В понедельник в Московском городском суде состоялось первое заседание по делу бывшего генерала КГБ Олега Калугина, который обвиняется в измене Родине. А во вторник в Наро-Фоминском городском суде должно состояться первое заседание по делу бывшего подполковника ФСБ Александра Литвиненко, который обвиняется в превышении служебных полномочий.

Оба подсудимых - бывшие офицеры спецслужб. Оба ушли из органов госбезопасности со скандалом. Оба получили политическое убежище за границей. К обоим российские власти относятся подчеркнуто негативно. Фактически они стали "врагами народа" эпохи Владимира Путина.

Теперь Калугина и Литвиненко объединило еще одно обстоятельство. Они стали первыми заочными подсудимыми за последние 17 лет российской истории. И они же скорее всего будут последними.

Казуистика

Государство торопится. Согласно действующему Уголовно-процессуальному кодексу заочные приговоры еще можно выносить. Правда, только в экстренных случаях и только если подсудимый находится за пределами России и уклоняется от явки в суд (см. справку). Новый УПК, вступающий в силу с 1 июля 2002 года, делает подобные процессы уже невозможными.

Государство торопится. До 1 июля Калугину и Литвиненко не только должны быть вынесены приговоры судом первой инстанции, но они должны быть утверждены и инстанцией кассационной. Если же кассационные жалобы по этим делам будут рассматриваться после 1 июля, обвинительные приговоры просто отменят.

Государство торопится, хотя практического смысла в приговорах Литвиненко и Калугину нет.

- С правовой точки зрения заочные приговоры Литвиненко и Калугину, если они, конечно, будут вынесены и вступят в законную силу, особого значения иметь не будут, - заявил "Известиям" заслуженный юрист России, один из разработчиков нового УПК Сергей Вицин.- Требовать выдачи осужденных после такого судебного процесса бессмысленно: согласно международным нормам не подлежат экстрадиции те, кто осужден заочно.

Последний случай заочного осуждения имел место в СССР в 1985 году. Тогда был приговорен к смертной казни бывший советский разведчик Олег Гордиевский, бежавший в Англию. Другого знаменитого перебежчика Виктора Резуна, известного под псевдонимом "Суворов", решили не судить - видимо, понимали, что смысла в этом нет.

Государство ничего не делает просто так. Если Калугина и Литвиненко решили судить заочно, значит, это кому-нибудь нужно.

Калугин

В понедельник в Мосгорсуде было тихо. Первое заседание заочного процесса над генералом Калугиным не вызвало ажиотажа среди журналистов. Федеральный судья Марина Комарова, известная по процессу над молодежной экстремистской организацией "Реввоенсовет", начала слушания с опозданием на 40 минут.

В ожидании заседания суда по пустому коридору прогуливались гособвинитель из Главной военной прокуратуры Вадим Пивненко и адвокат Калугина Евгений Бару. Они вполне мирно беседовали.

Наконец участники процесса вошли в зал. Двери за ними закрыл судебный пристав, сообщив немногочисленным журналистам, что слушания будут закрытыми: "Все-таки изменника судим". Через 7 минут заседание уже было закончено. Адвокат попросил перенести процесс: по его словам, он абсолютно незнаком с материалами дела.

Калугин обвиняется в том, что выступил в качестве свидетеля обвинения на процессе по делу отставного полковника армии США Джорджа Трофимоффа (полковнику вменялся шпионаж в пользу СССР и России). Калугин признал, что Трофимофф сотрудничал с КГБ, и 75-летний подсудимый был признан виновным и приговорен американским судом к пожизненному заключению. Сам Калугин полностью проигнорировал российское судопроизводство, даже не наняв себе адвоката. Но, поскольку действующий УПК требует от суда обеспечить "состязательность процесса", Калугину был назначен государственный защитник. Сам адвокат Евгений Бару заявил "Известиям", что он действительно не успел ознакомиться с материалами дела, так как был назначен буквально в прошлую пятницу.

- На моей памяти это первый случай, когда подсудимого судят заочно, да и в таком процессе я участвую впервые, - рассказал Евгений Бару. - Что же касается введения нового УПК с 1 июля, в котором отсутствует норма заочного судопроизводства... Я не хочу быть предсказателем, но не исключаю, что вскоре может появиться специальная поправка, которая вновь разрешит подобные процессы.

