Нашествие питерцев на Москву приобрело невиданные масштабы. Три первых лица государства — президент Путин, новый спикер Совета Федерации Миронов и старый глава Госдумы Селезнев — “вскормлены” в городе на Неве. А уж из их земляков-чиновников рангом пониже можно составить список не на одну страницу. Чем объяснить эту массовую миграцию? Есть ли у петербуржцев какие-нибудь роднящие их всех особенности — психологии ли, воспитания? Корреспондент “МК” попытался препарировать этот феномен... Они говорят, что безумно любят свой город — волшебно красивый, необыкновенный, европейский. И действительно любят его. Но спросите сейчас петербуржца-чиновника, предпринимателя или интеллектуала: “А вы поехали бы в Москву, если будет возможность?” В ответ услышите: “Да!” Почему? “Там другой масштаб, интереснее работать, выше уровень жизни...” У питерца в крови сознание своей невероятной профпригодности и способности “показать Москве и России, как надо”. К тому же сейчас мода на “питерских”. У многих уже чемоданное настроение. Значит, несмотря на громкое звание “второй столицы”, этот город окончательно стал провинциальным — потому что из столиц с такой охотой не уезжают. Значит, при желании можно под завязку набить все московские учреждения “питерскими”... Когда из Питера народ повалил в столицу, многие говорили: “Здорово, ведь приезжают люди западного мышления и стиля”... Действительно, внешне выходцы из Петербурга производят в Москве впечатление почти настоящих европейцев. Неяркая внешность, пониженная по сравнению со среднестатистическим россиянином эмоциональность, неброская (что далеко не всегда означает “недорогая”) одежда, формальная, холодная — “не наша” — вежливость, вежливое и холодное — “не наше” — хамство, более правильная (куда там выходцам из других провинциальных городов!) русская речь... Но, к сожалению, внешними признаками “европейскость” почти полностью исчерпывается. “Качественный состав нашей региональной элиты сильно отличается от качественного состава западных, европейских элит, — считает глава социологической службы “Гэллап—Санкт-Петербург” Роман Могилевский. В списках влиятельных людей города катастрофически мало женщин (всего 10%, а в первую двадцатку попадают лишь две — жена губернатора Ирина Яковлева и ректор Санкт-Петербургского университета Людмила Вербицкая). В своем подавляющем большинстве питерская элита в отличие от западной — совсем не юристы (8%) или экономисты (15%), как иногда кажется, а обладатели инженерно-технического или другого, негуманитарного, образования. Почти 40%, правда, учились в престижном вузе: Петербургском университете. Опыт профессиональной политработы у них есть, но в основном советский: 46% получили его в комсомоле или КПСС. Из молодых 10% прошли через “партии власти” последнего десятилетия, плавно перетекая из одной в другую. Управленческий опыт питерские “большие люди” тоже приобрели еще до 1991 года... Так что ждать от них новаторских подходов или демократизма не приходится. “Совок” — как и всюду в России. Конечно, с некоторыми особенностями. Например, среди питерской элиты процент граждан, служивших на офицерских должностях в силовых структурах разного рода, несколько выше, чем в среднем по России и по Москве, — 35%. Так что Владимир Владимирович Путин (мужчина в возрасте около 50 лет, отец двоих детей, спортсмен, закончил местный университет, в прошлом офицер КГБ и т.д., и т.п.) — во многом типичный представитель питерского “высшего круга”. Те, кого сейчас называют “московскими питерцами”, появились в столице не в одночасье. В городе на Неве говорят о трех волнах великого переселения петербуржцев в Москву, и относятся к их представителям по-разному. Кстати, на родине их называют “москвичами” — “питерскими москвичами”. Первая волна накатила в начале 90-х. Несколько молодых людей, на флаге которых были начертаны идеи рыночной экономики, прибыли в Москву. До сих пор петербургские интеллектуалы считают, что если бы не Анатолий Чубайс, Дмитрий Васильев, Андрей Илларионов и Сергей Васильев, экономические реформы в России не состоялись бы. “Яркие личности, движимые идеями” — примерно так скажут вам о них в Питере. “Они по энергетике и динамизму были большими москвичами, чем сами москвичи, поэтому легко вписались в столичную жизнь”, — считает социолог Татьяна Протасенко. Но в то время чеховская идея непременного отъезда в Москву еще не овладела умами питерской элиты: при мэре Анатолии Собчаке город носился с идеей свободной экономической зоны, претендовал на звание “полигона реформ” — казалось, и здесь есть где развернуться, на чем сделать карьеру. Вторая волна нахлынула после поражения Собчака на выборах в 96-м. “Это была эвакуация”, — говорят в Питере. Для многих чиновников, политически и командно связанных с именем Собчака, возможности карьерного роста в городе при губернаторе Владимире Яковлеве были перекрыты. Что им светило? Пятые—десятые роли? Неинтересно. К тому же город неумолимо погружался в кризис. Среди “эвакуированных” были и руководившие неудачной кампанией Собчака Владимир Путин с Алексеем Кудриным и еще несколько менее заметных персонажей. Один из них, попавший на работу в Администрацию Президента, рассказывал тогда в качестве анекдота своим питерским знакомым о разговоре с большим московским чиновником, к которому он пришел по какому-то делу. “Вы тоже из Питера?” — спросил этот чиновник. “Да”.