Во вторник будет два года, как Владимир Путин победил на досрочных президентских выборах. Ельцин ушел, спокойно оставив страну малоизвестному человеку с нехаризматической внешностью из "органов". Человек мгновенно стал популярным. От Путина избиратели не ждали и не требовали программы. Достаточно было, что он - другой. Молодой. Энергичный. Не из "семьи". За прошедшие два года в этом смысле почти ничего не изменилось. Путин остается столь же популярен, ему верят и по-прежнему ничего конкретного не требуют. За Путиным сразу закрепился имидж активного президента. Имидж остался и окреп. Подробности страну почти не интересуют. Это хорошо с точки зрения политической стабильности. Но сомнительно в том смысле, что вся инициатива негласно, но добровольно вверена обществом в руки одного человека. Пусть, мол, он нам сделает красиво. Он честно пытается.

Ататюрк без младотурок

Если учитывать месяцы премьерства Владимира Путина, то он правит Россией не два, а два с половиной года. По мнению оптимистов, за это время сделано столько, сколько не сделано за шесть предшествовавших "путиниане". По мнению пессимистов, можно было сделать куда больше, но Путин уперся по крайней мере в два "нет" - нет кадров, нет программы дальнейших действий.

Президенту явно не хватает профессионалов, команды. Проблема тем более остра, чем очевиднее инертность постсоветского общества, пока так и не избавившегося от социальной пассивности и иждивенчества. При этом Путин подчеркнуто избегает выступать в роли Наполеона, Кемаля Ататюрка, генерала Перона, Петра Великого или Александра II, то есть в роли авторитарного реформатора. Он вроде бы хочет, чтобы "в конструктивном ключе" заработали механизмы снизу. Отсюда внимание к судебной реформе и кажущиеся кому-то дежурными заявления, что надо все делать по закону. Отсюда - попытка реанимировать удушенные "совком" семейные ценности. Отсюда же - симпатии к либерализму в экономике (значит, в том числе - к экономическому индивидуализму). Но ясности представления, сколько именно в обществе должно быть государства и сколько - самого гражданского общества, судя по всему, нет. Как и понимания, где могут закончиться "конструктивные инициативы снизу" и начаться воспетая историками русская анархия, ныне именуемая "беспределом".

Нет за плечами Путина и сплоченной социальной опоры - партии, сословия, "младотурок-реформаторов", - откуда можно бы черпать квалифицированные управленческие кадры. Нет "партии Путина" и в смысле генерации стратегических идей, новой идеологии: отраслевой лоббизм за или против таможенных пошлин, за или против ВТО, борьба за денежные потоки стратегическим мышлением, увы, признаны быть не могут. В свое время в основу примерного плана действий "по умолчанию" взяли наработки Германа Грефа и правых либералов, которые по своему идейному содержанию подавляющему большинству путинских старых и новых назначенцев глубоко чужды. А потому они и не могут выступать проводниками таких реформ. Скорее - полупроводниками, а то и вовсе резисторами.

Путин на протяжении двух лет "перепахивал" одно кадровое поле. Надел очевидно скуден: невозможно набирать всех управленцев, включая высших, только из Питера или только из КГБ-ФСБ. Но, во-первых, именно эту сферу Путин знает лучше других, а принцип землячества распространен не только в русской политике. А особенно распространен там, где есть потребность компенсировать аморфность партийных структур лояльной номенклатурной солидарностью иного рода. Во-вторых, органы госбезопасности - одна из немногих структур, сохранивших по-своему эффективный карьерный принцип подготовки кадров, построенный на определенной, логичной системе ценностей. В каком-то смысле "чекисты" для Путина - та же партия. В чем есть свои слабости и проблемы.

