Как и зачем убивали этнографа Гиренко

На процессе по делу нацистской группировки Боровикова--Воеводина, который сейчас проходит в городском суде Петербурга, началось рассмотрение одного из самых громких эпизодов -- об убийстве в 2004 году известного этнографа и эксперта по экстремизму Николая Гиренко. По версии обвинения, он был застрелен молодчиками как своего рода «идеологический враг», поскольку благодаря его заключениям в тюрьму попало много нацистов.

На скамье подсудимых по этому делу оказались 14 человек, включая предполагаемого лидера группировки Алексея Воеводина -- активиста ранее ликвидированных известных нацистских группировок «Шульц-88» и Mad Crowd. Дмитрий Боровиков, которого следствие считает вторым организатором и лидером этого националистического объединения, был застрелен милиционерами при задержании. Еще один обвиняемый -- Павел Румянцев ранее был признан невменяемым и отправлен на принудительное лечение. Членам группировки вменяется около 20 преступлений -- избиения и убийства «нерусских», грабежи, распространение наркотиков, разжигание межнациональной розни.

Научный сотрудник Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого РАН (Кунсткамера) 64-летний Николай Гиренко являлся одним из ведущих специалистов в Петербурге по делам о разжигании межнациональной ненависти, в качестве эксперта выступал почти по всем уголовным делам против нацистов, и его убийство стало самым громким преступлением, вменяемым подсудимым. Ученый был убит 19 июня 2004 года в своей квартире одним выстрелом, произведенным через дверь, когда подошел ее открывать. Произошло это после того, как г-н Гиренко помог следователям разоблачить уже упоминавшуюся группировку «Шульц-88» и готовился к судебному процессу над издателями газеты «Русское вече», которую сам называл «откровенным черносотенным памфлетом». Процесс над участниками банды Воеводина--Боровикова начался еще в феврале, но двигался с трудом, и за полгода суд успел рассмотреть только три эпизода. В августе на процессе были объявлены каникулы, после которых, как ожидалось, обвинение изложит материалы по убийству г-на Гиренко.

Однако только в минувший понедельник суд смог допросить первого и основного свидетеля по этому эпизоду -- старшую дочь г-на Гиренко Екатерину. Именно она в то роковое утро 19 июня 2004 года первой подошла к двери, когда в нее позвонили убийцы.

Как рассказала Екатерина Николаевна, около девяти утра в дверь позвонили, она посмотрела в глазок и увидела двух молодых людей, одетых в темную одежду и в бейсболках. Сначала она подумала, что это приятели ее 18-летней дочери. Она спросила: «Вы к кому?» -- и услышала в ответ: «Николай Михайлович дома?» Екатерина позвала отца и пошла в свою комнату. Услышала за спиной, как отец спросил: «Кто там?», и в тот же момент раздался странный хлопок. Она выглянула из комнаты и увидела, что Николай Михайлович лежит на полу, а вокруг растекается пятно крови. По заключению медэкспертизы, Николай Гиренко скончался до приезда «скорой помощи» от разрыва легких, вызванного пулей со смещенным центром тяжести.

Как рассказал после этого Андрей Костраченков, один из членов группировки, дающий признательные показания, примерно за неделю до убийства Боровиков собрал Воеводина, Костраченкова и Прохоренко и сказал, что нужно убить Николая Гиренко -- фактически отдал приказ, который никем больше в группе не обсуждался. Боровиков сказал, что Гиренко проводит такие экспертизы, из-за которых были осуждены его соратники из группировок «Шульц-88» и Mad Crowd. Костраченков уверял, что впервые тогда услышал имя Гиренко и ничего не знал о его работе.

Первый раз к дому ученого-этнографа все четверо, по данным следствия, пошли в тот же день -- посмотреть, где он живет, какой там двор и как можно из него уйти незаметно. Боровиков распределил роли -- он и Воеводин идут в подъезд и стреляют через дверь, Костраченков и Прохоренко стоят в арке и наблюдают за улицей. В их задачу также входило спрятать потом оружие.

