Лев и темнота

В числе экспонатов Русского музея – знаменитые «Крестьянская семья» (1914) и «Лики» (1940).

В Русском музее состоялось открытие грандиозной выставки авангардиста Павла Филонова. Эта экспозиция поражает даже не столько картинами одного из самых странных художников 1910–1930-х годов, сколько умело срежиссированным музейным шоу уровня ХХI века, способным в буквальном смысле пролить новый свет на известные полотна.

Первый и главный шок, который испытывает посетитель выставки «Павел Филонов: Очевидец незримого» – страх темноты. Целую галерею залов Русского музея превратили в почти диснеевские комнаты ужасов, обив их темно-коричневыми тканями и наполнив психоделическими звуками синтезатора. Этот синтезатор АНС – скорее полуорган, полукомпьютер 1958 года выпуска – сканирует графику Филонова и выдает инфернальные шумы и завывания. В жутковатой темноте лучи выхватывают картины мастера «аналитического авангарда», которые в этом ракурсе больше похожи на экспонаты Кунсткамеры – на окаменелости, на заспиртованных уродцев, на всякого рода причудливые творения природы вроде овец с двумя головами и тремя ногами.

Именно так, по мнению дирекции Русского музея, Филонова и нужно показывать – зритель должен погружаться в картины, почти медитировать перед ними, разгадывая графические формулы (многие вещи художник так и называл – «Формула весны» или «Формула пролетариата») и наблюдая за движением мазков, больше напоминающих размножение микроорганизмов. При свете дня и на скучных белых стенах филоновские холсты сливаются в одно лоскутное одеяло.

Филонов уже не первый раз провоцирует музейные игры. Примерно года три назад в Московском центре искусств тогдашний его куратор Марина Лошак расставила рядом с его картинами микроскопы: всякий желающий мог сравнить «органические матрицы» живописца с реальными клетками зеленых листьев. Дело в том, что сам метод эксцентричного мастера, принципиально не продававшего свои работы, – это препарация картины, ее дробление. И все это ради вселенской духовности. Страстный радетель за дело пролетариата Филонов пытался насадить некий религиозный пантеизм. Предлагал художникам рисовать «запах деревьев и их биосферу», «прорабатывать каждый атом» и изображать «не лицо, а мышление человека». В итоге получались «навороченные» образы, где слились все направления ХХ века – от кубизма и футуризма до агитплаката – и все это приправлено жирным соусом натурфилософии. Желания и результат у Павла Филонова парадоксально расходились: хотел написать голову советского крестьянина, а на деле – освежеванная физиономия Фрэдди Крюгера из голливудского фильма ужасов. Хотел создать «формулу пролетариата», а возникала формула конца света. В этом смысле Филонова логичней сравнивать даже не с современниками Малевичем и Кандинским, а с «великим сумасшедшим XVI столетия» Иеронимом Босхом. Ведь именно Босх был одержим идеей связи всего живого: только у него и у Филонова мир – это карнавал элементарных частиц, живой и мертвой плоти.

Почему именно это пряное блюдо было припасено Русским музеем для саммита в разгар туристического сезона? На то имеется несколько веских причин. Во-первых, авангардист еще не слишком известен широкой публике (последняя выставка прошла в 1988 году, и ее открывала Валентина Матвиенко в статусе зампреда исполкома Ленсовета). Он куда как меньше раскручен, чем Малевич и Кандинский. Основная масса его картин хранится в Русском музее, куда их передала сестра живописца. Для иностранных гурманов – это особенно лакомый кусок, ведь Филонова практически нет в зарубежных собраниях. Любой его рисунок вызывает страшный ажиотаж среди собирателей. Так что выставка просто обречена на успех у западного зрителя. И она явно поедет на гастроли.

Для пущей «продвинутости» всего действа организаторы шоу прибавили к нему еще пару-тройку современных проектов. Художник-концептуалист Вадим Захаров создал огромного голубого льва (метафору Петербурга, филоновской самоуверенности и вообще «русского менталитета»), который читает автобиографию художника. Отдельно показывают очень остроумный фильм Степана Шушкалова, где «оживают» авангардные картины – разлетаются на мелкие осколки под музыку Чайковского и собираются снова. Увы, всю эту роскошь лидеры стран «восьмерки» оценить не смогли по соображениям личной безопасности. Зато, по заверению сотрудников музея, детская «восьмерка» была в восторге. В декабре Филонов прибывает в Москву (есть договоренность с пушкинским музеем), и кураторы обещают еще более фееричное зрелище.

Сергей Соловьев, Новые известия , 19.07.2006

| | Поделиться