Не успела схлынуть первая волна реформаторов, а уж глядишь, подоспела вторая. Один из ведущих ее представителей - нынешний министр экономического РАЗВИТИЯ и торговли Герман Греф. Будет ли его судьба лучше, чем судьба его предшественников?
КАРЬЕРА, КАКИХ МАЛО
Греф - немец. Так что уже с этой стороны уязвим для нападок. Читаем в одной из публикаций: "Ссыльное детство (семья Грефа во время войны была выслана из Ленинграда в Казахстан. - О. М.) оставило неизгладимый след в памяти мальчика. С ненавистью ко всему, что связано с этой страной, Герман Греф не расставался ни на секунду".
Так уж и не на секунду.
В России Грефы оказались благодаря деду Германа Оскаровича, профессору филологии, еще до революции приехавшему в Санкт-Петербург преподавать греческую философию в университете. Биографы, как водится, рассказывают нам о незаурядных качествах Грефа, проявившихся уже в детстве и ранней молодости. Прежде всего это все та же "чисто немецкая педантичность и воля": "Гера умел достигать цели. Эту цель надо было только поставить перед ним". Считается, что именно эта целеустремленность, всегдашняя нацеленность на успех, на победу позволили молодому Грефу (сейчас ему 37) в конце концов вырваться из казахского степного захолустья в российские столицы, сначала в Санкт-Петербург, потом в Москву. Правда, перед этим он испытал полновесную двухлетнюю солдатскую жизнь со всеми ее прелестями, включая "дедовщину" и прочую уголовщину (служил в спецназе МВД). Впрочем, сам Греф эти казарменные годы, включая и мордобой, в котором ему довелось участвовать, вспоминает без особого содрогания: да, всякое бывало, "зато армия сделала из меня настоящего мужчину".
Не всякому мальчишке удается стать настоящим мужчиной в этой "кузнице кадров". Чуть ли не каждый день слышим сообщения, что какой-то солдат вроде бы беспричинно и бессмысленно расстрелял товарищей по оружию. Догадаться о причинах нетрудно: не выдержал парень истязаний.
Ясное дело, железная целеустремленность, всегдашняя собранность и сфокусированность на решаемой задаче пригодились Грефу в дальнейшей его блистательной карьере (диву даешься, как резво этот молодой да ранний выходец из глухой степной провинции проскакал по ступеням служебной лестницы, нередко перепрыгивая через одну-две). Однако все эти качества - врожденные и благоприобретенные - сами по себе вряд ли привели бы Грефа на высокие государственные посты, если бы не счастливый лотерейный билет, вытянутый им, как и многими другими нынешними руководителями федерального масштаба, - то обстоятельство, что по службе в администрации Петербурга и по работе в качестве консультанта в одной из фирм он оказался рядом с человеком, занимающим ныне главный пост в стране. В числе петербургских должностей Грефа - должность начальника одного из районных агентств Комитета по управлению госимуществом (КУГИ), заместителя председателя КУГИ Санкт-Петербурга - директора Департамента недвижимого имущества, затем первого заместителя председателя этого комитета... Главная же должность, с которой он переправился в стольный град, -вице-губернатор - председатель КУГИ. На этот уже весьма солидный пост Греф был назначен в сентябре 1997 года, тридцати трех лет от роду.
Это интересная дата. В отличие от Путина, бежавшего из города на Неве в 1996 году, после того как его шеф и старший товарищ Анатолий Собчак проиграл губернаторские выборы, Греф, который также был достаточно близок с первым петербургским мэром, никуда и не подумал бежать. Он прекрасно сработался с новым губернатором В. Яковлевым. Как раз тот-то и продвинул его почти на самый городской верх. Для Грефа вообще характерна политическая универсальность. Как-то он заявил, что считает себя "человеком Яковлева, Чубайса и Немцова одновременно". Не правда ли, хороший подбор имен? Такая универсальность, среди прочего, бывает весьма полезна с точки зрения карьерного роста.