Литвиненко

А в это время опальный офицер ФСБ Александр Литвиненко, прославившийся тем, что рассказал журналистам о приказе начальства убить Березовского, провел видеоконференцию с московскими журналистами прямо из Лондона. Мероприятие, естественно, было приурочено к тому, что сегодня в Наро-Фоминском суде Литвиненко будут заочно судить по обвинению в превышении полномочий.

Персонал гостиницы "Марриотт-Аврора" до последнего не знал, состоится ли мероприятие вообще. Возможно, руководство "Марриотта" решало, не последовать ли примеру гостиницы "Рэдиссон-Славянская", отказавшей Литвиненко в организации телемоста из-за одиозности его фигуры. Тем не менее в назначенное время на экране монитора появилась студия в Лондоне, в которой помимо основательно заросшего Литвиненко присутствовали правозащитник Владимир Буковский и занимающийся изданием книги Литвиненко "ФСБ взрывает Россию" Сергей Кузнецов.

Во вступительном слове Литвиненко заявил, что дело в отношении него сфабриковано от начала до конца.

- Меня обвиняют в том, что якобы 5 лет назад я во время следствия избил несколько человек, - заявил Литвиненко, - но эти заявления люди написали спустя 4 года после тех событий. На самом деле меня судят за разоблачения ФСБ, за книгу, в которой я рассказал о том, кто взрывал дома в России.

Литвиненко заявил, что оба защищавших его адвоката в суд явиться не смогут. Один болен, второй занят в другом процессе. По его словам, в суд уже были переданы ходатайства о переносе заседания, но судья заявил, что рассматривает возможность смены адвокатов.

- Сейчас мои интересы представляют адвокаты Маров и Свистунов. Но мне хотят подсунуть государственных адвокатов, сотрудничающих с ФСБ, - заявил Литвиненко. - Я категорически против этого.

По словам Литвиненко, суда он не боится и готов на нем выступить. Но только если суд организует выездную сессию в Лондоне или телемост между Лондоном и Наро-Фоминском.

P.S. У адвокатов Литвиненко и Калугина есть достаточно законных возможностей затянуть процессы до 1 июля и тем самым избежать обвинительных приговоров. Однако и у государства есть законные основания этого не допустить. А как показывает практика, из подобных спорных ситуаций победителем выходит именно государство.

Справка "Известий"

Выдержка из существующего Уголовно-процессуального кодекса России, который прекращает действие с 1 июля 2002 года.

Статья 246. Участие подсудимого в судебном разбирательстве

Разбирательство дела в заседании суда первой инстанции происходит с участием подсудимого, явка которого в суд обязательна.

Разбирательство дела в отсутствие подсудимого может быть допущено лишь в исключительных случаях, если это не препятствует установлению истины по делу:

1) когда подсудимый находится вне пределов России и уклоняется от явки в суд;

2) когда по делу о преступлении, за которое не может быть назначено наказание в виде лишения свободы, подсудимый ходатайствует о разбирательстве дела в его отсутствие. Суд, однако, вправе признать явку подсудимого обязательной.

Выдержка из нового Уголовно-процессуального кодекса России, который вступит в силу с 1 июля 2002 года

Статья 247. Участие подсудимого

1. Судебное разбирательство уголовного дела проводится при обязательном участии подсудимого, за исключением случая, предусмотренного частью четвертой настоящей статьи.

2. При неявке подсудимого рассмотрение уголовного дела должно быть отложено.

3. Суд вправе подвергнуть подсудимого, не явившегося без уважительных причин, приводу, а равно применить к нему или изменить ему меру пресечения.

4. Судебное разбирательство в отсутствие подсудимого может быть допущено в случае, если по уголовному делу о преступлении небольшой или средней тяжести подсудимый ходатайствует о рассмотрении данного уголовного дела в его отсутствие.

История вопроса

Заочные приговоры - явление в судопроизводстве не новое. Древние германцы и древние франки выносили их, если обвиняемый не являлся в суд. Тогда его преступление отягощалось еще и ослушанием государственной власти, поэтому все заочные приговоры сопровождались конфискацией имущества.

