17 июля – День авиации ВМФ России
###########################
Год назад, 30 августа 2008 года, на 149-м километре трассы Москва - Волгоград в 40 километрах от Тулы в автокатастрофе трагически погиб начальник штаба Государственного летно-испытательного центра (ГЛИЦ) Министерства обороны РФ, Герой России полковник Александр Раевский.

Наследие Александра Раевского

Александр МАКАРОВ.
Сергей ВАСИЛЬЕВ, «Красная звезда».
Фото из архива авторов.

Год назад, 30 августа 2008 года, на 149-м километре трассы Москва - Волгоград в 40 километрах от Тулы в автокатастрофе трагически погиб начальник штаба Государственного летно-испытательного центра (ГЛИЦ) Министерства обороны РФ, Герой России полковник Александр Раевский. Заслуженный летчик-испытатель, удостоенный высокой государственной награды за испытательные полеты, связанные с посадкой самолетов на палубу авианосцев, он не раз оказывался между жизнью и смертью, но всегда выходил из этой схватки победителем. Однако погиб на земле...

17 июля – День авиации ВМФ России

В 2003 ГОДУ на праздновании 50-летия Минского суворовского военного училища Золотая Звезда Героя России выделяла Александра Михайловича среди других выпускников СВУ. Но запомнилось все-таки другое: его простота и открытость, что притягивали к этому человеку - летчику, как говорится, от Бога, подобных которому единицы. Тридцать восемь типов самолетов, вертолетов и их модификаций освоил полковник Александр Раевский. Его налет - около 2.300 часов. А еще в активе Героя России было более двухсот(!) безаварийных посадок на самолетах Су-27К, МиГ-29К на палубу тяжелого авианесущего крейсера (ТАВКР) «Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов».
Те, кто хоть раз садился «на гак», могут представить, какое напряжение испытывает пилот в этот момент. Для сравнения: в Соединенных Штатах Америки уже за сто таких посадок летчику вручают специальный знак - «Золотой гак». Они являются гордостью военно-морских сил США! Однако самим Александром Раевским по праву гордились не только в России, но и у него на родине - в Белоруссии.
В МИНСКОМ суворовском военном училище, куда после школы в начале семидесятых годов прошлого столетия поступил Александр Раевский, мальчишек агитировали идти в пехоту или танкисты. При поступлении они даже писали своеобразные обязательства: после окончания СВУ продолжить учебу в одном из высших военных училищ Сухопутных войск. Вооруженным Силам нужны были больше всего командиры мотострелковых взводов. Но кто виноват, что в те годы проведать друга Александра Раевского - Сашку Каменчука - приехал в СВУ его дядя, летчик-истребитель? Да так «проведал», что ни о чем ином, кроме как о небе, парни уже не помышляли.
Когда на заседании соответствующей комиссии на вопрос: «Куда желаете?» суворовец Раевский твердо произнес: «В истребители!», ему лишь протянули ранее написанное им пожелание - в «командиры взводов». Ничего, подумали тогда офицеры-воспитатели, глядя на суворовца, одумается. Но прозрение не наступило ни после второй, ни после третьей бесед.
Однако в авиационное училище выпускника так и не направили. «Приземлить» решили Киевским танковым инженерным училищем, командование которого в свою очередь позволило-таки ему отозвать документы и попытать счастья в Черниговском высшем военном авиационном училище летчиков. Но уже было поздно: набор в военный вуз завершился.
Осуществить мечту удалось лишь в следующем году. К тому времени будущий летчик Раевский уже успел освоить специальность слесаря контрольно-измерительных приборов и автоматики, поработать на заводе в Мозыре.
С УЧЕБНОЙ программой первокурсникам повезло. К концу года обучения они уже летали. Пусть это пока были старенькие учебно-тренировочные Л-29, однако свой первый самостоятельный полет Александр Михайлович не забывал никогда.