Впрочем, сегодня он безраздельно "человек Путина".
Поскольку петербургская деятельность Германа Оскаровича протекала в основном в сфере управления госимуществом и приватизации, это не могло не бросить тень на его репутацию, другое дело, заслуженно или незаслуженно. Не раз писали, что в этот период Греф успел стать "фигурантом" нескольких уголовных дел. Что такое фигурант, юридически не очень ясно. То ли он украл, то ли у него украли. Но в общем -фигурант. Какой-то подозрительный человек.
Помимо фигурирования в уголовных папках, за Грефом из петербургского периода его жизни тянется некий шлейф, связанный с шумным убийством предыдущего председателя КУГИ Михаила Маневича. Греф был первым его замом и возглавил комитет как раз после этого трагического происшествия. Приверженцы строгой логики в криминальных делах (ищи, кому это выгодно) и в этом усмотрели нечто подозрительное. Еще одна цитата из той же самой "разоблачительной" статьи: "Мы ничего не утверждаем, но как-то странно складывается судьба у людей, оказавшихся на пути Германа Оскаровича. В любом случае причины "внезапной смерти" Михаила Маневича надо искать в механизмах питерской приватизации".
А Герман Греф играл одну из центральных ролей в упомянутых механизмах. Так что, мол, сами понимаете...
МЯГКИЙ, НО ТВЕРДЫЙ
Обвиняют Грефа и в том, что в пору его работы в Питере, на руководстве тамошним КУГИ, в городе существенно сократилось число книжных магазинов: часть из них приватизировали и перепрофилировали, часть передали в пользование другим арендаторам, то есть опять-таки поменяли профиль. Один теперь торгует автомобильными колесами, второй - антиквариатом, третий - водкой... Обвинения в адрес Грефа вырываются легко -циник, враг культуры. Не в "Литературной газете", конечно, защищать тех, кто наносит ущерб книготорговле. Но, с другой стороны, рынок - жестокая штука. Если уж вы решили его строить, то должны считаться с его законами. Если книготорговец способен платить по 12 долларов за аренду квадратного метра, а другие - до 280, вы как распорядитель госимущества не можете позволить себе пренебречь такой возможностью увеличить поступление денег в бюджет: ведь из этих денег выдается зарплата и тем же работникам культуры.
Обвиняли Грефа и в получении взяток, например, при приватизации без конкурса знаменитого Сенного рынка. Не могу сказать определенно, брал Герман Оскарович взятки или нет, поскольку следствие ничего не доказало. Теоретически возможно и то и другое - и то, что Греф чист, как кристалл, и то, что чист не очень. А что делать, времена такие, ничему не приходится удивляться.
В чем действительно Греф потерпел признанную неудачу в петербургский период своей биографии, так это в реформе городского жилищно-коммунального хозяйства, которую он возглавил с бесшабашной отвагой неофита.Главными ее результатами стали резкий рост квартплаты, платы за коммунальные услуги, толпы пожилых и малоимущих, бросившихся за получением мизерных компенсаций и отсутствие малейших признаков, что перемены в этой области принесли какие-то реальные улучшения в обслуживании городского жилья. Так что, можно сказать, Греф обломал об эту реформу зубы. Единственно, что в какой-то мере его оправдывает, не он первый и не он последний. Наше ЖКХ - это такое болото, такая трясина, которая еще затянет много смельчаков, кто пожелает его осушить.
Нынче Греф - главный реформатор страны, прежде всего ее экономики. С одной стороны, ему легче: всю самую тяжелую, самую неблагодарную работу сделали до него реформаторы первого поколения: сегодня обстановка в стране совсем другая, не такая гнетущая и безысходная, как, скажем, в 1992-м. С другой стороны, Герман Оскарович прекрасно помнит, с каким бешеным сопротивлением столкнулись те, первые реформы, как они были искажены и перекорежены, как недопустимо растянулся в связи с этим период реформирования, продлевая и продлевая тяготы народа, как обгажены были с головы до ног предшественники Грефа - Гайдар, Чубайс и другие. Нынешний "главный экономический стратег" все это помнит, учитывает, поэтому действует жестко и немногословно.
