Морис Дежан умер в Париже 14 января 1982 года в возрасте 82 лет. По поводу его кончины не было сделано ни одного официального комментария. В некрологе, опубликованном 16 января 1982 года в газете "Монд", все же прозвучало упоминание о его московских злоключениях: "В декабре 1955 года он был назначен послом в Москве. Занимая этот пост в течение восьми лет, Дежан был выбран в начале 1964 года дуайеном (старейшиной) дипломатического корпуса в советской столице. Генерал де Голль вынужден был, однако, отозвать его вследствие разоблачений, сделанных одним бывшим агентом КГБ относительно его сентиментальных приключений, компрометировавших звание посла".
Несколько дней спустя, 20 января, в той же газете посол Эрве Альфан отдал последнюю дань уважения его памяти, особо отметив его замечательную политическую прозорливость. Статья заканчивалась следующим: "...затем он был в течение восьми лет послом в Москве, где, по выражению генерала де Голля, "достойно и с честью представлял интересы Франции". Итак, во время своей долгой, разнообразной и бурной карьеры Морис Дежан проявлял то редкое качество, которое, по правде сказать, нечасто встретишь у людей, несмотря на утверждение Декарта: "Я имею в виду здравомыслие и, я бы еще добавил, отвагу".

2 сентября 1963 года он вместе с другими писателями и художниками прибыл в Лондон в составе небольшой туристической группы. Через 11 часов после приезда он покинул дешевый лондонский отель, в котором разместилась советская делегация. Затерявшись в толпе на улице Бейсуотер, он направился в сторону Гайд-парка, где его следы окончательно исчезли. В тот же вечер, находясь под самой надежной охраной, он начал передавать свои секреты представителям британских спецслужб. Полученная информация ошеломила их. Тут же был приглашен один из руководителей французской контрразведки. После двухчасовой беседы француз оказался настолько встревожен, что немедленно выехал в Париж, чтобы в срочном порядке представить свой доклад на самом высоком уровне. Он добился конфиденциальной встречи с одним из ближайших соратников де Голля. Спустя некоторое время, обеспокоенный, но решительный, генерал лично отдал приказ самым тщательным образом разобраться во всей этой истории и добраться до истины, какой бы суровой она ни была.
Англичане, американцы и французы внимательно изучили показания Кроткова, так как они затрагивали проблемы, одинаково важные для всех трех стран. Говорил ли перебежчик правду? Если да, то не продвинулся ли КГБ в "деле Дежана" дальше, чем это было известно Кроткову? И не является ли перебежчик одним из агентов КГБ, посланных на Запад с целью испортить отношения между союзниками и отвлечь внимание служб контрразведок западных стран, бросив тень на невиновного человека?
9 февраля 1964 года парижская газета "Монд" сообщила, что посол Морис Дежан отозван из Москвы. В статье отмечалось, что расставание проходило "в сердечной обстановке, сложившейся во многом благодаря личным связям, которые господин Дежан установил с советскими руководителями за те восемь лет, что он провел в стране". Так как он уже довольно долго работал в Москве, никто не удивился его отъезду.
После возвращения во Францию Дежан был подвергнут (в обстановке полной секретности) самому строгому допросу со стороны офицеров контрразведки. Были тщательно изучены все дипломатические депеши из Москвы, опрошены все сотрудники, упоминавшиеся Кротковым.
Проанализировав собранные данные, французская служба безопасности пришла к выводу, что история с Кротковым в основном была подлинной. Но ей не удалось найти ни малейшего факта, свидетельствовавшего о преднамеренности в действиях Дежана по отношению к Франции. КГБ переоценил степень его влияния на де Голля. Слишком надеясь на то, что Дежан займет какой-нибудь пост в правительстве, который де Голль вовсе не собирался ему доверять, КГБ потерпел здесь неудачу.
Убедившись в правдивости рассказа Кроткова, англичане, которые пока продолжали держать его в тюрьме, должны были решить его судьбу. Перебежчик неумолимо твердил, что он оставил свою страну, чтобы покаяться и рассказать все о своих поступках.
Эксперты из западных контрразведок были обеспокоены возможными последствиями этой истории. С явной тревогой они констатировали тот факт, что КГБ неумолимо продолжает двигаться к главной своей цели: добиться раскола между Францией и странами Атлантического союза. В Париже агенты КГБ постоянно пытались пробудить у де Голля старые обиды, которые он испытывал при общении - не всегда безоблачном - с англосаксами.
