21 марта стало известно об отставке прокурора Санкт-Петербурга Ивана Сыдорука. Новость не ошеломила: кто-то назвал ее ожидаемой, а кто-то – и долгожданной. И как водится, вслед экс-прокурору были озвучены претензии и к ведомству, которое он возглавлял в течение пяти лет, и к нему самому лично. При этом упреки в излишней мягкости прокуратуры к одним не исключали обвинений в прямо-таки маниакальном преследовании других. И в том, и в другом случае искали некие личные мотивы, которыми руководствовался Иван Иванович. Аз воздам?.. Иван Сыдорук стал прокурором Санкт-Петербурга в 1998 году. Уже само назначение его сопровождалось если не скандалом, то определенным шумом. Первая попытка утверждения кандидатуры Сыдорука в Законодательном собрании Петербурга провалилась: за Ивана Ивановича отдал свой голос только один депутат. Претенденту на прокурорское кресло пришлось тогда ответить на каверзные депутатские вопросы о нарушении прав и свобод граждан в городе на Неве, а заодно выслушать несколько очень неприятных слов в свой адрес: «Либо он некомпетентен, либо не желает говорить прямо…», и в адрес городской прокуратуры: «Прокуратура в городе работает очень плохо… Результат голосования… полностью соответствует качеству работы прокуратуры Санкт-Петербурга… Прокуратуры в городе нет…» Девять месяцев прокурор вынужден был уживаться с приставкой «и. о.», и только в 1998 году депутаты наконец-то смирились с его кандидатурой. Позже, когда Иван Сыдорук станет опротестовывать один шаг ЗакСа за другим, его высокую принципиальность назовут «местью» депутатам. В апреле 1998 года и. о. прокурора Сыдорук направляет в ЗакС протест по поводу Устава Петербурга, который считает противоречащим Конституции. Говоря о вскрытых в 1998 году противоречиях, можно подивиться прозорливости городского прокурора. Когда губернатор Яковлев отмечал второй год своего первого срока, Сыдорук уже заявлял о неконституционности нормы, согласно которой Владимир Анатольевич не может быть избранным в третий раз. А представьте-ка себе возмущение депутатов, когда и. о. прокурора, которого они еще недавно обвиняли в некомпетентности и отказывались утвердить в должности, покусился на святое – на их депутатский иммунитет, также, по его мнению, противоречащий Конституции. Потом Сыдорук будет совершать «святотатство» еще неоднократно: его протесты коснутся пресловутого резервного фонда. Депутаты переименуют его в «коллективную поправку», прокуратура будет думать год, а потом снова опротестует. В течение последующих лет Иван Иванович будет постоянно протестовать против законов города и распоряжений питерских властей. С тем же постоянством депутаты будут отклонять протесты: из одиннадцати, поданных в течение 1999 года, удовлетворены были только три. Судя по некоторым примерам, прокурору не всегда хватало… Скажем так, информированности. В июне 1999 года он проиграл сражение против повышения тарифов на услуги ОАО «Петербургская телефонная сеть»: цены повысило Министерство по антимонопольной политике, имевшее на это полное право. В июле, протестуя против закона «О заказе Петербурга», Иван Иванович опрометчиво сослался на старую редакцию закона, чем с удовольствием воспользовались юристы Смольного. А в конце 1999 он попытался в судебном порядке отменить регистрацию Юрия Шутова, обвиняемого в бандитизме и организации заказных убийств, в качестве кандидата в депутаты Госдумы, и судья тогда удивилась: «Прокурор Петербурга пытается изменить Конституцию?» Зато в 2000 году, на радость питерским водителям, прокурор добился отмены поборов за автостоянки, опротестовав распоряжение губернатора двухлетней давности. Вопрос о том, почему прокуратура два года позволяла парковщикам собирать мзду, а потом внезапно возбудилась по этому поводу, остался открытым. Чуть позже Иван Иванович сделал автомобилистам еще несколько подарков: неправомерными были признаны дата введения повышенных ставок налога с владельцев транспортных средств, подорожание техосмотра и увеличение размера оплаты услуг ГИБДД. Иван Сыдорук защищал автовладельцев, стариков, льготников… За малый бизнес он