Наши в Афинах

Недавно в столице Греции прошел 4-й Европейский социальный форум. Среди его участников была делегация петербургских бездомных - руководитель общественной организации "Ночлежка" Максим Егоров, два ее сотрудника - Сергей Кротов и Полина Фомина, а также двое "натуральных" бомжей - Аркадий Тюрин ("почетный" бездомный, справившийся с труднейшей жизненной ситуацией и издающий теперь социальный журнал "Путь домой") и Осман Самедов (благодаря собственному упорству выбивший себе место в Доме ветеранов). Предполагалось, что в Афины поедут еще двое бомжей, но им не удалось вовремя оформить документы.

По словам представителя по связям с общественностью "Ночлежки" Полины Фоминой, "социальный форум — это попытка общественных движений, целевых групп и партий слиться в экстазе и принять полезные для Европы решения". "Экстаз" происходил на территории заброшенного Афинского аэропорта. В огромных ангарах каждой делегации было отведено место для собственной презентации. Известная правозащитная организация Amnisty International, например, весь форум просидела в своем отсеке в тюремной униформе. Кто-то разгуливал в футболках с портретом Че Гевары, а кто-то вывешивал марксистско-ленинскую символику. Что касается питерской делегации, то она представила на форуме выставку живописных работ бездомных. На восьми картонных листах красовались рисунки — яркие, по-детски наивные, изображающие представление бомжей о счастье — домики и солнце, столь редкое и желанное в петербургском промозглом климате. Кроме того, наши делегаты участвовали в "круглом столе" по проблемам бездомности, на который собралось около 120 человек из России, Франции, Чехии, Италии и Греции. Мероприятие проходило в неформальной атмосфере. Была организована социальная игра, во время которой каждая делегация презентовала какую-то одну проблему, самую актуальную для бомжей. Французы подняли вопрос о пустующих в Париже домах, вполне пригодных для того, чтобы их заняли бездомные. Чехов волновала проблема специализированных приютов, например для женщин, переживших изнасилование. Российская презентация повергла остальных участников форума в изумление. Иностранцы никак не могли взять в толк основной камень преткновения петербургских бомжей — официальную регистрацию (или по-старому — прописку), без которой никто не может считаться полноценным гражданином России. "На нас смотрели, как на дикарей, и спрашивали, отчего же нельзя донести эту проблему до правительства, — говорит Полина Фомина. — А мы не могли придумать, как им адекватно ответить". В остальном же у наших и зарубежных бомжей трудности в основном схожие. И когда бездомные рассказывали на "круглом столе" грустные истории своей жизни, Аркадий Тюрин признался, что они могли бы вообще ничего не пояснять, поскольку "бомжа всегда можно узнать по отпечатку в глазах". Однако в одном из мероприятий форума — антивоенной демонстрации — наши решили не участвовать. "Нам не понравилась программа — идти к американскому посольству и кидать бутылки с зажигательной смесью в знак протеста против войны в Ираке, — поясняет Полина Фомина. — Это какой-то детский сад, и совсем неправильно".

Самый тесный контакт у нашей делегации установился с французами. Петербуржцы с завистью узнали о существующем в Париже "номере 115", по которому может позвонить любой гражданин, заметивший на улице больного или пьяного бездомного. За ним тут же приедут и окажут помощь. В Петербурге об этом пока никто не мечтает. Но для начала удалось договориться с французскими бездомными об организации этим летом в северной столице России художественной выставки и футбольного матча.

Наши на Боровой

Прилетев из Греции, делегация питерской "Ночлежки" вернулась к своим обычным будням в приюте на Боровой улице. Это, кстати, не единственный в городе пункт для бездомных. Есть еще несколько государственных подобных социальных учреждений. Беда в том, что для того, чтобы попасть в бюджетный приют (каждый рассчитан всего на 15—20 человек), необходимо собрать целый пакет документов — бумагу о регистрации в пункте учета лиц-бомж, флюорографию из тубдиспансера и, главное, — архивную справку, что последним местом утерянной по той или иной причине прописки был Петербург. Для иногородних, таким образом, вход в государственные соцприюты закрыт. В "Ночлежке" на Боровой, на 70% финансируемой за счет общественных международных организаций, принимают всех. Единственное ограничение — помещение, рассчитанное на 40 бомжей. "Нам не важно наличие архивных справок. Главное, что у человека отчаянная жизненная ситуация", — говорят организаторы "Ночлежки". Пришедшему на Боровую тут же, на первом этаже, оформляют справку о регистрации в приюте. Официальной эта бумага не является. Но по договоренности с властями на ее основании можно бесплатно пролечиться в Боткинской больнице. Кроме того, выдается талончик на дезинфекцию от насекомых за счет городского бюджета (это стоит около 260 рублей за каждого бомжа). С постояльцами приюта заключаются договоры на три месяца. Это именно тот срок, за который при помощи работающего здесь же юриста можно восстановить утраченные документы. С ними уже есть шанс устроиться на работу. Так, например. случилось с бездомным Стасом. С февраля по май, живя в "Ночлежке", он оформил потерянный паспорт, нанялся на стройку и на первый же аванс снял комнату. В принципе "Ночлежка" не ставит задачу трудоустраивать бомжей. Хотя, если представится случай, помогает. Так, однажды 7 бездомных были разом направлены дворниками в один из районов Петербурга, а семья из Новгорода наняла двух бомжей на работу в свой загородный дом. К тому же всегда есть возможность устроиться уличными продавцами журнала "Путь домой" — заработок невелик, но на пропитание хватит.

Главная беда "Ночлежки" в том, что большинство ее контингента составляют инвалиды. Трудоспособные бомжи рано или поздно находят выход из критической ситуации. Но куда деваться немощным бездомным — большой вопрос. Без регистрации в медицинские учреждения их не берут. Каждый раз приходится идти на "жесткий разговор" с властями, чтобы как-то устроить их судьбу. В декабре прошлого года, например, пришлось напрямую обращаться к Валентине Матвиенко.