В средние века и до XVIII века неявка в суд считалась автоматическим признанием собственной вины самим подсудимым.

Судебные уставы России 1864 года регламентировали вынесение заочных приговоров только в делах, подсудных мировым судьям. В более серьезных делах, которые предусматривали лишение свободы на длительный срок, заочные приговоры не предусматривались - об этом говорится в пятой главе Устава уголовного судопроизводства России, которая так и называется "О заочных приговорах".

Сразу после революции и до 1922 года никаких законов по вынесению заочных приговоров не существовало. Судьи опирались либо на "царские" уставы, либо на свое понимание революционной необходимости. Но УПК 1922 года уже содержал специальный раздел по заочным приговорам, в который вошли 9 статей.

Эти же положения о заочных приговорах вошли в УПК 1923 года и просуществовали до 1933 года. С 1933 по 1958 год вынесение заочных приговоров не было предусмотрено законом. В 1958-м Основы уголовного судопроизводства СССР вновь стали предусматривать вынесение заочного приговора в исключительных случаях. Право определять эти случаи было предоставлено союзным республикам - заочный приговор выносился подсудимому, который, находясь вне пределов СССР, уклонялся от явки в суд.

В чем смысл заочного осуждения скрывшихся за рубежом преступников?

Юрий КОБАЛАДЗЕ, руководитель пресс-бюро Службы внешней разведки в 1991-1999 гг.:

- Мы часто сетуем на то, что судебная машина у нас срабатывает не до конца. Вот в данном случае она срабатывает. Их здесь нет, но будет судебное решение, которое определит, преступники они или нет. У нас же не поймешь: человек просидел в тюрьме, вышел - и неясно, преступник ли он. Никаких судебных решений не было. Можно спорить, предатель Калугин или нет. Вот будет решение суда, тогда и станет ясно. Так что я в этом усматриваю позитивный момент.

Олег НАУМОВ, заместитель председателя комитета по международным делам Государственной думы:

- Долг государства - обеспечить неотвратимость наказания. Сегодня мы не можем наказать некоторых преступников, укрывшихся за рубежом. Но это не значит, что они могут спать спокойно. Суд должен определить наказание, а преступник должен знать, что рано или поздно его посадят.

Любовь КАЗАРНОВСКАЯ, оперная певица:

- Смысл только в том, что в этой стране человек объявляется персона нон грата и виновным в чем-то. Я не знаю, осознает ли он и понимает ли свою вину. Наверное, да. Но особенного смысла я в этом не усматриваю, потому что если человек не собирается возвращаться в страну, которая его осудила, и его не будут отлавливать через Интерпол, то какой смысл осуждать его и объявлять виновным?

Павел АСТАХОВ, адвокат:

- В практике много случаев, когда обвиняемые не участвуют в процессе и осуждаются заочно, например по делам лиц, признанных невменяемыми. По аналогии могут происходить процессы и в отношении лиц, скрывающихся от правосудия. Другое дело, что по своей сути заочный процесс противоречит принципу состязательности, и вполне возможно при слушании такого дела поставить вопрос о нарушении конституционного права осужденного. Сам институт заочного осуждения порой необходим государству: только по приговору суда обвиняемый признается преступником и в этом случае укрывающие его страны становятся пособниками. Это серьезный аргумент в делах об экстрадиции и в отношениях государств.

Людмила АЛЕКСЕЕВА, президент московской Хельсинкской группы:

- Я не юрист и никогда не занималась подобными делами. Но с точки зрения здравого смысла эти люди находятся в правовых государствах, и если они действительно преступники, у нас существует с этими странами договоренность о выдаче. А если они не виноваты, что тоже вполне возможно, то и судить их незачем.

Леонид МОХОВ, полковник запаса, член Клуба "Известий":

- За любым преступлением обязательно должно последовать наказание. Пусть преступник скрылся за границей - он должен знать, что общество осудило его поступки. Все равно он будет выяснять, какая в стране реакция на его деятельность, - ведь каждому человеку интересно, что о нем думают. По крайней мере, ему будет неприятно, что о нем думают плохо.