Регионы потратили миллиарды рублей на ИВЛ, которые попадут в больницы после пандемии

Во время пандемии коронавируса российские регионы начали массово закупать аппараты ИВЛ. Контракты на десятки и сотни миллионов рублей заключались без конкурсов и торгов, зачастую даже без публикации технического задания. Оправдать подобные меры можно было срочностью, необходимостью доставить медтехнику в больницы в разгар пандемии, когда она врачам и пациентам нужнее всего. Однако во многих контрактах в пункте «срок поставки» стоит «90 дней» или «150 дней».

Торги вслепую

По подсчетам Daily Storm, с 1 марта по 28 мая в России было заключено более 700 соглашений на покупку 15 тысяч аппаратов ИВЛ за 26 с лишним миллиардов рублей.

Главной особенностью весенней кампании по поставке аппаратов искусственной вентиляции легких стала ее непрозрачность.

В нормальной ситуации медицинское оборудование чаще всего приобретается в три этапа. Сначала информация о том, что больница собирается купить аппарат ИВЛ, ЭКМО или, например, томограф, появляется в плане-графике закупок на ближайший год. Для поставщиков эта система удобна тем, что они заранее знают, что кому нужно.

Затем происходит сама закупка — с техническим заданием, обоснованием минимальной цены, борьбой между поставщиками. Финальная стадия — это контракт с победителем.

Однако во время пандемии второй этап очень часто (67% исследованных контрактов) просто выпадал. Строчка в плане-графике закупок о том, что больница в 2020 году хочет приобрести непонятно сколько непонятно каких аппаратов, скажем, за 17 миллионов рублей, превращалась в контракт с конкретным поставщиком.

Именно по такой схеме больница Святого Георгия в Санкт-Петербурге приобрела 237 аппаратов «Авента-М». Один из них загорелся на глазах работавшего в реанимации врача. В огне, который быстро охватил отделение, погибли пятеро из 20 пациентов, находившихся там. После этого случая Росздравнадзор приостановил использование «Авента-М», выпущенных после 1 апреля.

Но даже в тех ситуациях, когда закупки проходили в нормальном формате (без перескакивания из плана-графика сразу к контракту), конкурсная процедура почти никак не влияла на финальную цену. В среднем она падала меньше, чем на 5%. Общая доля этих формально конкурентных торгов мизерная: нам удалось обнаружить только 23 подобных закупки из более чем семи сотен.

«Прокладка» для аппаратов ИВЛ

Распределение аппаратов по регионам получилось неравномерным.

Кто-то почти не пытался обновить парк собственных аппаратов ИВЛ. Магаданская, Воронежская, Томская области закупили всего лишь несколько аппаратов. 17 регионов приобрели в период пандемии менее 10 новых аппаратов каждый.

На другом полюсе оказались богатые регионы и те, в которых сосредоточено производство отечественной медтехники.

Самой масштабной закупочная кампания получилась в Санкт-Петербурге. Госучреждения и больницы из Северной столицы потратили на аппараты ИВЛ за неполные три месяца почти 1,9 миллиарда рублей. За эти деньги было приобретено 756 аппаратов искусственной вентиляции легких.

Средняя цена каждого устройства составила более 2,5 миллиона рублей. По российским меркам это довольно много (28-е место среди всех регионов). Причем этот показатель мог оказаться еще выше, если бы не массовая закупка больницей Святого Георгия отечественных «Авента-М», которые в стандартной комплектации стоят относительно недорого — 1,86 миллиона рублей.

Эти устройства тянули среднюю цену вниз. А наверх ее толкали закупки аппаратов ИВЛ американо-ирландской фирмы Medtronic — ‎ ‎NPB-840 и Puritan Bennett 980. Во время пандемии коронавируса эти аппараты искусственной вентиляции легких оказались в числе самых востребованных в мире. Стоят они около трех и пяти миллионов рублей соответственно.

Но главной особенностью Санкт-Петербурга стало то, что четверть закупок проходила через государственную прокладку — СПб ПТП «Медтехника». Это акционерное общество принадлежит комитету имущественных отношений Санкт-Петербурга.

