насколько вами востребован опыт западных разведок? Или российские финансовые махинации не похожи на зарубежные?

- Воруют деньги везде примерно одинаково. Но мы постарались взять тот положительный опыт, который есть на Западе, и учесть нашу российскую специфику.

- Крупные сделки - удел больших компаний. Попадаются ли в ваши сети самые известные российские фирмы, чьи имена сегодня на слуху?

- Даже если бы и попадались, я бы их вам не назвал. Это прерогатива правоохранительных органов, если у них на то появляются основания. Но гораздо чаще мы наблюдаем другое : какая-нибудь маленькая фирмочка с уставным капиталом в два рубля проводит операции на десятки миллионов долларов. Крупные компании никогда не отмывают незаконные доходы сами, они это делают через множество подставных фирм. Наша задача как раз в том и заключается, чтобы в конце концов все эти цепочки свести.

- Вы упомянули о коллективе, который пришлось создавать практически с нуля. Сколько человек в него входит и кто именно: люди в погонах или финансисты с компьютерщиками?

- Всего наша численность определена в 200 человек здесь, в Москве, в центральном аппарате, и 105 - в семи федеральных округах. В центре мы уже почти укомплектовались... Впрочем, мы не спешим и людей очень тщательно проверяем, порой по нескольку месяцев. На сегодня у нас работают около 150 человек, и примерно 50 проходят проверку. С каждым вновь принятым я лично беседую в этом кабинете. Сейчас активно идет формирование нашего состава в федеральных округах. 99 процентов пришедших к нам - выходцы из других государственных служб: валютно-экспортного контроля, Минфина, налоговой службы, МВД, ФСБ, таможни. Что касается основных специальностей, то это, как правило, финансисты, компьютерщики и юристы.

- Что их привлекает, материальные условия?

- Не в последнюю очередь. Средняя зарплата здесь выше, чем в тех ведомствах, откуда они пришли. Это обусловлено спецификой нашей работы, и считаю, что такой подход правильный. В других странах, например в США, зарплата у финансовых разведчиков также повыше, чем у коллег из других ведомств.

- Этот год в мире проходит под знаком борьбы с терроризмом. Занимается ли ваш комитет финансовым противодействием терроризму?

- Да, мы работаем над этим вопросом в тесном контакте с правоохранительными органами - ФСБ и МВД, а также с коллегами из зарубежных стран. В частности, этим летом, по нашей информации, в Соединенных Штатах была арестована группа людей, которые имели прямое отношение к террористической организации. Мы вышли на них через их российский филиал. Не скрою, было приятно получить благодарность от правительства США. А с нового года мы по закону получаем право совместно с банками приостанавливать подозрительные финансовые операции на срок до семи дней. Ведь раньше деньги, которые находились на счетах организации, подозревающейся в связях с терроризмом, просто уходили и могли использоваться для совершения террористических актов. Теперь у нас появляется возможность задерживать и контролировать подобные платежи.

- Чем же является ваш комитет в большей степени: финансовым ведомством или правоохранительным?

- Статус нашего комитета - гражданский. И многие люди, которые пришли к нам из правоохранительных органов, вынуждены снять погоны. Но по сути своей работы и по ее специфике мы считаем, что близки к правоохранительным органам. Мы тесно взаимодействуем со многими ведомствами, как финансовыми, так и силовыми. Но при этом мы достаточно независимы. Что обусловлено еще и тем, что по указу президента мы являемся координирующим органом в России в части противодействия отмыванию доходов, полученных преступным путем. Кстати, ни в одной стране мира финансовая разведка не имеет такого высокого статуса.

- Скажите, а ощущаете ли вы какую-то реакцию на вашу деятельность со стороны тех, с кем вы боретесь - финансовых махинаторов?

- Во время своего недавнего визита в Париж я встречался там с представителями нашего Центрального банка, которые работают во Франции. Они мне сказали, что примерно в четыре раза сократились финансовые потоки из России, которые, по их мнению, могли быть связаны с каким-то криминалом. Это, может быть, косвенное, но наглядное свидетельство того, что с началом нашей работы преступный мир уже немножко ужался в своих финансовых операциях. Ведь многие из действующих схем отмывания преступных денег мы раскрыли. Между тем наша служба находится только в самом начале своего пути. Могу заверить всех финансовых махинаторов, что дальше им придется еще сложнее.