- Естественно, как и все летчики, я тогда пел, - вспоминал Раевский. - Какую песню конкретно, не помню, но ощущения были непередаваемые. После того полета мой нос потихоньку стал задираться вверх, и уже на третьем или четвертом самостоятельном вылете, возомнив себя крутым летчиком, я расслабился и сел вне полосы. Не долетел до нее метров десять. Хорошо, что для таких «лантухов», как я, предусмотрены концевые полосы безопасности - метров по сто с каждой стороны взлетно-посадочной.
За тот полет «могучему» летчику поставили двойку, вручили лопату и приказали копать яму для каких-то хозяйственных нужд, чтобы впредь не валял дурака в небе. Наука пошла на пользу.
На втором курсе курсанты уже летали на самолете Л-39, а на третьем стали осваивать МиГ-21. Сверхзвуковой боевой самолет! То были совсем иные скорости, чем на учебно-тренировочных машинах!..
Когда пришло время выпуска из училища, Александр Раевский твердо знал, где он не хотел бы служить. Уж очень не прельщала молодого летчика авиация флота, куда в основном и направляли выпускников этого военного вуза. Много ли налетаешь на самолетах вертикального взлета и посадки Як-38, базировавшихся на авианесущих крейсерах «Минск», «Новороссийск», «Киев» и «Баку»? От силы 40 - 45 часов в год. В строевых же частях налет был больше в два-три раза. Конечно, не хотелось попасть и в летчики-инструкторы.
Лейтенант Раевский мечтал о боевом полку, несении боевых дежурств... Однако судьбе было угодно иначе. Александра все же записали в авиацию флота. Пообщавшись с выпускниками, он нашел парня, который туда, наоборот, стремился, но оказался не замеченным командованием училища. Ребята попросили о замене. В результате «флотский» список пополнился еще одним кандидатом. А вот вычеркнуть Раевского при этом почему-то забыли. Пришлось искать еще одного «сменщика». Нашел... Ситуация же, как это ни странно, повторилась вновь...
В итоге лейтенант Александр Раевский оказался в учебном авиационном полку в крымском городе Саки. А через год отправился на Тихоокеанский флот, где на авианесущих крейсерах «Минск» и «Новороссийск» базировался отдельный корабельный штурмовой авиаполк. Подобный ему в Советском Союзе располагался только на Севере - на крейсерах «Киев» и «Баку».
ПОЗДНЕЕ Александр Михайлович понял, что с назначением в авиацию флота ему очень повезло. Именно здесь он стал настоящим летчиком. Летчиком, который не только хочет и умеет летать, но и уважает свою технику, относится к ней как к живому существу. Именно такого отношения требовал к себе самолет вертикального взлета и посадки Як-38. Гибель скольких пилотов связана с ним! Если бы не система автоматического катапультирования, жертв было бы куда больше.
- Только во время полетов на висение четыре летчика катапультировались, один погиб, - вспоминал Александр Раевский.
Казалось бы, какая проблема - всего на две минуты зависнуть на самолете в десяти метрах над землей или палубой авианосца?! Однако сколько знаний, какая дисциплинированность требовались от летчика, чтобы заставить Як-38 с тремя силовыми установками балансировать на четырех струях! Отказ двигателя, неосторожное движение пилота - и трагедия неизбежна.
Безусловно, боевые возможности Як-38 были выше, чем у самолетов морской авиации США или Великобритании. Но треть топлива, уходившего только на его взлет и посадку, - это было великой роскошью. Самолет постоянно дорабатывали. Научившись его эксплуатировать, для экономии топлива летчики стали взлетать с палубы с коротким разбегом, что позволяло уходить от корабля на расстояние до 220 километров.
На авианесущих крейсерах «Минск» и «Новороссийск» Александр Раевский ходил в дальние походы, нес боевые дежурства. Он возвращался домой, бывало, и через четыре, и через десять месяцев. Нередко в такие походы вместе с боевыми летчиками отправлялись и летчики-испытатели, которые занимались, образно говоря, доводкой самолета до ума. Они отрабатывали новые режимы эксплуатации, испытывали двигатели...
МЕЖДУ Волгоградом и Астраханью находится город Ахтубинск. Именно здесь расположилась школа по подготовке летчиков-испытателей. Ежегодно десятки лучших «авиапрофи» со всей страны приезжали сюда, чтобы стать впоследствии испытателями. В стенах школы оставались единицы из них.