— “Ну и много вас там еще?” Насколько их там много, Москва узнала во время третьей, самой высокой волны питерского переселения, связанной с именем Владимира Путина. Оказалось, что новый президент не знает иного принципа подбора кадров, кроме как на основе личной преданности и доверия (профессионализм и соответствие занимаемой должности при таком подходе оказываются непринципиальными). Иногда кажется: питерской регистрации в паспорте достаточно для того, чтобы стать большим чиновником или “политиком” федерального уровня. Несколько питерцев работали в предвыборном штабе Путина — их отблагодарили хорошими местами. Потом в Москву стали перебираться личные знакомые и друзья ВВП, потом знакомые знакомых президента — они чувствовали себя не очень уверенно в столице и не доверяли московским структурам, и потому тоже стремились окружить себя “своими”, и пошло, и поехало... Причем перебираются не только чиновники: почуяв открывающиеся перспективы, в столицу стали переезжать питерские бизнесмены, банкиры и их представители, биржевики... Про “питерских москвичей” путинского призыва уже никто в Петербурге вам не скажет: “Они повезли в Москву новые идеи” или “Они поехали чистить погрязшую в разврате и воровстве столицу”. Про них скорее всего вообще промолчат. Большинство из переселенцев последней волны — “темные лошадки” даже для питерского “света”. Это представители “внутренней”, теневой элиты, которые время от времени то ли по собственной, то ли по чьей-то еще доброй или злой воле выползают на свет. Например, “всесильный” и “очень влиятельный” Сергей Пугачев, хозяин Межпромбанка, в бурной экспансии которого “старая” московская элита видит чуть ли не главную себе угрозу и движущий мотор затеянного передела собственности и власти в стране — в Питере ни разу за последние годы не попадал в рейтинги VIP... Так что нет единой команды “питерцев” — есть конгломерат граждан питерского происхождения, очень разных и по истории, и по менталитету. Все они группируются в разной степени близости от Питерца номер 1 — Президента Путина, не упуская случая напакостить конкуренту (иногда тоже питерцу). Перестанет Путин быть президентом — исчезнет и всякая связь между этими земляками. Владимира Владимировича в городе стабильно любят 70—72% населения. В Комитете по внешним связям администрации города, в кабинете, где сидел в свое время ВВП, сейчас висит его большой портрет. А мебель там та же самая. И работавшие с ним люди в комитете есть: например, начальник Управления развития объектов размещения и услуг Тамара Гаврилова и ее заместитель Елена Хиндекайне (она училась вместе с Путиным в университете, а потом работала в “Интуристе” и, как и Гаврилова, была приглашена будущим президентом на работу в администрацию). Загадочная улыбка увидевших чудо, которое не дано увидеть простым смертным, появляется на их лицах, когда факт личного знакомства и прошлой дружбы с главой государства становится известным... Петербуржцы уверены: те, кто уехал, и в первую голову Путин, лоббируют интересы родного города, помогают ему чем могут. Так ли это на самом деле? Пролился ли на Питер золотой дождь? Город производит странное впечатление. За фасадом, который местами подновлен, — Невским проспектом, — жизнь как будто остановилась. Грязные, заваленные бумагами, коробками и прочим мусором темные улицы... Обшарпанные до неприличия дома — очень красивые дома... Ощущение бесприютности, как в фильме “Сталкер”. Приятная, навевающая ностальгию старость превращается в дряхлость, напоминающую о смерти. А ведь с деньгами вроде бы стало действительно полегче. Депутат Госдумы Оксана Дмитриева говорит, что при выбивании средств на питерские программы усилия депутатов встречают “гораздо большее, чем раньше, понимание со стороны правительства”. Но Москва выбила дополнительно к уже заложенному в бюджете куда больше средств, чем Петербург! В том числе и потому, что многим “московским питерцам” ближе теперь московские объекты... Одним из самых крупных подарков Питеру стало включение