СПб ПТП «Медтехника» сначала закупало аппараты ИВЛ (чаще всего технику Medtronic) у коммерсантов, а затем перепродавало их с наценкой в больницы Санкт-Петербурга.

Нам удалось найти информация о 186 таких двойных петербургских контрактах. На разнице СПб ПТП «Медтехника» смогло заработать за три месяца более 52 миллионов рублей. Этих денег хватило бы, чтобы покрыть все затраты на подобную медтехнику в соседней с Петербургом Псковской области и еще осталось бы на Смоленскую область и Алтайский край.

Незадолго до пандемии коронавируса СПб ПТП «Медтехника» уже обвиняли в использовании схем с наценкой. В августе 2019 года пациент 51-й городской больницы Санкт-Петербурга Александр Кузнецов обратил внимание на то, что клиника, где он лежал, приобретала дефибрилляторы ZOLL AED Pro СПб ПТП «Медтехника».

Помимо наценки, Кузнецов отметил еще одну деталь: такой же дефибриллятор СПб ПТП «Медтехника» закупали двумя месяцами ранее на 100 тысяч рублей дешевле. Пациент предположил, что такая организация могла быть результатом сговора главного врача больницы, поставщика и посредника.

Отложенная доставка

На втором месте по затратам на аппараты ИВЛ оказалась Московская область. Регион потратил почти 1,5 миллиарда рублей на 500 аппаратов искусственной вентиляции легких. Техника Подмосковья оказалась еще дороже, чем у Санкт-Петербурга, хотя закупки проводились напрямую без использования прокладок. В среднем один аппарат стоил около 2,9 миллиона рублей. Это 15-е место по России в рейтинге дороговизны.

Популярную в Санкт-Петербурге технику марок «Авента-М» и NPB-840 Московская область практически не приобретала.

Самой массовой здесь оказалась закупка корейских аппаратов MV 2000 — 200 штук более чем на 600 миллионов рублей. Контракты на их поставку с компанией «СОМЕТЕ» область подписала еще в марте. Подрядчик должен был доставить в больницы 40 аппаратов ИВЛ до 8 мая, и еще 160 — до 29 мая. Однако на сайте госзакупок нет информации о том, что врачи получили хоть какую-то часть обещанной техники. По одному из контрактов Минздрав Подмосковья уже заявил официальную претензию.

Следующая по популярности модель — немецкая MythoVent от MS Westfalia. Московская область заказала 150 таких аппаратов все у той же «СОМЕТЕ». Срок поставки еще более либеральный — до 30 июня. Однако у этого соглашения есть все шансы повторить судьбу контрактов по корейской медтехнике. Когда в апреле журналисты «Ведомостей» общались с представителями MS Westfalia, те заявили, что «ближайшая возможная поставка — сентябрь, а цена — 41 тысяча евро». В подмосковном контракте заложена цена 35 тысяч евро.

Несмотря на второй по размеру бюджет на приобретение аппаратов ИВЛ, обеспечить массовые поставки в разгар пандемии Подмосковье не смогло. На сайте госзакупок нам удалось обнаружить информацию только о 76 аппаратах искусственной вентиляции легких, которые попали в больницы, из заказанных 503.

Отчасти это связано с тем, что большинство контрактов достаточно длинные. Средний срок поставки — 60 дней, и почти по половине соглашений он еще не истек.

С другой стороны, основной поставщик Подмосковья (378 ИВЛ), «СОМЕТЕ», по информации с сайта ЕИС, не доставила еще ни одного аппарата в областные больницы.

Согласно «СПАРК-Интерфакс», эта компания с пакетом госзаказов на 1,5 миллиарда рублей принадлежит бывшему пермскому милиционеру Павлу Шмакову. В большой бизнес Павел Шмаков, согласно «СПАРК-Интерфакс», вошел осенью 2019 года, оказавшись в числе совладельцев компаний «СОМЕТЕ» и «Новоскор».

