Что может быть примитивнее? Ручки - палочки, ножки - палочки, голова - яйцо (или мяч для регби), несколько волосинок, невнятная фигура. И глаза. Глаза, пожалуй, - самое замечательное. То есть благодаря им Масяня и живет. В общем - детский рисунок, не слишком умелый. А вот ведь нравится, вызывает восторг и умиление. Хотя, казалось бы, чем особо восхищаться... Ее знают теперь очень многие, ее показывают у Диброва в «Ночной смене», ее смотрят, скачивают, цитируют - и беззаботная молодежь, и озабоченные дядьки с ноутбуками под мышкой. Современная отечественная речь обогатилась афоризмами, точнее, модными выражениями: «Автолюбитель, стой! Стой, Автолюбитель!», «А пойдем-ка покурим-ка», «Зачем ты мне принес эту дуру?», «Ну, что, оттопыриваешься? Да?», «А у тебя нет такой штучки?», «Кто это? Директор? Пошел ты в жопу, директор, не до тебя сейчас!» и прочими. Произносится все это с фантастической интонацией, которая сама по себе стоит афоризма или по крайней мере столь же обязательна, как акцент. Говорят, это не Винни Пух, не Чебурашка, не Василий Иванович Чапаев и не Бивис и Баттхед. Вернее, скажем так, с последними ее связывает жанр и форма, с первыми - «харизма». Сказать, что Масяня - петербурженка, тинейджер, герой, расcчитанный на поколение Y, - легко. Однако феномен Масяни глубже, сокровеннее. Героя вообще создать трудно. Любого. Культового - тем более. С имени начинается многое. Если не все. Имя уже в каком-то смысле предполагает реакцию и отношение. Конечно, Масяня куда симпатичнее двух злобных идиотов Бивиса и Баттхеда. Но это не значит, что шутки и занятия ее абсолютно невинны. Отнюдь. Она вполне способна «показать» приятелю Амстердам, шарахнув его бутылкой по голове, с удовольствием предается всяческим порокам, заказывает себе на день рождения все мыслимые и не мыслимые наркотики (отказываясь от пива), ругается, посещает злачные места. Иными словами, ведет себя кое-как. Но в то же время - душевна, трогательна, ранима. С ней вообще в основном происходят несчастья - такси до места не довозит, в шоу-бизнес - не берут, люди, как правило, попадаются несимпатичные (козлы, попросту говоря). В неласковом мире живет Масяня - среди обшарпанных стен, квартир с тараканами и хмурого городского пейзажа («Здорово, Масяня! - А ты еще что за хрюндель такой? - Я Питер, блин, твой город родной! - А что такая морда-то мерзкая...»). Если здесь и встречаются неожиданности, то приятного в них мало, если и случаются сюрпризы, то характера мрачноватого. И ближние настроены в основном человеконенавистнически. Так что в минуты тоски и меланхолии (после бурного и натужного веселья, скажем) поддержкой и опорой оказывается лишь уличный кот («Ну что, четвероногий друг, пошли ко мне»). А романтические грезы о счастье, юге солнце и любви (и предаться-то которым спокойно можно лишь в туалете) завершаются далекой от романтизма, откровенно меркантильной фразой: «Дай сто баксов до выходных». Одним словом, бардак, неуют, разлад, развал и постсоветский Петербург (кстати, само по себе абсурдное сочетание слов). И во всем этом - Масяня. Неунывающая, жизнерадостная, готовая развеселиться даже в минуты глубоко огорчения и безутешного горя. Мульты про Масяню, по сути дела, иллюстрированные анекдоты, вобравшие в себя всю богатейшую традицию этого жанра. Герои анекдотов, как правило, не придумываются, а берутся уже готовыми, будь то Поручик Ржевский, Василий Иванович Чапаев, Вовочка. Чукча или Новый русский. Использовать живительную силу анекдота в корыстных целях пытались неоднократно. Один из последних примеров - «Чапаев и пустота» Виктора Пелевина. Но вот изобрести анекдотического героя мало кому удавалось. Олегу Куваеву удалось. Конечно, вряд ли кто-нибудь про нее скажет «Масяни милый идеал». Милый - да, идеал - нет. Но первого вполне достаточно.