заступился так «успешно», что налоговый гнет вырос в пять раз. Одной из последних акций прокурора Сыдорука была борьба с гололедом. «Деловой Петербург» процитировал по этому поводу Сергея Миронова: «У нас столько в городе творится, а у прокурора только и есть дела, что слать нам протесты». Прокуратура начинает – и… Иван Сыдорук начинал работу в прокуратуре с отдела по надзору за исполнением законов в хозяйственной деятельности, был начальником управления по надзору за исполнением законов и законности правовых актов. Неудивительно, что именно на этих сферах он сделал акцент, став прокурором города. Однако «отметку» прокуратуре ставят, безусловно, по результатам расследования громких уголовных дел. Репутацию силовому ведомству создает следствие, оно же может эту репутацию и подмочить. Главное обвинение, которое звучит сегодня: «Сыдорук развалил следствие». Возможно, что упрек несправедлив, так как исходит из уст следователей, покинувших прокуратуру после 1998 года. Хотя и в самом деле следственный состав сильно «помолодел» за эти годы. Внимание следствия оказалось сфокусированным все на той же городской власти. Законодательное собрание второго созыва, по собственным словам одного из его членов, «побило все рекорды по представлениям прокуратуры на привлечение депутатов к уголовной ответственности». В сентябре 1998 года возбуждено уголовное дело в отношении депутата Сняткова. Его обвиняли в крупной взятке, около 19 миллионов рублей, полученной в 1996 году, когда господин Снятков еще был сотрудником администрации Петербурга. В феврале 2000-го Сыдорук обратился к депутатам за согласием на передачу дела в суд и получил отказ. Прокуратура потом не раз пыталась добиться от депутатов вожделенного «да», но они продолжали защищать коллегу. А в декабре 2000 года Владимир Снятков умер от сердечной недостаточности. Почти тогда же прокуратура возбудила уголовное дело, где фигурировал другой депутат – Алексей Ковалев. По мнению следствия, он преступил закон, расходуя деньги из «резервного фонда», в чем ему помогала группа товарищей. Депутаты не дали согласия на арест коллеги, но прокуратура прекрасно без этого обошлась. В 2002 году Ковалев был арестован. Ивану Ивановичу снова пришлось стоять перед разгневанным собранием в Мариинском дворце и давать несколько невнятные объяснения. В начале 1999 года стартовало одно из самых громких дел в истории пребывания Ивана Сыдорука на посту прокурора города. Громких – и одновременно обнаживших беззубость прокуратуры и ее неспособность хоть как-то влиять на политический расклад в Петербурге. Арест Юрия Шутова, обвинявшегося в создании банды, организации восьми убийств, покушении на убийство, поджоге, краже, сопровождался нападками на прокуратуру со всех сторон. Пуще всех, конечно, сердились депутаты: не спросили их разрешения. И хотя прокурора и обвиняемого объединяло то, что их обоих считали приближенными градоначальника, схватку Сыдорук вел яростную. Дело Шутова называли политическим, а прокуратуру обвиняли в исполнении заказа. Все было шумно и лихо. Позиция Ивана Ивановича выглядела все время вполне однозначно: «Будет сидеть». Но подобная принципиальность и решимость прокуратуры – ничто в сравнении с российским судопроизводством: «дело Шутова», переданное в суд в 2000 году, до сих пор не закончилось обвинительным приговором. Мало того, что Сыдоруку не удалось добиться отмены регистрации Шутова в качестве кандидата в питерский ЗакС в 1998 году. Прокурор, вольно или невольно, еще и способствовал избранию Шутова, фактически завалив его основного конкурента – Юрия Кравцова. Аккурат в последний день агитации перед выборами Иван Иванович проинформировал по телевидению избирателей о том, что в отношении Кравцова возбуждено уголовное дело по факту подкупа избирателей. Как-либо опровергнуть это Кравцов просто не успел: избирательная кампания кончилась. Тогда он подал судебный иск на Сыдорука-гражданина и, естественно, проиграл Сыдоруку-прокурору. Эта история лишний раз говорит о том, что у Ивана Ивановича отличная память: в тот период, когда ЗакС категорически отказывался утверждать