Впрочем, когда этого требуют интересы дела, он умеет быть терпеливым, мягким, обходительным. Таким он, например, предстал перед думцами во время протаскивания через нижнюю палату Земельного кодекса (Греф был главным ответственным за это дело). Левые не дали ему даже подойти к трибуне, едва не побили (а уж между самими депутатами, как мы помним, возникла настоящая драка, кто-то даже, как заправский урка, нанес своему противнику удар головой). Однако Греф был корректен, выдержан, невозмутим. И победил.
ВСЕ ХОРОШО, ПРЕКРАСНАЯ МАРКИЗА
Пока что главный подвиг, совершенный Грефом в столице, - сотворение известной программы развития страны на ближайшие годы, которую подготовил возглавлявшийся им Центр стратегических разработок. В течение всех месяцев работы над программой высказывались как самые разнообразные мнения о ней, так и самые различные суждения о дальнейшей судьбе ее главного автора. Одни прочили ему дальнейший взлет, вплоть до премьер-министра или, по крайней мере, вице-премьера, другие предсказывали полный крах его карьеры. Ни премьером, ни вице Герман Оскарович не стал, но и фиаско не потерпел - занял ключевой Пост министра экономического развития и торговли. Что касается программы... Несколько переиначивая известный тезис о чрезмерной суровости российских законов, которая несколько смягчается необязательностью их исполнения, можно сказать, что неистребимая наша любовь к написанию всякого рода программ мирно уживается с тем обстоятельством, что после их сочинения про них чаще всего быстро забывают. В любом случае существенно, что программа Грефа прочертила главный вектор развития экономики страны в предстоящие годы. Этот вектор - в направлении дальнейшей ее либерализации.
Греф безудержный оптимист и в том, что касается близких сроков и что относится к срокам более отдаленным. Про нынешний и грядущий год он говорит так: "Кризиса в ближайшее время точно не будет... И в этом, и в будущем году российская экономика будет расти", "Никаких дефолтов не будет, живите спокойно", "Пенсии будут индексироваться регулярно, несколько раз в год". И т.д., и т.п. В общем, все хорошо, прекрасная маркиза.
Если же заглядывать в отдаленную перспективу, на традиционный довод, что Россия-де особая страна, тут огромные расстояния, суровый климат, так что российскую экономику невозможно сделать конкурентоспособной на мировом рынке, уверенно отвечает: "Если экономика правильно устроена, а не живет только за счет сырьевых ресурсов, то не важно, какой в стране климат и расстояния. Потери от морозов или от перевозки грузов можно компенсировать высоким уровнем технологий... И мы это сделаем". Из выступления в выступление он повторяет, что российское налоговое законодательство вот-вот станет "самым либеральным в Европе", что в результате осуществляемой ныне налоговой реформы предпринимателям станет наконец выгодно заниматься легальным, а не теневым бизнесом. Петербургская неудача в реформировании ЖКХ не оттолкнула Грефа и от этой болотной отрасли: "Государство будет уходить от дотирования предприятий ЖКХ и все средства, которые запланированы на это в бюджете, направлять гражданам в виде адресной помощи".
Как уже говорилось, время от времени появляются слухи о том, что Греф вот-вот будет назначен премьер-министром, и Герман Оскарович столь же регулярно с умеренным негодованием опровергает их. Если не ошибаюсь, последний всплеск таких слухов был в минувшем апреле. Греф тогда их парировал, заявив, что "у нас сегодня в правительстве очень слаженная команда и я не вижу оснований, чтобы ее менять".