Однако, по информации СМИ, реальным бенефициаром «СОМЕТЕ» может быть не Павел Шмаков, а член пермского отделения «Опоры России» Евгений Фридман. О другой компании бывшего милиционера Шмакова — «Новоскор» — Фридман, общаясь с журналистами, говорит, как о своей собственной.

«Новоскор» занимается аутсорсингом машин скорой помощи. Осенью 2019 года ФАС включил «Новоскор» за отказ от заключения контракта в реестр недобросовестных поставщиков. Но на бизнесе по предоставлению машин скорой помощи это почти не отразилось: под брендом «Новоскор» продолжила работать компания «Феникс-Логистика», принадлежащая все тому же экс-милиционеру Павлу Шмакову.

Переупаковка ИВЛ

Самая крупная поставка аппаратов ИВЛ для больниц Московской области, которая уже состоялась, — 40 ИВЛ Dixion Aeros 4500 от компании «Прованс». Это далеко не самый известный подрядчик на рынке. До пандемии коронавируса поставками медицинского оборудования по государственным контрактам компания не занималась.

Dixion Aeros 4500 — довольно дорогой аппарат ИВЛ немецко-российского производства. Его средняя стоимость — около трех миллионов рублей. Это чуть дороже корейских MV 2000, сверхпопулярных китайских Mindray SV300, не говоря уже про отечественные «Авента-М».

Однако на форуме с отзывами о компании Stormoff (немецкая Dixion — ее «дочка») один из пользователей в 2014 году разместил информацию о том, что фирма занимается переупаковкой медицинского оборудования:

«Компания Stormoff работает на медицинском рынке оборудования для учреждений здравоохранения (упаковывают в свои коробки товары производителей)! Длительные отношения с китайскими и тайваньскими производителями медицинской техники позволяют им обеспечивать поставки своей торговой марки Dixion».

Daily Storm изучил продукцию азиатских партнеров Stormoff и нашел китайский аналог Dixion Aeros 4500 — это ИВЛ Shangrila 590p от пекинской компании Aeonmed. Внешне от Aeros 4500 он отличается только двумя наклейками на мониторе. Для продвижения своей продукции Dixion и Aeonmed даже используют одно и то же фото, немного исправленное в графическом редакторе. А в регистрационном удостоверении Aeros 4500 прямо говорится, что производителем этого ИВЛ может быть Aeonmed.

В Европе у аппаратов от этого китайского производителя не самая лучшая репутация. Во время пандемии Великобритания поставила из Китая для своих больниц 250 ИВЛ от Aeonmed — Shangrila 510. Однако вскоре врачи отказались их использовать: у аппаратов были проблемы с подачей кислорода. Это могло привести к смерти пациентов.

Главное различие Dixion Aeros 4500 и Shangrila 590p — это их стоимость. Первый Подмосковье закупило по цене 2,9 миллиона рублей за штуку, а стоимость второго на сайте Made-in-Cnina не превышает 16 тысяч долларов. Это около 1,1 миллиона рублей. Нижняя граница — 835 тысяч рублей.

В пересчете на 60 аппаратов ИВЛ, которые закупило Подмосковье, это порядка 100 миллионов рублей разницы за некитайский бренд.

Мормон, тенор и меценат

Оказавшаяся на третьем месте среди самых крупных покупателей ИВЛ Свердловская область потратила около 400 миллионов на покупку 166 аппаратов ИВЛ транспортного класса Monnal T60.

Большую часть портативных моделей ИВЛ мы исключали из подсчетов из-за того, что их цена значительно ниже стационарных моделей, и это могло исказить картину (подробнее о расчетах — в конце материала). Но французские Monnal T60 стоят около 2,3 миллиона рублей, и это намного дороже той же «Авента-М».

В роли подрядчика выступила компания «Линкос МК». Это классический поставщик: местная екатеринбургская фирма, которая более 10 лет работает на рынке медицинского оборудования. Ее основатель и единственный собственник Денис Буравлев в прошлом веке был одним из учредителей местного отделения мормонской Церкви Иисуса Христа Святых последних дней.

