– Что такое «дело Владимира Евтушенкова»? Это новое «дело ЮКОСа»?

– Для меня вопросов тут нет. Естественно, я не могу привести какие-то доказательства, но мое мнение таково: Изместьев [экс-сенатор от Башкирии Игорь Изместьев, отбывающий пожизненный срок и, по версии следствия, связанный с бывшим руководством Башкирии], который находится в очень зажатых обстоятельствах, получил предложение, от которого не смог отказаться. Предложение, по моему мнению, могло быть связано с тем, что у «Роснефти» начала валиться добыча [за восемь месяцев 2014 года «Роснефть», по данным ЦДУ ТЭК, снизила добычу на 0,3%, до 127,2 млн т], и решить эту проблему технологическими методами [Игорь] Сечин [президент «Роснефти» - РБК.] не может. Думаю, инвесторы ему безразличны. Ему важно, чтобы это не заметил один человек – понятно, кто. Поскольку у нас президент не очень сведущ в таких вещах, то присоединением «Башнефти» к «Роснефти» можно скрыть провал по головной компании.

Полагаю, именно это Игоря Ивановича сейчас и заботит, ведь с деньгами у него сейчас просто …опа. Кстати, про финансы Сечина (смеется). Мне очень понравилось, что теперь у нас, возможно, пенсионные деньги пойдут на компенсацию 50-миллионной зарплаты Игоря Ивановича [по данным прессы, «Роснефть» ранее ходатайствовала о поддержке на 1,5 трлн рублей за счет средств Фонда национального благосостояния; экспертную оценку годового вознаграждения Сечина в $50 млн дал в 2013 году российский журнал Forbes, позже суд по иску Сечина признал, что эти сведения не соответствуют действительности и порочат его деловую репутацию]. А поскольку с деньгами …опа, то поступить в рамках обычной политики Путина, – то есть более или менее прилично рассчитаться с собственником, – Сечин, наверное, позволить себе не может. Поэтому думаю, что по своей традиции он повторяет модель, которую успешно использовал в «деле ЮКОСа». Отличие, правда, в том, что «дело ЮКОСа» шло от путинской команды и начиналось оно с наших дебатов с Путиным на тему коррупции в России. А здесь это, видимо, чисто коммерческая ситуация – надо выдрать этот кусок и выдрать его бесплатно.

– Иными словами, вы допускаете, что Путин не знал об атаке на Евтушенкова?

– Совсем не знать он, конечно, не мог, но добро у него могли получить в состоянии, когда Путин особо не задумывается о происходящем…

– Почему? Это может быть связано с санкциями и с полувоенным режимом, в котором живет страна?

– Когда Владимир Владимирович строил вертикаль власти, ему сто раз говорили, что для такой огромной страны такая жесткая вертикаль управленчески неэффективна. До тех пор, пока он мог решать вопросы простой передачей денег, поступающих в бюджет, все было хорошо. Но когда ситуация с деньгами стала чуть-чуть хуже, Путину приходится решать слишком много задач одновременно, а это уже не по силам одному человеку. А система, повторю, замкнута на него одного и поэтому, пока он не скажет, задача либо не решается вовсе, либо решается теми, кого никто на это не уполномочивал и у кого наверняка есть корыстная мотивация...

– Как бы вы посоветовали Евтушенкову вести себя теперь?

– Я хорошо знаком с Владимиром, мы с ним окончили один факультет в одном институте. Он старше меня на 15 лет, я даже у него на заводе работал, когда он был начальником цеха. Могу сказать, что я к Евтушенкову всегда относился хорошо. Он не тот человек, который рванет на амбразуру, но для условий, в которых ему приходится существовать, он, на мой взгляд, всегда достаточно прилично себя вел. Конечно, к нему люди по-разному относятся, но, во-первых, мужику уже 66 лет, а во-вторых, он ведь вообще-то крови христианских младенцев не пил…

Если у Евтушенкова есть возможность идти на соглашение – надо идти на него. Если есть возможность обратиться к Путину – обращаться к Путину. Конечно, лучше договариваться с Путиным, так как он хотя бы не обманывает, а эти обманывают. Я бы не увидел в этом никакого позора и неудобства, если бы он договорился на любых условиях. Когда меня закрыли, мне было 40, и потом все-таки у меня была внутренняя идеология (она и сейчас остается), ради нее можно было. Когда тебе 66, и ради того, чтобы не отобрали имущество? Это все будет гораздо тяжелее и неприятнее.

– Уехать из страны было бы позором?

– Нет, это не позор.

– Про влияние дела в отношении Евтушенкова на инвестклимат в стране стоит говорить?

– А этому инвестклимату еще есть куда проваливаться? Оно надо было – именно в этот непростой момент для страны наносить еще и этот удар по технологической компании? Я не понимаю.

– Чем, по-вашему, закончится атака на «Систему»?

– Надеюсь, в лучшем случае это закончится чем-то наподобие «дела Гусинского» [летом 2000 года владелец телекомпании НТВ Владимир Гусинский был взят под стражу по обвинению в мошенничестве; спустя три дня мера пресечения была смягчена и Гусинский смог выехать за границу, одновременно медиаактивы Гусинского были проданы связанному с государством медиахолдингу «Газпром-Медиа»].