Кадровая проблема - острейшая проблема совершенно для всех сфер российской жизни без исключения, не только госслужбы. Бизнес стонет от дефицита грамотных исполнителей. Не говоря о топ-менеджерах. В самых разных сферах бал правят либо одаренные самоучки, взращенные волчьей практикой первоначального накопления, либо совершеннейшие любители-профаны. Отчасти можно посетовать и на "утечку мозгов": многие из "золотого резерва", получив образование или опыт работы на Западе, теперь и работают на валовой национальный продукт стран, готовых предложить специалистам более достойный уровень жизни. Проблема обостряется с каждым годом: старая система образования и профподготовки рухнула, новая не создана. И это - на фоне прогрессирующей интеллектуальной деградации общества.

На ощупь в темноте

Путин не любит резких движений. Не любит отправлять в отставку, рубить сплеча. Некоторые склонны объяснять это нежеланием тратить политический ресурс. Возможно. Но вправе ли совершать резкие движения человек, находясь в кромешной темноте, двигаясь на ощупь, без "навигационных приборов" в виде разработанной стратегии развития и "инфракрасного" видения того, что мы хотим (можем) создать в России через 10, 20, 30 лет. Конечно, обстановка "технически" куда благоприятнее, чем при "позднем Ельцине": "темная комната" разгружена от завалов. Нет ситуации, когда через парламент невозможно провести ни один даже самый нужный закон лишь потому, что Дума отказывалась воспринимать любые инициативы президента. На местах феодал-губернаторы поддерживали ельцинскую Москву лишь до той степени, пока им это было выгодно. Сегодня (хотя что принципиально изменилось?) все глазами едят кремлевское начальство, смотрят в рот, ожидая, что оттуда, словно птичка, вылетят мудрые указания, сопровождаемые обильным денежным дождем.

Благодаря консолидации вокруг Путина, лишь за счет изменения психологического климата вокруг Кремля, без структурных революций удалось за два года сделать то, что не делалось при всей многолетней настоятельной в том осознанной всеми необходимости. Но тут есть и оборотная сторона: лояльные лично Путину кадры не верят в то, что делается и что еще будет делаться. Отсюда - пробуксовки мер вплоть до полного выхолащивания их сути.

Запущена налоговая реформа. В России самый низкий в Европе подоходный налог в 13 процентов. Однако отсутствие симметричных мер (например, сохранение высокого уровня налогообложения фонда оплаты труда) мешает решить проблему вывода доходов из тени. Снижен налог на прибыль (над этой задачей "бился" не один кабинет министров), но не создано эффективного механизма ее реинвестирования. Приняты пенсионные законы, однако неясно, как будут работать "длинные деньги" пенсионных фондов. Одобрены Бюджетный, Налоговый, Земельный, Гражданский кодексы, Кодекс законов о труде. Но и там свои оговорки, компромиссы, противоречия. Законы, касающиеся судебной реформы, - об органах судейского общества, новый УПК, поистине историческое решение Конституционного суда о незаконности ареста иначе, чем по постановлению суда, и т.д. - со временем могут превратить российское правосудие из "карающего меча" в цивилизованную юстицию. Но и тут не обошлось без компромиссов и отступления от первоначальных планов под давлением судейско-прокурорского сообщества. Про реформу армии по-прежнему больше говорят, чем делают, хотя происходит выравнивание оплаты труда бюджетников и военных, готовится закон об альтернативной службе. Отменены многие неэффективные, лежавшие тяжким грузом на бюджетах льготы. Но в целом социальная сфера по-прежнему пребывает в "советском" состоянии. Это одна из "черных дыр" экономики, где декларируемый государственный патернализм на деле служит прикрытием самой бесстыдной "госкапиталистической" коррупции. Другой "дырой" остаются естественные монополии, за которые только предстоит взяться и попытаться хотя бы приблизить их к эффективному цивилизованному функционированию. Но эти задачи лежат явно за пределами первого срока Путина.

В ближайшем же будущем - принятие нового закона о банкротстве, арбитражного процессуального кодекса, закона об обороте сельхозземель. Не все эти достижения сразу сказываются на обывательской рутинной жизни. Так или иначе, массовой базы для этих и подобных преобразований в виде значительных групп населения, последовательно выступающих за отвечающие их конкретным, осознанным интересам реформы, в обществе по-прежнему не сложилось. Реформаторы "провисают" в социальном вакууме.