В то же самое время, когда Кротков передавал свои секреты, агенты КГБ стремились убедить де Голля, что американцы и англичане плетут интриги за его спиной. Англичане опасались, как бы обнародование этой истории не убедило де Голля в том, что речь идет о заговоре против него и что кто-то стремится задеть генерала, связав его имя со скандалом, в котором оказался замешанным его друг. Поэтому они потребовали от Кроткова полного молчания.
В Париже де Голль, изучив отчет службы контрразведки, пригласил своего старого друга в Елисейский дворец. Сняв очки и взглянув на него с высоты своего огромного носа, генерал принял отставку Дежана, заметив: "Итак, Дежан, пора на покой!"
Кунавин был уволен из органов КГБ еще до предательства Кроткова за алкоголизм и взяточничество. Грибанов помог ему устроиться администратором в гостиницу "Интурист", специально предназначенную для приема иностранцев.
Что касается Грибанова, этого "героя" Будапешта и мастера всякого рода ловушек, то он исчез в глубинах КГБ, и Горбунов, его двойник, также прекратил свое существование вместе с ним.
Дежан уединился в своей уютной парижской квартире. Он отказался от всяких комментариев и свидетельств по поводу того, что произошло в Москве. Но позднее он стал президентом Франко-советского общества по промышленному сотрудничеству, продолжая наведываться в Советский Союз.
Кротков опубликовал свою книгу о жизни в Советском Союзе, ни словом не упомянув о своем сотрудничестве с КГБ. В 1969 году подкомитет сената по вопросам безопасности пригласил его в Вашингтон для дачи свидетельских показаний по различным делам, в том числе и по "делу Дежана". С тех пор он обосновался в Соединенных Штатах, занимаясь писательской работой. В ходе моих многочисленных бесед с ним мне показалось, что теперь он больше занят рассуждениями о смерти и потребности в Боге. "Я знаю, что нас ожидает Страшный суд. И не рассчитываю на милость", - сказал он.
Некоторые из его друзей утверждают, что в последние годы он нашел новый смысл в своей жизни. Франция и другие демократические страны обязаны ему многим".
На этом заканчивается рассказ Джона Бэррона.
Морис Дежан, похоже, не был сердит на советских людей за их козни. Спустя немного времени после своего отзыва из Москвы он стал одним из руководителей ассоциации "Франция-СССР", где проявил себя активным сторонником улучшения взаимоотношений между двумя странами. Параллельно он выступал за развитие экономического сотрудничества с СССР. Он был назначен генеральным директором одного небольшого завода по производству часов "Слава", созданного немногим более 20 лет назад в Безансоне исключительно на советские капиталовложения.

Два дня спустя после объявления о начале операции Кунавин снова вызвал к себе Кроткова для передачи ему некоторых уточнений. "Посол - наша главная цель, - объяснил он, - но нас также интересует помощник военно-воздушного атташе".
Кунавин подробно рассказал о прошлом посла и его жены, при этом он неоднократно цитировал целые фразы из их бесед, записанных с помощью подслушивающих устройств.
Через несколько дней Кунавин познакомил Кроткова с другим секретным сотрудником КГБ, который должен был соблазнить жену помощника военно-воздушного атташе. Этим человеком был Михаил Орлов- известный актер и певец, идол московской молодежи. Высокий рост и цыганская внешность делали его первоклассным соблазнителем, и эти его качества зачастую использовались для заманивания в ловушку иностранных представительниц слабого пола. Незадолго до того КГБ предоставил ему квартиру в качестве вознаграждения за оказанные услуги при проведении операций с американками.
На третьей встрече присутствовал Борис Черкашин - молодой лейтенант КГБ, который выдавал себя за дипломата и проходил под фамилией Карелин.
Несколько месяцев назад Черкашин и Орлов получили приказ сопровождать группу французов, направлявшихся к Черному морю, играя одновременно роль отпускников-холостяков. Там Черкашину "случайно" удалось познакомиться с госпожой Дежан, и по возвращении в Москву ему уже довольно часто приходилось с ней встречаться на официальных приемах. К тому времени КГБ посчитал, что уровень их знакомства вполне достаточен, чтобы он мог пригласить ее на прогулку со своими друзьями и поближе свести ее с Кротковым. Проконсультировавшись со своим мужем, госпожа Дежан приняла приглашение, уточнив, что она поедет вместе с двумя своими подругами.