Дерзнул приехать с Дальнего Востока в Ахтубинск и двадцатисемилетний капитан Раевский. Пожалуй, единственный среди кандидатов на поступление в школу летчик 3-го класса (остальные были не ниже 1-го класса): на Як-38 стать «первоклассником» было не так-то просто. Отбор был жестким. Чего стоило только выполнение двух полетов на сложный пилотаж с разными инструкторами. По результатам выставленных ими оценок выводили общий балл. В итоге из 48 кандидатов в летчики-испытатели в школе оставили лишь девятерых. В числе этих счастливчиков оказался и Александр Раевский.
Впрочем, счастливчиков ли? Есть в Ахтубинске мемориал, где на стелах высечены фамилии летчиков, не вернувшихся из испытательных полетов. Их там десятки...
Уже после экзаменов молодого офицера, слишком успешно сдавшего летную и теоретическую подготовку, вызвал к себе начальник научно-испытательного института, к которому относилась школа:
- Ты сам-то, парень, хоть понимаешь, куда стремишься? А выдержишь ли?
Действительно, потягаться в знаниях предстояло с хорошо подготовленными, опытными летчиками. Но год учебы пролетел как одно мгновение: Александр изучал методику летных испытаний, получал летную практику...
После выпуска из школы продолжил работы на Як-38. К 1990 году самолет по своим летным характеристикам и надежности в принципе достиг приличного уровня, однако его запретили эксплуатировать. На смену Як-38 должен был прийти Як-41. Уже начинались его испытания. Но вскоре государственную программу по Як-41 закрыли. Одновременно Александр Раевский занимался и другими самолетами и вертолетами, которые летали в авиации флота.
ГЛЯДЯ на тех же американцев и французов, в Советском Союзе всерьез задумывались об истребителях палубного базирования, которые при посадке на авианосец цеплялись бы гаком за трос. Это был принципиально новый вид морской авиации!
Однако прежде чем перейти к испытаниям таких самолетов, внимательно изучали иностранный опыт, нарабатывали методику. Появился в стране и единственный тяжелый авианесущий крейсер «Тбилиси» (впоследствии переименованный в «Адмирала Флота Советского Союза Кузнецова»), оборудованный трамплином для взлета учебно-тренировочного Су-25 УТГ и боевых самолетов Су-27К и МиГ-29К.
В 1990 году вместе со своими товарищами присоединился к испытаниям и Раевский. Сначала тренировался на наземном комплексе в Саках, затем был допущен на корабль.
Чтобы преодолеть психологический барьер, десятки раз проходили летчики над тросом и только после этого пробовали зацепиться за него гаком.
Какие ощущения испытывали пилоты при посадке на палубу авианосца? Медики тоже задались этим вопросом. С помощью специальной аппаратуры во время полетов они измеряли пульс, артериальное давление испытателей, «снимали» кардиограмму...
Результаты просто ошеломили: у летчика, заходящего для посадки на авианосец, все эти параметры находились за пределами, допустимыми всеми медицинскими нормами. Поэтому исследователям ничего не оставалось, как все же расширить общепринятые в медицине «рамки».
Но кто из «слуг Гиппократа» прислушивался к дыханию, биению готового вырваться из груди сердца испытателя во время чрезвычайной ситуации? К сожалению, таких ситуаций у Александра Михайловича за время службы возникало немало. Строка в наградном удостоверении к Золотой Звезде Героя Российской Федерации: «За мужество и героизм, проявленные при испытании, доводке и освоении новой авиационной техники» - яркое тому подтверждение. Впрочем, к словам «мужество» и «героизм» Александр Михайлович относился весьма спокойно.
- Знаете, как работает испытатель? - объяснял летчик. - Перед вылетом в очередной раз сядет с инженерами, другими специалистами, обмозгует задание, затем приступит к его выполнению. Но мысли о мужестве, героизме почему-то не закрадываются в голову ни во время выполнения задания, ни в ситуации, когда по каким-либо причинам выходишь за его пределы. Потом на земле можно по-разному называть действия летчика. А в воздухе отклонение от задания - это «заморочки». Их у меня было множество: отказывали двигатель, гидросистема...
