Раньше мне доводилось встречаться с ним в разных научных аудиториях и кабинетах обеих российских столиц и однажды, вместе с собкором "Известий" Володей Невельским, на даче в Комарове. На этот раз место было особенное. Научно-образовательный центр (НОЦ) Физико-технического института имени А. Ф. Иоффе. Тут под одной крышей - академики, студенты, лицеисты. И, возможно, здешнему физико-техническому лицею предназначена в судьбе отечественной науки такая же роль, как в судьбе нашей культуры пушкинскому Лицею.
Вице-президент Российской академии наук. Руководитель Санкт-Петербургского научного центра РАН. Директор легендарного Физтеха имени Иоффе. И вот теперь - лауреат Нобелевской премии. Но есть еще одна ипостась этого человека, о которой знают немногие. На стене - рядом два диплома. Один - нобелевский. Другой: "Решением сессии Комаровского сельского совета и педсовета Комаровской школы присвоено звание почетного гражданина сел Комаровка и Хильки Корсунь-Шевченковского района Черкасской области и почетного члена педагогического совета школы Жоресу Ивановичу Алферову". Подписи - сельский голова и директор школы. Мне показалось: второй диплом ему не менее дорог, чем первый.
Итак, мой собеседник - академик Жорес АЛФЕРОВ. Но диалог наш начинается не с XXI века, который предвосхитили его открытия, а скорее - с века XVIII
- Жорес Иванович! Когда-то, еще на заре перестройки, вы сказали, что мечтаете о системе образования, выстраиваемой по единой петровской триаде: гимназия - университет - академия. Насколько это реально сегодня, когда образование, наука, культура сидят на "блокадном" бюджетном пайке? Ваш алгоритм действий в этих условиях?
- Триада - гениальное изобретение Петра, впрочем, жестко продиктованное тогдашним состоянием России, где, по существу, не было ни образования, ни науки. Так что будь в XVIII веке Нобелевские премии, первую надо было дать Петру Великому. Принципиально туг вот что: он считал академию звеном, за которое вытягивается вся образовательная цепь.
В XX столетии идея триады наиболее полно воплотилась в так называемой системе физтеха и прежде всего в нашем питерском Физико-техническом институте Российской академии наук, созданном в 1918 году Абрамом Федоровичем Иоффе, в его союзе с Политехническим институтом. Потом был московский учебный Физтех, отцами-основателями которого стали П. Капица, Л. Ландау, И. Курчатов, И. Кикоин, Л. Ариимович, Ю. Харитон и другие академики из "детского сада папы Иоффе". Потом Новосибирский академгородок с его прекрасными университетом и физматшколой.
Во всех этих случаях система держится на двух "китах". На неразрывной цепи от школы до науки. И на идее Иоффе о единстве научного и инженерного начал в современном образовании. То, чем мы сейчас занимаемся. - логическое продолжение и триады Петра, и идей Иоффе.
- Вы имеете в виду ваш НОЦ?
- Да, конечно. В него, кроме подразделений академического института и его аспирантуры, входят кафедры физики твердого тела, физики плазмы, космических исследований, твердотельной электроники, оптоэлектроники двух фирменных петербургских университетов - политехнического и электротехнического (бывшие ЛПИ и ЛЭТИ). Все это наши базовые кафедры. А начинается цепь с физико-технического лицея.
Убежден: "оборонительные укрепрайоны" просвещения и науки типа НОЦа необходимо создавать срочно и повсеместно. Пока еще не поздно. Пока наши школьники еще продолжают побеждать на международных интеллектуальных олимпиадах.
Какой у меня алгоритм? Сотрудничать со всеми, кто это понимает, независимо от политических расцветок и полюсов. И - бороться с непрерывно самовоспроизводящейся чиновничьей дурью.
