Нынешний, 221-й сезон в Мариинском театре открылся как ни в чем не бывало. Открылся, правда, не совсем по плану. Впрочем, так же, как незапланированно случился и пожар в театральных мастерских на Писарева, 20, в разной степени изувечивший "тела" тридцати спектаклей разных возрастов (вековые и совсем недавние). И потому в авральном режиме было принято решение начать сезон не с благополучно-блестящего русско-японского "Золотого петушка", премьерой которого театр закрывал сезон, а с "Мазепы" - оперы, буквально возрожденной из пепла.

Сам собой возник вопрос: какой же странный сценарий начал развертываться вдруг накануне грядущего закрытия театра перед реконструкцией и - страшно вообразить - перед постройкой нового Мариинского? Не стоит, конечно, лишний раз мистифицировать, хотя повод что надо. В конце концов можно поговорить на тему плачевного технического состояния российских театров, среди которых бывший Императорский театр занимает одно из первых мест. Вслед за крупными пожарами в музыкальном Театре имени Станиславского и Немировича-Данченко, в Мариинском театре, в Академии балета имени А.Вагановой загорелась сцена Театра имени Маяковского на Большой Никитской - и все это в течение одного месяца. А немногим раньше на сцене БДТ имени Товстоногова с грохотом, к счастью, без жертв, сорвались декорации на "арендном" "Лебедином озере".

От всех вокруг в последнее время требуют быть просто поэтами и просто театрами. А Мариинский, наоборот, с некоторых пор стал больше чем театр. И потому продемонстрировал в очередной раз, что стихии ему не страшны: он сам как пятая стихия. В конце концов продемонстрировал, что, "когда мои друзья со мной", пожары ему не страшны. Спустя несколько часов после пожара в театр стали поступать звонки, письма с предложениями помощи. Французская компания Airbus моментально перечислила 25 000 евро. Маэстро-директор Гергиев на следующий же день после пожара организовал встречи в Москве с представителями крупных корпораций, вспомнил о партнерских отношениях с "Газпромом", "Татнефтью", Внешторгбанком, молниеносно запланировал ряд благотворительных акций в Москве, Петербурге, по всему миру, уверил общественность, что до конца года сможет собрать 3-4 млн. долл. на восстановление. Наконец, совместно с Кудриным, Грефом и Швыдким создал план выхода из кризиса, заручившись поддержкой государства.

Паника после пожара прошла очень быстро. Возможно, за чередой самых разных художественных акций минувшего ураганного сезона акт стихии был воспринят службами Мариинки как одно из пусть и экстраординарных, но неминуемых событий в судьбе театра. Пока причины пожара выясняются в следственных органах, виновники вычисляются, а итоги ущерба подсчитываются (на сегодняшний день - около 15 млн. долл.), артисты и вся художественная часть продолжают вести самую полноценную художественную жизнь. Уже имеется несколько версий поджога, в том числе из мести успешному Гергиеву. По другим версиям, не все было "чисто" и со стороны самой Мариинки - с регистрацией здания склада в соответствующих структурах. Одни свидетели рассказывают, что видели человека, который обливал из канистры, а затем поджигал входную дверь. Другие заметили, как около трех ночи к складу подъехали сразу четверо мужчин, обошедших здание со всех сторон. Через пять минут после их исчезновения занялось пламя. Планы выстроить вторую сцену театра натолкнулись на жесткое сопротивление тех, кого собираются сносить: в ДК Первой пятилетки слишком много коммерческих напластований - лучший в городе боулинг-клуб, гостиница и бизнес-центр. Впрочем, истинные причины пожара могут быть самыми разными.

"Мазепу" реанимировали в рекордные сроки. На очереди такие сокровища Мариинки, как "Лоэнгрин", "Парсифаль", "Летучий голландец", "Евгений Онегин", балеты "Бахчисарайский фонтан", "Ромео и Джульетта". Не нужно объяснять, отчего вечер открытия сезона был исполнен особого пафоса - пафоса "разрушительного созидания", как бы кощунственно это ни звучало. И это при том, что опера и без того насыщена мрачными страстями, граничащими с патологией. Слушатель (пережив, кроме прочего, и "бесконечные" антракты) уходил из театра подавленным. Среди прочих на спектакле присутствовали (а возможно, и больше чем просто присутствовали) новоиспеченный губернатор Валентина Матвиенко, Алексей Кудрин и Герман Греф, ректор университета Людмила Вербицкая и директор Эрмитажа Михаил Пиотровский. Солисты пели с отдачей последнего раза: Татьяна Павловская (Мария) едва ли различала грань искусства и жизни, Сергей Алексашкин (Кочубей) и Марианна Тарасова (Любовь) воплощали несокрушимость и праведность с удесятеренной силой против обычного. Одним словом, играли, как в историческом кино времен Эйзенштейна. Разве что один Николай Путилин (Мазепа) полностью владел ситуацией, отдавая отчет в происходящем, трезво и расчетливо прочерчивая рисунок роли. А уж что творилось в оркестре, которым управлял сам неистовый маэстро Гергиев, срочно прилетевший из Нью-Йорка, словами и не передать: слишком нечеловеческими казались все кульминации с оглушительным громом ударных и яростными взрывами тутти.

"Главное для нас сейчас - рассчитать силы, не перегрузить обещаниями, не перегрузить технический комплекс. Есть границы возможного и невозможного: новые работы требуют и финансовых, и человеческих, и творческих затрат. Сегодня я был бы противником новых спектаклей, которые требуют огромного количества усилий", - этими словами Гергиев завершил брифинг с журналистами во время последнего антракта "Мазепы". Начавшийся сезон обещает, по крайней мере, три оперные премьеры, среди которых "Ариадна на Наксосе" Р.Штрауса, "Самсон и Далила" Сен-Санса и долгожданная "Жизнь за царя", которую приглашен ставить автор последнего "Китежа" москвич Дмитрий Черняков.