На прошедшей неделе исполнительная власть города понесла невосполнимую утрату. Идя навстречу все более настойчивым пожеланиям прокуратуры, губернатор Владимир Яковлев временно (точнее, до окончания следствия, которое может затянуться не на один месяц) отстранил от работы своего, пожалуй, наиболее влиятельного заместителя Валерия Малышева. Сенсационный поворот в громком деле опального вице-губернатора сразу же отодвинул на второй план большие, но вялотекущие маневры вокруг даты очередных выборов в Законодательное собрание. Менее всего хочется смаковать криминальные сюжеты дела, которое, если верить прокуратуре, уже насчитывает более десяти эпизодов. Только суд может достоверно установить, получал ли непотопляемый доселе смольнинский чиновник подношения от коммерческих структур, транжирил ли средства комитета по подготовке к так и не состоявшейся на берегах Невы Олимпиаде, использовал ли подставные фирмы для организации одного печально известного партийного форума и т. п. Гораздо важнее то, как это неординарное по питерским меркам событие повлияет на годами устоявшийся расклад политических сил в Петербурге. В высшей смольнинской иерархии г-н Малышев с незапамятных времен занимал особое положение. И при мэре, и при губернаторе Валерию Ивановичу (видимо, как бывшему председателю райсовета) не раз доверялось выполнение щекотливых миссий по «умиротворению» представительной власти города. Его появление в Мариинском дворце глубокой осенью 1993 года стало предвестником роспуска последнего Ленсовета. Тогда эмиссар Смольного временами вел себя не менее решительно, чем некогда революционный матрос Железняк... Шесть лет спустя г-н Малышев был спешно делегирован в оплот питерского парламентаризма для продавливания нужного Смольному решения о дате губернаторских выборов. Победа в топорно сработанной тайной операции оказалась пирровой после известного вердикта Верховного суда. Валерий Иванович попал под перекрестный огонь своих и чужих. Его фамилия мелькала в связи с нарушениями, выявленными при проведении учредительного съезда «Всей России». Кроме того, вице-губернатор был заподозрен в ведении собственной политической игры и «до выяснения всех обстоятельств» спроважен в Думу. Обратная рокировка из одной властной ветви в другую произошла менее чем через год. Летнее сообщение о том, что удачливому куратору городского транспорта, связи и спорта предъявлено обвинение в получении крупных взяток, произвело эффект разорвавшейся бомбы. Впрочем, сам Валерий Иванович на специальном брифинге в Смольном подчеркнуто смиренно продекларировал свое полное законопослушание и неизбывную веру в справедливость отечественного правосудия. Все это время он благополучно избегал участия в публичной полемике о сути вменяемых ему прегрешений. Однако в целом ряде СМИ (включая электронные) исподволь раскручивалась тонкая пиар-кампания в его поддержку. Телесюжеты о том, как г-н Малышев осматривает очередной объект или наблюдает за ходом спортивного соревнования, демонстрировались не реже иных рекламных роликов. Те же телекамеры не единожды услужливо показывали, как глава института питерских сторонников «Единства», несмотря на подписку о невыезде, по партийным нуждам преспокойно выезжал далеко за пределы «нашего прекрасного города». С некоторых пор пиарщики Валерия Ивановича утратили чувство меры и принялись дружно трубить об очередном походе вице-губернатора в представительную власть. Настойчиво навязывался образ этакого современного политического витязя на распутье: либо он во главе колонны объединителей Петербурга и Ленинградской области победоносно въедет в областной ЗакС, либо волею губернатора отправится представлять интересы Смольного в Совете Федерации. Однако после предъявления г-ну Малышеву новых обвинений доблестный витязь больше напоминает рыцаря печального образа... В таком повороте судьбы некоторые «эксперты» моментально разглядели сигналы свыше. В частности, о том, что «наверху» против предвыборных игр в объединение нашего города с областью и не желают превращения российского сената в отстойник для тех, кому позарез нужна парламентская неприкосновенность. Впрочем, при известной доле воображения можно обнаружить и сигнал иного рода. А что, если отныне прежние связи перестали служить индульгенцией от старых и тем паче новых грехов?! Тогда племя отечественных рыцарей печального образа мыслей и действий оказалось бы на совершенно другом политическом распутье.