его кандидатуру на должность прокурора города, спикером был Юрий Кравцов. Во всяком случае именно так в прессе объяснил действия прокуратуры сам экс-спикер. Впоследствии Кравцову было предъявлено еще одно обвинение: в превышении служебных полномочий. Суд признал его виновным, приговорил к двум годам лишения свободы, но освободил от наказания за истечением срока давности. Арест в марте 2000 года и привлечение к суду другого петербургского депутата, Сергея Шевченко, сопровождались гораздо меньшей шумихой, нежели «дело Шутова». Даже коллеги-депутаты по этому поводу высказывались в духе «криминал во власти». Обвинение располагало всеми необходимыми доказательствами. Тем более загадочным выглядит приговор: семь с половиной лет… условно. Не делает чести прокуратуре и достаточно свежее, но уже ставшее знаменитым «дело Волчека», когда «фармацевтический барон», нацелившийся попасть в стройные депутатские ряды, незадолго до выборов стал фигурантом уголовного дела. Основой послужила история семилетней давности о «картине Рембрандта». Уже в разгар избирательной кампании Волчеку было предъявлено обвинение, но это не помешало его избранию в ЗакС. Если следствие решило использовать «картину Рембрандта» как повод для уголовного дела, то история вышла скорее забавная, нежели грозная. Если же таким образом прокуратура попыталась повлиять на политическую ситуацию, то в лишний раз продемонстрировала: не в свои сани не садись. Сезон неохоты Создается ощущение, что самые главные злодеи сидят в Мариинском дворце, поэтому на некоторые шалости Смольного можно смотреть сквозь тщательно подобранную призму. Во всяком случае сколько ни обращалась контрольно-счетная палата Петербурга в прокуратуру, крича о нецелевом расходовании денег из бюджета, о злоупотреблениях в среде городской администрации, сколько ни возбуждалось уголовных дел, а до суда пока дошло только одно – в отношении Анатолия Кагана, председателя комитета по здравоохранению. «Сезон охоты на вице-губернаторов» - так окрестила пресса отрезок из жизни петербургской политической элиты. Началом его можно считать уголовные дела в отношении Валерия Малышева и Александра Потехина, которые вела прокуратура Северо-Запада. Валерий Малышев скончался до суда, и уголовное преследование в отношении его было прекращено. Александр Потехин обвинялся по двум статьям, по первой был амнистирован, по второй дело было прекращено на основании истечения сроков давности. Однако к Ивану Ивановичу Сыдоруку это имеет достаточно опосредованное отношение. Здесь можно лишь задать вопрос: почему потребовалось вмешательство прокуратуры округа? Господин Сыдорук не мог, не имел права или не хотел преследовать вице-губернаторов? Впрочем, уголовное дело в отношении Виктора Кротова, председателя комитета финансов и вице-мэра, тоже возбуждала прокуратура Северо-Запада. Дмитрий Буренин, председатель контрольно-счетной палаты, направлял результаты проверки комитета финансов в ведомство Сыдорука, однако реакции оттуда не последовало. Вместо этого Иван Иванович выразил недовольство работой КСП, о чем написал спикеру ЗакСа. Не понравилось прокурору то, что результаты проверок становятся достоянием гласности до того, как он решит, что с ними делать. На пресс-конференции он пренебрежительно назвал материалы КСП относительно комитета финансов «справкой». А вот прокуратура Северо-Запада «справкой» не погнушалась, и когда председатель КСП обратился туда, было возбуждено уголовное дело по статье «злоупотребление должностным положением лицами, занимающими государственные должности». Городской прокурор не заметил и еще одного занятного момента в «справке»: речь там шла о бесследном исчезновении миллиарда двухсот миллионов рублей из Дорожного фонда. Виктор Кротов стал четвертым подследственным вице-губернатором, а третьим был Анатолий Каган. Это дело по-своему уникально: оно было благополучно доведено до суда, и председатель комздрава даже был признан виновным в халатности. Правда, от уголовной ответственности он освобожден на основании истечения срока давности, и тем не менее по сравнению с другими делами