Сценарий прогулки был разработан Кунавиным и Кротковым самым тщательным образом. В их распоряжение был передан милицейский катер вместе с милиционером, которому предстояло отвезти всю компанию на Химкинское водохранилище. Катер был предварительно перекрашен и основательно переоборудован, для того чтобы не догадаться о его функциональной принадлежности. В специализированных магазинах КГБ были закуплены вина, сыры, фрукты, пирожные, а также солидное количество шашлыка.
Едва катер отчалил от пристани, Кротков, как предусматривал план операции, завел непринужденный разговор с госпожой Дежан.
"Расскажите о ваших впечатлениях о Советском Союзе", - попросил он.
"Мы просто восхищены, - ответила госпожа Дежан. - Все, с кем мы встречались, оказались так любезны. Недавно у меня была долгая беседа с Шепиловым (Дмитрий Шепилов - министр иностранных дел СССР с июня 1956 по май 1957 года), он мне показался довольно обаятельным мужчиной".
Катер пристал к небольшому пустынному острову, где чекисты вместе со своими гостями прекрасно провели время, прогуливаясь по берегу, купаясь и дегустируя блюда с кухни КГБ.
На обратном пути благодаря выпитому вину и коньяку все смеялись и пели.
Когда катер причалил к городской пристани, госпожа Дежан, обращаясь к своим друзьям, сказала:
"Мне хотелось бы поблагодарить вас за вашу любезность и пригласить всех 14 июля в посольство на празднование Дня взятия Бастилии".
Руководство КГБ расценило это приглашение как крупный успех. Черкашин, который во время своего последнего пребывания в Париже "засветился" как советский разведчик, отказался от приглашения. Кротков и Орлов пообещали прийти.
Во время приема госпожа Дежан сразу же представила их своему мужу, который проявил в разговоре довольно сносное знание русского языка. Хотя посол не был ни высок ростом, ни красив лицом, по его живой взгляд, здоровый цвет лица и седеющие волосы свидетельствовали о нем как о человеке достаточно порядочном и уравновешенном. Чуть позже Кротков обратил внимание на то, как Дежан вместе с Хрущевым (который присутствовал на приеме в качестве почетного гостя) пили шампанское, обмениваясь шутками и время от времени, смеясь, по-дружески обнимали друг друга.
Вечер закончился новым успехом Кроткова: госпожа Дежан и ее подруги согласились принять участие в пикнике, который должен был состояться на следующей неделе.
Руководители КГБ приняли необходимые меры, чтобы подготовить к осени свой "второй фронт". Это был один из основных этапов плана, который предусматривал появление в посольстве Франции человека, отвечавшего за весь ход операции: генерал-лейтенанта Олега Михайловича Грибанова, руководителя Второго главного управления КГБ.
Коренастый, с обозначившейся лысиной, всегда в мятых брюках и в очках без оправы, Грибанов был похож на типичного представителя советской бюрократической системы. В тот период он считался довольно смелым теоретиком, одним из семи или восьми наиболее влиятельных руководителей КГБ. За организацию и проведение массовых арестов в ходе венгерского восстания 1956 года он был отмечен наградой (вместе с Кунавиным) за "особые заслуги перед социализмом". Блестящий расчетливый ум и чрезвычайное самолюбие снискали ему славу "маленького Наполеона".
Чтобы ввести в заблуждение чету Дежан, Грибанов должен был предстать под именем Олега Михайловича Горбунова, "одного из ответственных работников Совета Министров". Ему надлежало появиться в сопровождении своей "супруги" - майора КГБ Веры Ивановны Андреевой.

http://www.x-libri.ru/elib/woltn000/00000075.htm

В его планы входила организация встречи с супругами Дежан при посредничестве своей "жены": это выглядело бы более естественно. Кроме того, решено было воспользоваться услугами двух известных "помощников" КГБ: Сергея Михалкова, писателя, одного из авторов Государственного гимна СССР (который в 1970 году стал председателем Союза писателей России) и его жены, Натальи Кончаловской, автора популярных рассказов для детей. Во время одного из дипломатических приемов майор Вера была представлена в качестве "госпожи Горбуновой, переводчицы при министерстве культуры, супруги высокопоставленного работника из Совета Министров".
