Во время недавней пресс-конференции в Кремле Владимира Путина спросили, что он думает о Северной столице и ее ближайшей судьбе.
- Я, естественно, люблю родной город, - сказал президент, - но дело не в этом. Петр Первый создавал его как окно в Европу, то есть связывал Россию с цивилизованным миром. И поэтому юбилей города можно рассматривать как 300-летие единения с Европой и отмечать в общемировом масштабе.
Впрочем, Путин не только рассматривает перспективы, но и действует. Питерцы все еще жалуются на пробки на дорогах, но уже как-то вяло. Они привыкли к тому, что по городу то и дело проносятся кавалькады- машин с европейскими монархами, принцами, президентами и что их число явно множится. За первыми лицами следуют бизнесмены, инвесторы, стремительно прибывают туристы. Престиж Петербурга растет, причем безо всякого ущерба для местной казны - "королевские прогулки" и приемы VIР-персон оплачивает федеральный бюджет (за счет резервного фонда правительства или аппарата президента). Многие зарубежные города уже обзавидовались - это тот самый пиар, в который местные муниципалитеты бухают по обыкновению, громадные деньги.
Разумеется, незамеченными эти визиты не проходят. Газеты замелькали горделивыми аншлагами: "Петербург - столица нашей Родины!" Стало известно, что на высоком уровне уже идет обсуждение переноса политического центра, говорят, этот вопрос поднимался и на совещании в Смольном. Известные горожане высказывают свое отношение к возвращению Питеру его столичного статуса.
Впрочем, губернатор Владимир Яковлев полагает, что город и не терял этого статуса. Другой вопрос - стоит ли перевозить сюда правительством Но ведь жители сами говорят, что не хотят "областной" судьбы! Александру Смирнову, начальнику криминальной полиции, от такой метаморфозы одна морока: "После высоких визитов мы получаем пачки рапортов на увольнение. Представьте, каково мужикам, которые без обеда простаивают на жаре за 1.300 рублей в месяц!" Нобелевский лауреат Жорес Алферов заявляет, что он - за процветание Питера. Но столичная жизнь порождает кучу лишних чиновников, и вообще у нас есть более важные, чем их переезд, проблемы. А директор Эрмитажа Михаил Пиотровский говорит: "Каждый день выхожу на улицу и благодарю Бога за то, что столица переехала в Москву. А великим городом Петербург был и остается!"
По большому же счету многие петербуржцы совсем не против того, чтобы перейти в новое качество. Только спокойно и красиво. Здесь все чаще вспоминают: "Политика суеты не приемлет". И ссылаются на опыт стран, развернувшихся в Сиднее, Рио-де-Жанейро, Стамбуле и Нью-Йорке, но предоставивших своим столицам тихие заводи вроде Канберры, Бразилиа, Анкары и Вашингтона. Там не так шумно, не так богато. Зато чинно и благородно. Как в Петербурге, подчеркивают его жители.
В самом деле, лучшего места для встречи иностранных гостей просто не придумаешь! Они-то привыкли считать нас азиатами. Но, приезжая в Петербург, пусть и впервые, чувствуют себя как дома и даже лучше. Это не просто самый европейский город страны, но и один из красивейших среди европейских столиц. Просто больше нигде нет такой роскоши на каждый квадратный километр площади! Да, здесь есть облупленные фасады, транспортные проблемы, переполненные и, в общем, малочисленные гостиницы. Его жители одеты гораздо скромнее москвичей, да и с чего им особо шиковать?
Но и прибедняться не к лицу. Ведь Питер, как считает писатель Даниил Гранин, уникален своим королевским происхождением. Его - а это единственный пример в истории Европы - строили как столицу, и он всегда ощущал себя ею. Притом, так повелось еще от Петра, одной из самых интернациональных столиц с новизной, открытостью, откровенно светским характером. Вековая российская ксенофобия, недоверие к чужакам преодолевались тут легко - город строили, проектировали и украшали как россияне, так и немцы, итальянцы, французы, голландцы. Здесь охотно оседали англичане и шведы - терпимость к чужим взглядам, верованиям и укладу жизни была нормой, и каждый из них лепил свой Петербург.
Соотечественники тех строителей, зодчих и мастеровых не сопротивляются притяжению города. Даже если они -VIР-персоны. В череде протокольных мероприятий всегда найдется пара часов, чтобы зацепить душу. Например, президент Австрии Томас Клестиль пришел в восторг от Эрмитажа с Петергофом. Беатрикс, королева Нидерландов, - от Петропавловской крепости, где сопереживала подъему на карийон голландского колокола. Принц Монако Альберт теперь бережно хранит атрибуты почетного члена Морского собрания Санкт-Петербурга, врученные в Екатерининском дворце. А президент Франции, которому Путин позволил "в одиночку" слоняться по Эрмитажу и которого лишь спустя несколько часов встретил возле филармонии, не пренебрег даже ловлей форели!
Клевало у Ширака так себе, однако это не помешало ему признаться в давней любви к Северной столице, а также в том, что несколько лет он тайно переводил "Евгения Онегина".
А вот королева Испании София - она впервые приезжала в Питер - вообще отвергла официальные церемонии. Поселилась в доме пригласившего ее Ростроповича и с головой ушла в культуру.
В общем, блеснуть Петербург умеет! Как же сложится его судьба?
Художественная элита Серебряного века, заставшая как имперский, так и послереволюционный, с опустошенной душой город, признавала: "Петербург может существовать только как столица или никак". И сегодня питерцы невольно вспоминают историю ее первого возвращения. В 1827 году юный Петр II уехал в Москву на коронацию и заявил, что никогда не вернется на невские берега. За ним перебрались двор, знать, министерства. Недостроенный Петербург, к радости недоброжелателей, пережил настоящий развал. От имперского вида не осталось и следа, пророчество "быть городу пусту" сбывалось на глазах. Однако через пять лет новая императрица, в пух и прах разделанная историками Анна Иоанновна, отменила этот приговор. Она уловила и продолжила петровскую идею города: именно при ней Петербург приобрел прежний европейский, столичный облик, пережил новое возрождение. И знаменитые слова: "окно в Европу", сказанные итальянским графом и путешественником Альгаротти, относятся, между прочим, к периоду ее правления!
Слова эти стали штампом, но значения не утратили. О чем думал петербуржец Владимир Путин, когда говорил об "окне" и единении с Европой?
Недавно в Стрельне приступили к реставрации Константиновского дворца, задуманного Петром как русский Версаль и морская резиденция императора. Нынче он передан в Управление делами президента, первый этап работ завершится к маю 2003 года, то есть к 300-летию города. Здесь найдется место и туристам, и политикам. Предполагается, что в этом великолепном, расположенном на берегу Финского залива дворцово-парковом комплексе руководитель страны примет съехавшихся на праздник глав зарубежных держав. Может, к этому времени он уже созреет для решения, важного для себя, для страны, для Петербурга?