это явный прогресс. Прокуратура не опротестовала ни решение суда, ни тот факт, что Анатолий Каган сохранил должности вице-губернатора Петербурга и председателя комитета по здравоохранению. Обыкновенный фашизм На фоне звучных скандалов, связанных с действиями прокуратуры, ее бездействие в некоторых случаях оставалось практически незамеченным. И от этого – еще более страшным. На период работы Ивана Сыдорука прокурором города пришелся подъем питерского неофашизма. А реакция прокуратуры широкой общественности неведома. То есть она, может быть, и есть, эта реакция, но хотелось бы, чтоб о ней знали. Причем главным образом знали те, кто в очередной раз занесет руку над лицами, по выражению прокурора Петербурга, «неславянской национальности». Так, например, некая газета кинула клич «бить врага подручными средствами» и врага этого указала недвусмысленно: «оккупанты-кровососы с Кавказа и Средней Азии». Ну кто, скажите, кроме дотошных депутатов ЗакСа, увидит здесь разжигание межнациональной розни, которое, кстати, должно у нас преследоваться по закону? Вот и прокурор не увидел, ответив, что нет состава преступления. Более того, в сентябре 2002 года «Новая газета», как и многие средства массовой информации обеспокоенная бездействием властей, процитировала простодушное признание прокурора в том, что «правоохранительные органы города… не владеют полной информацией о ситуации с молодежным экстремизмом в северной столице». Вот футбольные фанаты и прочие рокеры – они и впрямь создают прокуратуре некоторые проблемы, а чтобы фашисты – ни-ни: «проявления экстремизма и терроризма в Петербурге носят единичный характер, а вот факты проявления фашизма и национал-социализма не зафиксированы вообще». «Вечерний Петербург» конкретизировал: «блюстителям известны лишь 187 «ультрас»: 150 футбольных фанатов, 20 скинхедов и семеро хулиганов». Пресса вообще пыталась бить тревогу и, раз уж прокуратура сама чего-то не понимает, это «что-то» ей растолковать. Но прокуратура оставалась невозмутима и спокойна. Только после жуткого сентябрьского погрома в 2002 году, когда был убит азербайджанец Мамедов, прокуратура разразилась «Представлением о нарушении законодательства о противодействии экстремистской деятельности в молодежных организациях», направленным в адрес администрации города. Из него следовало, что виновны в бездействии все кругом: и ГУВД, и городские власти… В довершение картины господин Сыдорук пафосно заявил: «Если правоохранительные органы не обратят серьезного внимания на молодых экстремистов сейчас, завтра может быть уже поздно!» Однако кто, как не прокуратура, должен был возбуждать уголовные дела по каждому – каждому! – факту проявления экстремизма, и не просто возбуждать, а доводить до суда и добиваться обвинительных приговоров? Много шума. Из ничего? Сколь ни увлекательны взаимоотношения городской прокуратуры с властями Петербурга, но подлинную «славу» Ивану Ивановичу Сыдоруку принесли и продолжают нести дела другого рода. Преследование яркого представителя бизнес-элиты, который находится под стражей уже два с лишним года, крайне ощутимо попортило крови прокурору. Михаил Мирилашвили был арестован в январе 2001 года, и с тех пор его взаимоотношения с Иваном Ивановичем находят широкий отклик в прессе. На страницах газет не просто широко освещалась – гремела история о том, как Андрей Салмаксов, сын заместителя городского прокурора, якобы вымогал у представителей Мирилашвили 50 тысяч долларов за перевод обвиняемого из «Крестов» в изолятор ФСБ. Обвинения выглядели более чем серьезно, и Сыдорук, по его собственным словам, обратился в Генеральную прокуратуру с просьбой «о беспристрастной и объективной проверке». Каковая и была проведена. Если и были вопросы к прокурору и его заместителю, то в результате проверки они отпали. А вот несколько более раннее дело стало подлинным позором для городской прокуратуры. В 1999 году по обвинению бизнес-конкурента в получении взятки в 10 тысяч долларов был арестован Вениамин Грабар – бывший помощник вице-губернатора Клебанова, крупный предприниматель алкогольного рынка, которого многие