Аналогично - во внешней политике. Мог ли кто-нибудь года три назад помыслить, что российский президент, выходец из "органов", будет встречаться с генсеком НАТО и обсуждать более тесные контакты России и альянса? Что одним из приоритетов внешней политики России станет интеграция с ЕС, а не с СНГ? Внешнеполитические действия высшего руководства России свидетельствуют, что оно переосмысливает имперскую линию и пытается сделать Россию нормальным прагматичным государством с осознанными экономическими интересами. Но и тут массовые настроения (совпадающие в этом с мировоззрением большой части политической элиты) намного отстают от курса, сохраняя многие мифы и фобии "холодной войны". Прорубание очередного "окна на Запад" происходит хаотично, при отсутствии четкого понимания контуров будущей внешнеполитической стратегии. Зато при наличии жестокого дефицита профессиональных дипломатических и экспертных кадров. И хочется уж говорить о сближении с НАТО и ЕС и о вступлении в ВТО, да некому. Внешняя политика и в других странах является сольной партией тамошних президентов. Но не до такой же степени, как в путинской России!

Недавно высокопоставленный западноевропейский дипломат делился с одним из авторов любопытным сравнением. Перед концертом рок-звезды обычно в первом отделении публику "разогревают" исполнители рангом пониже, но тоже - вполне профессионалы. Так и на переговорах: эксперты должны тщательно прорабатывать будущие договоренности лидеров. С российской стороны, говорит европеец, "разогрев" начинается лишь когда в игру вступает либо сам Путин, либо Касьянов, либо другой высокий чиновник ранга не ниже министерского. На уровне же экспертов в России никто ничего не решает (и не только в дипломатии). Остается ждать визитов "вождей" и "прорывов" даже в не самых сложных вопросах. Импровизация и переход на "личные отношения" с бушами, блэрами и цзян цзэминями призваны компенсировать отсутствие системы выработки решений.

Именем президента

Вокруг президента уже витает некая кадровая аура. Она состоит из мужчин скорее прямолинейного, чем парадоксального, типа мышления, настроенных на поклонение другому мужчине - президенту. "Это нужно президенту", "это вредит президенту", "президент считает, что нужно делать так-то" - так любят говорить всуе эти люди. Это может показаться смешным: при отсутствии сегодня даже намеков на культ личности именем президента легко вершатся порой кадровые решения и отдаются указания. Самые смелые решаются перепроверять. Один министр два дня мучился: выполнять - не выполнять порученное "именем Путина". Потом перезвонил Самому, найдя какой-то повод. Тот долго вспоминал, какое поручение отдал. Оказалось - никакого.

"Он знал, жил, работал и учился с Путиным" - качество выдающееся, но, увы, не профессия. Глава Олимпийского комитета РФ Леонид Тягачев может считать себя выдающимся горнолыжным тренером, поскольку именно он ставил на лыжи семью президента. За четыре месяца до Олимпиады президент наградил его орденом "За заслуги перед Отечеством" IV степени. Но, как показали игры в Солт-Лейк-Сити, для Олимпиады мало ордена и тренировок с президентом. Нужны связи и квалификация иного порядка. Вплоть до умения, например, давать пресс-конференции. Назначение на "Газпром" питерского коллеги Путина Алексея Миллера - отчасти сюжет из той же оперы. И хотя у преемника Рема Вяхирева есть одно бесспорное преимущество - он вхож к президенту, говорят, уже пару раз он использовал доступ к телу лишь для того, чтобы просить освободить его от непосильной для его плеч и профессионального опыта ноши.

Дело даже не в том, кто персонально окружает президента. Важно, способно ли окружение предложить адекватные пути решения проблем, начать их решать. Способно ли указать на ошибку самому президенту, ведь даже на Солнце бывают пятна... В ближнем кругу Путина есть лишь несколько человек, которые не боятся открыто высказывать свое мнение, зная, что оно не совпадает с президентским: премьер Касьянов, глава кремлевской администрации Волошин...