В действительности всем ясно, что время, когда Касьянов оставит свое кресло, не столь уж далеко: все-таки он не входит в путинскую команду. И среди претендентов на это кресло Греф будет одним из главных. Основным конкурентом его, пожалуй, окажется Алексей Кудрин. Кому отдаст предпочтение президент? И у того и у другого есть плюсы и минусы. У Кудрина в его соперничестве с Грефом то преимущество, что он имеет более весомые заслуги лично перед Путиным: активно помогал ему трудоустроиться в Москве, после того как тот покинул Питер в 1996-м после поражения Собчака на выборах. Кроме того, Кудрин, в отличие от Грефа, носитель русской фамилии, что немаловажно в таких ситуациях. Он менее уязвим для всякого рода нападок. Наконец, Кудрин - профессиональный экономист... У Грефа нет ни базового экономического образования (он юрист, окончил Омский госуниверситет), ни большого опыта работы экономическим менеджером. В сущности, это все тот же революционный матрос, комиссар, которого "партия" бросила на экономику. Разумеется, у него есть команда квалифицированных специалистов, но тем не менее... Вряд ли он, например, в состоянии при необходимости на равных вступить хотя бы в публичный спор с тем же экономическим советником президента Андреем Илларионовым, регулярно "долбающим" экономическую политику правительства.
В то же время Кудрин уже сейчас отвечает за эту политику, так что в случае, если произойдут какие-то серьезные провалы, он первый кандидат на отставку. Наконец, Греф по своей внешности, речи, манерам больше отвечает стандартным представлениям о том, каким должен быть большой начальник. Более того, каким должен быть государственный деятель европейского уровня. Недаром же его чаще, чем Кудрина, посылают представлять Россию на различных международных форумах, встречах, переговорах. Он сейчас как бы витрина высшего российского менеджмента.
Так что делайте свои ставки в тотализаторе, господа!
ВСЕ ДЕРЖИТСЯ НА ПУТИНЕ
Не исключено, что амбициозные планы преобразования России - это для Грефа просто инструмент карьеры на сегодняшнем ее этапе. Такой же, как работа комсоргом курса и руководителем оперотряда в омские студенческие годы. Или кипучая деятельность под мудрым руководством Владимира Яковлева в Петербурге после нескольких лет такого же кипения под патронажем его полного антипода Анатолия Собчака. Если же предположить, что карьерные интересы тут на двадцать пятом месте, а на первом - серьезное желание завершить, довести до ума реформы, начатые его предшественниками в период ельцинского правления, можно с большей или меньшей уверенностью предсказать его будущее.
Немцы и в прошлом, еще со времен Петра и Екатерины, брались за реформирование России. Им с их рациональным, дисциплинированным умом казалось, что цель не так уж и недостижима. Достаточно сделать то-то и то-то. И делали. А цель все не приближалась и не приближалась. Скорее, даже отдалялась. И наступала сначала растерянность, а потом разочарование. В чем тут дело? Федор Иванович Тютчев, профессиональный дипломат, много общавшийся с иностранцами и, без сомнения, знавший обо всех их недоумениях, касающихся его родины, произнес сакраментальное: "Умом Россию не понять... В Россию можно только верить".
Сами русские объясняют эту иррациональность двояким образом. Одни считают ее свидетельством некоей возвышенной особости, одухотворенной исключительности, богоизбранности. Так, разумеется, полагал и сам поэт: "Всю тебя, земля родная, в рабском виде Царь небесный исходил, благословляя". Другие находят более прозаическое объяснение: просто в России сверх нормы дураков и воров. Греф отчетливо видит, что корень зла в коррумпированных чиновниках. На борьбу с ними направлены, вероятно, девяносто процентов его усилий. Эта борьба, разумеется, ведется не милицейскими и не судебными методами (таковые у нас просто не действуют). Он просто старается все дело поставить так, чтобы от чиновника мало что зависело, чтобы он как можно меньше давал разрешений (ибо за каждое разрешение, за каждый чих чиновник берет взятку). Короче говоря, он стремится к стандартной ситуации либерального государственного устройства - свести до минимума вмешательство государства в жизнь граждан, ограничив его вопросами обороны, сбором налогов и еще двумя-тремя функциями. Соответственно, и наиболее ожесточенное сопротивление реформатор встречает со стороны чиновничества. Он сам жалуется на его "организованный саботаж": "Внешне выглядит все гладко. Но сопротивление серьезное". Он признает, что весь реформаторский курс, как и во времена Ельцина, держится у нас на плечах одного человека - президента, на этот раз Путина. Не будь этого "человеческого фактора", ничего бы и не было: "Пока, по большому счету, все реформы держатся на политической воле первого лица..."
