Отпраздновав свое трехсотлетие, Санкт-Петербург снова приглашает иностранных архитекторов. Среди нагромождения безвкусных строений появилось и несколько шедевров.

Напряженный лоб, мощный узловатый торс, - все как и положено атланту, держащему на своих плечах целый дворец. Только вот новые атланты Санкт-Петербурга сделаны уже не из камня, а отпечатаны на стекле. В самом центре города-музея, за Петропавловской крепостью, колыбелью старого города, архитектор Сергей Чобан только что закончил один из первых архитектурных шедевров нового века: стеклянный фасад украшен античным орнаментом на ... цифровых фотографиях. В самом центре каменного города, где царят колонны, мраморные рельефы и изящные перила, Чобан напоминает нам, что пора уже сменить век. Может быть, его произведение ляжет в основу нового расцвета бывшей российской столицы. 'Мы отправили немецкого фотографа в Рим, а потом обработали фотографии на компьютере', - рассказывает архитектор, родившийся в 1962 г. тогда еще в Ленинграде и уехавший в 1992 г. работать в Германию. Сегодня он вернулся в Россию в качестве руководителя перспективного архитектурно-проектного бюро. 'Наш фасад несет на себе отпечаток Европы, - объясняет он, - ведь вся петербургская архитектура - это застывшее отражение Европы'.

Санкт-Петербург долгое время был словно замурован в свои дворцы, вел жизнь пленника обшарпанных фронтонов. Триста лет назад Петр Великий пригласил мастеров со всей Европы, чтобы они построили для него новую столицу. Сегодня город снова обращается к архитекторам с мировым именем. А вместе с ними и некоторые местные архитектурные бюро, дети авангарда XX века, тоже пытаются найти свою нишу. Несмотря на сопротивление большей части населения, свыкшейся с имперским декором и малоподготовленной к тому, что сейчас многие называют 'современным вандализмом'.

'Санкт-Петербург - это город не одного, а множества стилей, - считает Александр Викторов, главный архитектор города. - За трехсотлетнюю историю здесь можно было увидеть все: петровское барокко, просто барокко, классицизм, эклектику, конструктивизм, сталинскую эклектику, стиль 70-х гг., для которого еще не придумали своего названия. . . В этом разнообразии - жизненная сила города. Нет причин для того, чтобы не строить здесь современные здания. Санкт-Петербург, наряду с Венецией, - один из самых колоритных городов Европы'.

Троих известных современных архитекторов - француза Доминика Перро (Dominique Perrault), англичанина Нормана Фостера (Norman Foster) и японца Кисе Курокаву (Kisho Kurokawa) в Санкт-Петербург пригласили для реализации трех крупных проектов. Через несколько недель должны выбрать четвертую знаменитость, которая будет руководить строительством 300-метрового небоскреба напротив Смольного и мэрии города. Крупнейшая российская компания 'Газпром' собирается разместить в нем свой нефтяной филиал, 'Газпромнефть'. Она хочет, чтобы это здание стало новым 'символом будущего'. ''Газпром' интересуют только иностранные архитекторы: француз Жан Нувель (Jean Nouvel), у которого больше всего шансов на победу, голландец Рем Колхаас (Rem Koolhaas), американец Даниэль Либескинд (Daniel Libeskind), швейцарцы Жак Эрцог (Jacques Herzog) и Пьер де Мерон (Pierre de Meuron), итальянец Массимилиано Фуксас (Massimiliano Fuksas) и англичане из компании RMJM.

Для Доминика Перро, который выиграл в 2003 г. первый международный конкурс на увеличение площадей Мариинского театра, петербургские приключения превратились в кошмар. Огромный позолоченный парус, который по замыслу французского архитектора должен был развеваться над старым зданием театра постройки XIX в. и закрывать вторую сцену, так и не приняли городские власти и, в конце концов, от него просто отказались. Архитектору, спроектировавшему здание Национальной библиотеки в Париже, пришлось полностью переработать свой проект, уменьшить его на 10 метров и превратить свой парус во что-то вроде золотой юрты, куда менее привлекательной и еще сейчас пристально изучаемой местными властями. 'Новая версия проекта - более компактная. Будет меньше репетиционных залов и больше парковочных мест', - говорит Николай Смолин, петербургский партнер Доминика Перро. 'В России иностранному архитектору трудно добиться уважения к своему труду. Ему могут просто сказать: 'Все, что вы нам предлагаете - полная ерунда. Это не соответствует нормам, принятым в нашей стране', - рассказал Перро этим летом в интервью газете 'Коммерсант', признавшись, что российский опыт был самым неудачным за всю его карьеру.

'Космический корабль'

Однако мытарства французского архитектора не испугали его знаменитых иностранных коллег. Кисе Курокава сейчас заканчивает проект стадиона в стиле хай-тек, со складывающейся, подобно игрушке оригами, крышей и переносным покрытием, который будет возводиться на месте Кировского стадиона, построенного еще в советские времена. 'Я всегда интересовался авангардом и русскими космонавтами', - признается японский архитектор, и объясняет, что он нарисовал для Санкт-Петербурга 'космический корабль'. Он должен будет 'приземлиться' здесь в 2009 г. Не боится ли Курокава, что российские власти не оставят камня на камне от его корабля, как это было с проектом Перро? 'Поработав в Париже, Лондоне и Берлине, я уже ничего не боюсь', - заверяет нас японец. Он считает себя не только архитектором, но и философом. 'Я не верю в то, что российские власти могут быть привередливее, чем парижские или лондонские'.