Стало уже едва ли не политической модой бояться обострившейся активности прокуратуры и ФСБ. Бизнес выжидает, кто похитрее, уже подружился с соответствующими инстанциями, всей душой и мошной вступив в соответствующие фонды поддержки. Резко возросшее их число при разных силовиках - тоже определенная "мода". А решительное вхождение силовых структур и спецслужб в частный бизнес - явление, во всей полноте проявившееся именно при нынешнем президенте.

Что до активности прокуроров, то если, отрешившись от эмоций, проанализировать факты, получится, что никто из фигурантов громких дел пока не посажен. Все еще впереди? Не факт. Многие полагают: задача "силовиков" - не посадить, а напугать. После чего брать "голыми руками". Что? Как раз бизнес, финансовые потоки. Несколько сфер (МПС, Минатом, "Росэнергоатом", ответственный за многомиллиардную "урановую сделку" с американцами; одна из первых "завоеванная" новой командой компания "Рособоронэкспорт", по некоторой информации, заключившая за весь прошлый год лишь один экспортный контракт) уже сменили кормчих. Другие - вроде Таможенного комитета - продолжают находиться в осаде.

Знатоки психологии чекистов говорят так: "Эти люди по профессии призваны создавать заслоны", они не могут продуцировать смелые экономические идеи, стратегии. Идти на прорыв в социальной сфере или экономике, особенно если это заведомо сопряжено с риском усиления социальной напряженности, не их амплуа.

Но Путин верит в государство, и 80 процентов окружения Путина - сугубо аппаратные люди. Только в госмашине они и могут реализовать себя. У них за спиной ни успешной реализации себя в бизнесе, ни выдающихся открытий, ни таланта топ-менеджеров. Как грубо выразился один из оппонентов "питерцев-чекистов" - "серятина". И добавил: такое окружение чревато опасностью сползания или в полный застой (в смысле реформ и предложений), или в авторитаризм с неопределенной программой созидательных (в отличие от карательных) действий.

Когда все или почти все вокруг либо тихо преклоняются, либо говорят "есть", может возникнуть головокружение от успехов. Путин пока не дал оснований считать, что подвержен "солнечной" болезни. Скорее наоборот. Но в будущем все же может возникнуть опасность приукрашивания действительности. Тогда можно просто "позабыть" провести структурные реформы, которые уже столь перезрели, что скоро начнут падать на головы в виде замерзших домов, невыплаченных (в силу демографического кризиса и коллапса Пенсионного фонда) пенсий, техногенных катастроф и окончательного отупения управленцев. Тогда в один прекрасный день может обнаружиться, что в стране, экономике и жизни граждан все не так, как следует из рапортов окружения и сюжетов присмиревшего в позе благообразности телевидения.

С другой стороны, в Кремле говорят, что "набор разных мнений" в администрации лично Путина вполне устраивает. И уже стало совсем очевидно, что он выстраивает свою систему "сдержек и противовесов": к исходу двух лет пребывания в Кремле Путин уже не может не понимать, чем ему может грозить безоговорочное усиление одного крыла команды.

Думать о плохом

Ресурс девальвации рубля после дефолта 1998 года, давший толчок к оживлению внутреннего производства, исчерпан. По данным Госкомстата, в январе-феврале 2002 года рост промышленного производства составил лишь 2,1% от уровня того же периода 2001 года (зимой 2001 года темпы прироста превышали 5%). Февральский рост в 2% от уровня февраля 2001 года - самый низкий месячный показатель с мая 1999 года.

По одним прогнозам, Путин столкнется с серьезными экономическими проблемами уже к сентябрю. Более реалистичным видится другой прогноз: этот год экономика выстоит, зато к следующей весне столкнется с трудностями. Тогда-то Путину и придется всерьез задуматься о налоговых сборах, о радикальной реформе полномочий, доходов и ответственности между тремя слоями государственной власти (то, что происходит сейчас, - лишь затянувшаяся прелюдия федеративной реформы, вылившаяся в почкование федеральных чиновников на ветвях представителей президента в округах, не более), о реформе естественных монополий, социальной сферы, выплате внешних долгов. Но ведь 2003 год - выборный (в Думу) и предвыборный (президента). В это время катаклизмов не должно быть - по определению самой натуры Путина. Тупик?