считали тогда долларовым миллионером. Он провел в «Крестах» полгода. Суд оправдал Грабара за отсутствием события преступления. Иными словами - не просто Грабар не виноват во взятке, а и взятки-то самой не было. В прокуратуре города по сей день должны краснеть, вспоминая эту историю. А вообще следует объективно признать, что Иван Иванович Сыдорук был далеко не самым плохим прокурором в новейшей истории Питера. Почти все знающие его люди отзывались о Сыдоруке как о добром, порядочном и честном человеке. В слишком сложное для города время Иван Иванович занял прокурорское кресло, когда невероятно трудно было, оставаясь порядочным гражданином, достойно выполнять служебные обязанности, предписанные Законом. Думается, надо еще поискать человека, который смог бы это делать лучше, чем Иван Сыдорук. Досье Иван Иванович Сыдорук родился в 1950 году в украинском селе Зборово. Отслужил в армии, окончил новороссийскую мореходку и некоторое время работал матросом-электриком Северного морского пароходства. В возрасте 22 лет стал инспектором Архангельского РОВД. В 1978 году Иван Сыдорук окончил Высшее политическое училище МВД СССР, вернулся в Архангельск, где стал уже инспектором политико-воспитательной работы УВД. В Ленинград переехал в 1979 году и поступил на завод пластмасс начальником юридического отдела. В органах прокуратуры Иван Сыдорук – с 1981 года. Сначала работал прокурором отдела общего надзора, потом – заместителем начальника отдела, с 1991 года – начальником отдела по надзору за исполнением законов в хозяйственной деятельности, а еще через год – начальником управления по надзору за исполнением законов и законности правовых актов. С 1994 года Иван Сыдорук – заместитель, с 1997-го – и. о., с 1998-го – прокурор Санкт-Петербурга. Почетный юрист. Женат, имеет дочь и сына. Досье Новый прокурор Петербурга еще не назначен, однако имя его уже широко озвучено. И если Ивана Сыдорука в прессе открыто называли «человеком Яковлева», то Николай Винниченко, который должен занять освободившееся место, – представитель другого «лагеря». Перемены произошли за два месяца до юбилейных торжеств, за год до выборов губернатора Петербурга, да еще к тому же совпали с другой московско-питерской рокировкой – уходом полпреда президента Виктора Черкесова и приходом Валентины Матвиенко. Николай Винниченко родился в 1965 году в семье военного. Окончив юридический факультет Ленинградского университета, работал в прокуратуре города сначала стажером, потом прокурором отдела по надзору за исполнением законов о несовершеннолетних. Занимал должности старшего помощника прокурора города по надзору за следствием в органах КГБ, начальника отдела по надзору за следствием в органах федеральной безопасности. В 1995 году был назначен прокурором Московского района Санкт-Петербурга. С февраля 1998 года работал заместителем Ивана Сыдорука по надзору за следствием. С этой должности он ушел в аппарат полномочного представителя президента в Северо-Западном округе на должность федерального инспектора. Среди сотрудников прокуратуры Николай Винниченко пользуется бесспорным уважением. Именно он в свое время инициировал громкие аресты, в частности – Шутова, Шевченко. Его считают опытным и грамотным юристом, причем с акцентом на следствие. Ему приписывают еще два качества, сочетание коих столь же необходимо, сколь редко в крупных чиновниках: будто бы Винниченко – человек бесстрашный и порядочный. Справедливым, однако, представляется и то, что в течение последних двух лет Николай Винниченко был нацелен в большей степени на политику, чем на юриспруденцию, поэтому есть опасность, что избавиться от привычек он сможет не сразу. Сохрани он подобную «ориентацию» – худо придется политическим фигурам Питера. Бывший федеральный инспектор, и будущий прокурор города, никогда не питал пристрастия к Владимиру Яковлеву, а работа в полпредстве могла только обострить его чувства. И все-таки стоит положиться на мнение бывших коллег Николая Винниченко, знавших его с наилучшей стороны, и ожидать нового, гораздо более результативного, периода в жизни прокуратуры Петербурга.