Где-то в середине 90-х годов прошлого столетия в подвале бывшей церкви Святого Великомученика Пантелеймона рабочие прокладывали трубы для новой теплотрассы. Церковь, находящаяся за бывшей дачей Кушелева-Безбородко (знаменитой своим каменным "львятником") на Свердловской набережной в Санкт-Петербурге, была перестроена еще в первые годы советской власти. Несмотря на близость реки, низкое помещение было сухим. Отвалив в сторону песок, рабочие начали вскрывать пол, выложенный из кирпича...

Там обнаружилось подземелье, где звонко щелкали водяные капли. Спустившись в "бездну", работяги узрели подземный ход, шедший в сторону, противоположную реке. Пройти удалось не более десяти метров, дальше путь преградил завал...

Неизвестный Ниен

В археологическом отношении Петербург и ближайшие окрестности представляют собой "белое пятно". Кроме эпизодических раскопок в Летнем саду, на Марсовом поле, в Петропавловской крепости, на Дворцовой и Троицкой площадях, жители "культурной столицы России" не могут ни чем похвастаться. Были еще, правда, случайные находки стоянок времен неолита при прокладке метро. Но случайность есть случайность. Так что, когда мы ходим по улицам родного города, у нас под ногами лежит неизвестный Петербург.

В древнерусских же городах археологические раскопки регулярны, и, проходя, к примеру, по Октябрьскому проспекту в Пскове, мы вполне можем предположить, что лежит под асфальтом.

Конечно, уважающий себя петербуржец знает или делает вид, что слышал, о шведской крепости Ниеншанц, стоявшей на мысу при слиянии рек Невы и Охты. Однако что представлял из себя Ниеншанц, из чего были сделаны его укрепления, сколько было домов в этом городе, когда он возник и что его окружало? Рядовой современный горожанин вам вряд ли об этом расскажет.

Но что все же нашли рабочие в изуродованной церкви на задворках нынешнего тубдиспансера Калининского района, располагающегося по адресу Свердловская набережная, дом 40?

Для ответа на этот вопрос необходимо обратиться к истории старого питерского предместья Полюстрово. В 1698 году, за два года до начала Северной войны, шведский генерал барон Абрагам Крониорт, живший тогда в городе Ниен (Ниеншанц), составил план местности от реки Охты до дельты Невы. На том месте, где сейчас располагается дом под номером 40, на плане шведского генерала обозначена мыза (имение), принадлежавшая шведскому офицеру из гарнизона Ниеншанца. К территории мызы примыкал госпиталь для престарелых солдат.

Вообще, местность, примыкавшая к шведской крепости, была густо населена. В самом городе проживало две тысячи человек и насчитывалось 400 домов. Около двух тысяч жителей проживало в деревнях, тянувшихся от Ниеншанца до шведской мызы и располагавшихся по линиям современных Большеохтинского и Среднеохтинского проспектов. Ниже по течению Невы, там, где сейчас стоят корпуса Ленинградского металлического завода, находился шведский военный лагерь, в котором, судя по трем флажкам, обозначенным на плане, стояло три полка шведской армии. Но нас интересует сейчас территория мызы шведского офицера.

Ларчик с секретом

В 1816 году Кушелев унаследовал дачу своего деда князя Безбородко и принял двойную фамилию Кушелев-Безбородко. Так появилось современное название здания - дача Кушелева-Безбородко.

За 24 года до этого князь Безбородко купил имение Полюстрово у екатерининского сенатора Теплова и перестроил уже имевшееся здание. Реконструкция бывшего дома Теплова, выполненного в псевдоготическом стиле, была сделана по проекту Джакомо Кваренги. В свою очередь, владевший домом ранее сенатор Теплов, получивший его в дар от Екатерины Великой, в 1773-1777 годах заказал реконструкцию уже стоявшего ранее дома архитектору Баженову. Итак, все исторически известные русские владельцы поместья только перестраивали уже имевшийся дом и прибавляли к нему колоннады, флигели и служебные помещения. Что же может лежать в основе этих позднейших переделок здания?

На карте Петербурга 1737 года на месте шведской мызы обозначен "Казенный сад ея величества", в котором отмечено здание, находящееся, судя по масштабу, на том же месте, где на плане 1698 года расположен дом неизвестного шведского офицера. Если принять в качестве рабочей гипотезы то, что здание шведской постройки не сносилось, а только перестраивалось и обновлялось (минимум два раза только в XVIII веке), то получается, что современный фасад дачи Кушелева-Безбородко, как в саркофаге, скрывает в себе остатки допетровского строения!

Но вернемся к истории о подземном ходе. Когда и кем мог быть прорыт этот ход?

