Политолог Антон Суриков считает себя жертвой черного пиара. 4 августа прошлого года появилась “прослушка” его телефонных переговоров с несколькими политиками и бизнесменами.Спустя почти три месяца, 27 октября последовала вторая серия “прослушек”. Наконец, 19 января уже этого года вышло интервью некоего Сергея Петрова, в котором Суриков был обвинен в совершении тяжких преступлений.

Антон Суриков считает, что эти публикации наносят ущерб его репутации и требует опровержения.

- Антон Викторович, чем вызвано ваше желание вернуться к теме “прослушек”? По-моему, вы уже давали опровержения.

- К сожалению, не всех они убедили. “Прослушки” и так называемое интервью прочитали тысячи людей, большинство из которых меня не знают или почти не знают. Нельзя сказать, что люди поверили всему этому нагромождению вымыслов. Однако негативный осадок все равно остается.

- Что нового вы хотите сообщить?

- Все эти “прослушки” и интервью - это маниакальный бред психически больного человека Сергея Тарасовича Петрова. В начале прошлого года он попал в автомобильную катастрофу и получил серьезную черепно-мозговую травму. На этой почве у него, прежде уравновешенного человека, случилось помутнение рассудка. Его посетила навязчивая идея о том, что Владимир Владимирович Путин якобы проникся к нему безграничным доверием и поручил решение задач чрезвычайной государственной важности. С другой стороны, злые силы планетарного масштаба во главе с ЦРУ, Березовским, саудовской королевской семьей и международной наркомафией якобы составили тайный заговор против президента, первым этапом которого должно стать физическое устранение Сергея, а также почему-то Геннадия Андреевича Зюганова и Виктора Михайловича Видьманова. Что касается моей скромной роли, то я, будучи матерым агентом ЦРУ, выступил “демитургом”, идеологом заговора.

- Это какой-то бред. Хотя смешно, конечно.

- Мне не смешно. Поймите, я знал Сергея совсем другим человеком, и тут можно сказать на моих глазах происходит распад личности. Это тяжело наблюдать.

- Хоть какие-то основания чтобы говорить о его связях с президентом есть?

- Нет, конечно.

- А с чекистами?

- С какими?

- Например, с Виктором Ивановым и Игорем Сечиным?

- А Игорь Сечин что, чекист?

- В восьмидесятые годы он был в Анголе и Мозамбике военным переводчиком. Так в биографии ...

- Вы полагаете, что военный переводчик и чекист - это одно и тоже?

- Не знаю. Так все-таки связь есть?

- Сечин и Иванов - серьезные люди. Зачем им связываться с сумасшедшим?

- Хорошо, сменим тему. “Прослушки” ваших телефонных переговоров реальные? Я поясню вопрос. Раньше вы называли их фальшивками. Однако в декабре один из ваших телефонных собеседников, депутат Государственной думы Алексей Кондауров в интервью “Московским новостям” подтвердил подлинность “прослушек”. Кому верить?

- Алексей Петрович со мной по этому вопросу не советовался, хотя это, конечно, его право. Я согласен, что приведенные фрагменты разговоров подлинные. Но именно как фрагменты. Фальсификация же состоит в том, что реально произнесенные фразы вырываются из контекста и компилируются произвольным образом. В результате общий смысл меняется.

- Кто вас, на ваш взгляд, прослушивает? Тоже Петров?

- Кто слушает, не знаю. Первая серия “прослушек” была сделана в середине июля. Как я помню, разговоры велись мной по мобильному телефону из офиса, все четыре беседы в диапазоне времени 2-3 часа. Вторая серия из четырех разговоров, происходивших в середине сентября, тоже велась по сотовому телефону из моего рабочего кабинета, и тоже в диапазоне 2-3 часа. Организовать подобную запись технически не так сложно и не так дорого. Для этого не обязательно привлекать, например, бывшее ФАПСИ.

- Наряду с расшифровками против вас используется такой жанр как аналитическая записка, интервью ...