Первый раз убийство было назначено на 17 июня, но сорвалось -- Николая Михайловича не было дома, и дверь открыла его младшая внучка. Именно это заставило Боровикова изменить план. По данным следствия, он заявил подельникам, что их с Воеводиным уже видели в лицо и могут опознать, поэтому в следующий раз стрелять будут Прохоренко и младший брат Андрея Костраченкова -- Алексей. Через два дня к дому Гиренко пришли уже пять членов группировки. Воеводин и Боровиков, как следует из материалов уголовного дела, остались в арке с одной стороны, Андрей Костраченков -- с другой, Прохоренко и Алексей Костраченков вошли в подъезд и поднялись к квартире ученого. Минут через 15 они вышли оттуда быстрым шагом, в арке передали сумку с оружием Андрею Костраченкову и пошли потом по разным сторонам улицы. Вечером того дня Андрей Костраченков услышал об убийстве Николая Гиренко по телевизору.

Предполагалось, что эпизод с убийством Николая Гиренко на суде будет рассмотрен одним из первых. Но судебное разбирательство забуксовало на предыдущем эпизоде -- о расправе над петербуржцами Ростиславом Гофманом и Алексеем Головченко. Они были зверски убиты в том же 2004 году. По данным следствия, вызвав молодых людей на встречу в пригород Петербурга, Боровиков, Воеводин и еще несколько членов группировки их сначала расстреляли из карабина и арбалета, а потом еще полуживых закопали.

Ранее появлялась информация, будто Гофман и Головченко также являлись членами неонацистских группировок и были убиты в результате внутренних разборок. Но в июле в ходе судебного разбирательства стало очевидно, что оба этих молодых человека на самом деле к экстремистам не имели никакого отношения.

Как выяснилось, Ростислав Гофман просто работал охранником в том же магазине «Здоровый малыш», что и Воеводин, и был его напарником. Кроме Воеводина его знал другой член группы Павел Румянцев -- одноклассник Гофмана, который и предложил Ростиславу работу в магазине. Общаясь с Гофманом по работе и после нее, Воеводин заподозрил, что Гофману что-то стало известно о его участии в «акциях» нацистской группировки. Как следует из материалов дела, Воеводин как-то рассказал соратникам, что Гофман якобы знает, что именно они совершили нашумевшее убийство 9-летней таджикской девочки Хуршеды Султоновой, зверски зарезанной на улице в феврале 2004 года. Опасаясь разоблачения, националисты, по данным следствия, и решили убить Гофмана. По данным следствия, на роковую встречу в пригород Петербурга его выманил под благовидным предлогом Румянцев. Гофман же поехал туда со своим другом Головченко, который вообще ничего не знал и был убит просто как лишний свидетель.

Забуксовал этот эпизод из-за скандала с пропажей из уголовного дела важной улики. Родители Гофмана через несколько дней после пропажи сына нашли в почтовом ящике смятый лист бумаги со списком членов нацистской группы -- частично список был отпечатан на принтере, частично написан рукой Ростислава Гофмана. Там, по показаниям родителей, фигурировали девять имен из тех 14, кто сейчас находится на скамье подсудимых, и еще три фамилии и клички, которые они не запомнили. Список родители передали следователям, но до судебного разбирательства он не дошел. Из материалов следствия он таинственным образом исчез, а вместо него появился странный, нечитаемый список совершенно неизвестных имен. Следователи же и прокуратура позже уверяли, что никакого другого списка у них нет.

В начале сентября на заседаниях в суде родители Гофмана еще раз подтвердили, что передали список в руки следователя Сударушкиной. Ее пригласили в суд в качестве свидетеля, ее допрос состоялся также в понедельник. Г-жа Сударушкина четко заявила -- ничего о «списке Гофмана» она не помнит, но вполне допускает, что он был. Исчезнуть из дела он, по мнению следователя, мог совершенно спокойно -- следователь несколько раз повторила, что далеко не все бумаги, документы, другие доказательства нумеровались, далеко не все вносились в списки и подшивались. На вопрос прокуратуры: «А если бы вы обнаружили пропажу какого-то вещественного доказательства, например этого списка, вы бы сообщили в прокуратуру?» -- г-жа Сударушкина спокойно ответила: «Нет, не сообщила бы, это же так по-человечески понятно!»

Допрошенный вслед за ней сотрудник следственного управления Адмиралтейского района господин Французов тоже подтвердил, что список мог бы находиться среди бумаг, но он его не помнит и документы следствия, действительно, передаются из одной инстанции в другую далеко не всегда оформленные строго по инструкции. Получается, что одно из самых серьезных доказательств существования нацистской группировки, которое могло бы остановить деятельность бандитов еще в 2004 году, могло спокойно «испариться» на любом из этапов предварительного следствия.

Интерфакс , 1.10.2009

| | Поделиться