Местные СМИ называли Буравлева меценатом и спонсором музыкального фестиваля «Венецианский карнавал». В 2012 году владелец «Линкос МК» лично выступал на этом мероприятии вместе с известным пластическим хирургом Владимиром Виссарионовым. Оба исполнили партии теноров. Однако, несмотря на интерес к культурным событиям, Денис Буравлев остается достаточно закрытой персоной: информации о нем практически нет.

Второй по популярности аппарат ИВЛ — «Авента-М» местного производства от концерна «КРЭТ». Почти все аппараты область заказала в стандартной комплектации за 1,862 миллиона рублей.

Благодаря этому выбору средняя цена по Свердловской области относительно невысокая: 2,16 миллиона рублей. Это 46-й результат по дороговизне.

По-частному

У четвертого региона из списка крупнейших закупщиков — Краснодарского края — этот показатель почти в 1,5 раза выше. Средняя цена оказалась равна 3,05 миллиона рублей (13-е место в стране).

Особенностью местной кампании по приобретению аппаратов ИВЛ в период пандемии стали закупки у индивидуальных предпринимателей. Шесть из восьми крупнейших контрактов почти на 500 миллионов рублей власти края заключили с пятью разными частниками.

У всех этих ИП оказалось много общих черт. Четверо из пяти предпринимателей — ростовчане. Пятая девушка из Астрахани, но в Ростовской области у нее есть своя медицинская компания. Четыре контракта — на приобретение аппаратов ИВЛ одной и той же марки, аргентинских Neumovent GraphNet TS, по одной и той же цене — 2,85 миллиона рублей за штуку.

Это намного выше рынка. Московская фирма «Максимед» отпускала такие же аппараты в Саратовскую область по цене два миллиона рублей за штуку.

Особенность краснодарских контрактов в том, что в них в качестве дополнительного оборудования идут увлажнитель дыхательных смесей за 150 тысяч рублей и медицинский компрессор за 540 тысяч рублей. И общая цена на аппараты ИВЛ увеличивается как бы из-за них. Но в случае Neumovent GraphNet TS такое обоснование не работает: у этих аппаратов увлажнители и компрессоры входят в стандартный комплект поставки.

Пятый контракт — на продвинутую версию этого же аппарата ИВЛ, Neumovent GraphNet Advance. В нем цена на абсолютно такое же дополнительное оборудование — увлажнители и компрессоры — без каких-либо очевидных причин выросла до 317 тысяч и 550 тысяч рублей. Все вместе стоит 3,65 миллиона рублей. Ивановская область купила точно такой же комплект за два миллиона рублей.

Шестой контракт — на корейские MV 2000. Там обошлось без дополнительного оборудования. Просто цена на эти аппараты оказалась выше рынка примерно на 350 тысяч рублей.

Самый крупный из частников, Сергей Дьяченко, — родственник (скорее всего, сын) Юлии Дьяченко, владелицы медицинской компании «Медэкс». Правда, весь оборот этой фирмы за 2019 год меньше, чем контракт Сергея с кубанским Минздравом —142,5 миллиона рублей.

Следом за ним идет индивидуальный предприниматель — полный тезка ростовского чиновника Юрия Мосолова, который работал сначала в местном министерстве финансов, а потом — в министерстве образования. Он заключил два контракта на 116 миллионов рублей.

Еще два частника связаны между собой через гольф. У светской дамы из Ростова-на-Дону Натальи Генцель есть своя медицинская компания «Медикон» (в 2019 году она попала в реестр недобросовестных поставщиков). По тому же адресу, что и «Медикон», находится гольф-клуб известного в городе поставщика медицинского оборудования Константина Сариева. С его отцом Эдуардом у Натальи Генцель дружеские отношения. Генцель получила контракт от Минздрава Кубани на 59,1 миллиона рублей, а еще один член семьи Сариевых, Юрий, — на 62,7 миллиона рублей.

Ленинградское «Динамо»

Ленинградская область, как и многие другие регионы, закупила большой пакет аппаратов ИВЛ «Авента-М» у КРЭТ: 123 аппарата по типовой цене в 1,862 миллиона рублей с традиционно большим для этой техники сроком — 150 дней.