- Если бы только это. Сергей несколько раз “сигнализировал в инстанции”. Например, о подготовке мной и Шамилем Басаевым по заданию “Аль-Каиды” террористического акта в московском метро с использованием химического оружия. О том, что по указке Березовского мы с моим товарищем, журналистом Анатолием Барановым якобы собираемся отравить одного из вице-премьеров правительства России ядом, не оставляющем следов в организме. “Бархатная революция” в Грузии - моих рук дело, при участии ЦРУ, конечно. Это для того, чтобы поскорее убрать базу из Аджарии и переориентировать потоки международной контрабанды на Новороссийский порт. Наконец, еще один заговор - с целью убийства Зюганова в ходе думской кампании путем организации взрыва трибуны, с которой Геннадий Андреевич должен был агитировать избирателей какого-то провинциального городка. Стерлитамака, по-моему.

- И как прореагировали “инстанции”?

- С юмором. Хотя поначалу пытались разобраться с так называемыми фактами. Например, Сергей утверждал, что такого-то числа с такого-то аэродрома в Таджикистане на такой-то аэродром в Подмосковье с преступными намерениями вылетел самолет бортовой номер такой-то. Проверили. Выяснили, что борт номер такой-то из Таджикистана до Подмосковья вообще не долетит по техническим параметрам. Да и аэродром в указанное число был закрыт по метеоусловиям. Или другой пример: якобы такого-то числа в Париже я встретился с неким албанцем для обсуждения зловещих планов. Проверили. Оказалось, что весь этот день я провел, к сожалению, не в Париже, а в Ижевске, где меня видели десятки людей. А албанец находился в Приштине, где принимал участие в мероприятии, которое транслировалось по местному телевиденью. Разве к таким “фактам” можно относиться серьезно? Это быстро поняли и на очередные “сигналы” просто перестали реагировать. Но Сергей не успокоился и не найдя понимания на родине “просигнализировал” в органы сразу двух иностранных государств, воспроизведя, только в расширенном виде, свое же собственное интервью. То есть весь букет обвинений: ограбление Кремля на 39 миллионов евро, связь с криминалом, много еще чего. А в Европе все забюрократизировано. Они обязаны все проверять. Тем более, что Сергей подписался как бывший разведчик, скрывающийся от злодеев, стремящихся его погубить.

- Это действительно так? Насчет разведки ...

- Ему виднее.

- А насчет погубить?

- Это к психиатру.

- Но он скрывается?

- Так у него же мания преследования.

- Хорошо, чем все закончилось?

- Я предложил заинтересованным лицам добровольно ответить на возникшие у них ко мне вопросы. Также поступили и мои товарищи Владимир Филин и Алексей Лихвинцев - их Сергей тоже оклеветал. Более того, мы добровольно согласились на использование полиграфа.

- Полиграф - это “детектор лжи”?

- Да.

- И какой результат?

- После ответов на вопросы нам было сказано, что с точки зрения наших иностранных собеседников считается установленным фактом, что криминальной деятельностью мы не занимаемся, заказными убийствами тоже не занимаемся, связей с международной наркомафией и терроризмом не поддерживаем, никакой деятельности в интересах какой-либо разведки не ведем. То есть, претензий к нам нет.

- Можно ли вас понять так, что на “детекторе лжи” вы доказали, что деятельности в интересах российских спецслужб вы не ведете?

- Да, не веду. И в интересах иностранных спецслужб тоже не веду.

- А господа Филин и Лихвинцев?

- Тоже не ведут.

- Можно ли обмануть “детектор лжи”?

- Теоретически да. Практически - попробуйте. Если это сложный полиграф, вряд ли у вас получится.

- Назвать фамилии и должности людей, с которыми вы собеседовали, можете?

- Без их согласия, нет.

- Хорошо, что вы еще хотите сказать?

- Я думаю, что многим россиянам, бывающим на Западе, в ближайшее время предложат пройти добровольно-принудительную проверку на полиграфе на предмет причастности к коррупции, криминалу и спецслужбам. В случае отказа могут последовать санкции: закрытие въезда и блокирование счетов в иностранных банках.

- Можно ли теперь задать вам несколько встречных вопросов?

- Пожалуйста.

- Шамилю Басаеву на спутниковый телефон вы когда последний раз звонили?

- С того момента как Госдепартамент США занес его в список международных террористов, ни телефонных, ни каких-либо иных контактов с Шамилем я не имел. Номер его спутникового телефона, если он у него вообще есть, мне не известен.