Пухленькая, словно матрона, Вера свободно говорила по-французски благодаря тому, что в течение долгого времени работала в Париже. Ее теплые воспоминания о Франции очень понравились супругам Дежан. Она много рассказывала о своем "муже", представляя его человеком, чрезвычайно обремененным государственными делами, одним из приближенных советских руководителей. С такого рода людьми был бы не прочь познакомиться любой посол. И поэтому супруги Дежан с огромной радостью приняли приглашение встретиться с семьей Горбуновых.
Чтобы оказать достойный прием послу, по приказу КГБ бьши реквизированы и соответствующим образом обставлены просторные апартаменты, которые должны бьши служить московской квартирой Горбуновых. Кроме того, сам председатель КГБ, Иван Александрович Серов, передал для нужд операции свою дачу в Куркино-Машкино, которая располагалась в 20 километрах от столицы. Она представляла собой старинную бревенчатую избу с портиками, резными оконными рамами и огромными комнатами. Эта дача стала местом восхитительных встреч, на которые семья Горбуновых, специально для своих французских друзей приглашала писателей, художников, актеров и актрис, а также некоторых "политиков". На самом же деле все они были агентами КГБ, или "ласточками". Время от времени Грибанов сообщал послу некоторые подлинные сведения, которые могли бы быть ему полезны, в то время как Вера возила по экскурсиям его жену "для знакомства со страной".
Все это время Кротков с помощью своих агентов продолжал встречаться с госпожой Дежан.
К началу 1958 года, то есть спустя полгода после начала операции, ни один из подготовленных планов по компрометации французского посла так и не был реализован. Единственным серьезным козырем в игре оставалась дружба между Кротковым и госпожой Дежан. Поэтому Грибанов решает воспользоваться успехами Кроткова, чтобы подготовить ловушку для посла.
Женщину, которую Грибанов выбрал для этой цели, звали Лидия Хованская. Разведенная, на вид лет 30, веселая и чувствительная по натуре, она приобрела западные манеры и вполне приличное знание французского языка, живя долгое время в Париже, где ее муж работал дипломатом. Грибанов воспользовался стремлением супругов Дежан расширять свои связи, с тем чтобы внедрить Лидию в их окружение.
Грибанов попросил в министерстве культуры организовать эксклюзивную постановку балета "Жизель", пригласив на нее посла для того, чтобы тот смог познакомиться с выдающимися деятелями советского кино. Кротков, назначенный распорядителем встречи, подготовил список приглашенных. Среди прочих там значилась "Лидия Хованская, переводчица". Чтобы придать особый блеск этому вечеру, руководство КГБ пригласило на него нескольких балерин Большого театра, среди которых была знаменитая Майя Плисецкая.
Во время представления, которое проходило в одном из старинных зданий в Гнездниковском переулке, Лидия, как никогда восхитительная и благоухающая, сидела неподалеку от господина посла. Затем она присоединилась к Кроткову, чтобы помочь ему в качестве переводчицы в его беседе с госпожой Дежан.
Через три дня Кротков позвонил госпоже Дежан, чтобы пригласить ее на новую встречу. "В пятницу я организую ужин, - начал он. - Господин посол произвел большое впечатление на моих друзей, и вы бы оказали мне большую честь, если бы смогли убедить его прийти на этот вечер".
Для проведения операции КГБ снял главный зал ресторана "Прага" и выложил на угощение 900 рублей. Хотя вечер организовывался с единственной целью предоставить Лидии еще одну возможность попытаться соблазнить посла, Кунавин и Кротков попутно познакомили его с двумя другими "ласточками": Надей Чередниченко и Ларисой (Лорой) Кронберг-Соболевской.
За полчаса до начала ужина Кунавин разместил своих людей по всему ресторану для наблюдения за ходом вечера и предотвращения любых неожиданностей. Лидия, Надя и Лора бьши восхитительны. Известный сценарист Георгий Мдивани, также работавший на КГБ, играл роль этакого бунтаря и весь вечер произносил за столом довольно дерзкие и насмешливые тосты в адрес социализма. Дежан вел себя как настоящий дипломат, а также как учтивый и искусный танцор. Ему настолько понравился вечер, что он решил пригласить всю компанию посетить посольство на следующей неделе.