Еще 180 аппаратов ИВЛ марки Carescape R860 Advanced от General Electric должны были поставить в регион в более сжатые сроки — в течение 30 дней. Соглашения были заключены 29 апреля и 6 мая, однако информация об исполнении контрактов на сайте госзакупок пока так и не появилась.

Стоимость этих аппаратов — 3,45 миллиона рублей — кажется не очень большой на фоне того, что средний ценник на Carescape R860 — 3,25 миллиона. Оба поставщика ИВЛ от General Electric — местные компании, давно работающие на медицинском рынке с государственными контрактами, но при этом не слишком известные.

Совладелец одной из них («НаноТехМед Плюс») Олег Барзинский — бизнес-партнер Владислава Аваева. На сайте организации «Динамо 33», в попечительский совет которой входит Аваев, его должность обозначена как вице-президент ОАО «Газпромбанк». Хотя на официальной странице банка информации о руководителе с такой фамилией нет, деньги на развитие бизнеса Барзинского давал фонд «Газпромбанк — Промышленные инвестиции» (согласно базе «СПАРК-Интерфакс», в мае 2018 года фонд получил 30% в капитале компании «Карбоникс», созданной Барзинским).

Клон для Сибири

На шестом месте среди крупнейших заказчиков аппаратов ИВЛ находится Новосибирская область, которая приобрела 317 штук за 846 миллионов рублей. Львиная доля поставок (270 аппаратов) приходится на модель Lufter 5, которая формально считается российской.

История с этими контрактами напоминает соглашение, которое заключила Московская область на Dixion Aeros 4500. В случае с Новосибирском поставщик тоже не самый приметный: «ДОРН» местного бизнесмена Александра Филиппова, который долгое время работал с китайский производителем аппаратов ИВЛ Mindray.

Lufter 5 — это тоже реплика аппарата из Поднебесной, хотя формально ее производитель — российская компания «Кранц», которая принадлежит читинскому бизнесмену Роману Кузьмину. Он же владеет товарными знаками Kranz и Lufter.

Главный торговый партер компаний Кузьмина в Китае — Shenzhen Probe Science & Technology (в 2018 году была переименована в Prunus, но в России гораздо чаще используется ее старое название). Основали эту фирму выходцы из Mindray, которые продолжили делать то, что они умеют: создавать аппараты ИВЛ.

Одна из моделей Prunus, Boaray 5000D, максимально приближена по внешности к Lufter 5, хотя есть и отличия: другой цвет кнопок, другой цвет пластика. Главное, чем разнятся эти аппараты: на Boaray 5000D компрессор (внешне — массивный блок в основании аппарата) по умолчанию есть, а на Lufter 5 — нет. Но для Новосибирской области их включили в комплект.

Как и в случае с Dixion Aeros 4500, переплата за некитайский бренд получается серьезная. В России Boaray 5000D практически нет, и цену этого аппарата узнать практически невозможно. Но на Украину из Китая их возит компания «Viola Медтехника» и продает напрямую без ребрендинга. Сейчас такой аппарат стоит у соседей 420 тысяч гривен. Это порядка 1,1 миллиона рублей.

Новосибирская область свои Lufter 5 приобрела по цене 2,7 миллиона за штуку. В переводе на всю партию разница с китайскими Boaray 5000D составляет 432 миллиона рублей.

ИВЛ для -18°C

Закупок аппаратов ИВЛ с полностью открытой процедурой (без скачка от плана-графика непосредственно к контракту) относительно немного, примерно треть от общего числа. Но даже этот формат чаще всего не предполагал конкуренции, а технические задания писались под конкретную модель медтехники.

Заказчики выбирали марку аппарата не напрямую, а за счет второстепенных для аппарата ИВЛ параметров: длины, ширины, высоты, массы устройства, диагонали монитора и даже его разрешения.

Например, аппарат с большой диагональю экрана (не менее 15 дюймов), но с очень низким разрешением 640x480 — это американский NPB-840.