Когда в 1992 году превратились в ничто выделенные РАН на строительство центра миллионы, целых три года мы писали безответные письма Б. Ельцину. Уже в наши дни обращаюсь к министру финансов А. Кудрину. Предлагаю поддержать создание в стране научно-образовательной системы на едином общегосударственном уровне. Без распыления средств по ведомственным сусекам. И в ответ слышу: если уж так хочется Академии наук заниматься не своим делом, пусть выделяет деньги из своего бюджета.
Предлагаю освобождение фондов поддержки науки и образования от налогов - тот же Кудрин против. Мотивировка? В фондах много всякого жулья. Ну хорошо, говорю, дайте льготы только некоторым, проверенным. не замешанным в коррупции фондам по утвержденному правительством списку. На что Кудрин замечает: ну что вы, чиновники за взятки включат в этот список кого угодно! Я только развел руками: ваши чиновники - это ваши проблемы.
Мы свой центр все-таки построили. И с сентября 1999 года начали регулярные занятия.
- Ну а дальше что?
- А дальше есть идея создать в Питере два новых университета, учредителями которых могли бы стать Министерство образования и Санкт-Петербургский научный центр РАН и которые будут базироваться: один - на всех институтах РАН нашего города, другой - на Физтехе.Там будут только аспирантура и магистратура, где аспиранты и наиболее способные студенты-старшекурсники получат возможность работать непосредственно с ведущими учеными академии.
- В свое время "Клуб 12 стульев" "Литературки" опубликовал такую шутку: "Если Сократу потребовалась почти вся жизнь, чтобы убедиться в том, что он ничего не знает, то сейчас для этого достаточно окончить среднюю школу". Как, по-вашему, к чему устремлена затеваемая ныне реформа образования - к таким "результатам прогресса" или же, как утверждают сами реформаторы, к спасению от них?
- Наш НОЦ и есть пример реального реформирования образования, школы, науки. Я не очень-то верю в реформы, которые насаждаются сверху и не диктуются развитием общества, а возникают в чьих-то головах лишь потому, что так делается на цивилизованном Западе.
Когда мне, например, говорят, что переход к двенадцатилетке - это важный элемент реформы, я задаю простенький вопрос: но каждый ли шестилетний ребенок готов к такому реформированию? Зато абсолютно очевидно: 18-летний рубеж окончания "реформированной" школы - это армия. А это мы уже проходили.
Тесты, компьютерные экзамены - все это хорошо. Развивать компьютеризацию, конечно, необходимо. Конечно, надо и обогащать нынешнюю школу современным педагогическим и методическим опытом, нашим и зарубежным. Помните, сколько драгоценных искр кидали в многомиллионную телеаудиторию учителя-новаторы, когда их еще приглашали на ТВ и там еще не был придушен канал "Российские университеты"?!
Но все же ключевой вопрос реформирования образования - судьба российского учителя. Как поднять его авторитет, опрокинутый рыночными реформами на дно жизни? Какие для этого принять законы, какие предоставить льготы? Откуда изыскать средства на бюджетное обеспечение таких законов и льгот? Вот на эти вопросы прежде всего должна ответить образовательная реформа. И если не может ответить, то тогда пусть уж лучше реформаторы играют в теннис.
Как нам не потерять золотой запас отечественного учительства, для меня это личная боль. Поэтому и возник специальный фонд образования и науки (в народе его уже окрестили "Алферовским". - К. С.). На него я отдал часть Нобелевской премии. Свои вклады сделали и другие профессора, некоторые компании и банки. С сентября фонд начнет выплачивать гранты-стипендии учителям разных школ России. И не только России. Ну, например, учителям Комаровской школы в Черкасской области на Украине. С этой школой дружит наш лицей. В тех краях во время Корсунь-Шевченковской битвы - ее называют вторым Сталинградом - погиб мой брат Маркс.
- Нет ли перепада в уровне знаний между Комаровской сельской школой и вашим лицеем?
- Что вы! Там прекрасные учителя и ребята.
- Жорес Иванович! Только что вы почти дословно повторили девиз, которым открывается каждый номер газеты "Первое сентября": "Вы - прекрасный учитель, у вас прекрасные ученики".