СОВЕРШИТЬ посадку на авианосец в бушующей штормом Атлантике, пожалуй, не решится ни один летчик. Не мечтал о таком экстриме и Александр Раевский. Но у него просто не было иного выбора.
...Получив задание на проверку навигации, пилот на Су-27К удалился от корабля на сотни километров. Внезапно изменилась погода. Началась сильная качка авианосца. Полеты на «Адмирале Флота Советского Союза Кузнецове» прекратили. О сложной ситуации в районе немедленно передали летчику. Уже возвращаясь к кораблю, он понял, что она не просто сложная - ужасающая! Авианесущий крейсер мотало, как спичечный коробок. Посадить же самолет на пятачок палубы всего 36 метров длиной и 20 метров шириной, казалось, невозможно. Но это надо было сделать!
За четыре километра до корабля Александр Раевский вышел на посадочный курс. Скорость «сушки» - 240 километров в час. Однако болтанка «Адмирала Флота Советского Союза Кузнецова» не позволяла скорректировать посадочный курс. Шарахаясь из стороны в сторону, с первого захода подстроиться к кораблю истребителю так и не удалось. Лишь со второй попытки, зацепившись гаком за трос, самолет замер на его палубе посреди бушующего океана...
Существует немало сложных полетов: на боевое применение, на дозаправку, в тяжелых метеоусловиях... Но есть полеты, не сравнимые ни с чем, - ночью с корабля. Сложнее и напряженнее их, по мнению многих летчиков, нет.
Поднять крылатую машину с палубы авианосца в черное небо и, выполнив задание, вернуться на базу предстояло Александру Раевскому и его другу - тоже Герою России летчику-испытателю Николаю Диордице. Пожалуй, найти иголку в стоге сена было бы проще, чем вернуться ночью на авианосец, затерянный в холодном Баренцевом море.
Тем не менее испытатели сделали тогда вывод, что выполнить такую задачу можно. Однако делать это могут лишь специально подготовленные летчики. Впоследствии были составлены необходимые программы, отобраны и обучены пилоты.
К слову, с Баренцевым морем у Александра Михайловича были связаны не совсем приятные воспоминания. Во время одного из полетов у испытателя остановился один из двигателей. Почти семьсот километров (!) тянул самолет на втором движке до корабля. Слава богу, воспользоваться военно-морским спасательным костюмом, по утверждению специалистов, обеспечивающим пребывание летчика в холодной воде в течение шести часов, тогда не пришлось.
Не раз опускал Раевский руку и на держки катапультирования. Однако в последний момент техника все ж таки выручала. О ней испытатель всегда был высокого мнения.
...Су-27К надрывно ревел двигателями. Александр Михайлович дал оператору команду убрать колодки, удерживавшие стремящуюся ввысь машину. «Сушка» пошла в разгон. До отрыва - немногим более ста метров. Вот она уже на сделанном по параболе (для придания машине положительной вертикальной скорости) трамплине. Здесь очень важно, чтобы самолет не задрал нос, не вышел на большие углы тангажа. Но специальная автоматика, помогающая выровнять самолет, отказала, и после схода с трамплина он стал заваливаться «на спину». Машина снижалась, разгон - минимальный, до воды оставалось каких-то семь метров. Однако в тот момент, когда рука пилота легла на держки катапультирования, самолет будто бы обрел второе дыхание: пошел в разгон, появилось управление. Но ведь надо было еще и сесть! Лишь профессионализм испытателя помог ему тогда посадить истребитель.
ЗОЛОТУЮ Звезду Героя России Александр Раевский получил спустя почти год после присвоения ему этого высокого звания. Удостоили такой чести и Николая Диордицу. Александр Михайлович ожидал, что его вызовут в Москву. Не секрет - столь высокие награды вручают в Кремле. Но все произошло иначе.
