Скандал вокруг дневников художника Сомова

Дневники художника-мирискусника Константина Сомова, изданные в 2017 и 2018 годах, российская пресса единогласно провозгласила сенсацией. «За эту научную публикацию по разным причинам не решались взяться долгие годы», — отмечала обозреватель «Коммерсанта» Анна Толстова. Об «огромном труде» публикаторов говорило радио «Свобода». «Наконец-то без купюр и искажений», — резюмировала Colta.ru.

В двух увесистых томах, объединивших заметки за 1917—1925 годы, Сомов пишет об артистической среде Серебряного века (Петров-Водкин, Татлин, Добужинский, Ахматова, Сологуб), революции и большевистском терроре в Петрограде. И — вполне откровенно — о своих эротических переживаниях: художник не скрывал гомосексуальности.

Московский искусствовед Павел Голубев рассказывал в интервью, что расшифровывал дневники, хранящиеся в секторе рукописей Русского музея (ГРМ), десять лет: рассматривал бисерный почерк, переводил с нескольких языков. А иногда занимался буквально детективной работой, так как в некоторых местах Сомов пользовался кодом. По материалам дневника Голубев защитил диссертацию, а в августе 2019 года подал против Русского музея иск «о защите чести, достоинства и деловой репутации». Первое заседание в Дзержинском районном суде Петербурга прошло 17 сентября.

Честь, достоинство и научные публикации

Главное ощущение, который вызывает предмет иска, — несоответствие пазлов: каким образом государственная институция могла ущемить честь и достоинство ученого? Как выяснила «Фонтанка», корни конфликта уходят в 1970-е годы, когда в Русском музее впервые предприняли попытки изучить дневники Сомова. Отрывки записей расшифровали сотрудники ГРМ Юлия Подкопаева и А. Н. Свешникова. Частично их работа вошла в книгу «Сомов. Письма. Дневники. Суждения современников», изданную в 1979 году издательством «Искусство».

Именно эту публикацию критиковал — и довольно эмоционально — Павел Голубев. Например, в 2014 году в научной статье в «Вестнике ТверГУ» заявил о «полной научной несостоятельности» труда Подкопаевой и Свешниковой. По мнению исследователя, многочисленные купюры в дневнике были связаны не только с цензурными условиями советских времён, но и с некомпетентностью публикаторов. Напечатанные Русским музеем дневники частично составлены из слов, «произвольно набранных из оригинального текста, благодаря чему смысл высказывания часто меняется на противоположный», считает Голубев. Сотрудницы ГРМ не упомянули о наличии зашифрованных записей, ошиблись в названиях газет New York Herald Tribune, New York Evening Post, перечислил он.

В 2019 году, как можно понять из озвученной в суде информации, Русский музей решил взять реванш. Учреждение начало распространять сведения, что москвич якобы и сам не безгрешен. По мнению музея, Голубев сам расшифровал не весь сомовский дневник — активно пользовался теми самыми наработками, от которых не оставил камня на камне. Письмо такого содержания из ГРМ 17 апреля 2019 года отправилось в издательство «Новое литературное обозрение», проинформировал на заседании представитель истца Владимир Сторублевцев. И даже процитировал небольшой фрагмент письма: «Голубев в течение ряда лет вводил в заблуждение своих читателей. В действительности он использовал машинописную копию дневников (созданную в 1970-е годы Подкопаевой и Свешниковой)».

На кону — деловая репутация и 100 тысяч рублей

Загадка, которая заинтригует тех, кто хочет разобраться в деле, — почему с письмом Русский музей решил обратиться именно в «Новое литературное обозрение». Ведь дневники Сомова выпущены в издательстве «Дмитрий Сечин». Но секрет раскрыть не так уж сложно — сейчас «НЛО» готовит к публикации новую книгу Голубева «Константин Сомов: Дама, снимающая маску». Судя по всему, Русский музей захотел каким-то образом остановить или затормозить эту публикацию.

«Голубев сам перевёл дневники из рукописного текста в машиночитаемый, опубликовал в полном объеме и затратил на это большое количество сил. Музей говорит, что истец не сам это сделал, а взял некую рукопись, которая была в 1970-е годы создана сотрудниками музея. По сути, речь идет о плагиате. Музей свои утверждения распространяет и кулуарно, и в различных обсуждениях, начал рассылать письма третьим лицам, обвиняя Голубева в плагиате, которого он не совершал», — отметил Владимир Сторублевцев.

По словам Сторублевцева, дело дошло до того, что «по радио «Эхо Москвы» вышла передача о том, что Голубев такой нехороший и всё украл». По-видимому, речь идёт об эфире, где историк Юлия Демиденко заявила, что деятельность Голубева «большая для Русского музея… травма», и искусствовед не всегда корректно интерпретировал тексты Константина Сомова.

Истец требует от Русского музея отказаться от распространённых утверждений, выплатить компенсацию морального вреда в сумме 100 тысяч рублей и неустойку в тысячу рублей за каждый день просрочки.

«В данном случае мы имеем дело с письмом, подписанным сотрудником Русского музея: музей утверждает, что считает нецелесообразным давать согласие на публикацию. Это право музея — давать согласие или нет, — объяснила позицию ГРМ в суде его представитель Александра Яшина. — Ни одного слова «плагиат» в документе не содержится. Оценочные суждения — «вводил в заблуждение, подвергал беспощадной несправедливой критике…» — предметом данного иска быть не могут».

Павел Голубев утверждает, что базой его публикации были непосредственно дневники Сомова, но у ГРМ другое мнение. «В своем письме в издательство музей пишет, что первые издания Голубева были осуществлены в 2011—2013 годах, а в музей он пришёл только в 2014-м. Соответственно, написать первые издания на основании самостоятельной расшифровки дневников из ГРМ он не мог», — продолжила Александра Яшина.

В ГРМ полагают, что ситуация подтверждается письмом внучатой племянницы Сомова Анны Михайловой, где она отрицает наличие фотокопий дневников у кого бы то ни было, кроме семьи художника. Оригиналы дневников родственники Сомова передали в Русский музей в 1969 году.

17 сентября суд взял паузу для истребования доказательств и продолжит изучать дело в октябре.

Фонтанка.Ру , 24.09.2019

| | Поделиться