в бюджет строки, разрешающей городу взять в течение нескольких лет зарубежный кредит на сумму 215 млн. долларов под гарантии правительства. То есть не вернет его администрация города — раскошелится страна. Кредит целевой — на строительство дамбы, будто бы призванной спасти город от наводнений и решить некоторые транспортные проблемы. Но главный повод дать Петербургу побольше денег — подготовка к празднованию его 300-летия, намеченного на будущий год. Очень удачно подвернулась годовщина, очень. Федеральный бюджет возьмет на себя львиную долю расходов по реставрации и восстановлению исторического центра города. Впрочем, деньги совсем не обязательно будут получены, даже если речь идет о родном и любимом городе вождя. Председатель Комитета по подготовке и проведению празднования 300-летия Санкт-Петербурга Наталья Батожок осторожно намекает на проблемы с финансированием. “На стратегическом уровне решения принимаются, а потом... бывают задержки с выделением средств... У меня постоянно в Москве человек сидит, выбивает... Если что — сразу сигнализирует, и тут я включаюсь... приходится напоминать, что надо выполнять поручения президента...” Зачем еще постоянный человек, если в Москве полно питерцев? Счетная палата, возглавляемая питерцем Степашиным, как раз накануне Нового года сообщила, что возглавляемый питерцем Кудриным Минфин из запланированных в прошлом году на реставрацию центра Петербурга 300 миллионов рублей выделил к октябрю дай бог половину. Выполнены ли сейчас все обязательства — пока неизвестно... Так что материальная помощь питерцев городу пока больше на уровне успешного пиара и больших ожиданий его жителей. В чем же дело? Дело в том, что Петербург мается, так и не найдя свою Идею: чем жить, как развиваться. Городская элита выработать эту Идею пока не в состоянии. К сожалению, пока преобладает мнение “дайте нам больше денег из федеральной казны, и мы заживем!” Вновь поднятая на щит спикером Совета Федерации Сергеем Мироновым затея о передаче Питеру части столичных функций — лыко в ту же строку. Переселим на Неву несколько министерств, не считая, насколько подорожает от этого и без того недешевое госуправление, и потекут будто бы туда вслед за этими министерствами деньги... Опасная иллюзия — думать, что пятимиллионный город может процветать лишь за счет столичных функций. Москва была благополучной и в те времена, когда столицей Российской империи был Петербург. А экономика Берлина, где живут 3 миллиона человек, несмотря на огромные, не чета нашим, немецкие деньги и перенос столицы, вызвавший бурное строительство, находится в кризисе. Так что московские питерцы, подбрасывая понемногу деньжат (или хотя бы заявляя о намерениях их подбросить), укрепляют иждивенческие настроения, опасные для находящегося в критическом состоянии города. А с деньгами случаются иногда странные истории. Та же Счетная палата сообщила, что выделяемые на реконструкцию центра средства тратятся в Петербурге далеко не всегда целевым образом: из 46 миллионов долларов почти 14 были израсходованы на “содержание группы реализации проекта”, то есть на зарплаты и офисы, а также на консультационные услуги иностранных фирм. При таких масштабах “нецелевого использования” никаких бюджетов не хватит. Москвичей, как чиновника из байки, интересует вопрос: много ли их там еще осталось? Социологи в голос утверждают, что из числа более-менее влиятельных и известных в городе людей нам следует ожидать человека 3—4. Один из тех, кто “на подходе”, — ректор Горного института Владимир Литвиненко — личный знакомый Путина. Его прочат на роль главного по алмазам: в том, что нынешний президент компании “АЛРОСА” станет президентом Якутии, никто не сомневается, как и в том, что президентское окружение не упустит возможности поставить под свой контроль такое денежное дело. Еще говорят о Юрии Ковальчуке, председателе правления фонда “Центр стратегических разработок Северо-Запад” — тоже личном знакомом Путина... В городе назад никого из уехавших не ждут. Добровольно из столицы никто не возвращался. А если возвращался, временно оказавшись не у дел, то при первой же возможности собирался обратно. Хоть тушкой, хоть чучелом... Пока все в стране ничего, питерцы в таком большом количестве вызывают раздражение лишь у элиты других регионов, для которой оказались закрыты все пути карьерного роста до столицы, да у московских политиков и бизнесменов (причем москвичом можно считать любого, прожившего здесь несколько лет), которым имеющие президентскую “крышу” питерцы составляют сильную и неравноценную конкуренцию. Но, если ситуация изменится, плохо придется питерцам. “Тогда сразу вспомнят, откуда кто родом”, — говорят в Петербурге. И это правда.