В 1996 году Президент РФ Борис Ельцин посетил Волгоград. Кто-то из его окружения предложил ему навестить заодно и Ахтубинск, в котором заждались наград летчики-испытатели. Идея вручить Золотые Звезды прямо на аэродроме Борису Николаевичу очень понравилась. Для большего эффекта Раевскому и Диордице поставили задачу продемонстрировать главе государства пилотаж. После чего «светлые головы» наказали летчикам подрулить на Су-27 и Миг-29 к президенту, открыть фонари и, подойдя к Ельцину, получить из его рук Золотые Звезды.
Несколько позже удалось-таки убедить те «светлые головы», что подруливать к главе государства на боевых самолетах, мягко говоря, небезопасно. Тогда поступило новое указание - остановить самолеты за пятьдесят метров до высокого гостя и уже на машине подъехать к нему.
В тот день сослуживцы Александра Раевского и Николая Диордицы, семьи авиаторов с восхищением наблюдали их показательный пилотаж на предельно малых высотах. Порадовали летчики и Бориса Ельцина. А когда, подойдя к президенту, они сняли защитные шлемы, по лицам испытателей стекали струйки пота.
- Вот так и стояли перед Борисом Николаевичем - мокрые, непричесанные, - вспоминал полковник Раевский.
Однако семьям летчиков такая церемония понравилась. Они-то знали цену этим наградам!
Тогда в разговоре с Александром Михайловичем заметили: мол, странно, что у него нет седых волос. На что его супруга Людмила Афанасьевна улыбнулась:
- Они на моей голове...
Хотя и не любил Александр Михайлович распространяться перед домашними об «издержках» своей профессии, людская молва быстро новости разносила. В военных городках все как на ладони. Как-то шла Людмила Афанасьевна на работу, а навстречу сослуживец мужа. «Как здоровье Саши?» - поинтересовался. «Нормально», - ответила жена. Когда этот вопрос задал другой летчик, она заподозрила неладное. Третьему отвечать уже не стала, а развернулась в сторону дома, где отдыхал муж. «Допрос с пристрастием» показал, что в тот день Александр Раевский отрабатывал на Як-38 взлет с коротким разбегом со спецпокрытия. Едва машина поднялась в воздух, произошел отказ двигателя, самолет загорелся. Летчик тут же посадил самолет, обесточил систему, открыл фонарь и отбежал на безопасное расстояние...
Помним: на замечание, что таких летчиков, как, например, он - Раевский - и Диордица, в России единицы, Александр Михайлович ответил:
- Профессиональных летчиков-испытателей в стране хватает. Просто каждый из них занимается своим делом. Мне повезло, что я попал в авиацию флота и очень горжусь, что причастен к принятию в 1995 году на вооружение тяжелым авианесущим крейсером «Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов» истребителей палубного базирования...
ТОГДА, в середине 90-х годов прошлого столетия, нам так и не удалось увидеть их, летчиков-испытателей, всех вместе. Хотя с некоторыми не раз встречались и на борту ТАВКР «Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов», и на береговом аэродроме, и в гостиничном номере в Североморске. Уж такова у них кочевая жизнь: сегодня крутить виражи над студеным морем, завтра испытывать новое оружие на южных степных полигонах, а послезавтра выступать на авиашоу. Но наше знакомство, хотя и несколько заочное, все же состоялось, и выручила здесь... стенная юмористическая газета, которую подарили испытателям на встрече с командованием ВВС Северного флота. Вся соль заключалась в том, что художник, изобразивший испытателей, никого из них ни разу не видел. Но основное он, по признанию летчиков, подметил точно.
Например, рядом с дружеским шаржем на Николая Диордицу был рисунок, изображавший другого воздушного аса, сидевшего с гармошкой в руках в кабине истребителя. Это был подполковник Александр Иванов - тоже военный летчик-испытатель из ГЛИЦа. Кстати, гармошку нарисовали неспроста: многие знали об его творческих способностях - Александр пел и играл на многих музыкальных инструментах. А гармошку он тогда даже прихватил на авианосец. И это был не единственный музыкальный талант среди испытателей палубных истребителей.
- В годы нашей совместной службы на ТОФе, - рассказывал Александр Раевский о своем коллеге Вячеславе Петруше, - Слава организовал в экипаже авианесущего крейсера рок-группу «Тигрята». Почему «Тигрята»? Тогда мы с ним делали только первые шаги в корабельной авиации. Опытных палубных летчиков считали на корабле тиграми, ну а нас... Рок-группа быстро сделалась популярной во многом благодаря Славиным талантам. Стало традицией, что ко дню рождения кого-то из летчиков Петруша сочинял песню.