- А бывший министр обороны Литвы Аудрюс Буткявичюс вам известен?

- Это мой товарищ.

- Что он делает в Грузии, знаете?

- Революцию. Недавно вот сверг Шеварнадзе. У него особый талант. Я знаю это по Прибалтике начала девяностых. Видел собственными глазами. А если по существу, то не надо впадать в крайности. “Бархатную революцию” в Грузии сделали не только и не столько внешние силы типа ЦРУ, фонда Сороса или Бадри Патаркацишвили с вездесущим Платоном Елениным, который здесь вообще не причем. Не надо преуменьшать политическую роль Саакашвили. Что же касается технического исполнения - то да, это Аудрюс. И то, что обошлось без человеческих жертв - во многом его заслуга.

- Хорошо, перейдемте к другим темам. О чем вы говорили с олигархом Хлопониным в ресторане “Изуми”?

- Когда я работал в аппарате правительства, я занимался подготовкой поездки в Норильск делегации во главе с первым вице-премьером Юрием Дмитриевичем Маслюковым. После того, как поездка состоялась, я участвовал в выпуске постановления правительства по ее итогам. Поэтому вполне естественно, что я встречался с тогдашним генеральным директором “Норильского никеля” Александром Геннадьевичем Хлопониным.

- Какие у вас отношения с Алексеем Кондауровым и ЮКОСом?

- С Кондауровым - хорошие. Он интеллигентный, культурный человек. Совладельцев ЮКОСа я знаю хуже. Точнее Платона Лебедева и Михаила Брудно вообще не знаю. С Михаилом Ходорковским и Василием Шахновским знаком, но не настолько чтобы иметь устоявшееся мнение об их личных и менеджерских качествах. Лучше других знаю Владимира Дубова - очень обаятельный человек. С Леонидом Невзлиным тоже знаком, ничего плохого ему не желаю, но и симпатий к нему не испытываю.

- Почему?

- В свое время он вместе с Гусинским несправедливо приписал мне, как бы сказать точнее, неполиткорректные взгляды по национальному вопросу. Это не соответствует действительности и является оскорбительным. Потом я убедился, что это манера такая: Невзлин и Гусь поступили так со многими людьми. Сейчас пожинают плоды.

- Чем закончится дело ЮКОСа?

- Бизнес у них отберут. Они переоценили свои силы, пошли против системы и проиграли.

- А вы, помогая КПРФ, разве не пошли против системы?

- Не пошел и никогда не пойду. Я не сумасшедший. КПРФ - это системная оппозиция. Никакой реальной угрозы власти она никогда не представляла.

- Кстати, господин Петров рассказал о КПРФ много интересного. Или это тоже домыслы?

- Нет, это правда. Причем рассказанная с моих слов. Мы с ним это много и очень подробно обсуждали.

- Зачем?

- Я тогда еще не знал о его психическом заболевании. Я собираюсь издать серьезный политологический доклад под рабочим названием “КПРФ: история самоубийства”. Практически написал его, провел переговоры с научными учреждениями, даже успел приступить к переводу на английский. А Сергей взял и “засветил” несколько эксклюзивов. Теперь придется что-то переписывать ...

- Почему такое название: “История самоубийства”?

- Я считаю, что в декабре 2003 года завершился растянутый на полтора года процесс самоубийства Коммунистической партии, юридическое оформление которого произойдет в ближайшее время. Почему именно самоубийство. Потому, что ни президент, ни Владислав Юрьевич Сурков, при всем уважении к его талантам, а верхушка самой партии и лично Зюганов несут полную ответственность за тот закономерный крах, который произошел 7 декабря.

- Делая такие заявления, не боитесь испортить отношения с партийным руководством?

- Мне это безразлично.

- Из ваших слов вытекает, что во всем виноват Зюганов...