Здание бывшей церкви, под которой было открыто подземелье с подземным ходом, было построено в 1901 году, а на плане имения Кушелева-Безбородко первой трети XIX века рядом с самой дачей не обозначено ни каких строений. Следовательно, дату создания подземелья следует искать во времена более ранние. Крепость и город Ниеншанц были построены в 1611 году шведским полководцем Яковом Делагарди. Шведы пришли тогда на берега Невы в качестве союзников русского царя Василия Шуйского по условиям Выборгского трактата 1609 года, но, нарушив договор с союзником, они оккупировали часть исконных новгородских земель, к которым относились и приневские территории, которым захватчики присвоили новое название - Ингерманландия. Однако борьба за невские земли не закончилась на этом.

В 1656 году русские войска захватили Ниеншанц и вышли к побережью Финского залива. Успех русских был кратковременным, войска царя Алексея Михайловича не смогли удержать отвоеванную территорию и были вынуждены, разорив шведские поселения и захваченную крепость, отступить. Именно памятуя об этой войне, шведы и держали в окрестностях Ниеншанца крупный военный контингент, а владелец мызы в Полюстрове проложил подземный ход от одного из строений в своем имении на случай неожиданного и спешного бегства.

Питерские кроты

На этом история с потайными ходами в усадьбе Кушелева-Безбородко не заканчивается. Еще недавно из подвала самого здания на набережной Невы шел подземный ход под дорогой к гроту со сфинксами на набережной. В ходе реконструкции Свердловской набережной этот ход был засыпан, а в оставленном открытым гроте, откуда в прежние времена можно было попасть под землей в дом Кушелевых-Безбородко, местная шпана устроила свалку из пустых пивных бутылок и прочего мусора.

На этом исчерпываются достоверно известные нам сведения о "правобережном" подземном Петербурге. Наиболее разветвленная сеть подземных ходов находится на левом берегу Невы. Система подземных ходов существует под Александро-Невской лаврой. Ныне замурованные подземелья имели выходы в собор Святой Троицы и в несколько склепов на Никольском кладбище лавры. Система ходов из лавры ведет как вниз по течению Невы, так и в сторону современных железнодорожных путей Московского вокзала. Эти ходы были созданы уже после закладки Санкт-Петербурга и включают в себя ряд подземных пустот естественного происхождения. Поводом к перекрытию выходов из лаврских подземелий послужила недавняя кража дневной выручки из Троицкого собора, когда злоумышленники воспользовались подземным ходом для проникновения в храм. Лаврские подземелья, по словам любителей подземных путешествий, тянутся довольно далеко и имеют сообщение с системой ходов, идущих от Михайловского замка.

Подземные ходы Михайловского замка были созданы по приказу императора Павла I. Сей российский государь, испуганный на всю жизнь судьбой своего отца Петра III, опасался заговоров против своей персоны и на всякий случай создавал пути для экстренной и безопасной эвакуации. Как показала история, Павел не успел воспользоваться заготовленными путями отступления. С подземельями Михайловского замка связана легенда о пропавших сокровищах сторонников альбигойской ереси и кладах тамплиеров, наследником которых Павел стал, приняв под свою руку Мальтийский орден. Сведения о том, что средневековые сокровища были перевезены в Россию, настолько мифологичны, что к ним вряд ли стоит относиться серьезно.

В районе современной Сенной площади имеется несколько ярусов подземных сооружений, которые являются наслоившимися друг на друга остатками подвалов строений, находившихся как на самой площади, так и вокруг нее. Эти слившиеся и пересекающиеся подвалы тянутся от Невского (Гостиный двор, Апраксин двор) до Лермонтовского проспекта. Когда-то эти ходы активно использовались питерским преступным миром в качестве укрытий и хранилищ для наворованного добра. Таким же путем возникли и галереи сквозных подвалов под Васильевским островом. Автору этих строк в конце 80-х годов прошлого века удалось пройти по части ходов под Васильевским островом от Андреевского собора, находящегося на углу 6-й линии Васильевского острова и Большого проспекта. Тогда в Андреевском соборе хранились антропологические коллекции Института антропологии и этнографии, и к входу в подземелье приходилось проходить мимо ряда стеллажей с черепами, что само по себе создавало мрачный и таинственный настрой.

Подземные сооружения Петербурга никем и никогда целенаправленно и систематически не изучались. Когда случайно во время проведения ремонтных работ или во время реконструкции открывают вход в подземный мир нашего города, этот вход стараются как можно быстрее завалить, "кабы чего не вышло". Так что подземный Петербург по-прежнему остается terra inсognita и с течением времени может исчезнуть без следа благодаря модернизации старой части города.