Сопротивляется, конечно, не только чиновник, но и так называемые простые люди. Вот одно из обращений, адресованных Грефу в связи с предстоявшим еще обсуждением того самого Земельного кодекса: "Господин Греф, вы работаете по-мелкому. Что земля... Вам прежде нужно было протащить закон "Как продавать маму, а заодно ее детей"... Зачем вы творите зло над Россией? У вас наверняка есть еще одно гражданство, так торгуйте землей, если вам так лично хочется, в своей другой отчизне. За всю историю Дон не знал торговли землей, и я уверен - не узнает".
Непосредственно в тот момент, когда Греф услышал этот длинный злобный монолог (я тут привел лишь некоторые фрагменты), он ответил коротко, спокойно и даже несколько небрежно, игнорируя многочисленные личные выпады в свой адрес: "Можно специально посмотреть статистику по формам землепользования донского казачества, чтобы проверить, торговали ли землей на Дону. Уверен, что да". Но в целом такие выпады постоянно напоминают и ему, и другим людям, сколь масштабным и сегодня, спустя десять лет после начала реформ, остается сопротивление им, из сколь многочисленных слоев населения оно исходит. Это постоянно приходится иметь в виду.
ЗАГАДКА И РАЗГАДКА
При этом трезвость в оценке "российской" ситуации временами поразительным образом сочетается у Грефа с наивностью. Герман Оскарович считает, например, что если власть станет подавать пример честности и прозрачности, то и бюрократия более низких уровней будет следовать этому примеру. Ему словно бы неведомо, что реальная власть как раз и находится в руках этих самых коррумпированных чиновников. Причем из поколения в поколение, из века в век происходит воспроизводство этой власти. В том-то и состоит главная российская "загадочность". Так что борьба с ниновниками в определенном смысле есть разновидность донкихотства. Наивно звучит и его уверенность, что, если придумать хороший закон, взяточники не смогут его обойти. Какие бы законы ни придумали, эта публика все равно найдет лазейку. К тому же существуют мощные политические силы "государственничества", "державничества", призванные обслуживать как раз этот паразитирующий слой. Они всеми силами стараются не допустить либерального "скукоживания" государства. И еще не известно, кто одержит верх в этом противостоянии. Не уверен, что победит либерализм, на что так надеются его оптимистично настроенные адепты.
Вообще всякий оптимизм в значительной степени опирается на наивность. Испытание суровой реальностью он выдерживает только до определенного времени. Возможно, рано или поздно и Германа Оскаровича постигнет окончательное разочарование. Не исключено даже, что после этого он решит вернуться на свою историческую родину, вполне рациональную и предсказуемую. То-то будет радость для "патриотов", которые, мы видели, давно уже требуют, чтобы Греф там проводил свои "эксперименты", неприемлемые будто бы для России.
В общем, Греф - очередной немец, который как бы не догадывается об иррациональности страны, в чьи пределы волею судеб его занесло. Точнее, не то чтобы не догадывается, а считает, наверное, все эти суждения а-ля Тютчев преувеличением. И хорошо, что считает. Пока и он не убедится, что поэт-дипломат был прав в своем пессимистическом прозрении, Герман Оскарович, возможно, сумеет сделать что-то существенно полезное для России, для ее экономики. Похожая ситуация часто бывает в науке: все знают, что какое-то явление невозможно, a NN не знает: благодаря этому незнанию, на которое опирается энтузиазм исследователя, и появляется некое важное открытие.