Негативные тенденции в экономике эксперты начали фиксировать с прошлой осени. Помимо замедления темпов промышленного роста обращает на себе внимание сокращение внутреннего спроса, одного из главных источников роста экономики после 1998 года. Нельзя не учитывать и неблагоприятное состояние мировой экономики в целом. Но вопрос, все ли возможное сделано в период, когда мировая конъюнктура была благоприятной, чтобы избежать теперь сползания в стагнацию, остается.

Путин уже устроил подчиненным разнос за разбежавшуюся инфляцию. "На что хотелось бы обратить внимание правительства, - сказал он в феврале, - на необходимость очень внимательного отношения к тому, что в целом происходит в экономике, на соблюдение макроэкономических показателей... Никаких катастроф и особых проблем... не возникает. Но знать об этом и следить за этим нужно". С тех пор из-за кремлевской стены не последовало, увы, никаких сигналов, свидетельствующих о том, что президент понял первопричину инфляционного роста: вброс огромной денежной массы в экономику - в том числе и по причине ошибок недавно назначенных им самим менеджеров.

Пример с корпорацией "Газпром" станет уже, видно, хрестоматийным. По данным Центробанка, всего за 1 месяц (c 1 декабря до 1 января) прирост денежной массы составил порядка 160 млрд рублей. Для сравнения - в течение всего прошлого года максимальный прирост за месяц был 60 млрд рублей. Экономисты объясняют это в том числе кредитами, которые Центральный банк через госбанки выдал "Газпрому" на уплату налогов и процентов по внешним обязательствам. Это порядка 50-60 млрд рублей. Часть этих денег оказалась на валютном рынке и "опустила" рубль. Остальное через 5-6 месяцев отразится на инфляции - такова скорость обращения денег в экономике. Всего в этом году государство должно выдать "Газпрому" кредитов на 8 млрд долларов. Таким образом, большая часть этой денежной массы окажется в российской экономике, и еще неизвестно, как повлияет на ее показатели.

В Белом доме "Известия" заверили, что правительству удалось-таки сгладить пик внешних платежей (другая острейшая проблема России), приходящийся на следующий год. Вместо 17 млрд долларов нужно будет выплатить чуть больше 12, может, даже меньше. Разница между 17 и 12 миллиардами уже перекочевала в руки российских держателей (госбанков), а они могут и подождать с выплатами. В правительстве оптимистично добавляют: "Мы выдержим, если цена на нефть упадет до 12 долларов за баррель, если ниже - уже будут трудности". Объяснение - доходы бюджета состоят из нефтяных лишь на 20 процентов. Другие осведомленные о состоянии дел в экономике возражают: проблемы начнутся с уровня ниже 18 долларов.

Есть и еще проблема. Касьянов из-за нее даже немножко поссорился с собственным финансовым замом Кудриным: заимствования на внутреннем рынке. В Белом доме заверяют, что цель "реинкарнации" гособлигаций - связать разбухшую денежную массу. Ведь после кризиса 1998 года в финансовой сфере в сущности ничего радикального (нерадикального тоже) сделано не было. Банковская реформа лишь объявлена, в природе ее нет. Никаких финансовых инструментов ни своим, ни иностранным участникам рынка не предложено. Деньги болтаются по стране. Механизмов инвестиционного перетекания их из одной отрасли в другую нет. Как и эффективного механизма привлечения иностранных инвестиций или возврата убежавших за рубеж российских десятков миллиардов долларов. У России после почти 15 лет рыночных реформ нет ни одного (!) соглашения о взаимной защите инвестиций ни с одним государством, которое базировалось бы на общепризнанных нормах Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР).