Во время ужина в посольстве супруги Дежан показали себя такими хлебосольными хозяевами дома, что Кротков, Мдивани и три "ласточки" чуть было не позабыли о своем задании. Испытывая самое искреннее удовлетворение от того, что они находятся среди русских людей, которых они считали своими самыми близкими друзьями, посол вместе со своей супругой показали гостям внутреннее убранство здания посольства, прекрасно обставленного старинной французской мебелью.
Спустя какое-то время Вера пригласила госпожу Дежан совершить небольшую поездку по стране. Кротков же тем временем позвонил послу. "Один старый друг моей семьи, грузинский художник Ладо Гудиашвили, организует свою выставку в Москве. В свое время он обучался во Франции и безумно полюбил вашу страну. Теперь это уже старый человек, и для него было бы очень важно, если бы вы смогли посетить его выставку в ближайшее воскресенье".
Посол согласился и приехал на выставку в черном посольском "шевроле", за рулем которого сидел водитель из КГБ. Там он присоединился к Кроткову и Лидии и с удовольствием принял предложение, чтобы она помогла ему в качестве переводчицы. Дежан высказал несколько хвалебных замечаний старому художнику, который в то время находился в немилости у властей, так как в его картинах, излишне романтичных, не хватало "социалистического реализма".

В тот момент, когда Дежан уже собирался было покинуть выставку, Лидия попросила его проводить ее до дома и пригласила выпить с ней по чашечке кофе.
На следующее утро Кротков позвонил Кунавину. "Посол проводил Лидию до ее дома".
Руководители КГБ совершенно не собирались использовать этот факт в качестве средства шантажа.
"Продолжайте укреплять отношения, но не будьте слишком назойливы", - приказал Кунавин. Лидия постаралась в точности исполнить это указание. Во время официальных приемов, на которых число членов группы Кроткова становилось все больше и больше, она стремилась выглядеть достаточно любезной и почтительной по отношению к послу.
В мае 1958 года заговор против посла принял неожиданный для КГБ оборот. Советские разведчики в Париже предупредили, что вскоре генерал де Голль должен снова вернуться к власти. Руководители КГБ предполагали, что в таком случае Дежан, продолжая оставаться одним из приближенных генерала, неминуемо должен получить важный государственный пост. "Эта операция всегда имела для нас важное значение, - говорил Кунавин Кроткову. - Теперь ее значимость увеличилась в десятки раз".
В июне, во время одного из вечеров в посольстве, на котором присутствовал и Кротков, Дежан провозгласил тост за генерала де Голля и новую великую эру, которую тот пророчил Франции.
Кротков считал, что КГБ в ближайшее время захлопнет ловушку с Дежаном. Каково же было его удивление, когда Кунавин ему объявил: "Мы должны вывести Лидию из игры".
"Что?" - воскликнул Кротков.
"Она в этом не виновата, ошибку совершили мы, - заметил спокойно Кунавин. - Для успеха нашей операции следовало, чтобы женщина была замужем. К несчастью, муж Лидии был довольно известен в Париже, и в посольстве, несомненно, есть люди, которые знают, что они разведены".
Он приказал Лидии предупредить Дежана, что она должна на некоторое время покинуть Москву, чтобы участвовать в съемках какого-то фильма. В качестве замены Грибанов решил остановить свой выбор на одной из актрис, которая в свое время уже представлялась послу: это была Лариса (Лора) Кронберг-Соболевская.
По легенде КГБ, она была замужем за геологом, который большую часть года проводил в экспедициях в Сибири. Грибанов посоветовал Лоре, чтобы та в своих разговорах с Дежаном представляла мужа чрезвычайно жестоким и патологически ревнивым человеком.
После "отъезда" Лидии Лора снова стала появляться на приемах, организованных Кротковым в честь французского посла. Отношения последнего с молодой женщиной стали более последовательными, чем те, которые у него были с Лидией.
Когда госпожа Дежан уехала на отдых в Европу, Грибанов решил воспользоваться случаем, чтобы завершить операцию, длившуюся к тому времени уже более двух лет.
Лоре было приказано прекратить дней на десять все контакты с послом. Грибанов же в это время вызвал в Москву одного татарина по имени Миша, который использовался КГБ в качестве профессионального убийцы, и отозвал Кунавина из отпуска.
Бьши организованы специальные посты наблюдения, а технари из КГБ установили специальную аппаратуру в квартире, примыкавшей к той, где было намечено проведение операции.