Но самый впечатляющий проект у Нормана Фостера, который собирается взяться за остров Новая Голландия. Этот треугольник был вырезан в самом центре города в XVIII в. Сначала там были царские верфи, а потом остров заняли российские военные, располагавшиеся там вплоть до 2003 г. К 2010 г. Фостер должен превратить этот пустырь в новый культурный центр с тремя крупными концертными залами и галереями. Английскому архитектору нет равных, когда требуется примирить прошлое с будущим. Старые склады из красного кирпича, их огромные контрфорсы и великолепную арку, построенную в 1765 г. французским архитектором Валлен де ла Мотом (Vallin de La Mothe) не тронут, как и круглую тюрьму, построенную в XIX в. Ее накроют стеклянным колпаком и превратят в концертный зал на 400 мест. В центре этого исторического уголка будет построен новый фестивальный дворец с крытым залом на 2000 мест и открытым амфитеатром, выходящим на пруд в центре острова, который также станет своеобразной сценой. Зимой пруд можно использовать как каток. Летом Фостер задумал устроить сцену прямо посреди пруда, появляющуюся и исчезающую в бурлящих потоках. 'Это будет один из самых увлекательных культурных центров в Европе', - обещает он.

'Российское культурное наследие уродуют, и всем на это наплевать! Нужно вычеркнуть Санкт-Петербург из списка памятников всемирного культурного наследия ЮНЕСКО. Наш город больше не заслуживает чести там находиться!'. Председатель комитета по охране памятников истории и культуры Санкт-Петербургской городской думы Алексей Ковалев, археолог по образованию, является одним из самых ревностных борцов против новой архитектуры в Санкт-Петербурге. 'Путин и Матвиенко хотят превратить город в шлюху, красят ей губы ярко-красной помадой, чтобы выгоднее продать ее главам иностранных государств. Они приезжают сюда посмотреть на то, что никогда не позволили бы сделать у себя дома'. Местные власти вычеркивают памятники культуры из списка охраняемых объектов по собственному разумению или за взятки, и освобождают место для уродливых наростов из стекла и пластика, возмущается депутат. 'Охрана памятников в Санкт-Петербурге - это мартышкин труд, - негодует он. - Как только Россия делает что-нибудь не то в Чечне, на нас ополчается весь мир. А когда она разрушает свою собственную культуру, никто не говорит ни слова! Ни Совет Европы, ни ЮНЕСКО!'

Конечно, депутат-археолог может показаться слишком резким и консервативным, однако следует признать, что во многом он прав: в самом центре Санкт-Петербурга за последние годы выросло немало параллелепипедов из плексигласа и избитых постмодернистских конструкций, плохо вписывающихся в пейзаж. Даже на Сенной площади, где герой романа Достоевского Раскольников, раскаявшись в совершенном преступлении, встал на колени и 'поцеловал эту грязную землю с наслаждением и счастьем'. Среди недавно построенных зданий преобладают не памятники, а скорее преступления архитектуры, возведенные наспех и для шика отделанные затемненными стеклами. Но появляются и некоторые качественные исключения. В двух шагах от Невского проспекта, за Казанским собором появился мини-центр Помпиду, правда, без труб. Это элитный торговый центр, построенный в прошлом году петербургским бюро 'Рейнберг и Шаров'. Этот русский Бобур (народное название Центра Помпиду - прим. перев.) получился таким светлым, таким прозрачным, что он на несколько тонн облегчает соседнюю громаду Казанского собора. Рядом с ним громоздкая копия храма Святого Петра в Риме смотрится намного лучше. На другом берегу Невы, недалеко от дома Чобана, другая местная фирма 'Витрувий и сыновья' спрятала один из самых первых своих шедевров, маленькое кафе под соломенной крышей. Немного подальше от центра то же бюро заканчивает строительство двух эффектнейших торговых центров, один в форме кроссворда, а другой - кита.

'Фаллос' Газпрома

'В 90-е гг. нам приходилось скорее ограничиваться дизайном интерьера, - рассказывает Сергей Падалко, лидер группы молодых архитекторов, получивших дипломы в Санкт-Петербурге в 1996 г. - Строить мы начали совсем недавно. Российские инвесторы изменились - они путешествуют, смотрят, что происходит в Европе и в США, у них воспитывается вкус. Количество наконец-то понемногу переходит в качество'. Этот молодой архитектор рад приезду в Санкт-Петербург крупных иностранных архитектурных бюро, однако не скрывает своего беспокойства: 'Постройки последних 10 лет испортили город куда больше, чем 70 лет коммунизма', - говорит он, потрясенный проектом огромного 300-метрового фаллоса, который 'Газпром' хочет возвести в центре города. 'Главное для них - дать понять, кто в городе хозяин, у кого самый большой и самый толстый', - кривится Падалко. '90% жителей города и 100% архитекторов - против газпромовского небоскреба', - добавляет Никита Явейн, основатель архитектурной мастерской 'Студия 44', которая построила в городе уже немало различных зданий. Но разве кто-нибудь когда-нибудь интересовался мнением жителей Петербурга, когда речь шла об архитектуре города?