У самой популярной китайской модели, Mindray SV300, наоборот, стоит не самый большой монитор в 12,1 дюйма (в техзадании обычно пишут, что не менее 12), но с хорошим разрешением — 1280x800. Такие же показатели у швейцарского Hamilton С1, но тот весит в два раза больше.

Еще одна особенность Mindray в том, что в контрактах, прописанных под эту технику, давление чаще всего указывают в килопаскалях (кПа), а не в барах. Это совершенно ни на что не влияет, а только указывает на то, что заказчик хочет китайский аппарат ИВЛ.

Но с учетом пандемии и того, что контракты заключались практически без конкуренции, мало кто из поставщиков жаловался на подобный стиль написания технических заданий. Исключением стала Чита, где конкурс на поставку аппаратов ИВЛ был отменен, после того как один из предпринимателей пожаловался на засилье второстепенных показателей:

«Размеры аппарата ИВЛ никак не влияют на функциональные и технические характеристики аппаратов ИВЛ, никак клинически не обоснованы, так как в комплекте поставки имеется тележка и аппарат будет установлен на тележке», — отметил заявитель. По его мнению, так осекались поставщики, которые могли предложить продукцию с лучшим соотношением цены и качества, но не проходящую по параметрам габаритов и веса.

«С какой целью установлен диапазон напряжения 100-240 В и частоты 50-60 Гц? В России электрические сети имеют напряжение 220 В +/- 10% и частоту 50 Гц. Зачем заказчику работа аппарата при напряжении 100 В? С какой целью установлен диапазон температур от -18°C и до +50? Таких условий не бывает в отделениях лечебных учреждений», — говорится в продолжении жалобы.

Осенние визиты

Несмотря на то что публичные контракты, точно так же, как и скрытые, заключались в рамках кампании по борьбе с пандемией коронавируса, сроки поставки аппаратов ИВЛ чаще всего датируются либо летом, либо осенью 2020 года.

Средний срок поставки по ним — 94 дня. Это означает, что аппараты, заказанные в середине апреля, больницы региона рискуют увидеть только к середине июля. И то если не будет просрочки.

Чаще всего регионы договариваются с поставщиками о том, что те отправят им оборудование в течение 90 дней. В два раза реже встречаются варианты 60 дней и 120 дней. На четвертом месте по популярности вариант в 150 дней. Затем идут «короткие» контракты — 30, 45 и 10 дней. И на восьмом месте по частоте выбора — вариант в 180 дней.

Реакция Манту

С точки зрения разброса цен публичные контракты тоже выглядят странно. Практически по каждой модели аппарата ИВЛ можно найти поставщика и регион, где контракты заключались выше рынка.

Во Владивостоке клиническая больница №1 заключила соглашение на покупку 12 аппаратов Carescape R860 в не самой богатой комплектации по цене 3,78 миллиона рублей за штуку. Средняя цена по России ниже более чем на 600 тысяч рублей.

В роли поставщика выступила компания «Совершенные медицинские технологии». Ее совладелец Константин Чулкин — человек, близкий к экс-главе краевого департамента здравоохранения Олегу Бубнову. У старшего брата Константина Чулкина, Алексея, даже был общий бизнес с супругой чиновника.

Впервые о связи семей Бубновых и Чулкиных приморские журналисты написали в 2013 году, во время скандала со строительством фельдшерско-акушерских пунктов: из 130 запланированных к сдаче ФАПов были введены в строй лишь два. Журналисты выяснили, что контракт на 72 миллиона рублей на строительство 30 ФАПов получила компания Константина Чулкина.

Несмотря на многочисленные публикации в СМИ, Олег Бубнов сумел тогда сохранить пост главы департамента здравоохранения. Лишился он его только через несколько месяцев после массовой госпитализации приморских школьников: у детей была передозировка туберкулином — препаратом, который используется для проб Манту.

Лишившись кресла в департаменте, Бубнов не ушел из приморской медицины. Он возглавил медцентр Дальневосточного федерального университета. Это одна из самых престижных региональных клиник.