- Что ж, прекрасный девиз.
- Но не все полагают, что России нужны прекрасные учителя, прекрасные ученики, первоклассное образование. Вот цитата из интервью Г. Белой, профессора РГГУ, "Независимой газете": "... От нас Всемирный банк требует (я читала подготовленный им доклад о проблемах образования в России), чтобы мы отказались от спецшкол, гимназий и лицеев, так как это якобы недемократично, и свернули преподавание гуманитарных и фундаментальных наук, потому что для такой нищей страны, как Россия, это непозволительная роскошь". Ваш комментарий?
- Беспардонная подмена понятий. Недемократично другое. Поворот - когда тихой сапой, а когда и открыто - к платному образованию.
- На днях вынимаю из почтового ящика рекламную листовку. Адресовано "для серьезных родителей": детский сад - 5000 у.е. в год, частная школа - 5000 у.е., лицей для юношей - 3000 у.е., институт благородных девиц - 3000 у.е.
- "Серьезные родители" - это у кого много "у.е."? А остальные (их, кстати, подавляющее большинство) - несерьезные? И девицы у них неблагородные? Вот здесь беда: водораздел начинает проходить не между всеми школьниками и особо одаренными, а между теми, родители которых в состоянии оплатить элитное образование своих чад (в том числе и за рубежом), и теми, кто занят элементарным выживанием. Так что для завтрашних Ломоносовых из Холмогор и Пошехонья вполне возможна перспектива опять добираться в Москву с рыбными обозами.
А что касается нищеты, то даже сегодня, когда Россию разворовывают направо и налево, назвать ее нищей никак нельзя. И если ее грабят, из этого совсем не следует, что ей надо отказываться от своей системы образования. Как раз вся надежда на то, что мы подготовим знающих, толковых людей, которые остановят грабеж, не дадут превратить нас в действительно нищую страну.
- Не тает ли эта надежда в связи с сильным оттоком нашего интеллектуального потенциала на Запад? Правда, когда я спросил известного хирурга Майкла Дебейки, как он относится к тому, что наши мозги "перетекают" к ним, в Америку, он ответил: "Вы такая генетически богатая страна, что сколько из нее ни выкачивай, а Россия все равно будет воспроизводить гениев".
- Не согласен. Есть определенный критический предел. И мы к нему подходим. Если развалится образование, остановится наука, то прекратится и это самое "воспроизводство гениев". Наступит всеобщее мозговое затмение.
- А может, уже наступает? Засилье всяких там колдунов, магистров черной и белой магии, матушек-целительниц наблюдается по всей стране, широко рекламируется в самых крупнотиражных газетах, по ТВ. Как с этим бороться?
- Еще в бытность президентом АН СССР А Александрова академик Волькенштейн встал и задал ваш вопрос Общему собранию Академии. И Анатолий Петрович с присущим ему юмором ответил: "Михаил Владимирович! Ну так в смутное время - а он уже чувствовал наступление нашего смутного времени - всегда так и бывает. Я помню, как в шестнадцатом году мои сестры занимались столоверчением и вызыванием духа Льва Толстого. И мой отец им говорил: могу еще поверить, что вам удастся вызвать дух Льва Толстого. Но чтобы он с вами, дурами, два часа разговаривал? Это нонсенс!"
Думаю, такие высказывания, если они становятся широким достоянием, - прекрасные прививки против эпидемий массового идиотизма.
- Почему у нас нынче такое дикое, невежественное отношение к науке, к знаниям? Идя к вам, я задал этот вопрос одному близкому мне человеку. Он ответил притчей. Первобытная обезьяна сорвала горсть злаковых зерен, хотела отправить их в рот. Но задумалась. Часть зерен отложила и вырастила из них новые колосья. Так произошел человек. И когда сегодня мы норовим всю "горсть" (а это наука, культура, образование) недальновидно, утилитарно просто "проесть", то превращаемся обратно в обезьяну.