Грибанов собрал свою группу в одном из номеров гостиницы "Метрополь". В нее входили: Кунавин, Лора, Вера и еще несколько агентов КГБ. Расположившись за богато уставленным столом, он давал им последние инструкции. "Я хочу, чтобы вы его сломили, - сказал Грибанов Кунавину и Мише. - Сделайте так, чтобы он понастоящему почувствовал боль. Наведите на него ужас. Но Боже упаси вас оставить хоть малейший след на его лице. Я вас засажу тогда в тюрьму".
На следующее утро Кротков вместе со своей "очень хорошей знакомой" Аллой Голубовой, а также Дежаном и Лорой отправились за город. Оба автомобиля находились под самым пристальным наблюдением КГБ. В конце концов Кротков нашел для пикника какую-то лесную опушку, возвышавшуюся над небольшим ручьем.
Тем временем Грибанов, Кунавин и Миша, находившиеся в соседней с Лориной квартире, получали донесения от своих агентов, скрывавшихся в лесу. Миша, игравший роль мужа Лоры, и Кунавин, его "друг", были одеты как настоящие геологи: ботинки с шипами, за плечами - рюкзаки.
Часа в три дня Кротков предложил вернуться в город, чтобы продолжить там свой отдых.
Как только они оказались в квартире Лоры, что располагалась в доме N2 по Ананьевской улице, она им объявила: "Я получила телеграмму от моего мужа: он завтра возвращается в Москву".
Слушая шум, доносившийся из квартиры Лоры, Грибанов с нетерпением ждал условленного сигнала. "Почему она не говорит пароль?" - непрерывно повторял он. Наконец она произнесла долгожданное слово: "Киев". И сразу же Миша вместе с Кунавиным бросились в соседнюю квартиру.
Они набросились на Дежана и принялись его с остервенением лупить. Кунавин, ненавидевший французов, насладился сполна этим занятием. Немного перепало и Лоре.
Во время всего этого спектакля, она плакала и кричала: "Прекратите! Вы сейчас его убьете! Это же посол Франции!" Со своей стороны Миша орал, что он подаст на обидчика в суд.
Дежану в конечном счете все-таки удалось в сопровождении своего шофера спешно покинуть место сражения.
Квартира Лоры после этого события напоминала раздевалку футбольной команды, только что завоевавшей кубок чемпионов: шампанское лилось рекой в фужеры и на пол.
В тот же вечер Дежан отправился на дачу Серова на званый ужин. Его там ждали как желанного гостя те, кто три часа тому назад устроил ему хорошую взбучку. Этот ужин был специально организован Грибановым, выступавшим в роли Горбунова: руководство КГБ хотело предоставить Дежану возможность самому попросить помощи, в которой он отчаянно нуждался.
Посол, испытав сильнейшее потрясение, за весь вечер ничем не выдал своего волнения. Только перед самым уходом он отвел Грибанова в сторону и произнес те слова, которые так долго ожидали в КГБ. "У меня серьезные неприятности. Мне нужна ваша помощь". Он рассказал о своих злоключениях и попросил вмешаться, чтобы муж Лоры забрал свою жалобу.
Руководство КГБ наградило Кунавина еще одним орденом Красной Звезды. Не остались без внимания и заслуги Кроткова. Был организован великолепный ужин в одном из залов ресторана "Арагви". В промежутках между закусками, подачей цыплят и сыров - все обильно сдобренное грузинскими винами и лучшими коньяками - несколько генералов КГБ воспроизводили вместе с Кунавиным и Кротковым основные этапы "плана Дежана". В конце ужина один из генералов взял слово: "Эту операцию можно отнести к разряду наиболее блистательных, когда-либо проведенных органами государственной безопасности. Без вашего активного содействия, Юрий Васильевич [Кротков], мало вероятно, чтобы нам удалось достичь цели".
Генерал сделал паузу и вытащил из кармана наручные часы "Докса", целиком изготовленные из золота (они бьши конфискованы у одного иностранца). "От имени Комитета государственной безопасности и Совета Министров СССР я с удовольствием вручаю вам этот подарок. Рассматривайте его как знак благодарности за вашу патриотическую деятельность. Сожалеем только, что мы не можем выгравировать на этих часах ту причину, по которой они вам вручены".
Тайна, в которую были посвящены Грибанов и Дежан, привела к установлению особых отношений между ними. Посол чувствовал себя одновременно признательным и обязанным генералу: "муж" Лоры в конце концов согласился "замять" дело.