Самого Александра Раевского неизвестный художник юмористической газеты, явно польстив, нарисовал в камзоле екатерининских времен и в белоснежном парике. Видимо, сюжет подсказала слишком уж громкая его фамилия: помните знаменитую батарею генерала Раевского - прославленного героя Бородино?
- А что, есть какая-то связь? - поинтересовались у Раевского.
Александр Михайлович только рассмеялся в ответ:
- Вряд ли. Мой дед был в деревне председателем комитета бедноты...
КОНЕЧНО, у каждого из испытателей свой особенный путь в небо. И все-таки на этом пути у каждого была не только путеводная звезда, но и свой живой пример, как говорят в авиации, ведущий.
- В отпуске, на втором курсе Черниговского училища военных летчиков, товарищ пригласил меня к себе в гости, - вспоминал Александр Михайлович. - А отец моего друга был заводским летчиком-испытателем. Замечательный человек! Кстати, оставил летную работу в 58 лет с диагнозом: «Здоров». Случай, конечно, уникальный, и тем большее впечатление он на меня произвел. А потом лейтенантом я попал в корабельную авиацию Тихоокеанского флота. Многие из нас, строевых летчиков, только осваивали палубные штурмовики Як-38. Дело было новое, рискованное. И в морские походы с нами часто ходили летчики-испытатели. Они брали на себя самую трудную, самую опасную работу в небе.
Тогда Раевский рассказывал нам, что получить «добро» всех вышестоящих начальников на поступление в школу летчиков-испытателей было очень сложно. Не хватало строевых летчиков. Да и кто же добровольно отдаст «на сторону» опытных и подготовленных специалистов? Александру Михайловичу, наверное, жутко повезло: один из больших начальников, который мог, образно говоря, поставить крест на его кандидатуре, к моменту отъезда Раевского на экзамены просто был в отпуске...
Кстати, примечательно, что в редкой профессии летчиков-испытателей практически не бывает отступников, разочаровавшихся, тех, кто добровольно списывается на «берег Пятого океана». Почему?
- Наверное, потому, что испытания новых машин, и тем более корабельных, – это самая интересная, ни с чем не сравнимая летная работа, - признался Александр Михайлович, - да я просто не представляю, чтобы мне еще хотелось делать в этой жизни...
В КАНУН нынешнего Дня авиации Военно-морского флота мы созвонились с Героем России, летчиком-испытателем полковником Олегом Мутовиным, который много лет назад свою первую посадку на палубу ТАВКР «Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов» совершил на самолете Су-25УТГ именно с Раевским.
- В плане палубной авиации Герой России полковник Александр Михайлович Раевский был моим учителем, - сказал Олег Евгеньевич. - Я не только на корабль первый раз с ним сел, я первый раз сел на «НИТКУ» вместе с ним. До сих пор его не только постоянно вспоминаю, но в какой-нибудь ситуации иногда ловлю себя на мысли, что подсознательно думаю: «А как в ней поступил бы Александр Михайлович?» С тех пор, как в ГЛИЦе меня спрофилировали на палубную авиацию, мы с ним очень плотно работали. Его авторитет у летчиков палубной авиации был очень высок. На Северном флоте его помнят, глубоко уважают и любят, потому что все испытания самолетов на «Адмирале Флота Советского Союза Кузнецове» начиная с 1992 года проводили Александр Раевский, Сергей Мельников и Николай Диордица. Фактически они втроем и завершили государственные испытания Су-33 на Севере. Нам очень сильно не хватает Александра Михайловича. Трагедия, произошедшая с ним в августе прошлого года, настолько выбила нас из колеи, что до сих пор, честно говоря, до конца прийти в себя не можем. Очень тяжело... Александр Михайлович был настоящим лидером и великолепным летчиком!
Он просто жил небом и любил море...

http://www.redstar.ru/2009/07/15_07/1_07.html