- Что ж, на притчу и я отвечу притчей. У Аверченко есть рассказ. В поезде едут два приятеля. Один из них, известный донжуан, делится опытом завоевания женских сердец. Перечисляет шесть способов. Говорит: а если они не подействуют, то есть еще седьмой, который меня никогда не подводил. И тут - его станция. Он выскакивает с чемоданом. Приятель кричит в окно: ну а седьмой, в чем седьмой способ? И тогда тот показывает монету.
Печально, когда сознание человека и - что гораздо страшнее - всего общества сужается лишь до "седьмого способа". Тогда утрачиваются дальновидение. перспектива, обеспечение своего будущего.
- Может, это просто болезни роста? Или мы на опасной дороге?
- Мы на очень опасной дороге.
- И что же нам делать? Брать уроки у Петра Великого?
- Вообще всегда полезно брать уроки у истории. И у дальней. Но и у ближней тоже. Когда в 1921 году Рождественский, Иоффе и Крылов поехали в первую после Гражданской войны загранкомандировку закупать научное оборудование, а денег на это у государства не было, они обратились к Ленину и Луначарскому. И им выделили средства из золотого запаса. В Физико-технический институт поступили тогда 42 ящика с приборами, и по оснащению он стал одним из первых в мире. Чем не исторический урок для нынешнего российского руководства?
- Академик Рем Хохлов, будучи ректором МГУ, мечтал ввести для первокурсников гуманитарных факультетов обзорные лекции по новейшим открытиям в области точных наук и, соответственно, на естественных факультетах - лекции о последнем слове в области наук гуманитарных. Как вы относитесь к такой идее?
- Хорошо отношусь. Нечто подобное мы реализуем в наших циклах лекций для лицеистов (но слушают их обычно и студенты, и профессора) по ключевым сегодняшним проблемам науки, общества, истории.
Сейчас вошло в традицию, что первую лекцию читает ваш покорный слуга. А началось с чего? Я увидел, как у нас перекручивают историю ради политических сиюминутностей. И решил сам прочесть школьникам цикл из десяти лекций. Половина - проблемы науки, другая - злободневные проблемы общества. Была даже лекция "Экономика России на современном этапе", прочитанная мною, не экономистом.
А потом мы поставили дело на серьезную основу. Теперь лекции для школьников по своим темам читают первоклассные специалисты. Так, в цикле "Прощание с XX веком" (1999 - 2000 гг.) участвовали академики РАН физик Б. Захарченя, химик А Русанов, экономисты Д. Львов и Е. Примаков, философ В. Степин, член-корр. РАН, директор Эрмитажа М. Пиотровский, академик Российской академии сельхознаук, директор центра "Биоинженерия" РАН К. Скрябин, другие выдающиеся деятели науки и культуры. С февраля этого года начали новый цикл "Наука и культура XXI века". Другими словами, попрощались с минувшим столетием - здравствуй, новый век!
- Вы уже знаете, какую первую лекцию прочтете своим лицеистам в новом учебном году?
- Конечно. "Физика полупроводников и полупроводниковая электроника. Взгляд в XXI век".
P.S. Уходя из НОЦа, оглянулся. Там, наверху , облокотясь на перила балюстрады, положив подбородок на сжатые кулаки, Жорес Иванович смотрел в солнечное, безлюдное сейчас пространство холла его великолепной архитектурной доминантой - гигантским карандашом, похожим на готовую к старту ракету. О чем он сейчас думал? Почти наверняка могу предположить: перед глазами его были эти ярусы, но ожившие, напоминающие муравейник, до краев заполненные светом и молодыми голосами. Когда-то, когда еще только рисовались чертежи и закладывался фундамент, - мечта. Теперь - реальность, будни. Куда более привычные, чем вот эта безлюдная тишина последних предсентябрьских дней.
P.P.S. Пока верстался этот номер, грядущую реформу образования переименовали в модернизацию. Хоть не в ренессанс, слава богу.