- Не Чубайс же. И не Купцов, Потапов или Семигин, а именно Зюганов. Поймите, в конце 2002 года финансовое положение КПРФ было блестящим. Столько денег не было никогда. Только что пришли два транша от ЮКОСа, “Норилький никель” под залог здания “Росагропромстроя” дал согласие реструктурировать долги по прошлой избирательной кампании, к партии стали проявлять интерес другие спонсоры. Началось серьезное обсуждение путей обновления КПРФ, превращения ее в современную, эффективную организацию. У этой идеи обозначился круг сочувствующих: Проханов, Чикин, Кондауров, Нагорный, Пономарев, Батчиков, Баранов, Белковский. Были сформулированы первоочередные задачи. Во-первых, ликвидация двоецентрия в партии путем развенчания “кротов”, удаления Семигина от финансирования региональных парторганизаций по линии НПСР и, что очень важно, одновременное включение альтернативного канала финансирования через новые схемы. На последнем пункте мы с Прохановым и Кондауровым особенно настаивали. Во-вторых, создание теневого избирательного штаба, проведение выборной кампании силами профессионалов, в том числе не членов партии, ориентация на нетрадиционные для КПРФ электоральные группы: малый и средний бизнес, городская интеллигенция, молодежь. Наконец, в-третьих, превращение бумажной “Правды” из того убожества, каковым она является, во влиятельное, качественное печатное издание, на пост главного редактора которого предлагался Анатолий Баранов. Все вопросы согласовали. Даже Видьманов по большинству позиций поддержал. Все уперлось в Зюганова. Он замотал и похоронил все. Деньги со спонсоров собрали, куда дели - отдельная тема, но выборами не занимались вообще. Надеялись, что за КПРФ и так проголосуют. Не проголосовали. Жаль. Ведь так хорошо все начиналось ...

- А как?

- Я включился в этот процесс в октябре 2002 года по инициативе Стаса Белковского, который представлял в Москве интересы Березовского. К тому времени Борис Абрамович развернул чрезвычайную активность на левом фланге. Он успел отметиться на выборах в Красноярске, купил у Видьманова совершенно ненужный санаторий на Николиной горе за три с половиной миллиона, дал программное интервью Проханову и, под патронажем комсомолки Даши Митиной, поставил на поток отправку депутатов-коммунистов в Лондон к себе на смотрины. На тот момент Купцов еще не успел пресечь это безобразие. На первой же встрече в кафе “Пушка” Стас без всяких предисловий огорошил меня, сказав, что я должен срочно вылететь на переговоры с Березовским, так как моя кандидатура рекомендуется на должность руководителя теневого избирательного штаба. Правда, самого штаба пока еще не было создано, это только предстояло сделать. Чем, под опекой Стаса, мне следовало немедленно заняться. Усомнившись в полномочиях Белковского, я ответил уклончиво, решив посоветоваться с Прохановым, его заместителем Александром Нагорным и отдельно с Кондауровым. Впрочем, я уже начал пересказывать доклад. Это неправильно. Потом читать будет неинтересно.

- И все же, что там за история приключилась с бумажной “Правдой” и вашим другом Барановым?

- Хамская история. Руководство КПРФ нуждалось в информационной поддержке в тот период. И они нашли ее у Баранова и Горшенина, главного редактора “Правды.ру”. Взамен им было обещано, что Баранов станет редактором бумажной “Правды”. Понимаете, у них есть такая мечта - закончить раз и навсегда дрязги со многими “Правдами”, все заново объединить и издавать современную, действительно качественную газету. И Баранов здесь оказывается фигурой согласия, он достаточно нормально поддерживает отношения и со всеми правдистами, и с партией. Не говоря о том, что при голоде на серьезные кадры, он единственный журналист такого профессионального уровня, кто вообще соглашается иметь дело с коммунистами. Кстати, его даже уговорили вступить в КПРФ, мол, без партбилета никак не возможно возглавлять “Правду”. Ну и, конечно, после того, как Горшенин с Барановым помогли зюгановской компании решить их вопросы, их просто “кинули”.

- В каком смысле?

- В самом прямом. Не выполнили своих обещаний по газете. А люди работали с ними совершенно бескорыстно, можно сказать, за идею. Кстати, Зюганов даже отказался с Барановым встречаться лично. Так ни разу и не встретился. Теперь, между прочим, бумажная "Правда" на грани закрытия, готовится выезжать из исторических помещений на улице "Правды". Естественно, та инвалидная команда, которая там сейчас всем заправляет, ничего сделать не сможет. Но Зюганова это, похоже, вполне устраивает.