Но очевидно, премьер Касьянов держит в голове и второе назначение внутренних бумаг: подстраховаться на случай сокращения поступлений от налогов и пошлин. Он не может не думать о 2003 годе, дающем старт большой избирательной кампании, которая финиширует лишь, дай Бог, к концу весны 2004-го инаугурацией избранного президента. Как бы ни претил высшим чинам популизм, он неизбежен: индексация зарплат и пенсий, появление новых социальных программ и т.д. Однако рано или поздно придется подступиться - и "забить" ее! - к "священной корове": экономика страны не выдерживает колоссальных дотаций на жилищно-коммунальную сферу. Отказ от них и неизбежное существенное увеличение расходов населения неизбежны. Будет ли Путин решать эти новые старые проблемы со старой экономической командой?..

С кем быть? Кого бить?

На днях в коридорах одного уважаемого учреждения нашептали "сенсацию": крупный бизнес якобы ведет переговоры с Михаилом Касьяновым о президентских выборах 2004 года. Мол, якобы ряд предпринимателей не хотят видеть Путина президентом на второй срок и ставят на премьера. В доказательство приводился факт, что Касьянова уже "смотрели" в числе прочих кандидатов летом 1999-го. Но поставили на Путина. Те, кто "сливал" сенсацию, не учли: журналисты склонны перепроверять такие "сливы".

В "сенсации" про Касьянова легко угадывалась банальная "активка", происходящая из какой-нибудь аналитической записки и общего неприязненного отношения ее авторов к премьеру. На самом деле, все сколь-либо значимые предприниматели, которые теоретически могли вести подобные разговоры, просчитываются на раз. Так вот: никаких переговоров с Касьяновым они не ведут. Как заметил один из таких крупных бизнесменов, "Касьянов ни сном ни духом, он же не самоубийца, чтобы противопоставлять себя Путину. К тому же он держит слово".

"Слово" - это разговор Путина и Касьянова зимой 2000 года, когда Путин был уже о.и. президента, но еще оставался премьером. Он тогда искал "второго человека" - на экономику. На Касьянове остановился сам. Тогда же, сообщили "Известиям" близкие к Кремлю источники, Путин в числе немногих условий поставил такое: премьер не занимается политикой. Касьянов задумался - на таком посту трудно совсем уж избежать политики, - но сказал, что постарается. И ни разу не дал повода усомниться в своей старательности.

Разговоры о якобы политических амбициях Касьянова свидетельствуют как раз не о том, что он решил "подсидеть" Путина. Эта "деза", или, как ее еще ни назови, свидетельствует скорее, что премьер "держит удар" и все-таки хоть немного ограждает правительство от разных "поручений", даваемых напрямую министрам людьми, считающими себя "близкими к президенту" и действующими якобы от его имени.

Говорят, Касьянов многих раздражает. И тем, что имеет свое мнение, иногда не соглашаясь с президентом, и тем, что не дает в обиду руководителей многих ведомств. Говорят, на него точит зуб вполне определенная часть команды Путина - та, что называют "питерско-чекистской". Говорят даже, что у нее есть и готовый кандидат - один из вице-премьеров, который не то чтобы мечтает занять председательское кресло, но которого, в силу крайней привлекательности курируемых им сфер, уже "обложили" со всех сторон не только поручениями, но и предупреждениями - мол, мы про тебя слишком много знаем, так что контролируем.

Периодически возникают слухи и вокруг военного министра Сергея Иванова. Кое-кто из информированных источников склонен считать, что в последнее время его завистникам удалось несколько "отжать" министра от президента. Внешнеполитическую активность Александра Волошина (к примеру, на Украине), которому на недавней закрытой коллегии МИД даже был присвоен дипломатический ранг чрезвычайного полномочного посла, тоже уже успели по-своему истолковать: мол, он может скоро стать то ли министром иностранных дел, то ли послом в Канаде. По сведениям "Известий", в конце весны вице-премьерский пост может потерять Алексей Гордеев. В этом случае он повторит судьбу Ильи Клебанова и сохранит за собой лишь министерское кресло (при этом, говорят кремлевские источники, именно Путин сохранил тому пост министра, Касьянов хотел избавиться от Клебанова, но оплошал, не предложив никого взамен.