Пока стратегия КГБ заключалась в управлении этими дружескими связями. Чем ближе бьши их отношения, тем легче впоследствии было нанести заключительный "укол".
Грибанов старался больше не напоминать Дежану о той кошмарной истории. Что же касалось посла, то он и в мыслях не мог допустить, что его дорогой друг Горбунов, к которому он испытывал абсолютно полное доверие и с которым консультировался по всем вопросам, бьш в действительности руководителем Второго главного управления КГБ. Для Дежана было вполне нормальным обсуждать со своим русским другом поступки и качества других западных дипломатов, с которыми он встречался в Москве, пересказывать их беседы. Также было нормальным явлением то, что он передавал в Париж информацию, полученную от своих русских друзей.
Так как Грибанов не мог все свое время заниматься одним только Дежаном, он взял себе в помощники красивого и элегантного офицера КГБ Алексея Сунцова. Когда в мае I960 года Дежан отправился в Париж на конференцию "четверки" (собрав представителей США, СССР, Франции и Великобритании для поиска путей урегулирования кризиса, возникшего вследствии уничтожения американского самолета-шпиона "У-2" над территорией Советского Союза, эта конференция закончилась неудачей), Сунцов также отправился вслед за ним. По возвращении в Москву он всегда был рядом с Дежаном, если у Грибанова были другие неотложные дела. Однажды, когда Сунцов неожиданно заболел и надо было ехать на прием, организованный индийским посольством в одной из московских гостиниц, Грибанов взял себе в помощники Юрия Носенко (который в июне 1962 года попросил политического убежища в Женеве). У индийцев было не принято подавать спиртное, но у официантов, которые все были агентами КГБ, имелся некоторый запас водки, разлитой в безобидные бутылки из-под минеральной воды. Заметив Дежана, Грибанов приказал, чтобы ему принесли одну из таких бутылок. Двое мужчин, улыбаясь друг другу, распили ее в стороне от шумных компаний, как два старых злоумышленника.
Все это время многочисленные агенты КГБ пытались найти себе жертву среди сотрудников посольства. Предпринимались неоднократные попытки добиться здесь успеха, хотя руководство КГБ отлично понимало, что шансы в этом плане у них невелики. Кротков, к примеру, получил приказ соблазнить одну маленькую секретаршу, но она даже отказалась от встречи с ним. Несмотря ни на что, КГБ продолжал вести подрывную работу и прощупывать сотрудников посольства. Летом 1961 года советской разведке все же удалось отыскать слабое звено - это был военный атташе. Но, очень быстро разобравшись в махинациях КГБ, французский полковник предпочел пустить себе пулю в висок прямо в своем кабинете в посольстве.
Самоубийство полковника вызвало панику во Втором главном управлении КГБ. Все боялись, как бы он не оставил записки, объяснявшей, в какую ловушку он угодил. Как только стало известно, что эти опасения напрасны, руководство КГБ вздохнуло с облегчением и приказало распустить слух среди работников дипкорпуса, что военный атташе решился на такой шаг, находясь в состоянии нервной депрессии.
Для Кроткова смерть полковника была не самоубийством, а убийством. Он еще больше укрепился в своем решении, вынашиваемом в течение последних месяцев: покончить с этой жизнью посредственного писателя, с этими постоянными предательствами, со всей этой грязной моралью. Он начал тайно вести записи и снимать на микропленку историю своих связей с КГБ. Одновременно он искал возможность покинуть Советский Союз.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»http://www.x-libri.ru/elib/woltn000/00000078.htm

Ошибка резидента (фильм)
Авторы сценария: Владимир Востоков, Олег Шмелёв [1]

Олег Шмелёв , true bona fide - general -lejtenant Gribanov

Олег Шмелёв - псевдоним генерал-лейтенанта КГБ Олега Михайловича Грибанова, бывшего начальника Второго главного управления КГБ с 1953 по 1964 год. До 1951 года был заместителем Первого главного управления (арестован в связи с делом Аббакумова). Среди его заслуг - операция по разоблачению Олега Пеньковского, вербовка французского посла Дежана. В 1964 году был отстранен от должности в связи с предательством Носенко. Вполне возможно, что именно О.М. Грибанов был прототипом генерала Грубозабойщикова в романе Яна Флеминга Из России с любовью.

http://spymania.narod.ru/books/vost_shm/

http://www.youtube.com/watch?v=cQQClYS3tUc