А в 2017 году Олег Бубнов стал фигурантом уголовного дела. Его обвинили в злоупотреблении полномочиями при закупке техники для медцентра ДВФУ. Клиника говорила об ущербе в 51,7 миллиона рублей, но суд сократил эту сумму до 3,17 миллиона рублей. Бубнова приговорили к 1,8 года условно и обязали компенсировать причиненный им ущерб.

Аппаратные связи

Отечественный аппарат ИВЛ Zisline MV200 — один из самых распространенных и бюджетных вариантов на рынке. Его средняя цена — 1,63 миллиона рублей. Но Минздрав Красноярского края закупил эту технику по цене почти на 700 тысяч рублей выше.

Подрядчик по этому контракту, компания «Бимк-Кардио-Волга», в 2019 году упоминалась в связи с уголовным делом о приобретении томографа по завышенной на 20 миллионов рублей цене Владимирской областной клинической больницей.

Акционерное общество «СимволМед» оказалось единственным участником аукциона на поставку швейцарских аппаратов ИВЛ Hamilton T1, организованного столичной ГКБ имени Юдина. В результате цена на медтехнику оказалась почти на 400 тысяч рублей выше среднерыночной.

Генеральный директор «СимволМед» Дмитрий Ковалев с 2016-го по 2019 год руководил медицинской компанией «Медтех-Прогресс», принадлежавшей Людмиле Феоктистовой, супруге генерала ФСБ Олега Феоктистова. По информации СМИ, раньше она трудилась в госпитале ФСБ.

Однако заработать на поставке Hamilton T1 в ГКБ имени Юдина «СимволМед» не смог: в июне стороны разорвали контракт по соглашению сторон.

Партнер для ветерана

Самым крупным частником среди всех поставщиков оказалась индивидуальный предприниматель из Мордовии Ирина Игнатьева. Победила она, участвуя в открытом аукционе. Правда, ее заявка оказалась единственной, и девушка получила контракт на поставку в Пензенскую область 80 аппаратов ИВЛ за 147 миллионов рублей без какой-либо конкуренции.

Для предпринимательницы это не первый успех на госзакупках, но до пандемии она занималась не поставками медицинского оборудования, а древесиной.

Согласно «СПАРК-Интерфакс», у Ирины Игнатьевой никогда не было долей ни в одной компании. Однако номер мобильного телефона, который она оставила, когда подписывала контракт с заказчиком из Пензы, принадлежит саранской туристической компании «Содействие».

Ее владелец — Ярослав Петрович Ямашкин. Его брат Сергей Ямашкин — полный тезка одного из экс-руководителей местного управления ФСБ. Журналисты «Мордовии» титруют его: «ветеран органов госбезопасности полковник Сергей Ямашкин, более 20 лет прослуживший в отделе по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом УФСБ России по Республике Мордовия».

Сергей Ямашкин в 2016 году создал в Саранске издательство «Партнер», которое выпускает несколько научных журналов и интернет-газету «Законовест», освещающую работу правоохранительных органов. Семь из восьми новостей, находящихся в топе на сайте «Законовеста» посвящены деятельности прокуратуры Спасского района Пензенской области. Это важная деталь.

До 2019 года Сергей Ямашкин был совладельцем медицинского центра «Талисман здоровья» (бренд CMD). С апреля эта клиника проводит платное тестирование на антитела к COVID-19.

С Пензенской областью, которая заказала у Ирины Игнатьевой оборудование на 147 миллиона рублей, семейство Ямашкиных связывает еще один однофамилец. В апреле 2018 года прокурором того самого Спасского района Пензенской области был назначен уроженец Саранска 1984 года рождения Антон Сергеевич Ямашкин.

В социальной сети «ВКонтакте» среди немногочисленных друзей Сергея Ямашкина есть молодой человек под ником «Антон Сергеевич». У него закрытый профиль и нет фотографии. В друзьях у него всего 31 человек, среди них Сергей и Ярослав Ямашкины, а также издательство «Партнер». При создании профиля Антон Сергеевич указал дату рождения: 12 апреля 1984 года.

| | Поделиться