Стоящий на месте бежит назад

Во вторую половину первого срока своего президентства Владимир Путин входит вместе со страной в состояние стагнации, застоя. Кстати, пока - в хорошем смысле этого слова. Поскольку всякая стагнация - неизбежный этап развития любой системы, когда происходит консолидация результатов предыдущего этапа, осмысление достигнутого и сосредоточение сил для нового роста.

Этот этап подходит к концу. Осознание того, что нужно двигаться вперед, и у Путина, и у его ближайшего окружения есть. Рост ВВП в 2-5 процентов год (и Путин, кстати, сам не раз говорил это) для России будет означать неуклонное сползание вниз в мировой "табели о рангах": мы и так уже не в первой десятке, мы уже в конце второй. Мы потеряли конкурентоспособность практически во всех областях, определяющих влияние в современном мире. Еще 10-20 лет такого "развития", и на России можно ставить крест не только как на государстве влиятельном, но и как на стране по-настоящему суверенной.

Чтобы выжить, стране нужны не просто реформы. Ей нужен прорыв в будущее. Он уже невозможен по всему фронту - слишком много потеряно, слишком мало сил. Но еще можно попытаться вытянуть те отрасли и сферы, которые будут признаны приоритетными. Только приоритеты эти надо для начала определить. Образование? Высокие технологии - какие? Сельское, экологически чистое хозяйство? Форсированная интеграция в мировую экономику осознанной ценой? Что-то еще? По свидетельству высокопоставленных источников, особых споров и разногласий внутри путинского окружения вроде бы и нет. Но во многом именно потому, что нет оформившихся, детально проработанных идейных платформ. Никто не говорит, что он против преобразований. Но никто не говорит и то, за какие он преобразования. Нечем спорить! Чтобы ставить задачи и определять приоритеты, надо знать цель: какой должна стать страна к концу первого президентского срока, к концу второго, через 15 лет. Не вообще - спокойной и процветающей, а какой именно. Вроде бы время еще есть? Это только кажется. Есть жестокий цейтнот. В любом случае президенту одному не справиться. Высокий рейтинг - хорошо, но в данном случае может убаюкать до смерти. Самая подобострастная поддержка словом не заменит молчаливой поддержки делом.

Президент стал нравиться еще больше

Согласно последним опросам социологов, за два года президентства Путина число его поклонников выросло более чем на треть. В то же время деятельность "команды президента" оценивается весьма неоднозначно.

Специально к двухлетнему юбилею группа компаний РОМИРа и фонд "Общественное мнение" выясняли отношение россиян к президенту, его политике и его окружению. РОМИР опрашивал исключительно москвичей (500 человек), ФОМ проводил всероссийский опрос (1500 респондентов), но результаты у обоих исследовательских центров получились на удивление схожими, чего обычно не происходит.

Так, больше трети опрошенных москвичей утверждают, что их отношение к Путину за два года стало лучше, а почти половина заявила, что оно не изменилось. Респонденты ФОМа, отвечая на вопрос "Как за эти 2 года изменился сам Путин?", почти в точности повторили данные первого вопроса: 49% считают, что никак не изменился, 31% - что изменился в лучшую сторону.

Совершенно иная картина вырисовывается, когда у сограждан начинают выяснять их отношение к президентскому окружению. На первый взгляд все выглядит неплохо: больше половины респондентов в Москве оценили деятельность "команды Путина" за минувший год положительно или "скорее положительно". Однако то, что 28% затруднились ответить на этот вопрос, должно вызывать у президентских соратников некоторую тревогу.

Отвечая на вопрос "Улучшают или ухудшают действия "команды Путина" образ президента?", 33,4% опрошенных сказали, что эти действия "определенно ухудшают" или "скорее, ухудшают" президентский имидж.

ФОМ получил еще более любопытные данные: 43% россиян считают президента самостоятельной фигурой, в то время как 46% уверены в обратном. Поразительнее всего список лиц, которым общественное мнение приписывает наибольшую степень влияния на первое лицо. В порядке уменьшения влияния следуют Борис Ельцин, Анатолий Чубайс, Александр Волошин, Юрий Лужков, Евгений Примаков и Герман Греф.